Вопреки всем невзгодам

      Она была в красном халате, идеально подчеркивающий ее изгибы. Грудь прикрывал лоскутный такого же цвета лифчик с розочками под швом. Я долго засматривался на нее.       К дьяволу красивое белье.       В нижнем белье а-ля учительница-развратница, с распущенными волнистыми волосами, Оксана была единственной, кого я видел, единственной, о ком думал.       В руках щекотало от желания обнять ее. Я едва успел ее поймать, когда она запрыгнула на меня. Обвив ногами мою талию, а руками — шею, Оксана обрушила свои губы на мои, и я застонал, откинувшись назад к двери.  — Проклятье, детка, — судорожно выдохнул между поцелуями. Она целовала жестко, быстро, глубоко. Ее язык скользил по моему, дразнил верхнюю губу, затем опять погружался внутрь. Я обнял ее за талию. Оксана отчаянно цеплялась за меня, пытаясь прижаться еще теснее с каждым поцелуем.       Огонь между нами разгорелся без промедлений. В джинсах сразу стало до боли тесно и жарко. Она схватила и натянула ворот моей темно-синей футболки, отчего тот буквально врезался в кожу.       Но мне было все равно. Мои пальцы впились в ее спину. Я наслаждался каждой секундой. Тем, как стоны Оксаны отдавались вибрацией у меня во рту, как она льнула ко мне…       Развернувшись, прижал ее спиной к дверце и начал отвечать. Оксана запустила руки мне в волосы, затем обхватила щеки, спустилась ниже.       Я отстранился, пытаясь отдышаться. Наши носы соприкасались. Ее ладони проскользнули под мою футболку; по телу дрожь пробежала, когда она провела ногтями по моему животу.       Оксана попыталась прикусить мои губы, поймав лишь воздух. Потом приподнялась, вновь обвила руками шею, начала покрывать мягкими, невесомыми поцелуями мой рот, щеку, линию челюсти.       Член уперся в ткань джинсов. Черт, мне хотелось остаться с ней наедине, чтобы оказаться внутри нее в ту же секунду. — Глеб, — шепот Оксаны прозвучал так, словно ей было больно. — Шшш, — скомандовал я, снова завладев ее губами.       Но она отстранилась. — Нет, мне нужно это сказать. — Оксана положила ладони мне на щеки, встретившись со мной взглядом. Именно тогда я заметил, что она не надела очки.       Ее карие глаза, немного испуганные, искали что-то в глубине моих; лицо залилось легким румянцем. Боже, Оксана была прекрасна. — Глеб, я была не права, — прошептала она. — Я хочу быть с тобой.       Крепче сжав кулаками халат, едва не уронил ее.       Что?       Сердце громыхало в груди, опускаясь все ниже и ниже в живот, похоже. На лбу выступил пот, колени чуть не подогнулись.       Она смотрела на меня со страхом, но определенно находилась в ясном сознании. Оксана понимала, что говорила. Я вновь и вновь прокручивал в голове ее слова.       Глеб, я была не права. Я хочу быть с тобой.       Опустив подбородок, прищурился. — Ты серьезно? — уточнил я.       Она кивнула. — Я всегда любила тебя. Мне так много нужно тебе рассказать.       Я крепче сжал ее в объятиях. У меня на губах появилась чертовски широченная улыбка. — Остальное не имеет значения, — сказал ей и опять поцеловал с такой силой, что у нас обоих перехватило дыхание.       Я прижал ее к двери и снова утонул в ее губах, ударив ладонью по дверце от досады. Боже, как же я ее хотел. — Я тебя люблю, — прошептал против губ Оксаны.       Оксана добралась до спальни первой, распахнула дверь с такой силой, что стена задрожала, когда в нее врезалась дверная ручка. Я медленно пересек порог. Как только Оксана развернулась лицом ко мне, мой взгляд сосредоточился на ее глазах. Делая нерешительные, легкие шажки, словно в замедленной съемке, она прошла в комнату спиной вперед, на ходу снимая халат.       Не разрывая нашего зрительного контакта, закрыл и запер за собой дверь. — Я хочу заключить сделку, — заявил с вызовом, неспешно приближаясь к ней.       Ее взгляд буквально обжигал меня. — И каковы условия? — спросила Оксана.       Мне в глаза бросилась татуировка на ее торсе в виде символа Валькнут. Что? У нее появилась татуировка? Она была небольшая, и мне не выдавалось шанса ее рассмотреть. Не забыть бы поинтересоваться у Оксаны, что эта тату значит. И как ее не выгонят с работы. Хотя сомневаюсь, что ее кто-то увидит кроме меня. — Если ты, — произнес я угрожающе, — хоть раз покинешь постель без моего разрешения в следующие двенадцать часов, то сделаешь татуировку с моим именем… — Я улыбнулся.       