***
Чонгук возвращается домой, огромное дерево Акации подвигает свои большие ветви как только ощущает хозяина поблизости, таким образом своими немаленькими листьями предлагая укрытие от утреннего солнца, двигаясь вместе с молодым человеком прямиком до дверей дома. В одной руке он несет клетку Нюхля, и этой же рукой, прижимая к телу, несет несколько бумаг. Зайдя в дом, он облегченно выдыхает, довольный сегодняшними событиями. Он оставляет клетку Нюхля на положенном ей месте, прежде чем устало упасть на диван с характерным звуком. Ох, сливочное пиво сейчас было бы очень даже кстати. Позже днем Тэхён опять навещает его, принеся с собой коробку с дюжиной пирожных и грильяжа. Старший одаривает Чонгука квадратной улыбкой, закрывая за собой дверь, после ставит выпечку на стол, наклоняясь перед парнем и беря его руки в свои, выцеловывая все его костяшки, а после все его фаланги. Чонгук хихикает, удивленно смотря на своего парня. — Что ты делаешь, Ким Тэхён? — Ты невероятный, абсолютно невероятный, милый, — восхваляет его блондин, теперь целуя его ладони, после чего обхватывая ими свое лицо. — Ты чувствуешь, как горят мои щеки? Это потому что я все утро так много улыбался — ты даже понятия не имеешь, как сильно Третьегодки тобой восхищаются, о прекраснейший Хранитель Леса. Чон моргает на вновь услышанное прозвище: — Точно, откуда ты вообще взял это имя? — Младший мягко пинает Тэ в ответ, покрываясь румянцем, когда блондин начинает хихикать, освобождая его руки, чтобы забраться на диван рядышком с ним. Брюнет незамедлительно сворачивается и устраивает свою голову на коленях старшего, как котенок. — Это не я придумал, это все работа учеников, — отвечает ему Тэ, но, когда младший волшебник непонимающе ему моргает, он продолжает: — Похоже, что среди учеников ходит один слушок уже какое-то время, когда они узнали, что есть один человек, который живет на границе между Хогвартсом и Запретным Лесом. Тогда они и назвали тебя Хранителем Леса, защитником всех и вся от опасностей Леса, наделенным красотой Фей. — Ой, заткнись, — краснеет парень, со стонами пряча свое лицо от подразнивающей ухмылки старшего. — Ты все это сейчас придумываешь… — Вот уж нет, я вовсе ничего не придумываю. Все это идет от учеников, — говорит ему блондин. — Ты должен их сам как-нибудь спросить, я уверен, у них найдется много чего тебе сказать. — Замолчи, Тэ — — Тоже люблю тебя, дорогой, — Тэхён наклоняется, чтобы поцеловать своего парня в щечку. Чонгук в ответ протестующе мычит, и старший парень смеется. — Я принес тебе немного пирожных, я знаю, ты, должно быть, жаждешь чего-нибудь такого сладенького после проведенного сегодня занятия. — Тэхён проводит пальцами сквозь черные пряди младшего. — Хочешь сейчас их попробовать? — Мм, — мычит Чон, переворачиваясь на спину, чтобы теперь быть лицом к лицу со старшим. — Пирожные звучат хорошо. Дай мне только поставить чайник кипятиться. — Конечно, милый, — Тэхён наклоняется еще раз и оставляет поцелуй на губах младшего. — Давай устроим небольшое празднование твоего успешно проведенного первого занятия. Чонгук хихикает. — Ты же знаешь, я бы не справился с этим, если бы тебя там не было. — Тэхён улыбается ему, большим пальцем поглаживая его щеку. — Ты в любом случае справился бы отлично. Тебе просто надо быть собой и все, Кукки. — Чонгук опять вспыхивает, углубляясь в прикосновение. — Ты правда так думаешь? — Я знаю наверняка, — отвечает ему мягко парень. — Ты идеален, ты знаешь? — Это потому что ты говоришь это. — И мое слово — это истина, — лыбится Тэхён, и Чонгук смеется — на сердце сразу становится так легко. — Помоги мне подняться, милый, иначе пироженки остынут, — дуется на старшего Чон, выпячивая нижнюю губу, и моргает милейшим образом своими оленьими глазами. — Ничего больше не говори, — блондин помогает младшему подняться, пока в конечном счете не берет его на руки, как принцессу, улыбаясь заливистому смеху парня, эхом разносящемуся по студии.***
