Третья магическая война

На Астрономической башне было светло и тепло. Лучи утреннего солнца проникали в каждую щель, освещая всё, включая мельчайшие частички пыли. Они ровно и красиво кружились, преодолевая свой путь от потолка до пола, а порой – от стены до стены, если в открытые окна залетал легенький ветерок. Они резко взметнулись вверх, когда Дикая Кошка вцепилась всеми своими коготками в Гарри Поттера и закружила его. Ей мгновенно удалось вышибить почву у него из-под ног; вестибулярный аппарат подвел Поттера: мужчина потерял равновесие, перед глазами всё поплыло, стены для него уже ничем не отличались ни от потолка, ни от пола; его слегка затошнило. Гарри даже не попытался вырваться, он не предпринял ни единой попытки ударить её по ногам, укусить за шею или же надавать на стрелу, торчащую из её хрупкого на вид плеча. Поттер мог бы подставить ей подножку, толкнуть, вывернуть ей руки, но нет... Он ничего не сделал для своего спасения. И причины данного поведения так и остались неведомыми. Свидетели, а их было четверо, подобно Поттеру, никак не прореагировали: застыли как ледяные статуи зимнего сада, наблюдая за танцем смерти их обожаемой Дикой Кошки и Мальчика-Который-На-Этот-Раз-Вряд-Ли-Выживет. Их не привел в чувство даже звон разбивающегося стекла. В какой конкретно момент Кошка и Поттер разбили окно и выпали, так потом никто и не смог вспомнить. Этого эпизода как будто и не было вовсе: вот они кружатся, - вспышка, - и вот их здесь нет. Если бы всё это произошло ночью во время грозы, то Кошку и Гарри стопроцентно скрыла бы сверкнувшая молния. Но при свете утреннего солнышка таковой не наблюдалось, посему массовая забывчивость была списана на шок. Четыре наблюдателя, среди которых присутствовали Беллатриса Блэк, Минерва МакГонагалл, Хейди Мэри и Том Реддл, не прореагировали, даже когда мужчина со шрамом и девушка с рыжими волосами выпали в окно, а осколки, перепачканные чем-то красным, рассыпались монохромным узором по полу. Так они и простояли с приоткрытыми ртами, почти не дыша, еще две-три секунды (выпавшим из окна этого времени как раз хватило на то, чтобы долететь до твёрдой земли и принять её такой, какая она есть), пока до миссис МакГонагалл всё же дошло, что её единственная, нелюбимая и недавно воскресшая дочь только что померла снова. - Афродита! - не своим голосом выкрикнула Минерва и бросилась к выходу. - Быстрее! Она же могла разбиться! – взволнованная Белла вцепилась левой рукой в плечо Тома и потащила его следом за директором. - Она точно разбилась! – не менее нервно поправил её Реддл, и они выбежали вместе. Хейди никто не звал. Как будто она среди всей команды была лишней. Как будто не имела права на общение с Дикой Кошкой. И её это возмущало. Она, Хейди Мэри, дочь Эвелин Эллисон, внучка вышеупомянутой Кошки, как раз имела преимущественное право повидаться со своей создательницей. Во всяком случае, так думала её внутренняя вселенная. - Ну уж нет! – возмущенно фыркнула девочка. Подобрала с пола маску Пожирательницы, которую Аманда притащила из ада, надела её и вылетела в окно. Сэкономила семь минут на дорогу. Спустя мгновенье она уже приземлилась на землю и сняла маску. Поттера увидела сразу. Он лежал на боку, с разбитой головой, весь вымоченный в собственной крови, но еще живой. Он прерывисто и свистяще дышал, при этом вздрагивая в судорогах. Его левое колено было полностью разодрано, а из-под кусочков кожи торчали обломки кости. Возможно, у него был сломан позвоночник, но Хейди ничего в подобных вещах не смыслила, поэтому утверждать не могла. Она бы с удовольствием послала в Гарри Аваду, да вот беда, не хотела навлечь на себя неприятности. МакГонагалл была права: Поттер воскрес и теперь по праву считался членом общества, как и Пожиратели с Реддлом в своё время. За его убийство могли наказать. - Кхм... кхм... чего уставилась? Не видишь, плохо человеку? Хейди развернулась на все сто восемьдесят градусов, чтобы взглянуть на подавшую голос Дикую Кошку. А выглядела та ненамного лучше Гарри Поттера. Она сидела, облокотившись на большой камень. Видимо, упала сверху на Поттера, поэтому её пришибло не так сильно, и она нашла силы отползти и даже сесть. Она дышала ещё хуже, чем её поверженный соперник. Дыхание было сбивчивым, прерывистым, и каждый вдох-выдох сопровождался громким грустным свистом. Скорее всего, сломанные ребра проткнули легкое, если не оба. Из носа, а также из левого уха у неё текла кровь, но само по себе лицо изуродованным не было (к счастью, Кошка сохранила всю свою красоту). Руки были в порядке (в правой она по-прежнему сжимала палочку своей матери), а вот обе ноги пострадали гораздо сильнее, чем ноги Гарри. Скорее всего, была сломана левая голень. Из конечности торчали кости, раскрылись мышцы. Правая нога была как будто выкручена тисками: ниже колена конечности не осталось, и кость, и мышцы, и кожа превратились в сплошной кусок истекающего кровью мяса. Картину довершала стрела, торчащая из плеча. Хейди испытала жгучее желание подбежать к ней, присесть рядом, погладить по руке, пообещать, что всё будет хорошо, что сейчас придет колдомедик и поможет, но вместо этого девочка замерла на месте с открытым ртом и до неприличия пристально впялилась в Кошку. - Вам... вы, правда, боль не чувствуете? – испуганно спросила она. - Нет, конечно, - Кошка хохотнула, но тут же подавилась собственным смехом и едва не задохнулась в кашле. А потом выплюнула на свою же грудь какой-то красный сгусток, и Хейди предпочла не думать о том, чтобы это могло быть. На этот раз девочка всё же подошла к ней и присела рядом. Её не прогнали, и посему она еще больше осмелела и накрыла руку Кошки своей ладошкой, ненамного меньшей по размеру. Они встретились взглядами, и Хейди снова увидела в её бездонных глазах себя и целую Вселенную. Она пыталась разгадать, о чем может говорить взгляд этой женщины в теле подростка, но так и не смогла. - Сейчас... сейчас придет колдомедик, а еще Белла, Том и... и... - Забудь обо мне, девочка, лучше помоги человеку, - Кошка слабо кивнула в сторону дергающегося Поттера и подняла руку, чтобы дать Хейди палочку МакГонагалл. – Давай, смелее. А потом сможешь сказать, что это сделала я. - Авада Кедавра, - Хейди без лишних вопросов послала заклинание, не оборачиваясь, и только потом спросила у Кошки взглядом, действительно ли этого она хотела. В ответ получила слабый кивок. - Человеку помогла, а теперь... – но ей пришлось прерваться, чтобы вдохнуть. После четвертой более-менее удачной попытки Кошка продолжила: - теперь помоги мне. - Убить вас?! Нет! – шепотом возмутилась Хейди. - Почему? Я что, не заслуживаю достойного ухода? – девушка притворно скривилась. – У меня отнялись ноги, сломаны ребра, проткнуты легкие, возможно, сотрясение мозга и еще куча всякой дряни. Я не собираюсь валяться по больницам, тем более, сейчас. - Но почему вы хотите умереть? – вопросила девочка. - Умереть? – Кошка хохотнула и снова закашлялась. – Девочка, я никогда не умираю. Я вечна как Вселенная, моя жизнь бесконечна. Я была здесь и сделала всё, что должна была. Я прихожу тогда, когда хочу, и свободно ухожу, - она остановилась, чтобы перевести дух и подышать. – Мне пора возвращаться туда, где меня ожидает муж, а вместе с ним друзья: Нарцисса, например. Загробная жизнь ничем не отличается от этой для такой как я. Лордик хотел быть бессмертным, но копал не в том