Коноха рассказывает

Итачи не возражает, когда Шисуи прижимается к нему утром, как только начинают петь птицы, и оплетает руками и ногами. Он знает, что ему это приятно и молча терпит поползновения любовника в свое личное пространство, щуря темные глаза и что-то тихо мыча. Итачи не возражает, когда Шисуи, утром, зевая во весь рот, начинает рассказывать какие-то глупые истории, или просто начинает шептать что-то в медленно краснеющее от теплого дыхания ушко Итачи. Итачи не возражает, когда, во время завтрака, Шисуи сметает половину и с его тарелки. Ему никогда не было жалко отдать то, что он все равно никогда не сможет съесть в-одиночку. Итачи лишь сводит брови к переносице и тихо фыркает. Итачи не возражает, когда Шисуи, собираясь на работу, коротко целует Итачи в губы, а затем, не смея оторваться из-за такой вседозволенности, выцеловывает аккуратный нос, алеющие щеки и маленький подбородок, опуская свою ладонь на талию. Шисуи не возражает, когда Итачи проводит время с Саске, изредка совсем забывая про существование старшего Учихи в этом мире. В такие моменты Шисуи любит подкрадываться к предмету своих воздыханий со спины и щекотать братьев, пока они не начнут заливисто смеяться, пытаясь перехватить щекочущие их руки. Шисуи не возражает, когда Итачи съедает лишнюю порцию данго, оглядывая старшего из-под пушистых ресниц. Шисуи смеется и покупает ему еще, выхватывая из тонких пальцев пустую палочку. Шисуи не возражает, когда Итачи мягко отталкивает его во время пошлых разговорчиков, которые с наглой улыбкой начинает старший, залезая пальцами под белую юкату с символом Учих. Они никогда друг другу не возражают? Да и есть ли в этом смысл? Ведь у них все хорошо.