Остальные дни были наполнены весельем и увлекательным обучением для Третьегодок. Сразу на следующий же день они ночью изучали Лунных Тельцов, лежа на своих одеялах и подушках, принесенных из общежития, Тэхён принес немного горячего шоколада, яблочных тарталеток и крендельков из Большого Зала Хогвартса, после заключения успешной сделки с персоналом кухни («Я провел для них всех Астрологический разбор в обмен на это все — прочитал около двенадцати гороскопов за один раз» — прошептал старший, когда Чонгук спросил его про обилие еды), и все это происходило за любованием звездами под глубокий тембр голоса Профессора Астрономии, ведущий их сквозь ночное небо, раскрывая классу созвездия и скрытые тайны, таящиеся в этой тьме. Чонгук тоже слушал вместе со всеми — ему всегда нравилось слушать Тэхёна, когда он говорил о звездах; возможно, это то же самое чувство, которое испытывает старший, когда слушает младшего, рассказывающего про своих существ. На следующий день они играли в импровизированные догонялки с Диринарами, также находившимися под опекой Чонгука; пухленькие с пушистыми перьями, не умеющие летать, магические птицы, но зато умеющие по желанию исчезать на глазах. На другом занятии, которое выпало на время сильнейших дождей, класс остался в помещении — у Чонгука дома, к всеобщему восторгу («Мы сможем пойти к вам домой, Профессор?!», «Только если вы будете хорошо себя вести» — серьезным тоном напомнил им Тэхён). Все ребята остановились в студии, куда Чон принес Огненных Саламандр, уютно устроившихся в каменном горшке, который был зажжен на манер самодельного камина. Студенты коллективно выдохнули с облегчением, когда тепло, поддерживаемое Огненными Саламандрами, успокоило и отвлекло их от шторма снаружи, все это время также слушая Чонгука, рассказывающего им про маленьких рептилий. В другой день они встретились с Лукотрусами, которые заселили дерево Акации над домом Чона. К концу недели весь класс узнал достаточно много о магических существах, и все ребята уже были настроены на приключения следующей недели. — Может быть, мы сможем попробовать и покататься на Гиппогрифах? — Предложил один из учеников, в ответ получая испытывающую улыбку от Магозоолога. — Давайте сначала выучим подходящий для них этикет, прежде чем залазить им на спину для полета, — тихо посмеивается Чонгук. Класс прощается с молодым магом, после собираясь вернуться в замок. Тэхён решил остаться с Чонгуком, чтобы помочь ему прибраться — вместо того, чтобы сегодня познакомиться с новым магическим существом, Профессор Чон попросил ребят создать свое собственное волшебное создание в качестве учебного проекта — это могло быть все, что угодно, все, что ученики хотели бы видеть в создании на свой выбор. Они использовали магию для складывания бумаги, добавляли различные материалы и краски, которые они хотели видеть на своих маленьких фигурках, а еще они придумали истории и легенды для своих существ. Чонгук улыбается, рассматривая маленькие фигурки различных цветов, текстур, размеров и форм, выстроившихся на его полке прямо возле кровати — он сам ее подготовил и с помощью магии приделал к стене перед уроком в этот день. Это были магические существа, созданные его учениками, и этот факт очень грел его сердце. Он чувствует, как Тэхён подходит и обнимает его сзади: — Счастлив? — Мм, очень, — кивает парень и опять смотрит на выставленные в рядок фигурки. — Я так горжусь ими. — Я знаю, — мило хихикает старший. — Ты смотришь на них, как будто они все твои дети. — Это очень много детей, Тэ, — смеется Чон. — И это я еще не начал говорить о твоих маленьких существах, — старший слегка кусает его за ухо, в ответ получая еще один смешок от темноволосого волшебника. — Ты прав, — Чонгук еще больше прижимается спиной к груди старшего. — Я становлюсь приемным родителем в никогда не заканчивающемся приемном доме. Тэхён мягко качает их из стороны в сторону, целуя ухо младшего, после перемещаясь на нежную линию челюсти и оставляя невесомый, как лепесток цветка, поцелуй на шее парня. — И ты замечательно с этим справляешься, дорогой. Я горжусь тобой так же сильно, как ты гордишься своими учениками. Чонгук сжимает его руки, обнимая еще крепче. — Спасибо, Тэхён, — он делает паузу, поворачиваясь в объятиях, чтобы теперь смотреть в глаза старшему перед собой, и оборачивает свои руки вокруг его плеч. — Честно, спасибо