Глава 17. Зал портретов.
Всегда выбирайте самый трудный путь — на нем вы не встретите конкурентов.
Шарль де Голль
15 января 1986 года. Ущелье Лидфорд, Дом Поттеров, Гостиная. Вечер.
Гарри Поттер, расслабленный колдунишка.
Треск пламени приятно разбавлял тишину гостиной, а поток теплого воздуха и плед с горячим шоколадом только увеличивали атмосферу уюта комнаты. Запах хвойных деревьев и цитрусовых пьянил лучше выдержанных напитков в подвалах дома - куда безопасней и полезней. Полумрак и оранжевые отсветы на белых колоннах приятно радовали глаз. Но разве может все быть настолько идеально? Конечно нет. – "Чем порадуешь?" – Сегодня Винтер облюбовала мою голову. – Я закончил измерения и выписывания. – "Дальше что?" – А дальше разбор, анализ, расчеты, модификации, моделирования, анализ, внесение изменений, моделирование и, наконец, воплощение. Приятная слуху тишина снова разбавлялась лишь треском, а не трепом. – "Параноик и перестраховщик. Где твои Азарт и Безумие?!" – Хм, забыл их во втором мире, спасибо, но больше не надо. – "Пф~" – Не надо мне тут косплеить одного мстителя. – "Пф~" – Неделю без сладкого. – "Поняла не дура, дура бы не поняла." – Кончик хвоста начал щекотать нос, что вызывало раздражение и смех. Вот ведь! – Дай отдохнуть работяге! – "Заработай ты хоть одну блестяшку, я бы ничего не сказала, но ты же их только и делаешь, что тратишь." – Как придет весна, выведем оранжереи из стазиса и будем собирать ингредиенты из леса, а пока - все те же ползки и мазки. Хотя, ползать в ближайшее время мне не придется. Вот вроде и не год мне, а чувствую себя младенцем. – "Ладно, отдыхай - заслужил. Наверное." – Ты же знаешь, что у меня на языке вертится? – "Вредина?" – Вредина.16 января 1986 года. Ущелье Лидфорд, Дом Поттеров, Спальня. Утро.
Эх! Вот вроде и спать хочется, но надо вставать. Пушистого будильника нет, но это не значит, что она не здесь... Взгляд из ниоткуда в никуда об этом красноречиво говорит. – Встаю я, встаю! Утренний моцион прошел мимо меня и стоило только присесть за стол, как передо мной появилась яичница, свернутая в трубку, и овсянка с изюмом. Зеленый чай приятно обжег горло и подарил букет ароматов комнате и языку. – Нори, задерни шторы и разожги камин в комнате. Принесите мне все справочники по древним символам, какие только есть. Меня не беспокоить. – Как скажете, Хозяин! Так. Завтрак успеет себя съесть. Где там первый альбом? А вот. Хм, с чего бы начать? Разложить матрицу или вывести блоки энергетических воздействий? Или раскрутить клубок с нитки... А такая вообще есть? Нет, руны на алтаре были замкнуты. Замкнуты. Цикличность? Если цикл нарушен, то и магия не может поддерживать свой поток в ядре, начиная выбрасываться в окружающее пространство. Черт, там же еще геометрические особенности расположения задействованы! как хорошо, что я высчитал точные размеры. Тогда с них и начнем. Сверяясь с набросками общей картины, выложил отдельными листами каждый символ в точности воспроизведя его положение на каменюке. Начнем с середины. Так, что мы имеем? Во всем этом великолепии есть один единственный символ, относящийся к египетским: Посередине плиты у нас овал с резко смыкающимися краями делением посередине, напоминая губы. Если бы не было черты, то так бы и переводилось - «губы/рот» или буква «Р»,. Если воспринимать символ как два, соединенных плоскими частями - то верхняя половина – «хлеб» или буква «Т», а нижняя – «господин, хозяин, владыка» или буква «К»,. Но вместе с тем, можно прочитать как наложенные друг на друга символы, то есть «хлеб и рот» или «хлеб и господин». Или же это и есть один символ, но такой я не нашел на страницах справочников и словарей. Точное сочетание или значение надо будет уточнить у предков. Да и встретиться бы надо... Хм, а в каком году появились волшебные портреты? Запишу-ка я вопросы отдельно, а потом поспрашиваю. Где только хвостатая пропадает?! Ладно, пусть погуляет, потом ее поглажу против шерсти. Суицидальные мысли? Странно. Эх, отвлекаюсь ведь на это чудо вредное. Так, дальше у нас греческие символы. Как и Футарк, состоит из 