Уловка Локи

Вечный закат, полыхающий над Асгардом, отражался в золотых колоннах покоев Одина. Тор сидел на мраморных ступеньках, вдали от пиров и танцев, устроенных по случаю очередной годовщины победы в войне с ётунами. Но радости на душе не было. Он смотрел вдаль, на осколки Радужного моста, ведущего теперь вникуда. Там все еще стоял Хеймдалль, хотя теперь в его вахте не было никакого смысла. По крайней мере, Тор его не видел. Асгард — верхушка древа Иггдрасиль — теперь был оторван от остальных восьми миров, и оттого казался сейчас отрезанным ломтем. Тор тоже чувствовал нечто подобное. Потеряв брата-предателя, он ощущал утрату, которую не мог понять никто из его друзей, даже Сиф, которая прежде чутко улавливала перемены его настроения и оказывалась рядом в нужную минуту. Все они вздохнули с облегчением, когда закончилось недолгое правление царя Локи. И только Один и Фригг разделяли скорбь Тора, но не пытались его утешить, потому что заранее знали — слова тут бесполезны. Тор тяжело вздохнул и отвел взгляд от Радужного моста. И вдруг заметил тень, мелькнувшую на гладкой поверхности золотых колонн. Тор посмотрел внимательнее, но ничего не увидел. Но, когда он снова отвел взгляд, в зеркальном полукружии колонны снова что-то появилось. Тор встал и огляделся. На крыльце он был совершенно один. Он никогда не жаловался на остроту зрения и не так много выпил на пиру, чтобы предположить, будто ему кажется это спьяну. Тор снова отвел глаза и вновь увидел тень. На этот раз он не спешил повернуться к ней лицом, а той будто только этого было и надо. Она стала расти и оформляться, пока наконец не превратилась в четкий силуэт мужчины в плаще и рогатом шлеме. Шлеме, который носил когда-то Локи, упавший во тьму Утгарда. Тор медленно повернул голову и увидел, что тень начинает слабеть и исчезать. — Брат, — прошептал он и коснулся рукой колонны. Все исчезло, и холод металла окончательно развеял наваждение. Тор тряхнул головой и быстро пошел в свои покои через длинную колоннаду чертога Одина. Его мощная фигура отбрасывала длинную тень на каменном полу. И так же стремительно, в начищенных до блеска капителях колонн, за воином двигалась еще одна тень, оставаясь совершенно незаметной. *** Локи появился из мрака сна плавно, по-кошачьи, не утратив своей привычки, которой всегда следовал наяву. Но других сходств с прошлым обликом почти не было. Волосы Локи торчали в разные стороны и были совершенно рыжие, словно опаленные адским огнем. Бледное лицо сейчас стало исхудавшим и совершенно неживым, только ярко-зеленые глаза полыхали каким-то неестественным ярким светом. Бескровные тонкие губы были стянуты, зашиты грубой ниткой, из мест проколов сочилась грязная сукровица. Он молчал, не пытался разорвать эти нити, не делал вообще ничего. Просто смотрел на Тора, словно заглядывал прямо в душу. — Локи! Локи! — закричал Тор, бросился навстречу брату и прошел сквозь него, как через фантом, создавать которые Локи всегда был мастер. — Брат, где ты? — Тор обернулся, но не увидел ничего, кроме надвигающегося со всех сторон тумана. Он был словно на дне какой-то пропасти, куда почти не доходил свет. Вокруг сгущался мрак, и вскоре Тор стал задыхаться. Он размахивал Мьельниром, но туман все прибывал. Тогда он глубоко вдохнул и стал пробираться сквозь него, словно плыл во мраке. И, сделав несколько шагов, проснулся. Тело покрывал липкий холодный пот, словно бы он действительно только что вышел из густого тумана. *** — Скажи мне, славный Хеймдалль, видишь ты где-нибудь из девяти миров Локи? — без обиняков спросил Тор, едва достигнув края Радужного моста, где стоял Страж. — Локи? — задумчиво спросил тот, опираясь на свой меч и не сводя глаз с границы, отделявшей Асгард от бездны запредельного мира. — Я вижу его везде и нигде одновременно. — Что это значит? — Это значит, что он снова скрывается от моего взора, как делал это не раз. — Но это означает, что