Она демонстративно вздернула бровь. — На своей заднице, — закончил я.       В уголках ее губ заиграла ухмылка. Я продолжил медленно приближаться, любуясь ее гладкой кожей и красным лифчиком. — Договорились? — Ухватив ворот, стянул с себя футболку. — Я больше не уйду не попрощавшись. Я вообще никуда не уйду, Глеб, — пообещала она. — Мы договорились? — повторил я требовательно. — Да.       Подойдя к ней вплотную, напрягся, когда Оксана провела пальцами по моему животу. Она расстегнула мой ремень, вытащила его из петель. Разувшись, я завел руку ей за спину, чтобы расстегнуть застежку лифчика. Мой рот слегка приоткрылся, после того как я снял с нее лифчик, обнажив полные груди с затвердевшими сосками.       Однако, когда Оксана взялась за молнию моих джинсов, я перехватил ее запястья. — Пока рано, — прошептал и прикусил ее нижнюю губу, ощутив вкус ванили, тепла… дома. Я даже представить не мог, что буду желать что-либо, помимо нее.       Она застонала, когда я провел зубами по ее губе. Затем отпустил ее; продев пальцы под резинку трусиков, стянул их вниз.       Я чувствовал себя ребенком в День Независимости. Фейерверки срабатывали повсюду.       Оставив ее полностью обнаженной, отошел к расположенному в углу креслу и сел.       Глаза Оксаны округлились. Она осмотрелась по сторонам. — Эм, что ты делаешь? — Присядь на кровать.       Простояв на месте и глядя на меня еще секунд десять, Оксана наконец-то опустилась на кровать поверх темно-синего покрывала, после чего забралась на середину. Подогнув ноги, она обняла свои колени, дразня меня лукавым взглядом. Изо всех сил стараясь казаться невинной.       Волосы у меня на затылке встали дыбом. Ее локоны спадали по спине, подчеркивая изгиб талии, мышцы стройных бедер были напряжены… Оксана многое прятала под своей строгой одеждой. Я — самый удачливый парень в мире.       Уголок ее рта дерзко приподнялся. — И что теперь?       Я склонился вперед, оперся локтями на колени. — Когда ты в последний раз читала книги?       Моргнув, она шатко засмеялась: — Ты спрашиваешь об этом сейчас?       Оксана права. Мой вопрос, словно опрокинутое на нас ведро ледяной воды, портил настроение.       Но я все равно стал ждать ответа. — Ну, — сказала она с неуверенным выражением на лице. — Думаю, месяца два назад. — Почему?       Оксана пожала плечами, скорее не желая отвечать, чем сомневаясь. — Не знаю.       Я поднялся, приблизился к ней на несколько шагов. — Потеряла интерес? — Нет. — Тогда почему? — Остановившись, скрестил руки на груди.       Оксана любила читать. Раньше она, надев наушники, часами пропадала в парке, чтобы почитать именно под пение птиц. По-другому никак.       Облизав губы, Оксана тихо произнесла: — Поначалу, наверно, я просто не хотела ничем наслаждаться. Не хотела улыбаться.       Похоже на вину. Но с чего ей чувствовать себя виноватой? — Ты злилась на меня? — спросил я. — За то, что не искал тебя?       Она кивнула, ответив так же тихо: — Да. — Но уже не злишься?       В то время я думал, что она не достойна моих поисков. У меня и мысли не возникло отправиться вслед за ней, ведь я был уверен, что она сбежала по своей воле.       Оксана встретилась со мной взглядом. — Нет, я ни в чем тебя не виню. Я была виновата. — Она отвела глаза и добавила, словно ее посетила запоздалая мысль: — Слишком виновата.       Полагаю, Оксана права. Порой я осознавал — то, что мы делали — неправильно, но я был поглощен ею. Меня ничто не заботило. А после… она взяла паузу, чтобы подумать, в то время как я сломя голову ринулся вперед. Я переспал не с таким уж огромным количеством девушек, как хвастался, несмотря на безграничные возможности, однако уж точно не мог сказать, что берег себя для нее.       Сделав еще шаг, остановился у изножья кровати. — Почему ты не попыталась вернуться ко мне? — Я возвращалась. Оксана.       Значит, Глеб захотел поговорить.       Что-то новенькое.       Я не могла встать с кровати без его разрешения, была обнажена и уязвима, пока он вел свое интервью.       Вздохнула, понимая, что обязана дать ответы хотя бы на эти вопросы. И на многие другие. — Через несколько дней я пыталась звонить тебе и даже приехала по наводке Артема, — добавила я. — Ты устроил вечеринку… и был с другой.       