Ловушка из нитей

Утро начинается для каждого по-своему: одни предпочитают подольше поваляться в мягкой тепленькой постели в попытках продлить чудный сон, другие спозаранку отправляются на пробежку, третьи мило беседуют с членами семьи за чашкой крепкого кофе. А вот Яна уже битый час сидела, сгорбившись над столом, и записывала в тетрадь более важные, по ее мнению, моменты сегодняшнего видения. От «пасмурного неба» отходили две линии: под одной значилось «плохая погода», а под второй — «просто темный цвет». Второй вариант был довольно сомнительным, но что поделать, ведь он мог и пригодиться в разгадке тайны сна. От слова же «поле» в разные стороны отходили несколько стрелочек с разными переводами аж на три языка, ну, на всякий случай. — Так-так…"田» значит «рисовое поле», — пробубнила сонная полячка, открывая толстенный словарь на нужной странице и проводя пальцем по строчке. — Стало быть, читается, как «ta», понятно, — протянула девушка и, закрыв словарь, сделала еще пару коротких записей, обводя самое важное в аккуратный кружочек. Но вот что писать под «горящей тканью» Яна понятия не имела. Во сне все произошло слишком быстро, так что она даже не успела понять текстуру тряпочки: полиэстер ли это, нейлон, а может, это вообще шелк или велюр! Так что этот, безусловно, самый важный подпункт сна остался нетронутым. С тяжелым стуком уронив голову на стол, полячка тяжело выдохнула, пытаясь собраться с мыслями, которые беспорядочно скакали от темы к теме, путаясь и сбиваясь. «Вот бы понять, что то была за ткань. Так было бы куда легче!», — возмущалась Яна про себя, желая любым способом вернуться в сон, дабы еще раз коснуться ткани, получше прощупать и понять, что это. Но спать, к сожалению, не хотелось. Яна расстроенно перевернула голову набок, уставившись в окно, на котором сидела маленькая птичка, нахохлившись, и, закрыв маленькие черные глазки, дремала, греясь в лучах восходящего солнца. * * * * «Небо было темное, но почему все поле будто бы светилось, а?», — думала Яна, уткнувшись лицом в холодные руки. Детские крики, доносившиеся с площадки на улице, шум проезжающих машин, гул людских голосов — все это мешало сосредоточится на событиях прошедшей ночи. — Яна! — раздался высокий девчоночий голос, и к полячке подбежала девочка в симпатичном розовом платьице в белый горошек. — Яна, я пить хочу! — сообщила малышка Харуки, дергая полячку за рукав легкой кофточки небесного оттенка. Собственно, за этой девочкой и ее братом нужно было следить Яне весь день. Благодаря своему таланту к попаданию в неприятности и неловкие ситуации работу было найти крайне трудно, так что по выходным полячка подрабатывала сиделкой, а по будням преподавала в подготовительной группе детского сада английский язык, вернее, его основы. Платили прилично, но денег катастрофически не хватало. К тому же, тетке Яны часто урезали зарплату, обосновывая это тем, что бедная женщина не досиживает на своем месте до конца рабочего времени и уходит. Справедливо, скажете вы, но в противовес вашим мыслям возрожу: дело в том, что тетя Яны и Рэмми инвалид-колясочник (без особо сильных повреждений, так что встать и пройти пару метров она может, однако это будет невероятно больно для ног и спины), и чтобы хоть как-то прокармливать двух племянников ей приходится работать охранником в магазине в ночную смену: смотреть в камеры и изредка ездить в сам магазин, чтобы поправить какой-нибудь криво-косо лежащий товар. — Возьми в пакете бутылку с водой или сок, не знаю уж, чего ты хочешь, — ответила Яна, быстрым взглядом окидывая детскую площадку. Сердце ее невольно ухнуло в груди, когда