тебе за все. — Говорит брюнет, тут же целуя другого парня. Когда он отстраняется, блондин смотрит на него с огромной любовью и обожанием в глазах, что Чон даже удивляется, как кто-то может смотреть на него так. Тэхён наклоняется: его губы мягкие, когда касаются щеки младшего, проходясь по ней совсем легонько, и до сих пор, несмотря на то, как много раз он уже это делал, такой поцелуй всегда посылает волну мурашек по телу Чонгука. Поцелуй перемещается вниз, к уголку губ, и Чон улыбается, разнеженный в руках старшего. Тэхён целует его нежно, аккуратно, заботливо, а руки брюнета начинают ласкать затылок старшего парня, у самых кончиков его волос, что пускает электрические разряды вниз по позвоночнику старшего. Слизеринец издает утробный стон, целуя сильнее, пока Чонгук не разомкнул свои губы, тем самым позволяя Тэхёну проскользнуть языком в его рот, нежно, но требовательно. Чонгук чувствует, как он физически растворяется в руках Тэхёна. Его пальцы усиливают хватку в волосах старшего, слегка дергая, притягивая парня ближе к себе. Небольшие стоны и всхлипы эхом отражаются в тишине комнаты, и Тэхён начинает двигаться, заставляя младшего пятиться назад, пока оба не оказались лежащими на мягкой и воздушной кровати Чона, целуясь под спокойными полуденными лучами солнца, мягко проникающими через занавески и открытые окна. Чонгук вздыхает в поцелуй, желая Тэхёна еще ближе — вес его тела сверху, ощущение того, как близко он прижимается. Чон может почувствовать запах его шампуня, кофе, который он пил раннее сегодняшним днем, и еще один яркий запах, которым был чисто Тэхён. Брюнет практически ощущает вкус меда, когда старший углубляется своим языком, отчего Чон двигает своими бедрами вверх и прогибается в спине, постанывая сильнее. Тэ ощущает себя невероятно, его руки блуждают везде, и, кажется, для младшего не имеет значения, что рот Тэхёна уже вовсю был на его собственном — он все еще хочет этого парня ближе. — Детка, — рычит Тэ в его губы, наклоняя голову немного набок, чтобы поцеловать и укусить его подбородок. — Мм, Чонгук… — Т-Тэхён, — Чонгук потерялся в своем пьяном от удовольствия разуме, цепляясь за одежды старшего. — Ох. Чон притягивает парня еще раз ближе к себе, вкус его губ ощущается намного сильнее, чем он мог просить, издавая хриплый стон, брюнет рвано придвигается. Он обхватывает его затылок и целует глубоко, но осторожно, пальцы запутаны в волосах старшего, практически отчаянно исследуя каждый миллиметр. Тэхён вжимается в тело младшего волшебника с ответным стоном, а затем, соревнуясь с ним в страсти, целует его с таким же напором. Он содрогается, прижимаясь еще сильнее, и оба парня одновременно стонут от такого контакта. Отчаянно нуждаясь в большем, их губы ищут губы друг друга практически инстинктивно. Так они целуются еще несколько мгновений, прежде чем разорвать поцелуй, жадно хватая воздух. Чонгук был тем, кто разрушил атмосферу, улыбаясь этой своей кроличьей улыбкой и поворачивая голову в сторону, мягкое хихиканье слетает с его губ в считанные секунды. Тэхён следует его примеру, зарываясь лицом в изгиб шеи и плеча Чонгука, и обвивает своими руками талию младшего. — Извини, дорогой — ты просто слишком милый, чтобы игнорировать, — произносит Тэ, когда стихает смех, оставляя мягкие поцелуи на шее парня. — А ты на вкус как мед, — признается Чон, массируя голову старшего, в ответ получая мычание, подобное кошачьему мурлыканью. — Ох, давай останемся так еще ненадолго, — шепчет Тэхён, прикрывая глаза в блаженстве, пока Чонгук аккуратно перебирает пальцами его блондинистые волосы. Он чувствует, как младший опять смеется под ним, и улыбается в ответ на биение его маленького взволнованного сердца. — Дневной сон и правда звучит неплохо, — вздыхает Чон, устраиваясь поудобнее, его взгляд направляется к окну, сквозь которое чистое и голубое небо приветствует его как старого потерянного друга. Его рука, не прерываясь, все так же гладит шелковистые волосы старшего, а позже ветер своим свистом и мягкий теплый свет убаюкивают Чонгука, и он проваливается в мирный сон.***