направлении, и, думаю, сегодня он получил хороший урок. Её речь произвела бы гораздо больше впечатления, если бы девушка не дышала с присвистом и не выкашливала кровь после каждой произнесенной фразы, но и так было видно, что она могла бы стать хорошим оратором. - Дай, я сама, - Кошка снова протянула руку. На этот раз, чтобы взять палочку. - Вы не можете сейчас уйти, - Хейди отбросила обе палочки от них. Настолько далеко, чтобы девушка не смогла дотянуться. - Маленькая негодница... – Дикая Кошка снова хохотнула. И снова закашлялась: на этот раз поперхнулась собственной кровью. – Думаешь, без них не справлюсь? Думаешь, не смогу призвать их? - Пожалуйста, нет! – Хейди сжала обе её ладони. – Я всё это время мечтала о встрече с вами! - А я с тобой – нет, - Кошка жестоко улыбнулась. Она первая озвучила то, о чём девочка боялась спросить. - Почему? – на этот раз и Хейди заговорила прямо. – Я что, не так что-то делаю? Лорд говорит, что я очень похожа на вас! - Лорд – идиот, - ответ был вполне серьезным, хотя Кошка умела контролировать свои эмоции, и уверенным в этом быть нельзя было. – Ты посмотри на себя, девочка. Ты не рыжая, глаза у тебя вообще не понятно, какого цвета... - Я не про то! – перебила её девочка. – Лорд имел в виду характер. - Он просто скучает по мне, поэтому хочет видеть в тебе меня. Её тело дернула неслабая судорога, и Хейди пришлось придержать Кошку за плечи, чтобы она не завалилась на бок. Потом её уже было бы не поднять. - Нет, дело не в этом, вам не нравится что-то другое! – запротестовала Хейди. - Хорошо, дело в твоем отце, - не менее серьезно ответила Кошка. – И в твоем маггловском имени. - А что вы имеете против Дерека Деркса? – девочка засопела от удивления. – И не я себе имя выбирала, я могла бы быть Шаэрой или Линнетт. - Вот именно, что могла бы, - на этот раз Кошке удалось поймать её на слове. – Это ты виновата в том, что моя дочь попала в Азкабан. Она могла бы уехать отсюда, родить нормальных рыжих дочек, назвать их Шаэра и Линнетт и жить счастливо. Но ты сломала ей жизнь! - Я не виновата в том, что её не пропустили с письмом к Белле, - пискнула в свою защиту Хейди. - А для меня это не имеет никакого значения, - фыркнула Кошка. Она в очередной раз кашлянула и дернулась настолько сильно, что повалилась вперед, и Хейди едва успела подхватить её. Девушка уперлась щекой в плечо своей внучки и попыталась отстраниться, но не смогла сделать этого до тех пор, пока Хейди не подложила ей руку под голову и не облокотила назад на камень. - И вообще, не смей обижаться на Эвелин, - предупредила Кошка, когда оказалась на прежнем месте. - А я и не собираюсь... - Если она захочет уехать и завести нормальных детей – не смей скулить и мешать ей. И сестричке своей не давай. Вы уже никогда не станете матерью и дочерью друг для друга. - Хорошо, как скажете, - Хейди была готова сказать всё, что угодно, лишь бы немного придержать Дикую Кошку на этом свете. Хотя бы до прихода Тома и Беллы. При них она не сможет просто так уйти. - А теперь не мешай! – предупредила Кошка и попыталась отпихнуть от себя руки Хейди. - Нет, пожалуйста, я ведь даже не знаю вас! – взмолилась девочка, еще крепче сжимая её ладони. - Лорда, Беллз спроси, - посоветовала Кошка. – Или кого-нибудь из их компании. - Они все говорят одно и то же. - Так, может быть, так оно и есть, раз говорят? – она снова хрипло рассмеялась. – Ладно, так и быть. Открой головку. - Открыть? – недоуменно переспросила девочка. - Полностью не открывай, просто приделай к дверце щель. Теперь Хейди поняла, о чем речь, и постаралась перенестись в своё сознание, в котором было две двери и куча плакатов с изображениями самых дорогих людей. По совету Дикой Кошки она сделала во входной двери небольшое отверстие, чтобы смог пролезть конвертик средней полноты. И почти сразу после этого в щель влетело что-то бежевое и шлепнулось на пол. Девочка подошла поближе и обнаружила лист пергамента. А когда подняла, нащупала внутри диск, какими обычными пользуются магглы. Пока что ей было не до него, поэтому Хейди просто вкинула его в комнату с воспоминаниями, запечатала дверь и вернулась в реальность. - Что там? – поинтересовалась она. – И почему на диске? - Посмотришь – узнаешь, - Кошка как всегда поскупилась на ответ. – А как ты хотела? Кассеты нынче не в моде... Альбом с иллюстрациями нужно было прислать? - А как вы сделали это? – с интересом спросила Хейди. - Ты настолько глупа, что до сих пор не научилась пользоваться своей головой, какой кошмар! – девушка притворно закатила глаза, отчего её внешний вид сделался еще более жутким. - Ваш портрет был гораздо приветливее, - заметила Хейди. - Вот и общайся с портретом, - Кошка снова предприняла попытку вырваться. - И даже не дождетесь Беллу? И Тома? - С Лорди я уже говорила, а Беллз... – она замолчала на полуслове, сделав вид, что ей снова плохо. - Не притворяйтесь, вам просто стыдно за Азкабан, и вы боитесь смотреть ей в глаза... – Хейди вопросительно посмотрела на Кошку. - Слушай сюда, маленькая мерзость, - девушка злобно зашипела на неё (насколько ей позволяло состояние организма) и на этот раз по-настоящему закашлялась, – немедленно дай сюда волшебную палочку и убирайся. Убирайся, пока я и тебя следом за собой не уволокла. Ты просто не знаешь, на что я способна! - Вы много чего умеете... – согласилась Хейди. - Всё, что ты сейчас имеешь, всё, чем ты живешь, это моих рук дело! Я создала тебя! Я написала сценарий твоей жизни, и тебе ничего не остается, кроме как ему следовать. - Вы написали? Нет, послушайте, - перебила её девочка, - вы обеспечили моё рождение, но дальше я сама, и... - НЕТ! – шикнула на неё Кошка. – Твоя жизнь, девочка, - это спектакль в театре. А я – и сценарист, и режиссер, и актриса второго плана в одном лице. Я работала над этой постановкой всю жизнь, я дрессировала актеров и монтировщиков, здесь все делали то, что сказала я! Потом узнаешь у Эвелин, если она захочет разговаривать с тоб... - Афродита! Они обе обернулись на звук и увидели, что на крыльцо школы наконец-то выбежала Минерва МакГонагалл. Где её носило все эти десять минут? Ей оставалось всего ничего увидеть их и подойти – какая-то минута. Максимум, две, если она споткнется по дороге. А за ней должны следовать Белла и Том. Хейди возликовала: она успела, она дождалась. Заметив выражение лица Дикой Кошки, девочка на мгновенье призадумалась, еще сильнее сжала её руки и выпалила тоном двенадцатилетней Гермионы Грейнджер: - А я знаю, почему вы так не любите меня! Потому что она признает меня своей семьей, а вас не признавала, и вы ревнуете! А еще меня любят Белла и Том, и вся компания, а вас зависть грызет. - Да что можешь знать, паршивка... На этот раз Кошка по-настоящему разозлилась. Она толкнула Хейди одними лишь руками настолько сильно, что та отлетела на добрые полметра. Потом Кошка взяла себя левой рукой за подбородок, а правой – где-то в районе затылка. И резко крутанула собственную голову на все триста шестьдесят градусов. Мгновенно обмякла и безвольной куклой повалилась на бок. Как у неё хватило силы, ума и мужества провернуть такое, у Хейди в голове не уложилось. Она сорвалась на ноги и вмиг снова оказалась около Дикой Кошки. Та лежала на удивление ровно, изящно раскинув руки, повернув голову в сторону крыльца, и была при этом очень красивой. Несмотря на окровавленное лицо, вывернутую под странным