Пусть я переборола ненависть к нему за тот случай, однако забыть чувство предательства было невозможно. Глеб сидел на бортике джакузи, опустив ноги в воду, а какая-то девушка делала ему минет. Он откинулся назад, запрокинув голову, и опирался на одну руку, а вторую запустил ей в волосы. Голубин не увидел меня через стеклянные двери, ведущие в патио.       Его друзья были дома, но, несомненно, спали. Я думала, что отлично все спланировала, приехав так поздно. Он бы был в спальне. Я бы незаметно пробралась в дом. Мы бы поговорили.       Я не могла выбрать более неудачный момент. Или более удачный.       После этого я выбежала из дома, подальше от того, для любви к которому была еще слишком незрела.       Глеб отвел взгляд, полный боли. — Ты не должна была так убиваться всю эту неделю. Я этого не заслужил. — Я делала это не из-за тебя, — прошептала. — Я волновалась из-за себя. Точнее, ты был виноват в моей голове, но некоторые отголоски говорили обратное. У меня такая каша в голове творилась. Мне нужно было все обдумать.       Перестав приближаться, он замер. Мне хотелось сказать ему, что прошлое уже не имело значения. Я пережила, но у меня было полно времени, чтобы свыкнуться с этим. Глеб же до сих пор приспосабливался.       Улегшись на кровать, заметила, как он перевел взгляд обратно на меня, когда я перевернулась на живот и посмотрела на него, оглянувшись через плечо. — К черту прошлое. Помнишь? — сказала серьезным тоном. Может, моя поза вновь привлекла его внимание ко мне, только я, несмотря на понимание его опасений, хотела намекнуть, что беседа окончена.       Взгляд Глеба смягчился. Обойдя вокруг кровати, он склонился надо мной, опершись на руки.       Он был так близко. Я вздрогнула, ощутив, как поток жара хлынул из груди вниз.       Пожалуйста, дотронься до меня, Глеб.       Озорно улыбнувшись, прикрыла веки, стараясь выглядеть соблазнительно. Скрестила лодыжки и начала раскачивать ногами вперед-назад.       Он окинул мое тело взглядом, отчего возникло ощущение, будто меня накрыли теплым одеялом. Протянув руку, Глеб провел подушечками пальцев по моей спине. Я блаженно зажмурилась. — Как работа? — спросил он, чем заставил меня вновь распахнуть глаза. — Глеб! Ради всего святого! — выкрикнула я.       Никогда не любила расспросы, и сейчас не время для них!       Неодобрительно приподняв бровь, он предупредил: — Следи за норовом, Оксана.       Закипая от ярости, стиснула зубы.       Однако моя злость рассеялась от шока, когда Глеб схватил меня за бедра, притянул к краю кровати и перевернул на спину. — Голубин!       Разведя мои ноги, он продел руки мне под колени и дернул ближе к себе.       Сердце колотилось в груди отбойным молотком; на шее выступил пот.       Какого черта? Что за обращение? — Работа, — настойчиво повторил Глеб, словно предостерегая. — Все… все… хорошо, — ответила я, запинаясь. — Программу и ЕГЭ изучаю. Ты?       Я не засмеялась, потому что злилась, но это должно было прозвучать забавно, полагаю.       Он провел пальцами у меня между ног, массируя вход во влагалище. — Я не готовился, — ответил Глеб легким, беспечным тоном. — Сюрприз-сюрприз. — Он говорил так, будто вел деловую беседу. — Ага, — выдохнула я, с трудом пытаясь сообразить, на чем должна сосредоточиться: на вопросах или на ощущениях от действий его настырных пальцев. — Совсем не готовился? И как тебе? — поинтересовалась. — Мне нравится, вообще-то. — Глеб не смотрел мне в глаза. Он наблюдал за тем, что делал со мной своей рукой. — Думаю, я преуспею на этом поприще. Ну, и что значит татуировка Валькнут?       Голубин ввел палец внутрь, отчего у меня в животе словно фейерверк начался. — Эм… что? — судорожно выдохнула.       О чем он спросил?       Его палец… или даже пальцы (я думала, он использовал всего один, но чувствовала себя наполненной до предела)… погрузился в меня на всю длину, до основания. Затем Глеб начал поглаживать, выводя маленькие круги.       Черт, святые небеса. Я закатила глаза. — Символ Валькнут, Оксана, — напомнил он. — Могу я в другой раз рассказать? — процедила сквозь зубы.       Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста?!       Едва уловимая хитрая улыбка появилась на его губах, пока Глеб следил за движениями своих пальцев внутри меня. Сраный триумфатор. — Еще один вопрос. — Он посмотрел мне в глаза. — Ты мне доверяешь, Оксана?       Я замерла, точно зная ответ. — Ты единственный, кому я доверяю.       Он по-прежнему поддерживал мои ноги. Я приподнялась и прошептала, глядя прямо на него: — И я заставлю тебя доверять мне.