Глава 18. Колыбельная.
Самые хрупкие сердца у бесчувственных людей – одного потрясения достаточно для падения крепости.
Неизвестный автор.
16 января 1986 года. Ущелье Лидфорд, Дом Поттеров, Зал портретов. Обед.
Гарри Поттер, колдунишка в непонятном состоянии.
Ну, с чего бы начать разговор? Стою уже третью минуту и не могу сосредоточиться на изображениях родных больше, чем на секунду. ...Мама, прижавшись к полотну, вглядывается в меня. Папа, похоже, не может определиться, что чувствует к существу в теле родного сына, за которого отдал жизнь. Бабушка с дедушкой же ожидали начала, решив отдать инициативу в руки молодых. Стоило только почувствовать слабость в ногах, как ближайший стул мягко ткнулся в бедра – мелковат еще. Не думал, что это будет настолько тяжело... Пару раз открывал рот, в надежде, что слова сами выйдут, но нет. Впервые на моей памяти мне было настолько психологически тяжело и я не мог подобрать слова. Лили тихо вздохнула, набрав воздух в грудь и зашевелила губами, не отрывая взгляд от моего лица. Шепот налился силой и я смог различить слова. Колыбельная... Одна из немногих воспоминаний, отложившихся в памяти малыша... ...Пожалуйста, позволь вывести тебя Из темноты к свету, Потому что я верю, что ты Сможешь пережить еще одну ночь. Перестань думать о лёгком пути, Вовсе не нужно уходить и задувать свечу, Потому что твоя история не закончена. Ты слишком молода, И лучшее еще впереди. Так что просто включи радио И послушай колыбельную еще раз. Если ты меня слышишь сейчас, Я обращаюсь к тебе, Чтобы сказать тебе, что ты не одинока. И если ты не можешь сказать: "Мне жутко страшно, Потому что я не могу дозвониться до тебя", То просто закрой глаза, О, милая, вот звучит колыбельная, Колыбельная для тебя одной... Даже не заметил, как прикрыл глаза, а по щекам снова потекла соленая влага. Слишком я расчувствовался за сегодня... – Мой малыш... – Мама с мягкой улыбкой на тонких розовых губах всматривалась в меня, чуть ли не отказываясь моргать. Джеймс успокоился окончательно и неуверенно притаптывал пятачок земли за спиной жены, но его никто и не думал упрекать. Дедушка не сжимал набалдашник трости до хруста костей или даже металла, а бабушка не напрягала руку на изгибе его локтя. – Я помню тот вечер, – голос срывался и я даже не пытался скрыть подступающие всхлипы и дрожь голоса. – Запах свежей выпечки с корицей, печеные яблоки... Смех папы и лай Бродяги... На улице шла гроза, не мог уснуть от вспышек молнии и раскатов грома из-за чего привлекал твое внимание – не хотел остаться один. Не мог уснуть, пока ты не спела колыбельную. Эту колыбельную... – Гарри... – просипел Джеймс, чуть ли не развалившись на брусчатке песочного оттенка. – Ты ни в чем не виноват, не смей себя винить. Ты мой малыш, я ясно вижу и чувствую. Мой Гарри... Лили прижала руку к полотну, ожидающе посмотрев на меня и перевела взгляд на раскрытую ладонь. Тяжело поднявшись, с трудом сделал заветные два шага, обратившиеся в долгие минуты пути. Рука подрагивала и медленно откликалась на сигналы от мозга. Дрожь всего тела шатала окружающий мир, но нежная кожа руки по ту сторону портрета манила и давала так необходимые силы. Подушечки пальцев огладили поверхность динамических красок, не способных передать теплоту и ласку в любую сторону, но никак не могли сдержать духовную поддержку и любовь матери к сыну. Давно мне не было так легко и приятно на душе. – Ты дома. Мы рядом с тобой. Все будет хорошо! – ...М-мама... – Я здесь, Гарри, я здесь!17 января 1986 года. Ущелье Лидфорд, Дом Поттеров, Зал портретов. Утро.
Гарри Поттер, изучающий колдунишка.