углом шею, дыру в плече, покалеченные ноги и пустой взгляд, она была прекрасной. Рыжие волосы, перепачканные кровью, стали ещё ярче и живее. Выражение лица было безмятежным. Без испуга, без боли, без шока. Если бы всё действо произошло зимой, то картинка выглядела бы еще более живописно. Тогда алая кровь окрасила бы белый снег, как окрасила осколки стекла (сейчас же банально перемешалась с землей, и потеряла всю свою алость). Тогда Дикая Кошка выглядела бы как прекрасная принцесса, но и сейчас, перепачканная песком, она отличалась особой красотой. Хейди осторожно потрогала её за живот, но Кошка не прореагировала. Тогда девочка коснулась её подбородка и повернула голову в другую сторону – никакой реакции. Она молча тормошила её, пыталась поднять, била, щипала, царапала, дергала за длинные рыжие локоны, гладила, но ничего не помогало. К тому моменту как подбежала Минерва МакГонагалл (а её не было как будто целый час, если не все три), Хейди уже спокойно сидела около большого камня, покачивая голову Дикой Кошки на своих коленях и поглаживая её по волосам. - Дит... что с ней? – Минерва переступила через Поттера, словно не заметила его, и подошла поближе. Присела рядом и прикоснулась к руке своей дочери. - Она свернула шею... – пожала плечами Хейди. - Да... да... здесь так высоко... – забормотала МакГонагалл. - Вы не поняли, она себе свернула шею, - повторила девочка. - Наверное, очень неудачно упала... на этот камень, - продолжала тихо говорить женщина, не обращая внимания на правнучку. - Она была ЖИВА! А потом САМА свернула себе шею! РУКАМИ! – не выдержав, выкрикнула Хейди. - Руками? Что ты такое говоришь? – МакГонагалл удивленно посмотрела на неё. - Мы немного поговорили, а как только появились вы, она взяла себя за подбородок и затылок, и повернула голову один раз. И... и всё, - пояснила девочка. – И даже не вздумайте спихивать вину на меня. - Нет-нет, конечно, нет... а теперь уйди, - серьезно попросила Минерва и перетащила рыжеволосую девушку к себе на колени. - Великая Моргана... ДИТ! К ним спешил Рудольфус Лестрейндж с мантией-невидимкой в руках. Через тридцать секунд оказался рядом, пнул труп Поттера. Беллы и Тома по-прежнему не было. - Уже всё, ты опоздал, - Хейди поднялась и подошла к нему. – Где все остальные? - Изабелла сидит с детьми, - переведя дух, пробормотал Рудольфус. – Том отвел Беллу к колдомедику, чтобы она не видела... этого. Беллз очень сопротивлялась. Том сказал взять твою мантию и... и накрыть... Начинают просыпаться ученики, чтобы не было вопросов... Позвольте? Несмотря на немой протест директора МакГонагалл, Лестрейндж ловко подхватил тело Кошки на руки, завернул его в мантию, надел ту самую маску, в которой прилетела Хейди, и взмыл вверх. - Она убила Поттера вашей палочкой, надеюсь, проблем у вас не будет, - девочка, не глядя, сунула своей прабабке в руки артефакт и побежала к главному входу. – И сейчас я позову Джареда, чтобы он уничтожил тело. *** «У неё было сотрясение мозга, прокол левого лёгкого, множественные ушибы внутренних органов, обширное внутреннее кровотечение, перелом поясничных позвонков и костей таза, паралич обеих ног, повреждение спинного мозга... именно оно и стало основной причиной смерти» Где-то в глубине директорского кабинета Алиса Краузе вынесла вердикт осмотренному телу Дикой Кошки, после чего Джаред сжег его, а колдомедик получила свою плату в двойном размере за молчание и удалилась. Уже в коридоре её догнала Изабелла, и они о чем-то заговорили. Наверняка, у Крачковских появилась надежда на выздоровление Элиссы. Белла сидела на диване, её перебинтованную правую руку Алиса надежно зафиксировала на уровне груди. Рядом с Беллатрисой крутился Альтаир, но она почти не реагировала на него, ввиду того, что её клонило в сон. Белла прилагала немалые усилия, чтобы не отключиться, хотя её и не удерживал никто, она была вольна отправиться к себе в любой момент, но почему-то не делала этого. Электру увел Рудольфус: она не должна была попасться на глаза никому. Её официально не существовало и не могло существовать, а вот порадовать безутешного отца было делом благим. Аманду временно усыпили и также пристроили в противоположном углу директорского кабинета. Они с Хейди так и не поговорили из-за Поттера и Дикой Кошки, но это значения не имело, так как она воскресла, и теперь у сестер была целая жизнь впереди. МакГонагалл наконец-то уделила Беллатрисе внимание и пообещала помочь уладить бумажные дела с её братом, раз уж она всё равно планировала заниматься Амандой. А также принять обоих детей в Хогвартс на первый курс. После этого Белла немедленно удалилась отдыхать, и Хейди увязалась вместе с ней. А пока подруга спала в своей комнате, девочка умостилась в кресле напротив неё и вошла в своё сознание. Снова наколдовала себе наряд принцессы и трон, а напротив него – телевизор с проигрывателем и вставила в него диск, который ей «переслала» Дикая Кошка. Это было не так интересно, как просмотр воспоминаний в омуте памяти. Теперь девочка не могла находиться непосредственно в центре событий, а наблюдала со стороны ограниченную картинку. Но и это было лучше, чем ничего. За владение такой информации многие другие волшебники уже давно расплатились бы жизнью, но только не Хейди. Дикая Кошка сама отдала ей частичку себя. Девочка нажала на пуск, и фильм начался. Хейди увидела небольшую комнату, немного мрачноватую, но очень даже приличную для тех времен. В углу стояла небольшая детская кроватка, на стене висел красный ковер, по полу были разбросаны игрушки: парочка плюшевых мишек, нечто наподобие маггловской юлы и несколько кукол. Среди всего этого беспорядка сидела малышка не более двух лет от роду и вертела в руках книжку со сказками Барда Бидля. Девочка была достаточно худенькой, её густые рыжие волосы были заплетены в две тугие косички, а зеленые глазки внимательно изучали обложку. Но вряд ли Дикая Кошка умела читать в таком возрасте. Где-то за кадром послышались чьи-то шаги и приглушенные голоса. - Мама-а-а! Малышка подскочила и выбежала в коридор с книжкой в руках. Там врезалась в молодую девушку с темными волосами и обняла её за ноги. Хейди даже и не пыталась искать в этой девушке черты МакГонагалл, просто приняла как данность тот факт, что видит свою прабабку еще совсем юной. На этом воспоминании ей было не более девятнадцати. - Мама плисла! Ситать! Ситать! – скомандовала будущая Дикая Кошка, подпрыгнув с книжкой в руках. Внимания на неё не обратили, хотя не заметить врезавшееся в ноги десятикилограммовое рыжее чудо было просто нереально. Минерва подчеркнуто игнорировала свою дочь до тех пор, пока другая женщина (возможно, её мать) не сделала ей замечание. - Мама занята, - молодая Минерва соизволила наклониться и разжать пальцы своей дочери, но та обняла её снова. – Иди в свою комнату, Дит. Немедленно уйди в свою комнату. - Ма-а-а-а-ма-а-а! – захныкала рыженькая девочка и снова попыталась прижаться к Минерве, но тут же отлетела в ту комнату, откуда прибежала, и шумно шлепнулась на кресло. Спасибо, что не мимо. - Уйди с глаз, - долетел раздраженный приказ из-за кадра. Картинка сменилась. Теперь Хейди увидела эту же самую рыженькую девочку, только постарше. Во втором эпизоде Дикой Кошке было не менее десяти лет, и выглядела она немногим младше самой Хейди. Она стояла за деревом в каком-то темном парке (скорее всего, действие разворачивалось