24 символов, что может иметь еще одно влияние на общую картину. Применены в виде окружности между кельтскими и египетским. Плита сама по себе прямоугольная с округленными краями, на ребре которой и выбиты нордические руны Футарка, все те же 24. Как итог, либо мы имеем минимум 49 символов и максимум 51. Если смотреть со стороны времени, то мои предки были, как минимум, родом из Египта, после чего перебрались в Грецию, оттуда на острова или в другие северные поселения, после чего осели в Альбионе. – Иол, можешь подлететь? Есть несколько вопросов. Через минуту в комнату вплыла призрак и вопросительно посмотрела на мелочь, отрывающую ее постоянно от своих немертвых дел. М-да... – Скажи, пожалуйста, когда появились магические портреты и кто из нарисованных предков самый старший? – Первый магический портрет нарисовали еще в 834 году, за тысячу лет до обычных. Во всяком случае, так говорила Эниса Поттер. Самым старшим из наших предков является Голдрик Певерелл, живший с 785 по 891 года. – А наши предки имели греческие и египетские корни? – Да, одним из самых знаменитых родственников был Морвел Третий, жрец Анубиса. – Значит, наши предки уже тогда имели контакты с потусторонним миром? – Можно сказать и так, мы очень долгое время следовали семейному ремеслу – более трех тысячелетий. Возможно, мы самая древняя семья, имеющая столько могущественных магов в своих предках и из поколения в поколения пишущая историю цивилизации. И наша история оборвалась на тебе... Взгляд серых глаз снова потух и подернулся пеленой воспоминаний и грусти. – Не опускай руки, Иоланта Поттер, последняя из Певерелл. Из любой ситуации есть выход, просто мы его еще не видим. – Возможно. – Я еще не сдался и не собираюсь. В любом случае, мне нужен контакт с предками. – Решился все-таки? Давно пора уже. Идем. Подхватив дневник с неизменной ручкой последовал за плывущей впереди фигурой много-раз-пра-бабушки. Лэрс верно следовал за мной, не оставляя ни на минуту одного. Ну конечно, на его спине нашла свое законное место пушистая тиранша. Пройдя дальше гостиной, мы перешли во второе крыло дома. Честно, я тут еще не бывал. Все те же коридоры с деревянными панелями и элементами в черно-белых и зелено-синих цветах. Иногда мелькали коричневые, красные и фиолетовые, но ничего из этого не бросалось в глаза, органично и плавно перетекая между собой и выстраиваясь в единый рисунок. Значение всего этого великолепия до сих пор не открывало мне свои тайны, лишь отдельные моменты говорили о своем назначения на то или иное психологическое действие. Даже как-то неудобно становилось от всего этого массива воздействия на разум мимо проходящего. Вышли мы к двустворчатым дверям, за которым открылся зал, явно занимавший два стандартных этажа, оформленный в бело-желтых цветах с полуколоннами и отдельным стенами по всему периметру и площади комнаты. Окрашенные в бледно-серые цвета с почти незаметным глазу оттенкам голубой гаммы плиты несли на себе десятки портретов. Потолок терялся в темноте, откуда били немногочисленные источники цвета. Пол был выложен деревянной мозаикой со сложными геометрическими формами. Сочетание цветов говорило о некоей "старости". Но самое большее впечатление вызывала огромная картина размерами шесть с половиной на четыре метра, но это навскидку. На нем шли оживленные беседы сотен людей, с похожими чертами лица, но стоило нам войти, как все тут же стихло. Картина была словно с расширением пространства, уходя вдаль, в подобие старого города. Про бедность и слова нельзя было сказать, как и про броскость. Внушало – вот и все. – "Вот уж точно, мертвая тишина..." – "Радуйся, что это слышал только я! Хотя бы здесь умерь свою язвительность сарказм, остроту и все другие параметры раз в девяносто девять!" – "Приложу все силы!" – Хвост козырнул об макушку с прижатыми ушками и любопытные глазки разбежались по помещению. Веры в нее не было, нет и не будет... – Мои дорогие предки и потомки, позвольте вам представить последнего в нашем роду – Гарри Джеймс Поттер. – Для начала скажу, что мы очень долго ожидали твоего