Вчерашний день пролетел незаметно, пока я не оказался на кровати после неплотного ужина, пролетевшего мимо сознания. Из подобия транса я вышел только утром, стоило мне проснуться от ощущения знакомых лап на лице, но возмущаться не стал – пусть пошалит сейчас, пока я ребенок. Потом будет уже не до того. Завтрак также не запомнился – я был больше занят копанием в своих бумагах, изучении своих записей и разглядыванием выстроенных символов алтаря. Тайна оставалась бесстрастной к моим попыткам приоткрыть завесу. Дополнив список вопросов и нарисовав новый комплект бумажных макетов рун, я зашел к обитателям картин. – Доброе утро, – не знаю, стоит ли это говорить, но я чувствовал себя психом и идиотом. Первое еще хоть как-то укладывалось в мой психопортрет, но второе вызывало неприятные ассоциации и ощущения. – Доброе, Гарри! – Первой поздоровалась мама, словно и не уходившая в свой дом внутри картины. Лучезарная улыбка грела очерствевшую душу и я поглощал эти приятные чувства, словно сухая земля вечерний, теплый прилив. – Тебе кто-то нужен сегодня? – Да... – Было немного неловко говорить матери, что я пришел не к ней. – Хорес, Ренвин и Хардвин. Если кто-то разбирается в артефакторике или символике и рунологии. Знаток ритуалистики тоже может понадобиться, если такой есть. – Сейчас, пару секунд! Джеймс, сходи за родственниками! – Отец даже не стал сопротивляться и послушно исчез в переплетениях улиц. – Как спалось? – Я даже не заметил, как уснул. – Прости, – повинилась рыжеволосая. – Это я виновата. За столько лет и забыла, что тебе надо побольше есть и спать. Ты ведь вчера даже не обедал! Что я за мать?! – Все в порядке я не был голоден. – Тебе надо много кушать! Не смей пропускать приемы пищи! Было неудобно и приятно от такой заботы. Я понимал, что это лишь портрет, но могу же я побыть эгоистом? Могу же я позволить слепку женщины, давшей мне жизнь и отдавшую за него собственную, почувствовать то, чего не успела при жизни? Материнские инстинкты слишком сильны, чтобы их можно было просто скомкать и выбросить в окно. Даже самосохранение сдается на милость перед столь неукротимым порывом души и тела отнюдь не слабой и еще более прекрасной половины человечества. Матери способны на чудо даже без обладания даром магии, а с ней – исчезают любые границы бытия и ограничения мира. – Что заставило тебя оторваться от общения с семьей ради кучки стариков и старух, малыш? – Голос Хореса был... теплым и приветливым, наверное? Этот маг вызвал чувство бессознательного уважения в любом собеседнике, чего уж говорить про меня с моим детским телом? Но даже так, я–взрослый воспринимал его как равного себе, но его отношение как младшему давало новые рамки. Он не отрицал моих умений и знаний, но для него я – потомок. Надо же уступать старикам, верно? М-да... – В целом, я никуда не спешу, но мой прошлый проект занял 4 года единоличного вычисления. Этот куда сложнее и я не хочу тратить время в никуда, тем более, что пообедать и пообщаться я могу и здесь. – Правда? – Ренвин заинтересованно потянулся вперед. – Что это за проект ты столько высчитывал? – Стационарная защита с возможностью перехода в осадный режим и самоуничтожение в случае прорыва защитного полога с комплексами поглощения излишек магии внутри защиты и перенаправления на повышение общего фона магии внутри защищенного помещения без высвобождения за его пределы. Еще вплел в него полное сенсорное восприятие в пределах дома и прямое зрительное восприятие наружного пространства в радиусе 2 километров и систему восприятия "Свой-чужой" и такие мелочи, климат контроль, автоматическая уборка, поддержание огня в камине, а еще... – Гарри, – Хорес прервал меня посреди монолога и я увидел откровенно вытаращенные глаза каждого из присутствующих на картине. – Скажи честно, ты пришел похвастаться? Я вот не представляю, зачем я вообще тебе нужен? – Как ты справился всего за четыре года?! – Ренвин искал челюсть где-то в районе ног, но поиски были безуспешны. – Ну... – Он адаптировал уже готовую схему, добавив те самые мелочи и сенсорное восприятие за год, а оставшиеся три чертил. – Винтер... – Повторюсь, мы точно тебе нужны? – Да, нужны. – Ну тогда ладно, – брюнет решил усесться на газон и откинулся на низкие перила. – Итак, какая помощь тебе нужна от дилетантов вроде нас? – Я хотел попросить вас высказать свои мысли по алтарю силы. Сейчас расставлю символы. – Не задерживаясь, я приступил к раскладыванию отдельных листов бумаги, соблюдая все размеренности. – Смотри, как надо работать, Ренвин. Может быть, ты прожил бы чуточку дольше... – Я не виноват, что координаты портала поменялись во время тестового запуска! – Ну да, конечно... – Вы не считайте его таким уж осторожным! – Винтер... тут же мама! – Он просчитывал свой комплекс чар для подвальчика без учета влияния местной энергетики на материалы. Или, например, высчитал он формулу универсального воздействия со вносимыми переменными в процессе использования и только потом вспомнил, что еще даже не выбрал материал будущих атамов. – Гарри!/Гений! – Крики возмущения и опасения слились в восторженный вскрик Ренвина и хмык Хореса с доброй половиной присутствующих. – Формула на то и универсальна, что ее можно вплести в любой материал. – Ровным голосом, стараясь скрыть смущение и не смотреть на маму с отцом, ответил я, разглядывая листы на полу. – Защитный купол я просчитал еще в прошлых мирах и применял не раз. – Но модификаций и окон в нем не было, – предательница с оскалом наблюдала за лично сотворенным филиалом хаоса. – Формулы высчитывал в первый раз, почти не отвлекаясь на сон и еду. – Ты сама задала временные рамки! – Но ты и так успел бы с обычным распорядком дня. – Винтер! – Гарри! – Возмущению мамы не было видно конца и края. Подкинула же дрова, Винтер, ой подкинула... Старики даже начали расходиться посмеиваясь надо мной. Совещание откладывается на неизвестный срок...17 января 1986 года. Ущелье Лидфорд, Дом Поттеров, Зал портретов. Вечер.