ночью в маггловском Лондоне) и кого-то выжидала с волшебной палочкой наготове. Потом увидела то, что искала, и заулыбалась. По аллее неспешно шагала женщина-маггла (об этом говорил её внешний вид, явно нехарактерный для волшебников). Когда она вплотную приблизилась к тому дереву, за которым пряталась Кошка, девочка на всякий случай огляделась, проверяя, не идет ли кто, и, убедившись в этом, выстрелила Авадой без колебаний. Когда ночной парк на мгновенье осветила зеленая вспышка, и женщина упала замертво, Кошка подошла к ней, перевернула ногой тело, вытащила из оцепеневших пальцев сумочку и принялась рыться в ней. - И чем же тебе помешала эта маггла? - прозвучал знакомый голос за кадром, и вскоре Хейди увидела Тома Реддла, молодого и симпатичного. Ему было где-то двадцать с хвостиком. - Авада Кедавра! – вместо ответа выпалила рыжеволосая девочка. И Хейди понимала её: свидетелей оставлять нельзя, как говорит правило номер один. Но Том оказался не лыком шит и успел отскочить. Тут же послал Экспеллиармус, и палочка Дикой Кошки улетела куда-то в кусты. А всё потому, что она не была готова к ответной реакции, и не слала Авады непрерывной очередью. - А? – она удивленно посмотрела на него, и тут же получила пинок в живот. Том отбросил её на ступеньки, ведущие к какому-то старому зданию, быстрым шагом подошел и наступил на детское хрупкое горло. Брыкаться было бесполезно. - Ну так как, рыженькая? Будем знакомиться? Меня, например, Том зовут, а тебя? В третьем эпизоде Хейди увидела Кошку приблизительно того же десятилетнего возраста. Она сидела, одетая в строгое темно-синее платье, за столом напротив Тома и увлеченно рассказывала ему звонким детским голоском: - Знаешь, я уже выучила всё, что было написано в твоих книжках, и теперь владею всеми теми заклинаниями, которым ты учил меня. - Отлично, Дит. Теперь тебе не обязательно поступать в Хогвартс, - он улыбнулся. – Ты освоила программу первого курса, хотя тебе не исполнилось и одиннадцати... - Ну уж нет, этим летом я жду сову. И пусть только мамочка попробует не внести меня в списки! – она обижено скривилась. - Напоминаю, что твоей матери не стоит знать о том, с кем ты общаешься... - Я помню, - заверила Реддла Кошка. – Но не волнуйся, её я не интересую. Сейчас за ней бегают два каких-то мужика, а даже если бы и не бегали, то она не обратила бы на меня ни капли внимания. Она меня ненавидит и постоянно повторяет, что я родилась от насильника. - Не думаю, что она тебя ненавидит, просто... хм... – Том призадумался, чтобы подобрать выражение помягче, - она тебя слегка недолюбливает, потому что ты напоминаешь ей своего отца. - Она говорит, что даже не рассмотрела его, потому он набросил ей мешок на голову, - неуверенно произнесла девочка. Сейчас она выглядела лет на пять старшей от своего настоящего возраста. Картинка снова изменилась, и Хейди увидела тот же самый дом, что и в первом эпизоде, только теперь в комнате Дикой Кошки не было детской кроватки, да и игрушек на полу тоже. В комнате стоял небольшой раскладной диванчик, на котором она лежала с книгой в руках. Раздался двойной стук в дверь, и в комнату вошла Минерва МакГонагалл. Здесь ей было около двадцати восьми лет, и она чуточку напоминала ту Минерву, которую Хейди знала. - Твоё письмо, - она небрежно бросила дочери в руки конверт. – Первого сентября ты отправляешься в Хогвартс. Твои бабушка и дедушка всё тебе купят. - Слишком много первоклашек, и не хватает сов, чтобы разнести письма абсолютно всем, мама? – рыжеволосая девочка захихикала, но конверт быстренько распечатала. - Не умничай, - резко оборвала её МакГонагалл. - А почему здесь написано «Эллисон»? – удивленно спросила Кошка. - Потому это твоя новая фамилия – привыкай к ней. Она на всю жизнь. - Звучит гораздо приятнее, чем МакГонагалл, мама, - съязвила девочка. - Это очень хорошо, что тебе понравилось, - равнодушно пожала плечами женщина. – И еще кое-что. Я буду преподавать тебе трансфигурацию, мы будем пересекаться в школе на протяжении следующих семи лет. Так что не смей назвать меня мамой при других учениках и тем более при взрослых. С этого самого момента я для тебя «профессор МакГонагалл», как и для всех. Вопросы есть? - Никак нет, профессор, - она постаралась ответить уверенно, но голос дрогнул. Минерва не обратила на это никакого внимания и повернулась к дочери спиной, чтобы уйти из комнаты, но тут же остановилась, так как вспомнила нечто важное. - И кстати, я выхожу замуж. Твоего мнения никто не спрашивает, и, разумеется, мой муж знать о тебе не должен. Если он и увидит тебя, то я скажу, что ты моя студентка. - Как пожелаете, профессор, - её голос дрогнул ещё сильнее. На этот раз МакГонагалл сказала всё, что задумывала, посему с невозмутимым видом покинула комнату дочери. Дикая Кошка некоторое время проводила её взглядом, но потом резко спрыгнула с дивана и выбежала следом за ней в коридор. - Профессор, постойте! - Чего тебе еще? – Минерва спросила, не оборачиваясь, но остановилась. - Знаете, что, - по голосу было слышно, что девочка вот-вот заплачет, - вы можете выходить замуж сколько угодно, но запомните одну простейшую вещь: не смейте, слышите, не смейте заводить детей! В этом мире столько опасностей... с ними может случиться всё, что угодно. Они могут упасть в котёл с кипящей смолой, выпасть из окна, их могут загрызть оборотни или просто дикие собаки, кто-то может ненароком попасть в них смертельным заклинанием... Теперь уже вздрогнула сама Минерва. Её лица видно не было, но судорога прошла чётко по позвоночнику снизу вверх. Почему-то своей одиннадцатилетней дочери она поверила, и даже на мгновенье испугалась. Наверное, она уже тогда знала о том, чем занимается будущая Дикая Кошка и с кем общается. - С Днём Рождения, - сухо пробормотала она и удалилась. Хейди так и не узнала, разревелась тогда Кошка или нет. Действие пятого воспоминания разворачивалось уже в Хогвартсе. Хейди узнала кабинет трансфигурации, в котором МакГонагалл преподавала на протяжении многих лет, вплоть до того момента, как разрешила Беллатрисе сменить себя. Как всегда было уже позднее время суток, в темное окно светила луна, и учеников, разумеется, там не было. Минерва МакГонагалл стояла около своего стола, заставленного стопками книг, и вела разговор с рыжеволосой девочкой лет четырнадцати-пятнадцати. Здесь Дикая Кошка выглядела чуть младше, чем она шестнадцатилетняя в воспоминании Нарциссы, где она представилась как Амелия Эстер. - Мисс Эллисон, вас поймали на территории Запретного леса в полночь. Как вы можете объяснить это? - Я любовалась фестралами, профессор, - холодно ответила Кошка. - Фестралами... – МакГонагалл немного прошлась по классу. – А знаете ли вы, мисс Эллисон, что этих животных может видеть лишь тот, что видел смерть? Вместо ответа Кошка-подросток довольно и уверенно кивнула. - И когда же это вы, мисс Эллисон, успели?.. – лицо Минервы не выглядело ни капельки встревоженным. - Лет в десять, профессор, - уклончиво ответила девочка. - И кто умер? Что-то я не припомню, чтобы среди ваших друзей или же членов семьи кто-то умирал, - вела дальше МакГонагалл, хотя по тону было слышно, что она и так всё знает или же догадывается. - Я у него фамилии не спрашивала, профессор - девочка заулыбалась, показывая свои ровные белые зубки. - Сто баллов со Слизерина за нахождение вне общежития в ночное время, - грубо прервала