он жив! — воскликнул Тор. — Это значит, что я плохой страж. — Почему? — Потому что я не смог уберечь наши пределы от его козней прежде, кто даст гарантию, что кто-то не сделает это вновь? — сказал Хеймдалль и посмотрел своим тяжелым немигающим взглядом на наследника престола Асгарда. — Меня сейчас волнует лишь то, что он жив! — Ты хочешь его найти? — удивленно спросил Страж. — Ну конечно! — Найти, чтобы убить? — Что ты такое говоришь, Хеймдалль? Он же мой брат! — Он был твоим братом, пока не нарушил все клятвы и не пошел против своего отца, Асгарда и тебя, Тор, — возразил страж, внимательно глядя на воина. — Возможно, он изменился, — сказал Тор, также не сводя глаз со Стража. — Но даже если нет… он мой брат, и я должен его найти. — Такие, как Локи, не меняются, — изрек Хеймдалль. — Со своих первых шагов, первых слов он был твоей противоположностью, могучий Тор. Он был хитер, лжив, обидчив и мстителен. — Может, все так и есть, — упрямо гнул свое Тор. — Но кто чаще всего его обижал? И кому он хотел отомстить за эти обиды? — Тебе, Тор, — ответил Страж. — Вот именно, — с тяжелым вздохом согласился воин. — И теперь я понимаю, как несправедлив я был к нему все эти годы. А ведь Локи во многом оказывался прав… — Это не отменяет того, что он сделал, — твердо сказал Страж. — Возможно, ты прав. Но я с тех пор изменился, и он, думаю, тоже. Я должен его найти! — Локи упал во мрак Утгарда, Тор. Оттуда никто не возвращался. Если он умер, его тень обретается сейчас в Хельхейме, откуда нет выхода. И ты ничем ему не поможешь. — Но ты же видел его во всех мирах! — воскликнул Тор, подходя к Стражу ближе. — Скажи, как такое может быть, если Локи мертв? — Когда-то в Мидгарде твоего брата прозвали богом обмана и лжи. Возможно, его тень до сих пор проводит меня. — А если Локи жив?! Ты предлагаешь мне забыть о нем и предаваться пирам и веселью в то время, как он там во мраке, непонятно где?! — Тор впился глазами в Хеймдалля и сжал кулаки. — Если даже Локи жив, он обретается где-то в нижних мирах — Нифльхейме или стране цвергов. Я бы и раньше не советовал тебе туда ходить, а теперь, когда мост разрушен… — Страж замолчал и снова посмотрел вдаль. — Я знаю, что должен быть способ туда попасть! — Тор топнул ногой прямо у самой кромки Радужного моста, так что в бездну посыпалось несколько блестящих осколков, и уставился на Стража, но тот ничего ему не ответил. *** Тор долго не мог уснуть этой ночью. Весь день он думал о том, как ему найти брата. Он снова видел краем глаза рогатую тень на стене. Она стала плотнее и четче, и уже не стремилась быстро исчезнуть при прямо обращенном на нее взгляде. Тень медленно таяла, ускользая во мрак, откуда появлялась, стоило лишь отвернуться. После разговора со стражем Тор поначалу чувствовал душевный подъем, ведь было ясно, что брата можно вернуть. Надо просто найти способ сделать это. Но Тор о нем не знал. Чувствуя свое бессилие, он как никогда ощущал, что ему не хватает брата, который всегда умел находить выход из любого положения. Тор нуждался в совете, и пошел к матери, которая знала и любила Локи больше всех остальных обитателей Асгарда. Фригг пребывала в своем водном чертоге — Фенсалире, занимаясь любимым делом. Вокруг ее кресла лежали мотки белой пряжи, а сама она не выпускала из рук тонкую нить, рассеянно глядя на большие белые облака за окном. — Мама! — позвал Тор, стремительно войдя в покои. Фригг улыбнулась и поманила его к себе. Казалось, эту женщину невозможно было удивить. — Мама, я хочу спросить тебя о Локи, — сказал Тор и сел рядом с матерью. — Локи, — тихо повторила Фригг, и ее лицо озарилось печалью. — Говорят, ты можешь видеть будущее, знаешь судьбу каждого человека, — начал Тор и внимательно посмотрел на мать. Она слушала внешне спокойно, но ее руки застыли, и нить в тонких пальцах едва не порвалась от натяжения. — Скажи, жив ли мой брат? — Ах, Тор, обо мне много чего говорят, и