Следующим днем Чонгук поднялся рано и уже кормил Демимаска его ежедневной порцией свежих листьев, когда сильное стучание в дверь вырвало его из такой спокойной утренней рутины. Молодой волшебник открывает входную дверь, за которой видит Хагрида и Тэхёна за его спиной — первый улыбается ему своей широкой улыбкой, в то время как Тэхён… выглядел слегка обмякло. — Ох, Хагрид! Ты уже вернулся из Дурмстранга! Рад видеть тебя в порядке и дома, — ответно радостно улыбается Чонгук, ныряя в открытые руки великана, пытаясь обнять мужчину, потому что обнять его полностью вряд ли получится, учитывая его размеры. Лесничий заливается искренним смехом, бережно ставя Чонгука обратно на землю. — Спасибо, Чонгукки, — он дразняще поднимает одну бровь. — Или лучше сказать Профессор Чон? — Прекрати это, — Чонгук шутливо бьет его в живот. — Что привело тебя ко мне? Ты пришел, чтобы забрать свои заметки? Они у меня наверху, дай я только… — Подожди, Чонгукки, — Хагрид прочищает горло. — Я просто пришел сказать, как я безмерно тебе благодарен за твою помощь. Ребятам, похоже, очень понравились занятия с тобой за эту неделю. Чон покрывается румянцем от такой похвалы. — Это вовсе не составило мне никакого труда, Хагрид. — Должно быть ты разочарован, да? Что тебе пришлось учить их всего неделю. Улыбка Чонгука постепенно исчезает от услышанных новостей. Что? — Мм? — Он безучастно моргает на высказывание здоровяка и смутно видит мрачное выражение лица Тэхёна, стоявшего около него. — Профессор Дамблдор сказал мне, что если я вернусь из Дурмстранга раньше, то продолжу с того места, где вы с Третьегодками остановились. В конце концов, он хочет, чтобы я уважал твою частную жизнь, в которую я не должен был приходить и вмешиваться с самого начала. Чон чувствует, насколько сухими стали его губы, пока он снова теребит пальцы — нервная привычка. Он поднимает настороженный взгляд на лесничего: — Ч-что ж, тогда это значит… — Я возьму класс Третьегодок обратно у Профессора Кима, и у тебя снова появится больше времени, чтобы ухаживать за своими маленькими созданиями, — кивает великан с небольшой улыбкой на лице. — Еще раз спасибо за все, что ты сделал, Чонгукки. Я привез это для тебя из самого Дурмстранга в знак моей признательности, — Хагрид передает ему большой мешок, наполненный свиными ножками — считающимися фирменным блюдом в месте, откуда они были привезены. Хагрид прощается с обоими парнями и направляется к себе домой, чтобы отдохнуть и подготовиться к занятиям на следующей неделе, оставляя Тэхёна и Чонгука в доме Магозоолога. Старший аккуратно закрывает дверь и берет мешок из рук застывшего Чона, прежде чем провести парня в его же студию и усадить на диван. — Чонгук… Чонгук моргает, запоздало осознав, что он, должно быть, пялился в никуда некоторое время. С его губ срывается нервный смешок, и он слегка улыбается старшему, хотя улыбка не отражалась в его глазах. — Н-ну, что ж, приятно слышать, что Хагрид будет снова их учить, да, я уверен, что студентам понравится учиться у него, больше, чем у меня. — Чонгук, — Тэхён пробует снова до него достучаться, когда парень неожиданно вскакивает с дивана: его лицо немного бледное, а глаза бегают по сторонам, куда угодно, только не на Тэхёна. — Я-я должен отдать ему обратно его записи, — бормочет он, продолжая дальше щебетать: — Мне надо изменить план лекций, который я составил на бумаге из-за всех новых созданий, с которыми я познакомил студентов. Мне лучше пойти и сделать это сейчас… — Чонгук, — Тэхён следует за младшим парнем в направлении его рабочего стола, останавливаясь на полпути и возвращаясь обратно к месту, где он оставил мешок от Хагрида. — Оу, я не должен оставлять это здесь, это же мясо, да? Наверное, я должен его приготовить… — продолжает дальше бессвязно бормотать Магозоолог. — Захочет ли Хагрид тоже немного? Тут достаточно мяса, чтобы накормить целую деревню. Думаю, я приготовлю все, а потом поделюсь и с ним — кажется, к ножкам хорошо подходит свекла, славу богу, у меня еще осталось немного в… — Чонгук! — Тэхён хватает его за запястье, прежде чем тот сможет потащить этот мешок в другую сторону. Он вздыхает, когда младший перестает двигаться, замерев на месте спиной к старшему. — Чонгук, все в порядке. Я понимаю… Я знаю, что