её Минерва и приказала: - Немедленно отправляйтесь в свою спальню. Еще раз подобное повторится, и вам придется покинуть стены этой школы. - Как скажете, профессор. Девочка развернулась, при этом всколыхнув волну своих огненных волос, и направилась к выходу из кабинета. - Дит, подожди!. – запоздало выкрикнула ей вслед Минерва, как будто впервые за долгое время захотела поговорить с ней как с дочерью, но на её зов никто не откликнулся. Потом Хейди увидела Дикую Кошку уже двадцатилетней девушкой. Такой, какую пыталась отговорить от самоубийства пару часов тому назад. Симпатичной, улыбающейся, чем-то напоминающей ребенка и уже независимой от своей матери. Она сидела в светлой и просторной комнате, обставленной белой или же бежевой мебелью, и беседовала с Томом. А за окном тогда светило солнце. - Беллз прислала сову. Слизерин снова выиграл соревнование факультетов. И кубок Квиддича, - сообщила она. - Это хорошо, что девочка поддерживает с тобой теплые отношения. Ты сможешь стать её наставницей, если уже не стала, Дит, - с улыбкой заметил он. - Она такая славная девочка, я не хочу втягивать её в войну... – Кошка посмотрела на Тома умоляющим взглядом. - Мне нужна эта хорошая девочка, Дит, и даже не пытайся меня отговаривать, - отрезал он. - Я буду убивать в два раза больше грязнокровок, за себя и за неё, ладно? – взмолилась Кошка. - Ты сейчас ищешь своего отца, - напомнил ей Том. - Это подождет, - ответила она. – Беллз я люблю больше. И она реальна, в отличие от него. - Эта девочка будет в моей армии... -... если захочет... -... а она захочет, - заявил Реддл и поставил жирную точку в их разговоре. – И ты будешь тренировать её, если ты захочешь, конечно. Но учти, что от этого будет зависеть её жизнь. Хогвартс, как ты знаешь, достаточных навыков не дает. - Ладно, ты умеешь убеждать, - она по-детски скривилась и отвернулась от него. – Дались тебе эти грязнокровки! - Мир должен принадлежать чистокровным, Дит. - Заавадь сначала меня, а потом себя, - безапелляционно ответила она. Чем закончился разговор, Хейди было не суждено узнать, так как эпизод снова сменился, но она успела осознать кое-что: Дикая Кошка не разделяла убеждений Реддла и Пожирателей смерти. Она воевала во имя их с Томом дружбы. Потом Хейди увидела эту же квартиру, но только с другого ракурса. Такую же чистую и светлую, несмотря на то, что за окном было темно, и это было видно даже сквозь туго затянутые шторы. Скорее всего, это было постоянное жилье Дикой Кошки, а точнее, Афродиты Эллисон – ничем не знаменитой и милой девушки, в которой так никто и не разглядел ту самую рыжеволосую сторонницу Тёмного Лорда. На этот раз в комнате Тома не было, зато был другой мужчина с длинными тёмно-русыми волосами, которого Хейди ранее не видела. Нетрудно было догадаться, что этим самым мужчиной был Виктор Эллисон – биологический дед Хейди и единственный и любимый муж Дикой Кошки. Они сидели на диване, одетые в пижамы (она – в нежно-розовую, он – в бежевую), и обнимались. Так искренне, как это могли бы делать настоящие влюбленные. Здесь возраст Кошки уже переваливал «за тридцать пять», и это было заметно, но её красота и обаяние от этого не страдали. Именно такой Хейди и представляла её себе раньше, а никак не капризным подростком. В этом воспоминании Дикая Кошка уже была беременна Эвелин, и, судя по размерам её живота, роды были не за горами. Виктор поцеловал её в висок, затем – в щеку, и уложил к себе на колени. А она, мурлыкая от удовольствия, как это обычно делают настоящие кошки, послушно улеглась и позволила ему тискать себя дальше. Он играл с её роскошными волосами, целовал её руки от кончиков пальцев и до локтей, гладил по голове, иногда приподнимал, чтобы поцеловать в губы, лоб или щеку, а она, прикрыв глаза, полностью расслаблялась. - А-ах... – Кошка внезапно распахнула глаза, оттолкнула его руки и села, прижимая обе свои ладони к огромному животу. - Дит, в чем дело? – встревожено спросил Виктор, также кладя руки на её живот. – Началось? - Я пытаюсь понять... – не менее взволнованно ответила ему Кошка. – Малышка толкается, но я не могу определить, что это означает... Я же не чувствую ничего, - как бы оправдываясь, добавила она. - Дай-ка мне, - попросил Виктор, и она убрала руки. Немного пощупав её живот, он сообщил, что всё в порядке, и роды еще не начались. - Фух... – Кошка облегченно вздохнула и обратно улеглась к мужу на колени. – Я так боюсь, Вик. Я же могу всё пропустить. Ты можешь себе представить это: малышке захочется появиться на свет, а я не почувствую этого! И не буду чувствовать до тех пор, пока она сама не выпадет у меня между ног... - Ты почувствуешь гораздо раньше, - заверил её Виктор и успокаивающе погладил по голове. – Сначала у тебя отойдут воды... - Не обязательно! – перебила она его. – А если будут осложнения? Ты слышал, что сказал колдомедик? Что идеальный возраст для того, чтобы рожать ребенка, - до тридцати лет. А мне сколько? Ты помнишь, сколько мне, Вик? – теперь она немного приподнялась, чтобы повернуться к нему и посмотреть в глаза. - Твой организм лет на десять, если не на пятнадцать, моложе, чем ты, - Виктор улыбнулся и снова погладил её по голове. – Никто из ваших новеньких не давал тебе больше двадцати трех в семьдесят четвертом. Том сам рассказывал мне. - Я так скучаю по нему... – меняя тему, вздохнула Кошка. – Он обещал прийти, когда родится малышка, посмотреть на неё, а мне он нужен сейчас. - Совсем чуть-чуть осталось, - Виктор снова поцеловал её в висок, а потом нагнулся и поцеловал её огромный живот. – И с чего ты взяла, что у нас малышка? - Там девочка. Такая же рыжая, как и я, - Дикая Кошка снова скрестила ладони на животе, а Виктор положил сверху свои. - Это было бы замечательно. Тогда у меня будет сразу две красавицы на одной жилплощади, - мечтательно пробормотал он. Ненадолго они замолчали, но их идиллию вскоре прервал двойной стук в дверь. - Кто это может быть? – Кошка приподнялась и недоуменно уставилась на дверь. – Неужели, Реддл соскучился? - Вряд ли, он бы не бросил Организацию и не понесся бы со всех ног в Японию посреди ночи, - предположил вместо неё Виктор. – А это не может быть Беллатриса? Или кто-нибудь другой из твоих друзей? - Чисто теоретически, всё возможно, но мало вероятно, - она пожала плечами и невербально призвала их волшебные палочки. - Сиди тихо, я тебя умоляю, - Виктор поцеловал её живот, а потом взял свою палочку и направился в сторону двери, а Кошка наспех набросила черный полупрозрачный халат и зашла в соседнюю комнату. Здесь она очень сильно отличалась от той Дикой Кошки, которая покончила с собой на глазах у Хейди. Эта позволяла себе быть слабой и не бросалась в бой, сломя голову, как о ней рассказывал Том. Она разрешила мужу побыть главным, несмотря на то, что наверняка сражалась лучше него. Но у неё была уважительная причина – она ждала ребенка, и отвечала не только за свою жизнь. Тем временем Виктор, также заранее набросив махровый халат, приоткрыл дверь, чтобы выглянуть и посмотреть, кто пришел. И почти сразу распахнул её, чтобы впустить гостя. - Красавица, всё в порядке, это... к тебе, - проговорил Виктор. И спешно удалился в еще одну примыкающую комнату. На пороге стояла Минерва МакГонагалл, одетая в длинную тяжелую мантию темного цвета. Здесь ей было пятьдесят три, плюс-минус пару месяцев. Она выглядела в разы моложе, но была вполне