прибытия, малыш, – слово взял высокий красноглазый брюнет в блекло-стальных доспехах с алым плащом и внушающим уважение двуручным мечом в кажущихся расслабленными руках. Лениво полуприкрытые глаза и грива не собранных волос не скрывали блеск сосредоточенности и изучения. Харизма этого мага-воина волнами скатывалась с полотна, уводя всех остальных обитателей в далекий фон. – Я – Хорес Певерелл. Первый Лорд, как теперь принято выражаться, Певерелл на этих землях. – Для меня честь, встретиться с Вами, предки. – Не стоит преувеличивать. Для Поттеров никогда не было честью знакомиться с предыдущим поколением. Не обязанность, но желание. Не честь, но почтение. Не уважение, но любовь. Странная семейка и да, это говорю я. Обитатели картины даже не пытались сдерживать улыбки, разрушая всю мрачно-торжественность момента. – Каждой шутке время и место, а теперь, просветите нас, молодые: никогда еще потомков не называли в этих залах последними. – Мое имя в этом мире – Гарри Джеймс Поттер. День рождения – 31 июля 1980 года, день смерти – 31 октября 1981 года. День второго рождения – 1 ноября 1981 же года. – Хель не взяла твою душу в свои чертоги? – Непонимание в голосе Хореса было оглушительно в гнетущей тишине зала, а вид "убитой" Иоланты только еще больше подчеркивало тяжесть информации. Мои плюс два за плечом добавляли краски тайны. – Мою – вложили, а душу малыша Гарри забрали. Видимо, сказанная о "себе" в третьем лице фраза предоставила тот ключ, которого не хватало и со стороны рамы послышались стоны и всхлипы, полные горя. Я не хотел смотреть в ту сторону – не думаю, что смогу выдержать этого. На долгие десять минут повисло молчание, которое никто не собирался нарушать. Только на фоне приглушенно слышались слова успокоения и подавляемые рыдания – глаза я не смел открывать. – Если сегодня день печали, то скажи, – голос мужчины наполнился усталость. – Ты не пришел сюда сразу же не только из-за своего вселения, верно? Тебя вынудили прийти за ответами на вопросы. – Все так. Алтарь силы треснул и энергия из него утекает. Магия семьи во мне отдает ощущениями оазиса – она посреди пустыни и ей некуда течь, она не сможет передаться от меня потомкам. Я – последний носитель. Третий раз последний носитель силы павших домов. – Кто первые два? – Вопрос был задан не только из любопытства, но и для поддержания диалога, чтобы комната не была снова наполнена тишиной. Всхлипы стихали. – Подгорный клан мастеров-кузнецов Пламенного Сердца и клан ночных охотников Тенебра, гнезда Шестой капли крови прародителя. Гномы и вампиры. – Сколько миров ты прошел? – Вопрос задал молодой черноволосый парень с серыми глазами, похожий на мою спутницу, не нашедшую покой. Похоже, это и есть Ренвин? – Тринадцать миров за 684 года, не считая первую. Это четырнадцатый мир. – У меня это был первый... – П-пожалуйста, подойди ближе-е... Я не смог сопротивляться этому голосу, смутно сохранившийся в памяти. Подгибающимися ногами я подошел к правому краю холста, где расступалась толпа, пропуская две пары. Хмуро и тревожно переглядывающихся между собой пожилую пару и обессиленно опирающуюся на мужа рыжеволосая ведьма, отчаянно бегающая по моему телу к глазам своими изумрудными миндалевидными зрачками. Флимонт и Юфимия, Лилиан и Джеймс Поттеры. Дед, бабушка и родители Тела, не меня. – Т-ты... Сорванный голос молодой девушки так и не смог завершить вопрос. Влага наливалась как у нее, так и в моих глазах. Ненавижу себя. – Ответь... – Флимонт до побелевших костяшек сжал в руках набалдашник трости, на который грузно опирался. – Что с нашим внуком? – Он ушел в колесо Сансары – вневременной и внепространственный поток душ, где она очищается и обретает следующую жизнь. – Ты убил нашего сына?! – Джеймс был в ярости, если не больше. Если бы мог, я готов поклясться, он бы разорвал полотно и вырвался бы сюда. – Я занимаю лишь свободное тело. Впервые я вселился в тело уже рожденного ребенка. Ранее я сам проходил через рождение. Ясность сознания обретал лишь через две недели субъективного времени. В ту ночь же... В ту ночь я сразу имел ясное сознание, так