Killing butterflies

Это начинается в среду. Ту злосчастную среду, которую Гейб позднее будет считать новой точкой отсчета. Тем моментом, который перевернул с ног на голову даже не одну, а несколько жизней. Но разве мог он знать наперед, что этот невинный с виду разговор повлечет за собой череду непоправимых событий? Поступил бы он так, как поступил, если бы заранее знал, к чему это приведет? Позднее эти вопросы будут крутиться в его голове подобно туче взбешенных ос. И жалить воспаленный, измученный, истерзанный разум за то, что какой-то мальчишка вероломно разбередил их гнездо. Но это будет потом. Новенький ловит капитана команды перед тренировкой по пути в раздевалку. И вид у парнишки крайне виноватый, так что Гейб останавливается, готовый услышать что угодно, но только не то, что новенький произносит в следующий момент. — Слушай, тут такое дело, — начинает юноша издалека, пока сам Гейб отчаянно пытается вспомнить его имя. В голове всплывает недавняя сцена во время тренировки, когда их тренер отчитывал новенького за неудачную передачу мяча. Маршалл — так он называл этого парня, брызжа слюной тому в лицо. «Расслабься, Лукас, он в последнее время на всех срывается», — поддержал несчастного кто-то из команды. — Я хотел извиниться, — продолжает Лукас свою сбивчивую речь. — Я не должен был отпускать этот дурацкий комментарий по поводу твоей сестры. Ребята рассказали мне, как тебя это задевает, так что знаешь, я не обижусь, если прямо сейчас ты съездишь мне в челюсть. Я это заслужил, — подводит юноша итог всему выше сказанному. Если честно, его предложение кажется Гейбу довольно заманчивым. Изначально он ведь так и планировал поступить. Но потрепанный вид собеседника просто напросто не позволяет ему так поступить. Это лишнее. За свою провинность новенький и сам себя не слабо наказал, судя по тому, как хреново он выглядит. Должно быть, испугался, что капитан отыграется на нем, когда они будут на поле. — Забей, все в порядке, — заверяет его Гейб, намереваясь продолжить путь к раздевалке, когда юноша продолжает. — Ни черта не в порядке. Я кретин, — без обиняков он заявляет. — У меня самого есть сестра. Пусть и сводная, но если бы кто-то отпускал в ее сторону такие пошлости, меня бы это взбесило, — честно признается новенький, не замечая, как сильно капитан желает закончить этот разговор. Габриэла — не лучшая тема для обсуждения, пусть даже ее имя в их беседе ни разу и не упомянулось. — Кстати, о ней, — переводит Лукас стрелки, так что Гейб мысленно чертыхается. К счастью, его страхи не оправдываются. Новенький хочет поговорить вовсе не о его, Лайтвуда, сестренке, а о своей. — Ее зовут Лорен, и она — твоя фанатка, — смущенно запустив пятерню в волосы, он сообщает, словно не знает, как подступиться. — За последние пару недель она мне все уши прожужжала про то, какой ты классный. Так что, может быть, ты мог бы с ней пообщаться, — вносит юноша предложение, сам не зная, во что, черт возьми, ввязывается. — Она придет сегодня на тренировку… Вот так все это начинается. С простого и на первый взгляд невинного разговора. Гейб и сам не знает, зачем соглашается. Скорее всего, чисто из вежливости. Но Лорен, малышка Лорен, и правда оказывается милой. А главное, настолько далекой от всего того дерьма, что творится в его жизни, что уже к началу следующей недели они начинают встречаться. Эта девчонка на каком-то инстинктивном уровне делает все правильно. Так, как нужно Гейбу. Так, как ни одна из его бывших подружек не делала. Она не расспрашивает его о Габриэле, в их разговорах королева школы упоминается всего пару раз, и Лайтвуд сам заговаривает о ней. А Лорен мгновенно уводит тему, избавляя своего парня от необходимости вдаваться в болезненные подробности. Она не лезет ему в душу, не напрашивается на знакомство с родителями и вообще не задает лишних вопросов. Идеальное врожденное чувство такта. Слухи об их отношениях разлетаются по школе в два гребанных счета. Их начинают обсуждать на каждом углу, и поначалу Гейб не видит в этом проблемы. А еще у него налаживаются дружеские отношения с Лукасом. Этот парень оказывается куда интереснее, чем все их сокомандники вместе взятые. Все эти события отвлекают Гейба от его проблем. Это и хорошо. Это и плохо. Иногда людям полезно переключиться. Сменить круг общения. Забыть ненадолго о том, что их мучает. Но не в его случае. В таких ситуациях, как у Лайтвуда, всегда нужно быть настороже. Иначе твоя же халатность может привести к