узнаваемой. Минерва заметно нервничала, её пальцы слегка подрагивали, в руке она сжимала свиток пергамента и волшебную палочку, больше ничего. Эта женщина сама напоминала кошку, только что вырвавшуюся из мешка. Она, кажется, совсем не была уверена в том, стоило ли ей вообще приходить. Дикая Кошка, закутавшись получше в свой полупрозрачный халатик, выглянула из соседней комнаты и, удостоверившись в том, что это не мракоборцы и не наемники, вышла, хотя счастливой при этом не выглядела. Её черты лица слегка напряглись, как будто она надела на себя маску безразличия. Может быть, она и скучала по своей матери, но не имела ни права, ни желания показать это ей. Минерва же, напротив, всем своим видом показывала, что именно сегодня, именно в этот день и час, она открыта для диалога. Она невольно опустила глаза вниз, стараясь не замечать огромного живота своей дочери. - Профессор МакГонагалл? – Кошка наиграно вежливо поздоровалась. – Что привело вас сюда в полпервого ночи? - Миссис Эллисон, я... э-э-э... перебирала бумаги и случайно наткнулась на ваш реферат, который вы писали на третьем курсе... – дрожащим и неуверенным голосом проговорив эти слова, МакГонагалл протянула Кошке тот самый свиток, что держала в руках. Лишь на миг подняла взгляд на свою дочь, но тут же снова принялась рассматривать пол. - И что? – рыжеволосая женщина удивленно посмотрела на свиток, но не взяла его. - Тогда я поставила вам Слабо, но вчера я пересмотрела работу еще раз и поняла, что ошибалась... и вы заслуживаете как минимум Выше ожидаемого, и... я... эм... пришла сюда для того, чтобы... попросить прощение. - Я вас прощаю, профессор, - слегка удивленно, но всё так же безразлично произнесла Дикая Кошка. – Если вы не заметили, то я уже очень давно окончила школу. Настолько давно, что мелочи школьной жизни давно забылись. Особенно, всякие там дурацкие рефераты и, тем более, оценки за них. - Но, миссис Эллисон... – попыталась вставить МакГонагалл. - Если вы пришли сюда только ради этого, то мне очень жаль, что вы проделали такой путь зря. Если вам больше нечего сказать мне, то я прошу вас покинуть мой дом и не возвращаться сюда никогда более, - холодно и жестоко выпалила Кошка. Хотя истинные её эмоции и желания оставались скрытыми за маской безразличия, со стороны казалось, будто бы ей действительно было всё равно. - В таком случае, прошу меня простить. Мне действительно не стоило беспокоить вас в такое время, - вздохнула Минерва и, развернувшись на каблуках, приоткрыла дверь для того, чтобы выйти. Но перед тем как переступить порог, замерла: - НЕТ! Она захлопнула дверь и снова развернулась лицом к Кошке. - Дит, мы обе понимаем, что я пришла сюда совсем не ради твоей школьной оценки. - Какая разница, ради чего вы сюда пришли, профессор, если вы уже уходите? – совсем не вежливо перебила её настрой Дикая Кошка. - Хватит называть меня так... - Вы сами этого хотели. - Я была молодая и глупая, - Минерва в три больших шага оказалась рядом с дочерью и сжала обе её ладони. – Какая разница, кем был твой отец, если твоя мать – я? Ты в любом случае моя! - Я была вашей лет до двух, - возразила ей Кошка. – До того самого момента, как вы вышвырнули меня из комнаты, а если быть точнее, из вашей жизни, как ненужного надоедливого котенка. Это мое самое первое воспоминание о вас. - Прости меня, - взмолилась Минерва. – Ты моя единственная дочь, и другой у меня нет... - Только лишь потому, что я в свое время запретила, - напомнила ей Кошка. - Может быть и так, но... – МакГонагалл потянула её ладони к своему лицу, чтобы поцеловать их, но Кошка мгновенно высвободилась. - Уходите отсюда, профессор, - достаточно вежливо попросила она. – Иначе мне и моему мужу придется применить силу. Как бы мы с вами не ненавидели друг друга, мы никогда не опускались до такого. И я бы хотела сохранить эту традицию. - Да, конечно, как скажешь, Дит, - МакГонагалл понимающе кивнула и снова направилась к выходу. – Только я не вернусь с повторным визитом. - А вас никто и не приглашает, - Кошка улыбнулась. – Всего хорошего, профессор. И прощайте. И это воспоминание, такое личное и тяжелое, наконец-то сменилось другим. Теперь Хейди увидела свою мать Эвелин Эллисон в детстве. Она сразу узнала её, несмотря на то, что виделись они лишь раз в жизни, и то в Азкабане. Эвелин было лет десять. Она была такая же рыжая и зеленоглазая, как и Дикая Кошка в этом возрасте, но колоссальная разница между ними была бы заметна даже неосведомленному незнакомцу. В Эвелин чего-то не доставало. Не было какой-то искры, чего-то вызывающего и громкого. Она была обычной красивой девочкой, может быть, красивее всех девочек Британии, но она была не такой, как её мать. Взгляд Кошки говорил о том, что она познала всю мировую мудрость и все тайны бытия, взгляд Эвелин ничуть не отличался от взгляда какой-нибудь серой магглы, думающей только о куклах и школьных подружках. Эвелин была пресной как сухарь, красиво перемазанный маслом и красной икрой, Кошка была сладким пирогом с начинкой-сюрпризом. И Реддл это повторял неоднократно. Копии, но лишь внешне. Теперь и Хейди уловила это. При всей любви, при всём уважении она ни за что бы не позволила своей матери вступить в ряды Пожирателей. Она – не Дикая Кошка, которую многие хотели бы в ней видеть. И, пускай она и прекрасный боец, она – не её выдающаяся мать, и не имеет права понизить планку. Десятилетняя Эвелин Эллисон стояла на коленях, крепко обняв ноги Дикой Кошки, как будто не хотела куда-то отпускать её. Кошке здесь было сорок шесть или сорок семь, но выглядела она на тридцать с небольшим. Как всегда прекрасна. - Мамочка, пожалуйста, я умоляю тебя, не надо!!! – плакала Эвелин, обнимая колени своей матери. - Отстань, - женщина предприняла предупреждающую попытку освободиться, надеясь на благоразумие дочери. Пока что без болевых приемов и заклинаний. - Мама, ну пожалуйста, это же так ужасно! – продолжала рыдать будущая мать Хейди. - Как и должно быть, Эв, - Кошке все же пришлось немного наклониться и взять дочь за ладони. После этого девочка мгновенно вскрикнула и подскочила. Видимо, Кошка надавила на болевые точки, расположение которых знала, как свои пять пальцев. Теперь Эвелин стояла на ногах и всхлипывала. Дикая Кошка развернула её спиной к себе, свою правую руку приложила в районе груди Эвелин, а левую – к животу, и подняла свою дочь, несмотря на все её попытки отбиться. А потом понесла в направлении, известном только им двоим. Эвелин вырывалась и кричала, умоляла мать прекратить, но это было тщетно. С каменным выражением лица Кошка продолжала уверенно нести её вперед. Остановилась около черной закрытой двери и поставила Эвелин. Потом присела около неё на колени, убрала с мокрого от слез и пота лица локоны волос и произнесла: - Прости меня, Эв, но так нужно. И мне, и тебе, и ему. Но особенно тебе. За это через много лет ты скажешь мне спасибо, даже если меня и не будет рядом. А теперь пора. - Мама, не надо, мама! – снова закричала Эвелин, но Кошка, удерживая ее свободной рукой, открыла дверь, из-за которой тут же показалась покрытая струпьями лапа дементора. Хейди почувствовала этот жуткий холод, даже находясь по ту сторону экрана. - Вспоминай все, чему я учила тебя все это время, Эв. Первое время я буду рядом, подстрахую тебя и проконтролирую все, но через несколько дней ты будешь сама по себе, дорогая. И помни, всегда это