что не могу сказать, вытолкнул ли я его душу или вселился в тело без души. Слезы ведьмы не переставали течь. В своем отчаянии она прижалась к полотну, пытаясь толкать его и проводя руками по всей поверхности в поисках выхода. Этот вид окончательно забрал все мои силы и, не будь Лэрс всегда рядом, я бы просто развалился сейчас на паркете. Мощная шея добермана стала надежной опорой, а пушистый хвост дарил то тепло, которое нужно было мне. Не телу, нет. Душе. – На моей памяти такой феномен я встречаю впервые, а с душами я контактировал немало. – Он занял свободное тело! – Голос принадлежал Винтер в ее форме старшей сестренки, прижавшей меня к своим ногам. – Я бы не стала заключать контракт с демоном, убившим невинного ребенка ради получения сосуда. – А Вы кем будете, юная леди? – Хорес ухватился за возможность отвлечь внимание и выйти из тяжелой темы. – Винтер, дух холода младшего круга. Его фамильяр. – Ого! А рядом с Вами? – Это Лэрс, – я решил подать свой надтреснутый голос, не смея поднимать взгляд к правой границе картины. – Он был личным фамильяром моего названного брата – Хесуса из клана Тенебра, после смерти которого я и стал призывателем гончей тьмы. – А ты Человек многих талантов, малыш! С возвращением в семью! – Улыбка Хореса, похоже, стала тем сигналом, который чуть успокоил Лили и вернул улыбки остальным предкам с единой картины. Это было тяжело. Я даже не сдерживал соленые потоки с щек. Я – Свой. Я не Тело. Я – Поттер, может не душой, но по крови и магии. Малыш Гарри Джеймс Поттер, я должен был сказать это раньше. В тот день, когда ты оставил свое тело мне... Спасибо! Я не подведу тебя и не разменяю жизнь за пару лишних страниц рукописей. За столь щедрый дар я отвечу тебе таким же – найду способ вернуть жизнь семье. Нашей с тобой семье! Пусть твой путь будет легок, а Сансара благосклонна. Я буду молить Акашу за твое благополучие – пусть она подберет тебе новый мир и благополучную семью. – Не стой, малыш, присаживайся. В ногах нет правды. – Нет ее и выше, предок. – Верно подмечено, но ты не стесняйся – с нами давно уже не общался кто-то из живых. – Хорес тихо хмыкнул и присел на римскую лавку за собой, вытащив из-за пазухи точило и принялся медленно прохаживаться по кромке меча, не отрывая своего взгляда от меня, но от беседы он самоустранился. – Ну же, – привлек к себе внимание Ренвин, нетерпеливо притоптывая на своем пятачке пространства. – Задавай свои вопросы! – Хорошо, с чего бы начать? – На мгновения я погрузился в блокнот, выбирая самые важные на данный момент. – Кто создал алтарь магии Поттеров? Когда? Сохранилась ли технология? Что применялось? – Оу, вот так сразу? – Мужчина даже несколько растерялся. – Тут вопрос не ко мне. Я может и артефактор, но не видел сам алтарь – меня уже не было в этом мире. – Хардвин? – Иоланта с надеждой посмотрела на привалившегося к забору юноши лет тридцати трех с кучерявыми вихрами, ушедшего глубоко в себя. Неужели Поттеры уже тогда имели непримиримые отношения с расческой? – А? Простите, задумался. Поттерами мы стали благодаря моему отцу – Линфреду Стинчкомбски. Он был зельеваром и лекарем, заложил основу многим лекарственным зельям нынешнего времени, обеспечив меня и шестерых моих братьев и сестер. Любил возиться в саду с магическими растениями, за что и заработал свою кличку – Копуша. Он мне рассказывал, что всему научил его дед, проведший большую часть жизни в лесу, но кем он был – я не знаю. Вполне возможно, что даже одним из последних кельтских друидов. Увы, их портретов нет. Даже мой написали со слов сына и дочери на смертном одре. – Жаль... – Мне тоже, Гарри. Даже моих родных братьев и сестер нет в этих залах, – с толикой грусти кивнул муж Иоланты. – В любом случае, это объясняет нашу близость с природой и его фундаментальными проявлениями. Сам алтарь остался по наследству мне, как старшему сыну. – Насколько я помню, практически все сведения о друидах происходят из «Записок о Галльской войне» и иных греко-римских сочинений IV в. до н. э. — II в. н. э. Значит, алтарю как минимум 18 веков и как максимум – 24. – Снова 