она не увидела на ней Нормана. — Хару, дорогая, а где твой брат? — Без понятия! — ответила девочка и пожала плечиками, словно бы ей было все равно на существование Нормана, и зашуршала пакетом в поисках напитка. — Мы с девочками играли в куклы, а он не захотел с нами играть. Сказал, мол, будет в разведчика какого-то играть, следить за нами. Уже давно не видно его, если честно. — И ты ничего не сказала мне?! — всполошилась Яна, вскакивая с лавки и оглядываясь по сторонам. И что же делать? Да господин и госпожа Янамото с ума сойдут, если узнают, что их дорогой сынок, наследник семеяства, пропал. — А ты и не просила, — возразила девочка, отхлебывая из бутылки томатного сока. — Да все с ним в порядке. Папа говорит, что- — Святые угодники, да все равно мне, что там говорит твой отец! Нам нужно найти твоего брата, пока не случилось беды! — Яна мгновенно взяла Харуки за руку, чуть повыше запястья, и только развернулась, чтобы побежать в ближайшее отделение полиции, как почувствовала крепкий и резкий удар в районе лба. Знаете, как по ощущениям влететь с размаху в фонарный столб? Вот примерно также. — Уй-й! — охнула полячка, потирая ушибленный лоб, волны боли от которого мгновенно перенеслись на затылок, неприятным эхом отдаваясь в висках. Тряхнув головой, полячка подняла взгляд на внезапную преграду и ахнула от неожиданности. Тут-то она и поняла, что брат вчера был на сто процентов прав. Точно «дядя из железа». — Смотрю, у вашей семьи мания влетать в людей на ровном месте, — с заметной иронией в голосе заметил четвертый герой, видимо, по случайности проходивший мимо и снова ставший препятствием на пути Кавальери. — А у вас, очевидно, мания вставать на пути у моей семьи, когда мы куда-то идем, — озлобленно рыкнула Яна, хотя прекрасно понимала, что виновата здесь только она одна: кто стремительным домкратом собирался лететь в участок? Уж явно не Джинс. Мало того, что от ситуации с Норманом хотелось на стенку лезть, так еще и опять извинятся за неуклюжесть, только на этот раз, увы, за свою. — Прошу прощения, мы очень спешим, хорошего дня, — Яна вновь взяла Харуки за руку и потянула девочку за собой, но та в мгновение ока вырвалась и запрыгала вокруг героя, радостно сверкая глазами. — Яна! Яна! Яна! Это же Бест Джинс! Можно взять у него автограф? Можно? Ну пожа-а-алуйста! — восторженно затрещала девочка, вновь подбегая к Яне и заглядывая ей в глаза. Сам же Герой №4, кажется, был немного обескуражен не слишком-то воспитанным поведением маленькой девочки. Да и прохожие уже заоборачивались. — Молю! Умоляю! — Не отвлекай человека от работы, — твердо бросила Кавальери, вновь пытаясь ухватить непослушную девочку за руку, но та ловко, как обезьянка, выкрутилась и отбежала в сторону. — Как знаешь, Хару. Думаю, мама не обрадуется твоему поведению, ведь так? Девочка тут же как-то погрустнела и смиренно встала рядом с Яной. — Яна, не говори маме, хорошо? — пискнула Харуки, по-щенячьи блестя глазами. Видно было, что материнский гнев был страшнее урагана для ребенка, так что угроза Яны так или иначе хорошо сработала. Кавальери не ответила, а лишь вымученно вздохнула: — Вам нужна помощь? — произнес герой, не отводя пристального взгляда от лица Яны. Та отшатнулась от того, как от огня. Эта фраза звучала скорее как утверждение, нежели вопрос, а потому у пугливой полячки сложилось впечатление, будто бы мужчина прочитал ее тревожные мысли, крутящиеся вокруг пропажи Нормана. — С чего вы взяли? — отчужденно спросила Яна, несильно сжимая плечико Харуки, которая, как маленький котенок, прижималась к боку полячки, ища у нее защиты. — Профессиональное чутье, — спокойно