помни, где бы ты ни была, и где бы ни была я, я люблю тебя, Эв. И, произнеся эту пламенную речь, Кошка забросила свою дочь в комнату с дементором и захлопнула дверь. Оттуда сразу же послышались крики, но рыжеволосая женщина, смахнув несколько слезинок с щеки, прижала дверь левой рукой, чтобы дочь не смогла открыть её изнутри. Следующее воспоминание перенесло сюжет из темного и сырого помещения на живописную природу. Там были высокие, вечно заснеженные на вершинах горы, за которыми просыпалось алое солнце. Но внизу шумел водопад, зеленели луга, усыпанные самыми диковинными и разноцветными цветами, которых Хейди в жизни не видела. И посреди всего этого стояли, обнявшись, двое людей. Слишком легко одетые. Мужчина и женщина. Виктор Эллисон и его жена Дикая Кошка. Они просто молча стояли и любовались рассветом. Как в последний раз. - Пора, - неслышно произнесла Кошка. Виктор лишь кивнул. - Адский огонь, - скомандовала она, взмахнув палочкой. Яркое и агрессивное пламя материализовалось всего в нескольких метрах от них, ни капельки не испортив при этом нетронутую прелесть того края. Этот Огонь явно считал вызвавшую его женщину за хозяйку, посему горел, не затрагивая ни единой травинки под собой. - Пора... – снова повторила она, на этот раз обращаясь не к мужу, а к сгустку пламени. И оно как будто бы тоже кивнуло. А потом они оба прыгнули. Произошла яркая вспышка, и все трое исчезли: Дикая Кошка, Виктор Эллисон и их Адский огонь. Лишь на землю упали несколько пепелинок, перемешавшись друг с другом. Стоял 1996 год. Тот самый год, когда Том вызволил Беллу и других Пожирателей из Азкабана. *** - ...Она умерла на моих руках, но, как она сказала сама, для неё это всего лишь переезд на новое место, - произнесла Хейди, разглядывая темноту в окне. Она и не заметила, как за всей этой суетой прошел день. - Просто не верится, что эта... девушка... была нашей бабушкой, - неуверенно протянула Аманда, вертясь на расстеленной кровати. - Как это, умирать? – пробормотала Хейди, не поворачиваясь к своей нововоскресшей сестре. – Что чувствуешь? О чем думаешь? - Откуда мне знать? – пожала плечами та. – Ты хоть раз помнишь, как именно ты заснула? Вот так валяешься в кровати, думаешь о чем-то, а потом открываешь глаза, а за окном утро. Точно так же было и у меня. Играли с тобой, потом просыпаюсь – какая-то странная белая комната. Подходят незнакомые люди, берут за руки, поднимают на ноги и ведут в неизвестном направлении. А дальше голос говорит нечто насчет того, что все мои грехи в совокупности не превышают допустимого лимита, и я могу идти в рай. - И как там, в раю? – спросила Хейди, медленно поворачиваясь, чтобы впервые за минувший год рассмотреть свою сестру-близнеца поближе. Как раньше. - Там не так уж и плохо. Примерно как в пятизвездочном отеле на море. Красивые здания, квартиры, причем, можно выбирать себе соседей, если они тоже не против жить рядом с тобой. Внутри скромно, но тоже очень даже ничего. Снаружи качели, цветы, фруктовые деревья, только плоды с них нельзя есть. Никто никуда не спешит. И можно узнать все, что пожелаешь. Так я узнала все о тебе, о том, что происходило на протяжении всего того времени. О том, кто мои... наши настоящие родители... и всякое в этом духе. - Если ты меня ненавидишь, я пойму, - сухо проговорила Хейди. – Я убила тебя, а потом всех, в кого ты верила... - Нет, все в порядке, - Аманда спрыгнула с кровати и подошла к Хейди. Положила свои ладони ей на плечи и продолжила: - На самом деле, все нормально. Я бы ни за что на свете не хотела находиться здесь в прошлом году. Лучше уже быть среди мертвых и наблюдать за ситуацией со стороны, чем трястись от страха, думая о том, кто же стоит за всеми убийствами, а потом не спать ночами, ломая себе голову над вопросом, ты под Империусом или действительно преступница... - Я действительно преступница, - перебила её Хейди, всё так же скованно. - Я не одобряю очень многие твои поступки, но только те, где погибали невинные, лишние жертвы... Ты могла бы не убивать Джинни, Ханну, одним словом, тех, кто никак не влиял на твою судьбу. Ты могла не убивать Гарри. Он ведь больше не был избранным, он был на твоей стороне... - Мне это доставило удовольствие, - так же сухо и холодно, чтобы сдержать дрожь в голосе, объяснила Хейди. - Но это сейчас не имеет значения, потому как я все равно люблю тебя. И даже не важно, сестры мы или нет. Мы ведь по-прежнему подруги? - Только если этого захочешь ты. Но ты же понимаешь, что ничто больше не будет прежним. Мои друзья – Пожиратели смерти. - И моя мать одна из них, разве не так? – Аманда вопросительно посмотрела на Хейди. – И она меня любит. - Дикая Кошка запретила мне восстанавливать с ней отношения, - напомнила Хейди. - Мне она ничего не запрещала, так что пятьдесят на пятьдесят. Посмотрим, как захочет сама... мама. - Аманда, - Хейди крепко сжала её плечи, а потом уткнулась носом в грудь сестры и все-таки всхлипнула: - прости меня, пожалуйста! Но все теперь настолько другое... Теперь ты младше меня на год! - Для меня здесь нет ничего нового, я ведь наблюдала за всем этим со стороны. В раю нет тайн. Можно узнать все, что угодно, кроме будущего. - Так ты узнала тайну Бермудского треугольника, а еще египетских пирамид? Откуда возникла Вселенная? Что скрывается за чёрными дырами? Инопланетяне существуют? – мгновенно выпалила Хейди, вытирая красные от слез глаза. - Ты думаешь, мне было до этого? – воскликнула Аманда. – Все мое внимание было приковано к тебе... я и думать забыла про все мировые загадки! - Как можно было иметь доступ к такой информации и ничего не узнать?! – возмутилась Хейди Мэри. - Ну, так получилось... я же не думала, что так скоро воскресну. Тайлер и Электра явились за мной так неожиданно... - Так ты вообще ничего не узнала? - Один раз спросила... про морщерогих кизляков. И да, они существуют. *** - ...Я видела всё, что она посчитала нужным мне показать, включая тот момент, когда она покончила с собой после Беллиного освобождения, - закончила свой отчет Хейди Мэри. - Я хотел бы увидеть это, - Том Реддл поставил бокал с огневиски на стол, поднялся со своего сверхмягкого и удобного кресла и подошел к девочке. Лишь для того, чтобы сдавить её левое плечо. - Ты там почти на всех воспоминаниях... и это личное, - напомнила Хейди. - Если она отдала всё это тебе, то точно отдала бы и мне. В конце концов, ты же сама сказала, что не понравилась ей. - Не напоминай, - взмолилась юная Пожирательница. - Не обижайся на неё, Хейди. Кошка ревнует, в первую очередь к МакГонагалл. Её раздражает, что ты не рыжая, что оказалась успешнее её дочери, что я веду себя с тобой, как вел когда-то с ней. Словно нашел замену. - Почему она решила умереть именно в тот момент, когда вы были готовы ко второй битве? – вопросила девочка. – Она могла избежать всей этой мороки с избранными и пророчеством, она могла помочь тебе победить. Я уверена, что у неё получилось бы. - Нет, она хотела, чтобы я проиграл, - перебил Хейди Том. – Потому что тогда там был не я, а, как ты, или вы обе считаете, лысый урод без носа и мозгов... Если на то пошло, она могла спасти меня в восемьдесят первом, когда я попытался умертвить младенца Поттера, она имела достаточно власти и авторитета, чтобы отговорить меня. Но нет, тогда это уже был не я. Крестражи начали уничтожать меня гораздо раньше... Всё равно, в конечном счете, я бы