ты чувствуешь. Ты не сможешь скрыть это от меня. Я знаю тебя слишком хорошо. Чон вздрагивает и опускает голову, практически чувствуя себя пристыженным. — Детка, — мягко проговаривает Тэхён, и брюнет медленно поворачивается к нему лицом, глаза блестят от непролитых слез. — Ох, милый… — Тэ. — Иди сюда, — он раскрывает свои руки, и младший тут же падает в объятия, не тратя и секунды. — Я знаю, я знаю, Чонгук. Мне жаль, что ты это чувствуешь. Мне правда жаль. — Я-я, — он позволяет нескольким слезам скатиться, зарываясь головой в тэхёновом плече. Он даже слегка пачкает одежды старшего, слабенько поскуливая. — Я такой — такой эгоист, хён. Я эгоистичный придурок, потому что так думаю — потому что думаю, что я могу учить этих ребят, что я должен учить этих ребят — я просто отвратителен. — Нет, нет. Ты не отвратительный, Чонгук, — успокаивающе шепчет Тэ, вырисовывая маленькие круги на спине младшего парня. — Это нормально — хотеть чего-либо, ты всего лишь человек, в конце концов. Это совершенно нормально, что ты захотел продолжать их учить, потому что ты хорош в этом — ты учил тех студентов, как будто они были твоими собственными детьми. Полностью нормально теперь чувствовать себя так. Это действительно так, Чонгук. — Но — — Я знаю, — успокаивает его Тэхён. — Я знаю, но пока, дай себе немного отдохнуть. Пожалуйста, Чонгук. Брюнет не отвечает, вместо этого он зарывается в шею старшего еще больше, пока слезы продолжают течь по его щекам. Он только переборол свой страх, который останавливал его от какого-либо взаимодействия с товарищами-волшебниками — не озвучиваемый страх, что они могут навредить ему или его магическим существам. Он только привык находиться среди учеников, делясь своими историями и своими знаниями, поощряя их любознательность и задаваемые вопросы о созданиях волшебного мира. Он только обрел все это — — но, с самого начала, это никогда не принадлежало ему. Тэхён ведет Чонгука обратно к дивану, где он проваливается в беспокойный сон, его голова покоится на плече старшего, а слезы все так же продолжают оставлять мокрые дорожки на его щеках. Тэхён хмурится, вытирая их большим пальцем, и мягко поглаживает красные щеки парня. Глаза младшего были наполнены сожалением, болью и разочарованием — Тэхёну просто необходимо что-то с этим сделать. Когда Чон проснулся, он уже лежал на диване, его укрывало теплое бордовое одеяло, спасая от холода. Была уже поздняя ночь — как же долго он проспал? Теперь его лицо было сухое, никаких признаков слез не видно, за исключением чересчур красных глаз. Он огляделся и увидел Тэхёна около двери, нагнувшегося над чем-то, похожим на какого-то рода сумку. — Хён? — Хрипит Чонгук, и старший тут же вскакивает на ноги. — Оу, ты уже проснулся, — блондин улыбается, подходя ближе к младшему парню. — Чувствуешь себя немного лучше? –… — Чон смотрит вниз на свои руки, потупив взгляд, после чего вяло кивает. Тэ в ответ так же кивает, протягивая свою руку темноволосому волшебнику. — Пойдем, Чонгук. — Что? — Младший непонимающе моргает, но тем не менее берет руку старшего. — Куда мы идем? — Увидишь, — он подмигивает и поднимает сумку с пола, после чего они оба покидают дом. Тэхён приводит его в замок, и глаза парня увеличиваются в размере от вида этого экстравагантного сооружения. Когда он в последний раз ступал в это величественное здание? Его внутренний Пуффендуец ликует, когда он входит в стены замка, вновь переживая все его студенческие воспоминания — перемещения по этим коридорам, чтобы добраться до своих занятий, постоянные обеды в Большом Зале, встреча с Тэхёном и один на двоих секретный поцелуй в укромном местечке, спрятанном в лабиринте коридоров — настроение Чона немного повышается, пока старший ведет его наверх по винтовой лестнице, выше, выше и еще выше, пока — — Астрономическая Башня. Чонгук делает резкий вдох, когда Тэхён поворачивается к нему и тепло улыбается, прежде чем открыть дверь и открыть взору Астрономическую комнату: просторное помещение с высокими проемами и арками в качестве окон, предоставляющее идеальную возможность для наблюдения за ночным небом. В центре комнаты была большая золотистая армиллярная