заметил Джинс, поправляя высокий ворот костюма, который по тем или иным причинам закрывал лицо мужчины. — К тому же я отчетливо слышал, что у вас кто-то пропал, так ведь? — Да, мой братишка! — выкрикнула Хару, с робким волнением взирая на героя, который присел перед девочкой, чтобы быть с ней примерно одного роста. — Опиши своего брата, пожалуйста, — мягко, почти ласково, но непреклонно попросил он. Яне оставалось лишь удивляться его безмерному спокойствию в обращении с девчонкой, хотя ровно минуту назад та скакала вокруг него маленькой обезьянкой и пищала что-то про автографы. — И скажи, куда он побежал в последний раз, когда ты его видела. — Ну, он чуть повыше меня. Такой кудрявый с мягкими-мягкими черными волосиками. Глаза у него тоже черные, — начала перечислять Харуки, задумчиво возведя глазки к небу. — А еще он слегка картавит, и у него на носу веснушки. А побежал в сторону соседней детской площадки, — и девочка замолчала, не зная, что бы еще сказать. — Хорошо, а во что был одет твой брат? — герой наклонил голову набок и, судя по чуть прищуренным глазам, улыбнулся, хотя за воротом костюма не было видно его губ. — В желтый свитер с рисунком Всемогущего, — сразу ответила Яна, так как понимала, что вряд-ли маленькая девочка будет помнить такие детали, как одежда, обувь и другие аксессуары. — И еще шорты. Герой поднял взгляд на Кавальери и тихо хмыкнул. Яне с самой первой встречи он казался немного странным и весьма нелепым в этом костюме, однако же было в герое что-то такое притягательно-обаятельное, что не могло не располагать его к себе. К тому же в взгляде бледно-зеленых глаз читалась спокойная уверенность, которая каким-то непонятным образом передалась и самой Яне. Вот что значит быть героем…внушать спокойствие одним только взглядом, успокаивать людей, не говоря ни слова. Быстро поднявшись, герой в джинсовом одеянии расправил плечи и глянул на «пострадавших». — Идем искать вашего ребенка или будем здесь столбами стоять пока его, возможно, убивают? — наконец спросил он. Очевидно, затянувшаяся пауза и его начала напрягать. «Уж кто из нас столб, так это вы», — чуть не ляпнула Яна, однако вовремя прикусила язык, чтобы, не дай Бог, не оскорбить Джинса. Яна молча кивнула, пряча улыбку и, потянув за собой Харуки, поспешила вслед за высоким мужчиной. Тот пару минут шел в абсолютном молчании, заглядывая в лица прохожих, бегая глазами от ребенка к ребенку. Тут он повернулся к Яне: — Прошу прощения за свои манеры, я забыл спросить ваше имя. — Ой, да что вы. Со всеми бывает, — отмахнулась полячка. — Мое имя Яна, — представилась девушка. — Приятно познакомится с таким славным героем, как вы, Бест Джинс. — Взаимно, — кратко ответил тот, сосредоточенно следя за обстановкой вокруг. — Яна! Смотри! Там Норман! — внезапно крикнула Харуки, указывая рукой куда-то влево. Оба взрослых мгновенно оглянулись. И правда, по дорожке, держа за руку какого-то неизвестного мужчину, шел вышеупомянутый мальчик и зашуганно смотрел по сторонам, всем своим видом моля о помощи. — Идем, — тихо сказал Герой №4, вильнув в сторону дорожки, по которой шли Норман и тот незнакомец с черными ершистыми волосами, чья рука покоилась на спине мальчишки, с очевидной силой давя на нее. Как только троица поравнялась с беднягой Норманом, Джинс аккуратно преградил путь «вору» и мягко, без угрозы начал говорить: — Добрый день. — Здрасьте, — резковато ответил незнакомец, щуря карие глаза, а шершавые губы исказила жутковатая улыбка. — Вам чего? — Извиняюсь за излишнее вмешательство в личное пространство, но… Ребенок, который стоит рядом с вами, принадлежит этой