не все из этого правда. В Мидгарде считают, что из моей пряжи рождаются облака, а я всего лишь люблю прясть, — сказала Фригг, грустно улыбаясь. — И все же, мама, как ты думаешь, где сейчас мой брат? — Я не знаю, Тор. Его судьба, его поступки всегда были для меня загадкой. Когда в детстве вы играли в прятки, я всегда знала, где можешь спрятаться ты… — И никогда не знала, где прячется он, — продолжил за нее Тор и закусил губу. — Да. Но я чувствую, что он еще вернется. — Правда? — Тор весь подался вперед, с надеждой глядя на мать. — Да. Хотя и не знаю, когда и как это случится. Тор собирался что-то сказать, но осекся и замолчал. Он не хотел выдавать матери свои планы поисков брата, незачем было ее тревожить сейчас, когда она потеряла одного из сыновей и рискует потерять еще одного. — Не надо терять надежду, Тор! — сказала Фригг, кладя руку на его плечо. — Локи всегда обладал способностью решать любые задачи. Он сможет найти дорогу домой даже без Радужного моста. — А что, если он не захочет вернуться? — неожиданно спросил Тор. — Ведь Локи сам отпустил руку, когда отец сказал, что все его усилия были напрасны. Фригг нахмурилась и отвела взгляд. — Я привыкла думать, что все поступки Одина преследуют какую-то цель. Недаром его называют мудрейшим из живущих. Возможно, и сейчас твой отец сказал это не без веской причины. — Какой причины, мама?! — закричал Тор, вскакивая с места. — Локи упал во мрак Утгарда! Зачем отцу это могло понадобиться? Он бросил гневный взгляд на мать, а потом смешался и отвернулся к двери. — Прости, мама. Мне просто не хватает Локи. — Нам всем его не хватает, Тор, — ответила Фригг. — Твой отец говорит, что Асгард пострадал от утраты Локи гораздо больше, чем от разрушения Радужного моста. — Он правда так сказал? — удивленно спросил Тор, повернувшись к матери. — Да. Он часто стоит на балконе и смотрит на осколки моста. И в эти моменты он гораздо чаще вспоминает о своем младшем сыне, чем о путешествиях в другие миры. — Локи вернется, мама. Я обещаю тебе это, — твердо сказал Тор и поцеловал руку Фригг на прощание. — Все так и будет, — сказала она в ответ. Засыпая, Тор не мог отделаться от воспоминаний о словах отца: «Асгард пострадал от утраты Локи гораздо больше, чем от разрушения Радужного моста». Эта фраза засела у него в голове и не давала покоя. — Я найду способ вернуть тебя, брат. Обязательно найду, — говорил Тор, глядя в высокий потолок своих покоев. Лишь только его сморил сон, он снова оказался в темной сырой пещере, которую видел прошлой ночью. Локи появился из мрака, неслышно ступая в тумане, как призрак. Тор не стал бросаться к нему, опасаясь, что тот исчезнет, так же, как сделал это вчера. Он позволил брату подойти ближе и смог лучше его разглядеть. Одежда Локи была разорванной и грязной, он обмотал вокруг плеч остатки зеленого плаща, словно бы хотел так согреться. Тонкие исхудавшие руки покрывали мелкие царапины и шрамы. В лице по-прежнему не было ни кровинки. С уголка изуродованного рта свисала грубая нить, придавая облику Локи сходство с тряпичной куклой. От его вида у Тора сжались кулаки. — Кто бы это ни сделал с тобой, брат, он заплатит жизнью! В ответ на это Локи попытался улыбнуться, но не смог, — вероятно, это движение причинило ему боль, он прижал к губам ладонь и отвел взгляд. — Скажи мне, как тебя найти? Где? Укажи дорогу, брат! На этот раз Локи улыбнулся одними глазами и склонил голову набок, внимательно глядя на Тора. Тот сделал шаг в его сторону и попытался дотронуться до его руки. Локи отшатнулся и замотал головой. В глазах у него стояли слезы. — Хорошо, я не буду к тебе подходить, — сказал Тор и тяжело вздохнул. — Но хотя бы намекни, где тебя искать. Локи пожал плечами, глядя на брата как будто с насмешкой. — Я хочу вернуть тебя, брат! Вернуть домой, в Асгард! Локи с сомнением поглядел на Тора, словно спрашивая, зачем ему это понадобилось. — Ты нужен Асгарду, Локи. Тот