сфера, находящаяся в постоянном движении, словно подражая небесным линиям, экватору и тропикам земли. Низкие столики были расставлены в круговой от сферы манере, за которыми ученики работают над своими звездными картами на занятии. Тэхён проводит их мимо, к одной большой арке сразу за сферой, отпуская свою руку. — Тэхён, почему ты привел меня сюда? — Спрашивает младший, сначала оглядываясь в темной комнате, а после уже поднимая взгляд к ночному небу. В такой темноте звезды были легко различимы. — Ты был расстроен, Чонгук, — вздыхает парень с грустной улыбкой. — Я хотел тебя приободрить, и это единственный способ, который я знал. Глаза Чонгука расширяются, когда старший открывает сумку и вытаскивает оттуда большое и мягкое одеяло, несколько плоских подушек и небольшую корзинку, полную имбирного печенья, булочек и чайного печенья, а также термос горячего кофе. Старший садится на одеяло и жестом указывает на место рядом с ним. Чонгук же, ошеломленный и все еще потрясенный таким сюрпризом, тихо устраивается рядом со старшим. Тогда блондин достает свою палочку и создает несколько небольших шариков света, парящих вокруг них, как бессмертные светлячки, и слегка освещающих пространство — так, чтобы не скрыть прелести ночного неба. Чонгук старается не плакать — он действительно больше не хочет плакать. Он просто настолько тронут, так, так сильно растроган от того, что старший сделал для него. Он смотрит на Тэхёна с дрожащей улыбкой, а старший возвращает ему нежный взгляд. — Тебе не обязательно было, — шепчет брюнет, сердце разрывается от любви и заботы, и просто от Тэхёна, Тэхёна, Тэхёна. Старший с улыбкой наклоняет голову: — Ну, я просто сделал это, — говорит он, наливая теплый напиток в две маленькие кружки, одну передавая младшему волшебнику, который с благодарностью ее принимает. Пока Чонгук делает первый глоток горячительной жидкости, Тэ возвращается к своей сумке и достает оттуда накидку, набрасывая ее на плечи младшего. Он вышел только в своей белой рубашке и легкой жилетке, ему, должно быть, холодно. Чон краснеет от этого жеста, продолжая дальше попивать свой напиток. После мгновений, когда Чонгук опирался на плечо старшего, и они оба в тишине смотрели в ночное небо, темноволосый парень мягко прошептал: — Можешь рассказать мне о своих звездах, хён? Тэхён смотрит на младшего под его боком: темная макушка находится так близко, чтобы ее поцеловать, что парень и делает, не обдумывая дважды. Он улыбается в темные локоны, после снова обращая свой взор к звездному небу. Блондин поднимает руку и указывает на несколько звезд. — Я всегда думал, что ночь не может существовать отдельно от звезд, и не только потому что они красивые, и их интересно изучать — звезды, они как деревья в лесу, живые и дышащие, и они всегда наблюдают за нами. Чонгук еле слышно мычит в ответ, следуя за рукой старшего. — Если ты внимательно посмотришь туда, Кукки, то увидишь звезду, названную Делеб Альгеди — это ярчайшая звезда в созвездии Козерога, что также с греческого переводится как рогатый козел. Мифы рассказывают нам о рогатом козле, который воспитал и заботился о величайшем боге — Зевсе. Младший прижимается ближе, продолжая и дальше слушать успокаивающий, глубокий голос Тэхёна. Кажется, будто шелковое покрывало ложится на все его тело. Легкая ласка. Успокаивающее присутствие. — Совсем рядом с ним созвездие Водолея, — нежным шепотом продолжает Тэ. — Оно обычно ассоциируется с греческим Принцем Ганимедом, который был так прекрасен, что даже Зевс в него влюбился, он похитил юношу, вознес на небеса, чтобы тот был с богами, как их чашеносец, а не с остальными людьми. Глаза Чонгука постепенно закрываются, он почти мурлычет, когда Тэхён дотрагивается до его щеки, поворачивая его голову в свою сторону. — Иногда я бы тоже хотел вознести тебя на небеса, со мной, — он проводит большим пальцем под нижней губой брюнета. — Оставить тебя себе в нашей маленькой Астрономической башне, далеко-далеко от земли. Чон моргает, дабы заставить глаза открыться, слушая Тэхёна, смотрящего на него же с небольшой, но нежной улыбкой на лице. — Но я только сделаю тебя грустным, — вздыхает старший. — Твое место так же