превратился в того, кого ты видела в битве за Хогвартс. В ответ Хейди лишь хмыкнула. Ей не дано было познать настолько глубокую мудрость Дикой Кошки, которая могла думать на десятилетия вперед. - Ей нужна была контролируемая ситуация, понимаешь? – продолжал объяснять Реддл. – До тех пор, пока она предугадывала, что случится, ситуация была под её контролем. Она знала, что случится, если я умру, воскресну и снова умру. Она знала, что тогда я точно вернусь нормальным человеком. Она не знала, что будет, если я не умру. Ситуация вышла бы из-под её контроля. Неизвестно, чем бы всё закончилось, а она не любила неизвестность. Для Кошки было лучшим выходом ждать десятки лет, чем рискнуть сделать все сразу и проиграть. Её планы были безупречными, как она; исполнители этих планов таковыми не являлись. Поэтому ты родилась не у Беллы, да еще и в паре с Амандой, и Кошкина дочь попала в тюрьму. Ситуация зашла настолько далеко, что ей пришлось вмешаться. И тут же уйти. - Она что, не могла побыть чуть дольше? Пообщаться со всеми нами? – взмолилась Хейди. - Могла, наверное, но зачем? Я с ней поговорил, ты – тоже. - А как же Беллз? - Беллатриса тяжело переживала бы расставание, если бы они поговорили... – пояснил Том. – И я уверен, что они уже разговаривали, когда мы с Беллз умерли в первый раз. Мы тогда отправились прямиком к ней. И, думаю, Кошка уже просила прощение за Азкабан, и ей это далось трудно. Во второй раз это повторять она не захотела бы. А еще очень нежелательной была бы встреча с МакГонагалл... - Там у Кошки в воспоминаниях... МакГонагалл сама пришла к ней просить прощение. - Тогда было поздновато, я думаю, - пожал плечами Реддл. – Раз уж мы снова подняли тему воспоминаний... - Я передам их тебе. Прямо сейчас. Сначала прыгнем в мою голову, оттуда – в твою, как когда-то уже делали, чтобы ты тоже смог увидеть телевизор и вставить диск... Уже вскоре они оказались в сознании Тома Реддла, которое со стороны очень напоминало сознание Хейди. Такая же комната, такие же двери. Только плакаты немного отличались. Совсем ничего не изменилось с того момента, как Хейди и Том были здесь в последний раз. И замазанный густой темной краской плакат так и остался замазанным. Девочка подошла к нему вплотную и попробовала эту краску соскрести. Разумеется, тщетно, ведь это мог сделать только Реддл. - Кто на нем? Девочка обернулась и увидела, что Том не смотрит на свои плакаты, а стоит к ним спиной, закрыв глаза ладонями. - Кто на том плакате, что раньше был закрашен? – повторил свой вопрос Реддл. - Ты и сам знаешь, кто это, - загадочно ответила Хейди Мэри. – Тебе просто не хватает смелости признаться самому себе в том, что на нем Дикая Кошка. - Нет, там должна быть Беллатриса! – удивленно, но уверенно выпалил Реддл и развернулся, чтобы посмотреть на изображение. А пока он это делал, краска с плаката слезла. И да, там действительно была Белла. *** - Она совсем ничего не оставила для меня? – в сотый раз уточнила Беллатриса. - Она тебя любит, разве этого недостаточно? – пожала плечами Хейди. Об Азкабане говорить не следовало. - Она поговорила с тобой и с Томом... - Она поговорила с ним, пока они оба были в аду, а со мной лишь потому, что я её вынудила, - постаралась оправдать Кошку Хейди. – Она ненавидит меня, но уделила мне несколько минут, а тебя любит, но предпочла уйти, не попрощавшись... Быть на твоем месте мне нравится больше, Беллз. - Я понимаю, но это все равно так обидно. - Ты хотя бы не видела, как она умерла... - Том специально поволок меня к колдомедику! – Белла возмущенно стукнула по подушке. - Кстати, как рука? – Хейди придвинулась поближе, чтобы рассмотреть. - Так, ноет немного, но это такая ерунда по сравнению с тем, что произошло, - отмахнулась Белла. - Ты уже поговорила с ним... с Тайлером? - Да, я ревела так, как не ревела, когда родители сообщили, что выдают меня замуж за Руди, - женщина слегка скривилась. – Он не знал, что со мной делать! А потом сказал, что благодарен, так как не хотел бы переживать события всех магический войн наяву... - Аманда сказала то же самое, - понимающе кивнула Хейди. – Что теперь с ними будет? - Та девушка, Алиса, или как её там, проверила их и сказала, что возраст их обоих сейчас приравнивается к одиннадцати годам. Учебный год только начался, МакГонагалл все уладит и примет их на первый курс, - сказала Белла. – Только вот как быть теперь? - А что с этим не так? - С моим братом все ясно: он поступит на Слизерин, я возьму его под свою опеку, и все будет хорошо, а вот твоя сестра... - Да, с Амандой всё будет сложнее, - согласилась Хейди. – Она не захочет учиться на Слизерине, но при этом мы обе будем хотеть учиться вместе... А это две вещи взаимоисключающие. И она, прости, но ни к кому из наших не захочет. Даже вместе со мной. - МакГонагалл возьмет её, - нашла выход Беллатриса. - Это будет ужасно, если Аманда останется с ней. Мы так сильно отдалимся. Еще сильнее. - Ты хочешь жить с ней, но не хочешь жить с МакГонагалл. А это две вещи взаимоисключающие, - повторила слова Хейди Беллатриса. - Да, но что делать? Все равно большую часть времени мы проводим в школе, а по домам расходимся только на каникулах... И еще, Беллз, - спохватилась Хейди, - я больше не буду жить с Томом. - Как это? – то ли удивилась, то ли возмутилась Белла. - Вот так. Я для него балласт. Он со мной как отец-одиночка. А он сейчас, после того, как мозги таки начали прорастать в его черепной коробке, имеет право на семью. С любящей женой и биологически родными детьми, а не внучками бывших подружек. Она загадочно улыбнулась при этом, но Беллатриса жест не уловила. - Я заберу тебя к себе. Мне отказали тогда под предлогом отсутствия подходящих жилищных условий, но поместье будет в порядке через несколько дней! – затараторила Беллатриса. - Стоп, только не ты! Ты тоже имеешь право на семью и собственных детей! К тому же, один приемыш у тебя уже есть, и это твой брат, которого ты никуда не денешь! - А куда ты пойдешь? – взмолилась Белла. - К Руди. Жена у него уже есть, и её не пугают детишки-балласты вроде меня. Мы об этом уже говорили с ними. Так что, после того, как уладится вся бумажная волокита, я – Хейди Мэри Лестрейндж. Но только до тех пор, пока родители не выйдут из тюрьмы. Даже если мы не будем жить вместе, я попрошу официально признать меня. Чтобы не быть в статусе сироты. - Они хотели забрать тебя, но им тоже отказали... - Это было как раз после всех скандалов, связанных со мной... Сейчас наверху все успокоились, да и поместье они успели привести в порядок. Они проговорили до самого утра, сидя на Беллиной кровати. Не как мать и дочь, не как сестры, не как взрослая женщина и ребенок, а как две самые лучшие подруги, равные по возрасту и опыту. Составили перечень всех важных дел, за которые нужно будет обязательно взяться в ближайшие дни; перечень людей, с которыми давно не виделись; перечень учебного материала, который Хейди предстоит наверстывать; перечень заклинаний, легальных и не очень, которые следует выучить ради общего развития, и еще целую кучу никому не нужных списков, так, лишь бы убить время. Как будто время остановилось и впереди их ждет целая вечность. И да, это действительно так и есть. Ведь как показали недавние события, жизнь бьёт ключом и после смерти, а для фаворитов самих богов она ещё и счастливая. Они снова были вместе. И им как всегда было этого достаточно.