Уловка Локи

На следующий день даже самые невнимательные из друзей Тора заметили, что тот в совершенно не свойственной ему манере задумчив и молчалив. — Куда ты смотришь? — спросила Сиф, кладя руку ему на плечо. — Никуда, — рассеянно ответил Тор, не отрывая взгляда от места, где совсем недавно мелькнула рогатая тень. — Что с тобой? Ты скорбишь о Локи? — Да. — Ты сделал все правильно, он сам во всем виноват, — сказала Сиф, пытаясь поймать взгляд воина. Но тот упорно не хотел смотреть ей в глаза. Тор уже твердо решил, что пойдет за братом один и ничего никому не скажет. В Ётунхейме он уже подверг жизни своих друзей серьезной опасности, а сейчас все было намного сложнее. К тому же, ему было известно, что никто из них не захочет идти на еще больший риск ради возвращения Локи в Асгард, и пойдут они только ради самого Тора. Словом, если уж и рисковать ради брата, то только собой. — Ты говоришь правду, Сиф, — после паузы ответил Тор. — Но от этого не легче. Он поднялся из-за стола и пошел к большим золоченым дверям, отделяющим обеденный зал от остального дворца. Когда он вышел в коридор, его уже ждала рогатая тень, которая при его появлении мягко скользнула за угол. *** — Ты хотел говорить со мной, Хеймдалль? — спросил Один, подходя к кромке обрушенного Радужного моста. — Да, мой царь. Благодарю, что пришел сюда. Многие в Асгарде считают, что я тут напрасно стою. Но я не могу оставить мост, пусть даже эта дорога уже никуда не идет, — печально ответил Страж. — Когда-нибудь ее восстановят. И это может случиться быстрее, чем нам кажется. — Я хотел поговорить с тобой не об этом, Один-всеотец. Я посчитал, что должен предупредить тебя о том, что Тор собирается отправиться на поиски Локи, — сказал Хеймдалль, глядя на своего царя немигающим взглядом своих желтых глаз. — Странно, что он ждал так долго, — ответил Один, и на его губах появилась странная улыбка. — Ты не собираешься его остановить? — Нет. Однако меня огорчает то, что Тор, кажется, не собирается ставить меня в известность. — Может, он считает себя слишком взрослым, чтобы просить разрешения у отца? — Он наследник трона, а не сын кузнеца. Уходя, он бросает Асгард на произвол судьбы. — Мне следует остановить его? — Нет. Этот вояж с Локи должен многому его научить, раз из предыдущего Тор не извлек всех уроков. К тому же, моему младшему сыну пора вернуться домой, а то скитания по нижним мирам плохо сказываются на его здоровье и характере. Хеймдалль удивленно посмотрел на всеотца, но ничего не сказал. — Не спускай с Тора глаз, — распорядился Один. — Да, мой царь, — кивнул Страж. *** Тень скользнула вниз по лестнице, ведущей в хранилище оружия. Тор огляделся и двинулся за ней. Охранники почтительно склонили головы в знак приветствия, он лишь коротко кивнул им в ответ, чтобы не упустить из вида тень. Пройдя несколько лестничных пролетов, Тор зашел в хранилище и огляделся. Здесь было слишком много горящих факелов, которые отбрасывали дрожащие отблески в разные стороны. Он потерял своего призрачного проводника, прошелся по коридору и остановился у пустого пьедестала, на котором когда-то стоял ледяной ларец ётунов. Теперь тут было пусто — Локи унес трофей с собой в бездну Утгарда. Тор обернулся и посмотрел по сторонам — тени брата нигде не было. Он простоял так еще несколько минут, раздраженно скрипнул зубами и решил вернуться в свои покои. В любом случае, к путешествию надо подготовиться — надеть доспехи, запастись оружием и провиантом. Тор не ждал, что нисхождение по древу Иггдрасиль в нижние миры будет увеселительной прогулкой. И хотя он вполне отдавал себе отчет, что его одинокий вояж был еще большим безумием, чем недавняя вылазка в Ётунхейм, Тор надеялся, что удача будет на его стороне. В конце концов, он уходил в поход не ради войны, а ради спасения брата. То, что лазейка между мирами находилась где-то недалеко от хранилища оружия, Тора не удивило. Ведь именно там ётуны проникли в Асгард в первый