Killing butterflies

— Надеюсь, наши дети будут лучше, чем мы, — усмехается Алек после очередной ссоры, игнорируя саднящую, разбитую бровь. Хорошо его эта сука приложила. Точно шрам останется. А Фэй молчит. Молчит, потому что тошно. От себя. От него. И от всего этого театра абсурда. Только сползает спиной к изножью детской кроватки. Одной из двух. Она, если честно, и не помнит, кто там лежит. Что за судьба у нее такая блядская? Нельзя было одним лайтвудским выродком ограничиться? Умудрилась же она так вляпаться. Ей ведь Алек даже и не нравился никогда. Она была напугана, разум ее был истерзан. Эти гребанные ангельские блюстители порядка обвиняли ее в нарушении мирного договора. Приписывали нападение на примитивных и гоняли по штатам, что гадкую псину. А жить хотелось. Пиздец, как хотелось. Их круг распался, защиты искать было негде. Тогда, в те минуты отчаяния, это казалось единственно правильным выходом. Убедить Лайтвуда в своей невиновности, вскружить ему голову, переманить на свою сторону. И он купился. Повелся на доверчивый взгляд и перепуганное личико. Ох, как она была хороша в своей роли! Давила на жалость, разве что на коленях не стояла. Прирожденная актриса. Секс с Алеком был приятным дополнением. Фэй до сих пор помнит, как стонали под их телами пружины матраса в каком-то дешевом мотеле, когда Лайтвуд сильными толчками вколачивался в нее. Как жарко шептал, что все исправит. Он не соврал тогда, к слову. Все обвинения были сняты. Вот только перед ней встала другая проблема. Два ангельских выродка, поселившихся глубоко внутри. И с этого момента все пошло по наклонной. Ее жизнь больше ей не принадлежала. Ей пришлось взять его фамилию. Роды были тяжелыми. Так что поплатилась Фэй сполна. И продолжает расплачиваться каждый ебанный день, потому что Алек оказался не таким дураком, как она предполагала. Он довольно быстро догадался, для чего она, Чемберлен, все это сделала. Спасала свою шкуру, только и всего. Никакой привязанностью с ее стороны там и не пахло. За этим последовала куча скандалов. Он-то, Алек, пошел против семьи, чтобы быть с этой двуличной сукой. В итоге он и сам не заметил, когда спала с его глаз пелена. Его обманули. Его использовали. И тогда на место былого влечения, искусно навязанной влюбленности в эту подлую дрянь, пришла только неприязнь. Она была ему отвратительна. Но деваться было уже некуда. Благодаря ее стараниям, он все просрал. И этого Алек никогда ей не забудет.