Гарри Поттер, отруганный портретом колдунишка.
Давно мне не приходилось не симулировать раскаяние и вину... – Винтер, месяц будешь есть сухой корм. Никаких сладостей! – Не перекладывай свое разочарование на фамильяра, Гарри! Она же заботится о тебе! – Да-да, Гарри, нельзя мне сухой корм! – Дух откровенно веселилась на протяжении всего выноса мозга бедного меня. – Та запись в центральной больнице еще активна? На удаление моего мозга по твоей инициативе, дорогая советница по вопросам моей безопасности и здоровья? – Какая запись? – Ооо, не получится! – Та самая, которую ты устроила после обнаружения стороннего органа в моей голове. – Винтер! – Вот! Истинное проявление мгновенной кармы. Мама Негодует! – А чего сразу я?! В этот момент рядом со мной снова появился столик с легким ужином и стул. Премьера представления "Мама отчитывает фамильяра сына", первый ряд, первое место. Закуска и выпивка бесплатно! Пока шли баталии между женщинами, я успел поесть, расставить бумажную версию плиты алтаря, проверить все по два раза и закусить кексами с горячим шоколадом. Месть сладка, в буквальном и переносном смысле этого словосочетания. В итоге, я самоустранился и отправился спать, а с утра проснулся уже без своего будильника на зефирной тяге. Я нисколько не удивился картине развалившейся в раскаянии духу холода, взглядом умоляющей меня спасти ее и простить. – Доброе утро, мама! – Подобное обращение тут же выбило ту из колеи и она удивленно уставилась на солнечные лучи, бьющие на деревянные панели пола. – Доброе... – Пап, не мог бы ты позвать вчерашних предков? Как звучит-то... Вчерашних предков, м-да... Пока я посмеивался над самим собой, мама осматривала окружение, а Винтер исчезла в неизвестных закутках астрала, наконец обретя свободу от внимания мамы из портрета. – Все уже закончилось? По городу ползут слухи одна страннее другой. Лилиан, мое уважение! – Хорес чуть наклонился, с улыбкой смотря на зардевшуюся ведьму. – Малыш, какие у тебя вопросы? – Как я уже говорил еще вчера, мне нужно мнение каждого из вас по символам, рунам, их расположению. – А я-то тут зачем? – Некромант не понимал ход мыслей своего потомка, но этому никак не удивлялся – он практик, а не теоретик. – Ты ведь говорил, что приносил жертвы Морриган, верно? – Дождавшись согласного кивка, я продолжил: – Как жертвы влияли на алтарь и окружающее пространство? Были ли пытки жертв или просто ритуальное убийство? Сколько жертв минимум и максимум бывало и к чему это приводило? Какие исполнялись катрены и чему посвящались жертвы? В смысле, во славу Морриган или просьбы усилить, оздоровить, дать немертвых воинов? Применялись ли зелья, благоухания, подношения? – А ты не мелочишься, малыш... – Гарри, тебе рано такое знать! – Мама, все в порядке, – поспешил я заверить заволновавшуюся женщину, так и не покинувшую площадь перед картиной. – Я лично видел не самые приглядные картины и даже приходилось таким заниматься самому. Я не собираюсь повторять. Мне нужна информация по самым базовым воздействиям некротической энергии на алтарь. Я почувствовал, что на алтаре Поттеров были принесены жертвы. От добровольного одного из предков, до насильного. Для анализа у меня недостаточно данных. Лучше узнать так, чем самому проводить исследования, тем более у меня нет никакой материальной и финансовой базы. Лили потерянно смотрела на меня. Я ее сын, но в то же время, я куда старше ее и Джеймса вместе взятых. – Я понимаю, – ведьма уселась на лавку и уставилась перед собой, временами кидая потерянные взгляды на меня. Неприятные ощущения... – В каком смысле, у тебя нет материальной и финансовой базы? – Джеймс услышал ключевой момент и обратил на это внимание всех присутствующих. Лили снова заволновалась, но хотя бы не из-за беседы ее пятилетнего ребенка с древним и жутким некромантом о его профессии... – В самом прямом. Род же мертв, у меня нет никакого права на сейфы, так как