раз. Сложив в заплечную сумку еды и питья на несколько дней, надев теплый плащ и пару крепких сапог, он вышел из своего чертога и двинулся в сторону хранилища. Стояла ночь, и во дворце почти никто не попался навстречу. Перед выходом Тор думал о том, как сказать все Одину. Но в итоге решил ничего не говорить, потому что был тверд в своем решении найти Локи. Неодобрение отца на него бы никак уже не повлияло. Охранники пропустил его без слов и выражения удивления на лицах, словно бы ходить в главный трофейный зал в час ночи было самым обычным делом. Впрочем, Тор не придал этому значения. Оказавшись в центре хранилища, он оглянулся по сторонам, но тени Локи не увидел. Тогда он присел рядом с пустым пьедесталом для Ледяного ларца и стал ждать. Умение ждать никогда не было его сильной стороной, вначале он злился, смотрел по сторонам и шепотом звал брата. Но ничего не менялось, и тогда он привалился к стене и незаметно для себя уснул. Он проспал пару часов без сновидений, пока из мрака медленно не появился Локи. Он был так же бледен и худ, как в предыдущих снах, но теперь в его глазах было гораздо больше жизни. Локи двигался быстрее, увереннее, чем раньше, на его губах играла лукавая улыбка, какую Тор видел у него в последний раз еще в юности. — Пора, брат, — прошептал он и дотронулся до его плеча. — Проход открылся, но совсем ненадолго! Тор вздрогнул, вскочил на ноги и окончательно проснулся. Там, где его плеча коснулся Локи, кожу саднило, как после соприкосновения со льдом. На противоположной стене хранилища появилась отчетливо различимая рогатая тень. Как только Тор сделал к ней навстречу шаг, она метнулась в сторону почетных трофеев, захваченных в ходе древней войны с Ванахеймом. Пробираясь между резных деревянных щитов и копий, покрытых патиной, Тор вошел в полупустую комнату, где прежде не бывал и чьим единственным украшением был выцветший гобелен, повествующий о заключении перемирия с царем ётунов. Тень Локи остановилась прямо на нем, полностью загораживая фигуру Лафея и возвышаясь над изображением Одина на целую голову. Тор вопросительно посмотрел на тень, но она больше не двигалась. Тогда он подошел ближе и протянул к ней руку. Ладонь прошла сквозь гобелен, как сквозь темную холодную воду. Тор сделал шаг вперед и полностью провалился в черный проход, образованный тенью Локи. Падение было долгим и каким-то удушающим. Путешествия по Радужному мосту можно было сравнить со свободным полетом, от которого захватывало дух. Сейчас же Тор чувствовал себя так, будто падает в черную безвоздушную бездну. И, когда он уже всерьез почувствовал, что ему нечем дышать, ноги достигли дна. Тело Тора вынесло на берег какой-то замерзшей реки или озера и крепко ударило о ледяные глыбы, громоздящиеся друг на друга. На секунду он отключился и, придя в себя, услышал, как в некотором отдалении от него кто-то с хрустом ломает ледяную корку и движется в его направлении. Тор сжал рукоять Мьёльнира и попытался что-то разглядеть во мраке. Он не видел противника, но чувствовал, что он приближается. В этот момент он услышал голос брата прямо у себя в голове: «Уходи, убегай оттуда немедленно!». Тор никогда не бегал от опасности, но в этот момент он каким-то внутренним чутьем понял, что Локи дал хороший совет. Он резко взмыл вверх, и через считанные мгновения то место, где стоял Тор, пришло в движение. Ледяные глыбы взорвались изнутри, и со дна замерзшего озера выпрыгнула огромная зубастая тварь. Она зависла в воздухе на мгновение, а потом плюхнулась обратно всей своей громадной бесформенной массой, разнося по округе отвратительный вой, полный голодного разочарования. — Что это было? — спросил Тор, наблюдая за тем, как чудовище подслеповато оглядывается, принюхивается и шарит лапами по льду. Потом оно нырнуло в воду, и наступила мертвая тишина. На вопрос никто не ответил. Тор огляделся, но увидел вокруг себя лишь бесконечное нагромождение запорошенных снегом скал — никаких огней, никакого движения. Углядеть тень в этом мраке казалось задачей совершенно невыполнимой, судя по всему, Ётунхейм был обделен даже луной. В совершенно черном небе Тор не увидел ни одного знакомого созвездия, далекие светила казались гораздо меньше, чем если смотреть на них из Асгарда. Тор плотно запахнул плащ: хотя в этой ледяной пустыне не было даже ветра, холод стал пробираться под одежду. Медленно передвигаясь между глыбами, Тор вышел на некое подобие дороги — относительно ровная полоса суши петляла между скал, удаляясь куда-то в горы. Никаких признаков тени Локи не было видно, и воин решил пойти по этой тропе в надежде найти какое-то укрытие. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем дорога завернула за очередной валун и привела к развалинам какого-то сооружения, построенного из прозрачного льда. Здание было довольно большим, но половину его словно снесли огромным топором и разбили на мелкие осколки. Крыши, как водилось у ётунов, здесь не было изначально. Тор прислушался, но не почувствовал ничьего присутствия. Складывалось ощущение, что та озерная тварь была единственным живым обитателем этой снежной пустыни. — Локи, — тихо позвал Тор, но брат больше не проникал в его разум. Окружающие холод, мрак и бесприютность заставили зайти в развалины ётунской постройки. На фоне унылого пейзажа они казались даже привлекательными. Тор коснулся рукой ледяных стен и почувствовал, что на них еще сохранилась какая-то фигурная резьба. Пройдя немного вперед, он увидел огромный дверной проем, рассчитанный на гигантов. Зайдя внутрь, Тор увидел ряд массивных колонн и возвышение наподобие алтаря. Видно было, что место простояло покинутым годы, если не века. Мелкий колючий снег запорошил пол, но нигде не было видно больших сугробов, словно на здание была наложена особая магия. Тор тяжело вздохнул и решил немного передохнуть. Устроившись между двумя колоннами, он накинул на голову капюшон, и, крепко сжимая в руках верный молот, закрыл глаза. Когда он проснулся, на ледяную пустыню опустилось тусклое хмурое утро, мало чем отличающееся от ночи. Тор встал, размял затекшие мышцы и огляделся по сторонам. Брат во сне к нему не пришел, и от этого он почувствовал досаду. Поход за Локи представлялся ему чередой сражений, а не бессмысленных скитаний по ледяной пустыне. Странно было и то, что ему не попался ни один ётун. Не то чтобы Тор жаждал с ними встретиться, но их полное отсутствие удивляло. Тор посмотрел по сторонам в поисках рогатой тени, но ничего не обнаружил. Он прошелся вдоль колоннады ледяных столбов, на которых еще осталась грубая резьба. Тор почувствовал, что сильно замерз, достал флягу с можжевеловой настойкой и сделал несколько больших глотков. Тепло медленно разливалось по телу. Тор вспомнил, что не ел с прошлого вечера. Он оглянулся в поисках места, где можно развести огонь, и чуть не выронил из рук фляжку. Прямо под ним в толще льда на расстоянии пары ладоней от поверхности находился мертвый ётунский младенец. На его синем лице застыл плач. Тор подумал, что ему все мерещится. Он опустился на колени, стряхнул с ледяного пола мелкий сухой снег, и не мог сдержать возгласа — весь фундамент здания состоял из вмерзших в лед мертвых ётунов, в основном детей. К горлу Тора подкатил комок, есть перехотелось. Он вскочил на ноги и, шатаясь, вышел наружу. Теперь он отчетливо видел, что тропа, по которой он пришел сюда ночью, была именно дорогой, некогда широкой и ровной, а ныне почти полностью разрушенной. Но снежных заносов на ней не было, хотя на обочинах глыбы льда громоздились друг на друга, делая дорогу похожей на узкий каньон. Вероятнее всего, на нее было наложено то же волшебство, что и на здание, которое на поверку оказалось то ли погостом, то ли капищем. От одной мысли, что он спал на горе трупов, Тор поежился. Он шагнул на древний тракт и тут же увидел рядом с собой чужую тень. Это был Локи, и Тор вздохнул с облегчением. Фантом, не