барышне, — герой указал рукой на Яну. — О! Сэр, так ведь это мой сын! — ответил злоумышленник, дотрагиваясь кончиками пальцев до плеча Нормана. Мальчик вздрогнул, и взгляд его внезапно опустел, словно бы он умер. Однако паренек все еще был жив, дышал, двигался. — Так ведь, сыночек? — мужчина резко дернул пальцами, и Норман, словно марионетка в умелых руках кукловода, кивнул. Джинс в замешательстве поглядел на Яну. Та, бледнее белого, едва заметно покачала головой в разные стороны. От ее глаз не укрылось, что именно после касания, Норман повел себя странно. До сего момента мальчик выглядел напугано, но сразу после касания незнакомца внезапно стал спокойным, как удав, словно бы этот мужчина не уводил его силой ровно две минуты назад. — Верните ребенка, — повторил Джинс, и в голосе героя зазвучали стальные нотки. — Слушай, мужик. Я же вижу, что ты нормальный, так что, по-братски, — злодей вскинул руку, чтобы положить ту на плечо героя. Тут же произошло несколько странных вещей. Яна дернулась в сторону героя, чтобы оттянуть его назад, но ладонь злоумышленника зависла в воздухе в паре сантиметров от плеча героя, перевязанная парой нитей. — Даже не думайте, — спокойно произнес Джинс, и тут Яна заметила, что от ворота его костюма отсоединились несколько тонких джинсовых нитей, что и перевязали кисть оппонента. — Чертовы герои, — прошипел мужчина, пытаясь вырвать руку, но тут же оказался полностью связанным. Одно случайное движение руки обрушилось на другое плечо бедного загипнотизированного Нормана. Еще секунда, и мальчик очнулся, как от толчка, потряс головой, огляделся и пулей рванул к Яне, прижимаясь к полячке всем телом. — Чтоб вас! Дьяволы! — Не отрицаю, — с легкой насмешкой сказал Джинс. Кавальери меж тем поглаживала вздрагивающего Нормана по спине, пытаясь успокоить истерику напуганного малыша. — Бедный мой мальчик, — говорила полячка, сочувственно глядя на Нормана. Злиться на него она не могла, ведь прекрасно осознавала, что вины ребенка тут нет и не может быть. Вообще, по своей природе, Яна не имела привычки злиться на кого-то подолгу. Ярким укором совести служил один крайне неприятный молодой человек, коего Яна предпочла бы забыть, да разве такое из головы выкинешь? Но сейчас не о нем. В течение десяти минут в парк приехала полицейская бригада во главе с небезызвестным инспектором Тсугаучи и увезла маньяка, которого как выяснилось, пыталась поймать в продолжение полугода, оставив квартет в полном одиночестве. Нормана однако же попытались допросить, но мальчик был так напуган произошедшим, что ему лишь оставалось жаться к Яне в поисках спасения от надоедливых служителей закона. Допрос пришлось прекратить, чтобы не нервировать Нормана еще больше. Насколько сейчас известно, этот преступник находится в Тартаре под строжайшим наблюдением тюремных смотрителей. Однако данная информация уже не так важна, разве нет? * * * * — Не знаю, как вас благодарить, — произнесла Яна, когда близнецы были в целости и сохранности доставлены домой, а Кавальери, ежась от холода и усталая, как собака, шла в сторону дома, сопровождаемая Героем №4. — Лучшая благодарность для меня, это улыбка того, кому я помогал, — парировал герой, механическим движением руки поправляя кончик зализанной набок челки. Яна, невольно почувствовав, как сердце ёкнуло в груди, улыбнулась блондину, прищурив серые глаза. Неловкая пауза, затянувшаяся на несколько минут, очень смущала полячку, так что она глубоко втянула воздуха в легкие, чтобы разбавить разговор хотя бы чем-то, но Бест Джинс опередил ее, избавив Яну от придумывания темы для разговора: — Стало быть, вы, Яна, следите