несовершеннолетний. Опекуна я в лицо не видел. Хотя нет, вру – видел в воспоминаниях. Альбус Дамблдор. – Стой, а как же Сириус?! Как же Алиса?! Вот что не давало мне покой! – Сириус в Азкабане, – отец в ужасе сполз на брусчатку, – из-за убийства крысы Петтигрю, сдавшего тайну местонахождения дома и 13 маглов. Крыса жива. Алиса и ее муж – Фрэнк – лишились рассудка после множества пыточных проклятий. – А как же Амелия Боунс?! – У нее же вроде убили мужа и брата с его женой. На воспитание осталась племянница моего возраста. Андромеде меня не дали из-за ее происхождения из семьи Блеков. – Поэтому ты оказался у Петуньи? – Ну и по решению Дамблдора. Пока я не уверюсь в нем сам, в сторону Гринготтса я даже дышать не буду. – Гад он или Гуд? – Ренвин, ты все же странный... – Эм, да... – Все на площадь! Сейчас же! – Тяжелый голос Хореса сталью прокатился по всей картине и ее обитатели тут же начали прибегать, переноситься или прилетать в серых облачках дыма. Холод во взгляде и напряженно сжатые на рукояти меча пальцы наводили не на самые приятные мысли, но никто не переговаривался, терпеливо ожидая объяснения призвавшего. – Эльф! Пока я морщился, рядом с картиной материализовался Нори. Или Лори?.. – Принеси самые подробные карты островов и окружения наших собственностей. – Да, старый хозяин! Это что получается, троица фейри еще во времена Хореса были в услужении Певереллов, а потом перешли к Поттерам с последней в роду? – Слушайте сюда! У Гарри нет доступа к нашим средствам, оставленным в банке Гринготтс. Я ведь говорил, не доверять коротышкам, говорил?! Подходите все по одному к холсту и объясняйте, где и что можно получить в ближайшее же время! Все схроны, все тайники раскрывайте! Мертвецам проклятый металл ни к чему, а потомку необходимо – буквально вопрос его жизни и смерти! Под моим шокированным взглядом, часть родственников выстроилась очередью у полотна, а часть собралась кружками, обсуждая между собой места расположения всего, что могли вспомнить. Вскоре появился домовой эльф и по наводкам родственников отмечал области на картах. – Все будет хорошо, малыш, не волнуйся. На душе стало тепло и легче... – Эй, Гарри! Ренвин отошел в сторону от основной толпы и подозвал к себе. – Ты это, если сможешь закончить мой портал... – Даже не думай! – Коллективный крик мгновенно оборвал поползновения сероглазого, а поигрывающий кулак осадил окончательно. – Я и не собирался переходить через него. – На деда Иол было жалко смотреть. – Но сама концепция интересная, я изучу его со стороны. – Не рискуй парень! Ты лучше с этим дурнем даже не разговаривай. – Эй! А с тобой значит можно?! Кто там выпил экспериментально зелье, на основе трех капель драконьей крови и яда тропического ползучего гада?! – Мои предки страдали отсутствием инстинкта самосохранения... И да, не надо называть змей гадами, они милые. Я даже говорить с ними умею! Родители пораженно замерли, со страхом смотря на меня. – Ну, близость к аватару смерти накладывает свой отпечаток. – На площадь медленно поднялся сгорбленный старик, тяжело опирающийся на посох. – И да, ты пробудил в себе дар разговора со змеями? Я уж думал, что мы его утратили навсегда. Голдрик Певерелл. Седые и сухие волосы скрывались за накинутым капюшоном рясы со стальными перчатками. Из полутени на меня смотрели пылающие желтым глаза. – Да, пробудил его после получения куска души кровного врага семьи, а потом перевел его из пассивного в активный навык. Могу говорить в любое время, а не только при концентрации на змеях. Гарри Джеймс Поттер. – Похвально. Кусок души уже полностью поглотил? – Нет, но она запечатана. После попадания по телу смертельным проклятием малыш умер и через некоторое время проснулся уже я. На лбу у меня была руна Соулу, но я дополнил его еще двумя. Приподняв щелку, открыл взглядам из картины вид на вязь. – «Альгиз Соулу Феху». «Солнечный щит огня» значит... Сильное сочетание против