касаясь дороги, скользнул вперед, призывая следовать за ним. От увиденного на ётунском капище Тора все еще подташнивало, он сжал в руках молот и двинулся за тенью. Он шел почти весь день и потерял ход времени. За все это время унылый пейзаж не менялся, поэтому складывалось ощущение, что дорога водит по гигантскому кругу. Локи словно поторапливал, скользя по обочине так быстро, что Тор за ним еле поспевал. Он вымотался и хотел есть, к вечеру поднялся ветер, и даже крепкий, подбитый мехом плащ не спасал от мороза. Уже когда стало смеркаться, тень свернула с главной дороги и провела Тора между ледяных валунов в неприметную пещеру, образованную двумя громадными каменными плитами, упавшими друг на друга. Тор зашел внутрь и, никого не увидев, опустился на пол и прислонился к стене. Тень Локи растворилась во мраке пещеры, и, когда Тор развел огонь, уже не вернулась. Он не ел и не отдыхал весь день, поэтому резонно предположил, что имеет на это право. От настойки и еды Тора стало клонить в сон, и, поскольку ему были необходимы некоторые объяснения от брата, он не стал этому противиться. Сжав обеими руками Мьёльнир, он лег рядом с тлеющим костром и заснул. *** На этот раз Локи пришел сам, неслышно выйдя из мрака пещеры и сев у костра напротив брата. Во сне Тор этому не удивился. Лицо Локи было пугающе бледным, даже каким-то голубоватым, губы с так и не зажившими ранами и вовсе казались синюшными, как у покойника. Но на них была мягкая улыбка, а в зеленых глазах стояло торжество. — Ты все-таки отправился в путь, — тихо сказал он вместо приветствия. — А ты в этом сомневался? Локи не ответил. — Что это за место? — Всего лишь остановка в пути, — ответил Локи и поднял глаза к своду пещеры, словно любуясь ей. — Ты был здесь раньше? — спросил Тор, внимательно глядя на брата. Но тот ему снова не ответил. — Сколько мне еще идти? — По Ётунхейму? — оживился Локи и улыбнулся. — Недолго. Завтра ты достигнешь места, откуда сможешь спуститься ниже по древу Иггдрасиля. — Ты в Свартальфхейме? — Ну… — Локи закусил губу и подозрительно посмотрел на брата. — Ты же хотел за меня отомстить? — И сейчас хочу. Но все-таки, где ты находишься? Я же имею право знать, — сказал Тор, теряя терпение. — А куда ты готов пойти за мной? Где предел твоей храбрости, могучий Тор?! — взвился Локи, поднимаясь с места. Тор молниеносно встал на ноги, схватил его за руку и приблизил к себе. — Если я отправился в путь, то намерен идти до конца. Поэтому перестань извиваться, и просто ответь мне! В это мгновение фантом Локи рассыпался в руках Тора градом мелких острых снежинок, от которых стало жечь кожу. Взгляд воина метнулся по узкой пещере в поисках брата, и вскоре тот вновь появился в темном углу, куда почти не доходил свет от гаснущего костра. Сердце Тора колотилось, как бешеное, и он с трудом сдерживал себя, чтобы не начать вновь задавать прямые вопросы, на которые Локи отвечать, похоже, не собирался. — Ты был ночью в разрушенном храме ётунов, — напряженно произнес тот, глядя на огонь. — Как там… всё? От странного вопроса брата и какой-то невыразимой тоски в его глазах Тор перестал на него злиться. Он не пытался приблизиться, чтобы снова не спугнуть, и решил позволить Локи сменить тему, хотя покинутый храм — последнее, что его сейчас интересовало. — Там в полу много мертвых ётунов… детей… вернее, фундамент состоит сплошь из них, — ответил он. По лицу Локи прошла нервная судорога. Он закрыл глаза и отвернулся. — А ты сам там не был? — спросил Тор, не понимая реакции брата. — Нет. Я не могу туда зайти. — Поэтому ты не приходил ко мне вчера во сне? — Да. Это место проклято, ётуны сами туда не заходят. — А почему… — Тор не закончил, потому что Локи вдруг вздрогнул, прислушался и уставился на вход в пещеру. — Просыпайся немедленно! Сюда кто-то идет! Тор вскочил на ноги и уже потом открыл глаза, чтобы увидеть, как узкий проход в его укрытие загораживает вооруженный ледяным кинжалом ётун.