плачевным последствиям. Так и происходит. Его отношения с Лорен обрываются так же резко, так же предательски внезапно, как и начались. По одной простой причине. Лорен умирает. Лукас звонит другу в полчетвертого утра и сбивчиво, захлебываясь словами, рассказывает, что его сестру нашли мертвой неподалеку от школы, откуда она возвращалась после тренировки группы поддержки. И эта новость напрочь выбивает почву у Гейба из-под ног. Весь следующий день представляется ему одним затянувшимся ночным кошмаром. Лукас разбит. Лукас подавлен. Лукас стареет у него на глазах на добрый десяток лет. Его семья готовится к похоронам. И Лайтвуд ничем не может ему помочь. Тело Лорен забирают в морг, так что Гейбу приходится дождаться окончания рабочего времени, чтобы с помощью своих колдовских фокусов проникнуть в здание. Разумеется, его опасения подтверждаются. Гейб, может, и не нефилим, как его отец или горячо любимая сестренка, но нападение демона на Лорен настолько очевидно, что только слепой бы не заметил. А значит, в ее смерти виноват он сам. Лорен умерла, потому что встречалась с Гейбом. Он привлек к ней внимание демонов. Он и его ебучая родословная. Вернувшись домой намного позже комендантского часа, юноша первым делом натыкается на отца, найдя того на кухне. Что же за блядское дежавю! Стоит отдать Алеку должное, он принимает удар сына с такой железной выдержкой, будто был заранее готов к такому исходу. — Полегчало? — холодно он интересуется, наблюдая за тем, как бешенно вздымается грудь мальчишки. Пожалуй, впервые Алек отмечает его сходство с самим собой. Те же взъерошенные волосы, такие же четкие черты лица. Вот только благородства этому щенку явно не хватает. Чемберленская кровь дает о себе знать. — Ты, — выдыхает Гейб, пытаясь совладать с собственным гневом, что так и просится быть выплеснутым на виновника произошедшего. — Почему ты их не остановил?! Разве не для того ты здесь, чтобы защищать примитивных?! Разве не в этом заключается твоя гребанная работа?! Слова вырываются изо рта даже быстрее, чем юноша успевает их обдумать. Плевать. Плевать! Даже если отец снова втопчет его в грязь, даже если изобьет его до полусмерти, с него, Гейба, хватит. Он выскажет этому засранцу все, что так долго копил в себе. Припомнит все обиды, все издевательства, каждую мелочь. Слишком долго он терпел. Видит Бог, слишком долго. — Закрой рот, — резко его охлаждают. — И послушай меня. В глазах у Лайтвуда старшего в этот момент столько льда, что юноша готов взвыть от безысходности. Да срать этот ублюдок хотел на его ненависть. Ему всегда было срать. Хоть это не меняется. — Это было не мое задание. В первые секунды Гейб даже не понимает, что отец пытается до него донести. Отказывается понимать. Пока смысл его слов сам не пробирается в черепную коробку, вытесняя оттуда все мысли, кроме одной. Габриэла… Гейб сам не помнит, как выходит из кухни. Как Алек провожает его брезгливым взглядом, а сам он на негнущихся ногах поднимается по лестнице. Рассудок возвращается к нему лишь тогда, когда он замирает посреди коридора между двумя одинаковыми дверьми. Одна ведет в его комнату, другая — в комнату сестры. И, по правде сказать, юноша сам не знает, что должен делать дальше. Весь гнев куда-то испаряется по мере того, как в голове его зреет осознание происходящего. Отец здесь не при чем. Это Габриэла. Она виновата в том, что Лорен умерла. Это она, его сестра, ее не спасла. Похоже, свое первое задание она провалила. Но что ему до ее злоебучих проблем, когда сам он потерял девушку? Лорен ведь ему нравилась. Правда нравилась. Им было хорошо вместе. А теперь она мертва. Ты ведь не думаешь, что Габриэла сделала это нарочно? Ты ведь не думаешь, что твоя сестра способна на такую подлость? О, да. Именно так он и думает. Почти уверен. В конце концов Гейб не выдерживает. Нет у него больше сил гадать. И терпения больше нет. Дверь в комнату сестры поддается сразу, стоит только повернуть ручку. Когда последний раз он был здесь? Лет десять назад? Гейб даже не стучится. Она ведь знала, что он придет, не так ли? Ждала ли она его? Наверняка. Вот только стоит юноше отыскать взглядом сестру, как сердце пропускает долбанную кучу ударов. Он что угодно готов был увидеть, только не то, в каком виде Габриэла предстает перед ним. — Я не хотела, — шепчет она дрожащими губами, жалобно забившись в угол и сжимая между пальцев полустлевшую сигарету. И размазанная по лицу косметика лишь подтверждает ее слова. — Я не хотела, Гейб…