на земле, в конечном счете. Ты нужен всем тем созданиям так же сильно, как и мне. — Хён, — мягко зовет парня Чонгук, накрывая руку старшего своей, пока та поглаживает его щеку. Тэхён наклоняется ближе, пока его лоб не сталкивается со лбом брюнета. — Говорил ли я тебе когда-либо? — Шепчет блондин. — Не все звезды принадлежат небу, любовь моя. Младший закрывает глаза, с любовью улыбаясь словам парня. Он всегда был любимой звездой Тэхёна, и его сердце сильно бьется от такого желания и любви, которые даже чаша Ганимеда не смогла бы вместить. — Спасибо, — шепчет Чон. — Спасибо тебе, Тэ. Старший молча целует его. — Я люблю тебя, — Чонгук открывает глаза, когда они разрывают поцелуй, и все, что он видит, это звезды, отражающиеся в Тэхёновых глазах.***
Проходит пара дней, и Чонгук возвращается к своей рутине — заботится о своих магических созданиях, изучая их стиль жизни, и читает книги. Тэхён заходит к нему время от времени, но он тоже очень занят: проведением занятий в ночное время и необходимостью наверстать сон утром следующего дня. Все вернулось в норму, пока… Чонгук как обычно вычесывал перья гнедого Гиппогрифа (в рамках каждодневного ухода) после его утреннего полета, когда заметил Хагрида, приближающегося к его дому. — Хагрид, — приветственно улыбается мужчине Чон. — Что привело тебя ко мне? Великан застенчиво почесывает затылок: — Ну, видишь ли, Чонгукки… Чонгуку понадобилось некоторое время, чтобы действительно понять ситуацию, которую описывает Хагрид. Он слушает, пока Лесничий говорит о том, как Третьегодки рьяно выразили свое желание снова иметь Чона в качестве своего наставника, и пока Чонгук волнуется, что это может каким-либо образом обидеть мужчину, оптимистичный великан на самом деле видит в их просьбах положительную сторону. — Я и сам был весьма занят, будучи Лесничим для замка и выполняя поручения для Директора, — признается Хагрид, опуская плечи. — Это действительно сняло бы груз с моих плеч, если бы ты, ну знаешь, занял мое место по-настоящему, Чонгукки. Магозоолог роняет на пол расческу, которой он расчесывал перья на теле Гиппогрифа, а его глаза увеличиваются в размер. — Н-но — — Ребятки знают, чего хотят, — искренне улыбается ему великан. — Ты им очень понравился, Чонгукки, они даже называют тебя, эмм, как же там было? Хранитель Леса? Чонгук покрывается ярко-розовым румянцем от вновь услышанного прозвища. Легкая улыбка и детское хихиканье вырываются, когда до него доходит. — Н-неужели действительно все в порядке, если я снова буду их учить, Хагрид? Ты уверен? — Спрашивает Чон мужчину, который с шумом выдыхает и кладет свою тяжелую руку тому на плечо, чуть ли не заставляя его повалиться наземь. — Конечно, Чонгукки! — От всего сердца смеется он. — На самом-то деле, я даже разговаривал с Директором, и он был бы счастлив позволить тебе учить ребятишек, зная, как сильно ты любишь рассказывать всем о наших маленьких созданиях. Улыбка Магозоолога вмиг становится шире. — Ох, Хагрид, — смеется парень, обнимая великана, воздушное чувство зарождается в его груди и сердце. — Спасибо тебе огромное. — Это я должен тебя благодарить, Чонгукки, — Хагрид обнимает парня в ответ и одаривает его милой улыбкой. — Ты заслуживаешь быть Профессором для этих детей. В конце концов, ты лучший кандидат на эту должность. Чонгук улыбается так, будто снова обрел дом.***
Чонгук только закончил кормить семью Лукотрусов их любимой мокрицей, когда легкий стук в дверь привлек его внимание. Молодой волшебник слишком хорошо знает, кто скрывается за его дверью, поэтому он вытирает свои руки и направляется к входной двери, открывая которую он обнаруживает Тэхёна — улыбающегося во все тридцать-два. — Доброе утро, Профессор Чон, — подмигивает старший, и Чонгук заливается смехом, наклоняя голову вбок, чтобы увидеть своих учеников, стоявших в нескольких метрах от старшего, на их лицах красуются широкие улыбки, а в их руках книги и все необходимые материалы. — Доброе утро, Профессор! — единогласно приветствуют его ребята, прежде чем начать болтать по-отдельности, ликование на их лицах сложно не заметить. — Что мы сегодня будем изучать? — Неужели мы наконец поговорим о Русалках