бросил на него еще один взгляд, полный сомнения и скепсиса. — Ты нужен мне, брат, — тихо, но твердо сказал Тор. — Я больше не сержусь на тебя. Локи удивленно посмотрел на него и сделал осторожный шаг в его сторону. — Я сделаю все, чтобы вернуть тебя домой. Я хочу, чтобы ты был рядом, когда я сяду на трон Асгарда. На лице Локи появилась злость, его ярко-зеленые глаза полыхнули во мраке, и он стал отдаляться во тьму, словно растворяясь в ней. — Я люблю тебя, брат. Почему ты уходишь? Почему не хочешь вернуться домой? Никто не будет тебя там судить, все будет как раньше, я тебе это обещаю! Но Локи продолжал удаляться, и вскоре уже ничто не говорило о его присутствии. Тор почувствовал отчаяние. — Локи, вернись! Дай мне тебя спасти! Я прошу у тебя прощения за все обиды, что нанес тебе! Я изменился, и ты тоже. Теперь мы будем вместе, и все будет по-другому. Из мрака появились сначала лишь яркие всполохи глаз Локи, а потом и его мертвенно-белое лицо, на котором Тор увидел выражение удивления. Он подошел вплотную к брату и заглянул ему прямо в глаза. Тор как завороженный смотрел на него, не отводя взгляда. Он хотел слышать голос брата, хотел поговорить с ним, вместо того, чтобы гадать по выражениям его лица, как люди по облакам гадают о погоде. Тор непроизвольно потянулся рукой к нитке, свисающей с губы Локи, и дернул ее. Тот вскрикнул и упал на колени, как подкошенный. Тор опустился рядом с ним, пытаясь схватиться за Локи, чтобы тот снова не убежал. — Прости меня, брат! Прости! — прошептал он, почувствовав, что к глазам приливают слезы. Ему было так жалко брата, как не было жалко никого и никогда. Локи закрыл лицо руками, из его груди вырывались сдерживаемые рыдания. Спустя какое-то время он посмотрел на брата. Тор потянулся к его лицу и вытер с него слезы. И тут он с удивлением заметил, что нитки, стягивающей рот Локи, больше нет. Он обрадовался и обнял его. Исхудавшее тело Локи казалось невесомым, будто прозрачным, состоящим из легкого тумана. Тор поднял его с колен, и Локи схватился за его доспехи, словно был не в силах стоять. — Скажи мне, как тебя спасти? — Зачем тебе это надо? — хрипло переспросил Локи. Его голос звучал надтреснуто, словно бы он очень давно не разговаривал. — Потому что ты мой брат, и я люблю тебя, — просто сказал Тор. — И ты готов рискнуть ради меня, человека, желавшего твоей смерти? — зеленые глаза Локи сверкнули во тьме. — Я готов рискнуть ради тебя своей жизнью. Но я не знаю, как тебя найти. Радужный мост сломан, асы заперты в Асгарде, как мыши в мышеловке. — Хм… — хитро улыбнулся Локи и облизал потрескавшиеся губы. Шрамы от нитки на них были все еще заметны, но выглядели не так страшно, как раньше. — Локи, говорят, ты знаешь тайные пути между мирами. Покажи мне их, и я найду тебя и приведу домой. — Если бы я мог ими воспользоваться… — Локи выразительно посмотрел на Тора и продолжал: — Тропы очень опасны, брат, а сейчас, с разрушением Радужного моста, не все из них надежны, некоторые выбрасывают в самое сердце первозданного хаоса. — Ты знаешь, я не боюсь смерти. Просто укажи мне путь. — Следуй за моей тенью, брат, — прошептал Локи, наклоняясь так близко к уху Тора, что едва не коснулся его языком. Этот шепот набатом раздался в голове Тора, и он проснулся. Он почувствовал страшный холод, словно бы уснул в Асгарде, а пробудился в Ётунхейме. Натянув на себя медвежью шкуру, служившую ему одеялом, он поежился и сел на кровати, пытаясь собраться с мыслями. Голос Локи все еще стоял в ушах, и от него по телу бежали мурашки. Тор подумал, что холод, который неожиданного окружил его, может исходить от мертвого прикосновения Локи, которым уже завладела повелительница смерти Хель. Но от этой мысли он не испытал страха, потому что был полон решимости дойти даже до ее владений в поисках брата, хотя и сильно надеялся, что Локи в своем падении в бездну не докатился до самого нижнего из девяти миров.