за детьми? — Ну, как слежу., — усмехнулась Кавальери, еще раз прокручивая в голове сегодняшний инцидент. — Как видите, получается не очень качественно. — У всех бывают промашки, в этом нет ничего удивительного. Никто не идеален в своей сфере, — справедливо заметил мужчина, чуть разводя широкими ладонями. — Даже вы? — хмыкнула Яна, пытаясь не то чтобы похвалить героя, но просто поддержать разговор в юмористическом ключе, намекая на слишком идеальную внешность нового знакомого. — Даже я, — спокойно повторил он, хотя от глаз Яны не укрылся легкий румянец на едва заметных под костюмом скулах блондина. Взгляд зеленых глаз изучающе скользнул по Кавальери, остановившись на ее лице, а конкретно на правом виске. — Откуда у вас этот шрам? Яна дернулась, тут же прикрывая черными кудрями изящную полоску шрама на виске. Говорить о том случае вообще было страшным признанием. А особенно Рэмми… Ведь малыш был не в курсе, в какую западню попал будучи совсем только младенцем. Яне и правда было стыдно лгать и ему, и матери с отцом по поводу случившегося, но лучше было наврать, чем выдавать свой не слишком честный поступок с головой. Но почему-то с Джинсом ей хотелось быть честной… Да и к тому же она скорее всего больше никогда не пересечется с ним, так что можно…наверное… — Э-это было так давно, — начала Яна, обнимая себя за плечи. От страха горькой правды стало еще холоднее, чем было до этого. — Лет восемь назад… Тогда был парад героев в «Скай Эгг»*. Мои родители говорили мне сидеть дома с младшим братом, но я взяла его с собой и пошла на парад с друзьями, так как давно их не видела… А там началась бомбежка. Одна героиня усыпила всех, пока я отходила в уборную… А когда возвращалась в основной зал, здания так сильно тряхнуло, что я едва не выпала через окно. Оттуда и шрам… От стекла., — Яна дотронулась до кожи на виске, и ее пятнистая ладонь мелко задрожала. — Меня спасли в самый последний момент. Такой высокий мальчик… Довольно милый. — Понятно, — тихо пробормотал герой, сочувственно кладя теплую ладонь на плечо Кавальери. — Наверное, вам тогда страшно было. — Есть такое… Я даже имени его не помню, хотя он говорил., — Кавальери напряглась, выискивая в уголках памяти информацию о бомбежке. — Цу- или...что-то подобное, в общем и- — Цунагу Хакамата? — уточнил Джинс, поворачивая голову на полячку. Голос его на этой фразе чуть дрогнул. — Так ведь? — Да! — она быстро закивала. — Именно, — Янка улыбнулась. Какое интересное совпадение, что Бест Джинс тоже знает этого милого парня, который тогда помог Яне, даже несмотря на угрозу для собственной жизни и- Кавальери резко остановилась, глядя в пустоту. — Погодите-ка.., — серые глаза полячки распахнулись. — Т-так это были вы?! — Рад слышать, что в свои двадцать восемь я для кого-то был «милым мальчиком». Щеки Яны вспыхнули, как рубины. Вот же дурочка! Вечно в какие-то передряги попадает. И как теперь выкручиваться?! Ну откуда ей было знать, что.О, господи, что за идиотка. Она же своими глазами видела его на параде героев, следила взглядом и восхищалась причудой. А тут просто забыла, словно бы файл с компьютера удалили и только-только восстановили. Спустя целых восемь лет. — Так вас Хакамата зовут? — наконец выдохнула Яна. Окружение вокруг сменилось аккуратными пятиэтажками, в некоторых из которых все еще горел желтоватый свет ламп. Должно быть, сейчас очень поздно. Тетя, наверное, ушла на смену, не дождавшись возвращения Яны. А как там Рэмми? Должно быть, уже десятый сон видит после тяжеленной тренировки… А вот он, родной район Кавальери, сейчас она будет дома, тут же упадет лицом в подушку и будет кричать