из Черного Озера? — А как поживают ваши Огненные Саламандры, Профессор? — А можно мне снова погладить Нюхля? Чонгук искренне смеется, отходя немного в сторону, чтобы впустить в свой дом Тэхёна, после поднимая руки в надежде угомонить толпу Третьегодок снаружи его дома. Дерево Акации слегка двигается, предлагая классу тень от теплого утреннего солнца. — Успокойтесь, мы до того дойдем рано или поздно. А на сегодня у меня запланировано много других вещей… — Почему Профессор Ким тоже здесь? — Вставляет и свое словцо Кобальт Бовин, наклоняясь в сторону, он видел, как старший зашел в дом Магозоолога. Чонгук краснеет и оборачивается назад, сразу же наблюдая, как старший поудобнее устраивается на его диване, хитрая улыбка играет на его губах, пока он молча укладывается спать. У Чонгука на этот счет плохое предчувствие. — Действительно, он же больше не наш заменяющий профессор, а вы наш официальный профессор по Уходу за Магическими Существами, — подключается и Ангелика Берч, перемещая свой пальчик от Тэхёна к Чонгуку. — Он, что, спит здесь? — Я-я, — запинается Чон, а класс тем временем приближается, чтобы получше взглянуть и восторженно защебетать. — П-подождите минутку — — Почему Профессор Ким спит здесь, Профессор? — А откуда вы на самом деле знаете друг друга? — Вы, что, вроде как лучшие друзья? — Или может даже больше, чем просто друзья?! — Это была Третьегодка из Слизерина, Пола Уиллоуз, которая даже запищала от такого предположения. Немного погодя, все ребята начали спрашивать об их настоящих отношениях. Чонгук — один большой встревоженный комок, и совсем не помогает тот факт, что Тэхён уже давно видел сны на его диване, уставший от очередного ночного занятия. Ну подожди, Ким Тэхён! Думает брюнет, бросая взгляды в сторону спящей фигуры, но это длится недолго, пока радость и интерес студентов не накатывают на него, как снежная лавина. Очевидно, новости про их двух профессоров, которые, предположительно, встречаются, по приоритетам стоят выше нужды проведения порядочного занятия с магическими существами. Но Чонгук не намерен это терпеть — в конце концов, он Хранитель Леса не просто так. — Достаточно! — Прикрикивает на учеников Чон и выдыхает, когда они замолкают секундой позже. — Никаких больше вопросов о наших о-отношениях или мне придется снимать баллы с факультетов! Хор вздохов и охов пронесся по толпе, но Чонгук решил демонстративно его проигнорировать. — Итак, возвращаемся в реальность, — хмыкает Чонгук, подталкивая студентов назад, чтобы самому выйти из дома и закрыть за собой дверь, таким образом оставляя эту тайну для учеников неразгаданной. — Сегодня, мы начнем с самого начала — Ученики слегка бледнеют, пока Ангелика Берч мягко спрашивает: — Э-это будут… Флоббер-черви? Чонгук криво улыбается, проводя группу слегка вбок. — Нет, — говорит парень, отступая в сторону. Студенты замирают на месте, потрясенно открыв рты, когда замечают стоящую неподалеку группу Гиппогрифов разного окраса: каштаново-коричневый, серебристый, бронзовый, розовато-персиковый и угольно-черный; все аккуратно причесаны и спокойны, несмотря на такое большое количество учеников. — Как я и сказал, — Чонгук подходит к ребятам и кладет руку на плечо Кобальта Бовина, учтиво ему улыбаясь. — Мы начнем с самых низов — с подобающего этикета. Если вы хорошо справитесь, возможно, я разрешу вам полетать на них вокруг замка. Глаза Кобальта Бовина округляются, и улыбка расцветает на его губах, а когда он поворачивается к остальным своим товарищам, все замечают этот радостный блеск, предвкушающий веселье. Сердце Чонгука плавится от вида энтузиазма, плещущего в улыбках и взглядах ребят. Его создания будут в надежных руках — думает парень про себя, пока он учит ребятишек, как правильно нужно подходить к Гиппогрифам, все активно участвуют в занятии, с огромным рвением и полностью сосредоточившись. И под тенью, любезно предоставленной деревом Акации, молодой Магозоолог, а теперь уже Профессор Хогвартса, с трепетом наблюдая, как его ученики по очереди приветствуют величественных созданий, наконец осознает, что ничто в жизни нельзя поменять, при этом не рискуя и не получая удовольствие в процессе.