неживых. – Скажите, разве язык змей имело отношение к семье Певерелл? – Да! – Ренвин выкрикнул раньше всех, в упор игнорируя недовольные взгляды окружающих. – Помнишь, что камень с кольцом воскрешения был родовым кольцом Гонтов? Вот, а Кадмус любил ходить налево и один из его потомков забрал Дар смерти чуть ли не сразу, как только он ушел за Грань. – А Гонты все умели говорить на змеином. – Ага. – В любом случае, вы знаете способ изъятия куска души без разрушения сосуда? Я знаю о способах уничтожения – Гоблинская сталь, яд василиска, Адское пламя. – С крестражами-предметами все будет просто, а вот с тобой... – Ренвин, Грол, Вилана и Джон. – Голдрик продолжал изучать рунную вязь на моем лбу. – Поможете мне рассчитать контур высвобождения и перезапечатывания этой гадости. – Конечно, – названные согласно кивнули, также переведя глаза на меня. Жутко... – Хозяин, – фейри протянул мне кучку исписанных бумаг, которые Винтер тут же выхватила и умчалась из помещения. – Исполнительная, – одобрительно кивнул Голдрик. – Шебутная, – исправил я. – Что ты планируешь сделать с этой мерзостью после извлечения? – Пущу на батарейку. – Бата-что? – Батарейку. Запечатаю в контейнер с оставшимися пятью крестражами и основным куском души и заставлю их генерировать магическую энергию для себя – пусть поддерживает щит над домом или послужит какой-нибудь другой цели. Половина предков, а именно Певереллы одобрительно и даже уважительно кивали, а Поттеры выглядели неуверенно, особенно последние поколения, но это моя жизнь и мои решения. Вроде постоянно контактируют, но от привычек так просто не избавишься, да?***
Альбус Дамблдор, задумчивый маг.
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, он же Кавалер ордена Мерлина I степени, Великий волшебник, Верховный, чародей, Президент Международной конфедерации магов и просто Добрый Дедушка Дамблдор всея Англии. Человек-слишком-много-имен-и-титулов сидел за любимым креслом в башне директора Хогвартса, скрипящем от тяжести наложенного комплекса чар для смягчения и подстраивания под сидящего на "троне". Радикулит напоминал о себе. Думы его были тяжки а мыслей много для одной старой головы. Билл Уизли снова оказался посреди школьного скандала, когда вскрылся факт его тесного общения с одной ведьмой при отношениях со второй. Чарли Уизли глубокой ночью вывели из Запретного леса злые до предела кентавры. Министр Фадж провел на место своего заместителя ненавистницу "грязнокровок" и "магический неразумных тварей" с отвратительным вкусом одежды и жеманной улыбкой, от которой не спасают даже его сахарные лимоны особой серии, поставляемые одним из бывших учеников. Позавчерашнее собрание Международной конфедерации магов в очередной раз чуть не вылилось в обычный мордобой с нанесением ближнему тяжелых увечий. Желательно с однозначно трактуемым исходом. И словно этого не достаточно, артефакты сообщают о нахождении Гарри дома, но в опасной безопасности. Как это понимать? Отнести что ли те на проверку? Арабелла говорила, что мальчик крайне тихий и на улице почти не появляется. Бывший ученик, оставивший после себя мантию и прах не давал покоя, как и ставший совсем уж пассивным учитель алхимии – Николас Фламель со своей женой Перенеллой. Вот что делать, а? – Фоукс, прошу тебя, как старого друга, – величественная птица соизволила глянуть на него. Чудо? – Мне нужно еще одно перо для волшебной палочки. Без него ничего не получится! – Ку-ух! – Нет, со мной все в порядке, если не считать боли в пояснице, но сознание у меня ясное. – Кух! – Чем тебе не нравится моя алая атласная мантия со звездами?! – Ку-у-ух! – Ладно-ладно, я куплю себе другую! Не красную! – Кух. – Я от тебя не отстану! Главы факультетов, пришедшие для утверждения рабочей программы на второе полугодие, дружно переглянулись, вздохнули, развернулись и разбрелись по своим личным комнатам. Директор становился неадекватнее самого же себя.