от стыда всю ночь. — Красивое имя… Мужчина лишь молча кивнул в ответ на ее комплимент, казалось, задумавшись о чем-то своем: может быть, о работе, может, о каких-то бытовых проблемах. К сожалению (или к счастью), мысли Яна читать не умела, да и не особо хотелось в такой ситуации. Молчание и уличная тишина давило так сильно, что аж в ушах зазвенело. Некая неловкость все еще парила в воздухе, нервируя и без того нервную до ужаса Кавальери. Когда вдали показались знакомые окна тетушкиного дома, Яна нахмурилась. Раз свет горит, значит, либо тётушка решила остаться дома, либо Рэмми шалит и не хочет спать. — Боже, Яна, ангел мой, как же я волновалась за тебя! — с порога дома бежала тетя Кавальери, тяжело дыша от страха и быстрого бега. — Где ты была? Что это за молодой человек? Почему ты на звонки не отвечала? Откуда грязь на лице? — Все хорошо, тётушка Майя, я в порядке.а э-это Бест Джинс. Ты должна его знать… Он сегодня мне помог…я все расскажу дома. Пожалуйста, не волнуйся, — спокойно заговорила Яна, тут же оказавшись в объятиях слабой заботливой женщины, выбежавшей к Яне в одном ночном халате и даже не взяв трость. А это могло ой как плохо кончится. — Тебе там, кстати, переводы пришли из Англии.- — Господи, да дома разберусь, иди пока что. Я попращаюсь с героем и тут же приду, — отрезала Яна, поворачиваясь на Хакамату, который следил за разговором родственников с неподдельным интересом. Тетушка, напоследок бросив на парочку странный взгляд удалилась в дом, слабо охая что-то про «новое поколение». — Ты переводчик? — спросил Цунагу, чуть вскинув светло-пшеничные брови. — На хлеб надо как-то зарабатывать кроме как детей чужих терять, — отшутилась Кавальери, чуть махнув рукой. — У меня в офисе недостаток кадров. Если хочешь, я буду рад принять тебя, — предложил Хакамата. Яна призадумалась на минуту. — Дай мне сутки на раздумья, — наконец решила она, вновь нервно обнимая себя за плечи. Холодно, а она в одной майке… — Хорошо. Тогда завтра я буду ждать тебя у того же парка с готовым ответом, — хотя из-за ворота костюма видно не было, но Цунагу улыбнулся, если судить по чуть прищурившимся глазам изумрудно-травянистого оттенка. Где-то Яна такой видела… Но вот где? — Договорились. Еще раз спасибо за помощь, — Кавальери как-то неловко полупоклонилась. — До свидания, Яна, — герой №4 вежливо кивнул. Кавальери и сама не заметила, как разговор с «вы» резко перескочил на «ты», но, в общем и целом, сейчас было все равно. Кажется, она нашла себе новую хорошую работу, так что жизнь в Японии явно начинает налаживаться! — До свидания, Хакамата, — и с этими словами Яна наконец-то очутилась в тепле родительского гнёзыдшка. Тетя, все это время стоявшая в коридоре и ожидавшая возвращения племянницы, увидев, что та жива-здорова, хлопнула поляку по спине и рассмеялась: — Вы неплохо смотритесь, — женщина еще раз усмехнулась, видя, как стремительно быстро краснеет лицо племяшки. — Ладно-ладно, шучу, милая, иди спать. Только Рэмми не разбуди… Не помня себя от стыда, Яна взбежала по лестнице и, как и предвещала ранее, упала лицом в пуховую подушку и громко закричала. День получился весьма насыщенным на события, но зато какие события! встреча с героем, пропажа ребенка, поимка маньяка, прием на новую работу. От всего этого стресса Яна и не заметила, что быстро уснула. И вновь она гуляла по этому странному полю, трогая колоски и редкие цветы мака, алым бархатом ложащиеся на ладони скованной интересом Яны. Опять эта горящая ткань, опять темное небо и светлая земля — все это так надоело! Хоть бы уметь хорошо толковать сны, как это делала бабушка Кагеяма… Хоть бы…