24, – заметила Эстер, севшая за мной, не желая отпускать из кольца рук. – Да... – Что ты имеешь в виду? Вопрос поступил от молчавшего до этого момента Хореса. – На алтаре изображены символы трех наций. Как минимум одна или три египетских и по двадцать четыре греческих и кельтских – он же Футарк, что дает еще один аргумент для друидических корней, но оно же разбивается о египетские символ. Ладно еще греческие - завоевание Британии римлянами происходило в период 43–84 года н. э., но откуда на алтаре исконно кельтского магического общества северо-восточные символы? – Древний Египет существовал до седьмого века нашей эры, – заметила... Мама. – Не интересовался этим государством в свое время – мое упущение, – благодарно кивнул я таким же покрасневшим глазам цвета листвы. Но, насколько я могу судить, склера у меня темнее. – Забавно, – хмыкнул Хорес, смотря на наточенный клинок и проведя пальцем по лезвию, проверяя остроту. – Если все действительно так, то получается, что мы корнями уходим в одну и ту же мертвую страну прошлого, но предки Хардвина раньше нас оказались на островах. – Ренвин, хотел спросить у тебя, – привлек я внимание сероглазого. – Где алтарь Певереллов? – Его нет, – просто пожал он плечами. – То есть, нет? – Вот так вот. Его просто не существует. Насколько я понял, средосточия энергии стали появляться во втором веке второго тысячелетия, а до тех пор были просто кланы, семьи и сообщества. Родов, как их сейчас называют, не было и в помине. – Я помню семь алтарей, на которых приносил жертвы покровительнице, – дополнил Хорес, откладывая двуручник за спину. – А потом Иоланта вышла за Хардвина, которому передал каменюку его отец, тогда, как я – целую семейную картину и мантию невидимку, которую просрал твой отец, малыш. – Эй! – Беззлобно крикнул юноша, чуть обиженно глянув на деда супруги, в то время как Джеймс отвел глаза в сторону рамы, но от подзатыльника Флимонта не увернулся и даже не пытался. – Как есть говорю же, чего в прошлом искать второй истины? – Вот значит как. Выходит, технологию и материалы можно считать потерянными... В ответ Хардвин уже удивленно посмотрел на меня: – Почему же? Возможно, отец передал какие-то знания по созданию подобных артефактов моим братьям и сестрам. Как-то у остальных семей тоже появились ведь алтари, верно? А ведь точно. В лучшем случае, есть еще шесть ветвей семей, берущих начало от Поттеров. – А что с ними случилось после того, как ваши дороги от отцовского дома разошлись? – Я не о всех знаю. – Хардвин неопределенно пожал плечами. – Моих младших, по убыванию, звали: Ролан, Эрза, Брент, Шарлин, Грейс и Уильям. Насколько мне известно, Брент и Уильям умерли от черной смерти, а Грейс больше не могла самостоятельно присматривать за собой и осталась с отцом в старом доме. Шарлин улетела на континент. Ролан основал свой род, а Эрза вышла за кого-то из шотландских земель и от нее больше не было вестей. – Сочувствую... А какой род основал ваш брат? – Спасибо, малыш, но я уже давно смирился. И давай просто на ты со всеми, ладно? Каждому из нас на совершеннолетие отец дарил золотой кубок, полный галеонов. Брент до безумия любил все блестящее и связал свою жизнь с финансовыми делами, пытаясь повторить успех перепродажами товаров и их транспортировкой. В итоге он взял себе говорящее второе имя – Золотой кубок. Я не удивлюсь, если он до последнего дня своей жизни верил, что отец оставил мне куда больше средств, за что и не любил меня. – Золотой кубок, Голдштейн? – Верно. На счет Эрзы и Шарлин больше ничего не знаю. – Того что вы... ты, сказал уже достаточно для дальнейшей работы. – Старший из известных Поттеров только хмыкнул. – Своего однокурсника будешь убеждать предоставить тебе доступ к семейным архивам? – Ренвин с любопытством вглядывался в своего потомка и собрата по судьбе странника. – Не знаю. О нем ведь мало что известно – изучу ситуацию в школе подробнее. Надо будет постараться узнать о судьбе сестер. – Если сможешь что-нибудь узнать, дай, пожалуйста, мне знать. – Конечно. Хорес, – я замялся от такой фамильярности, но под его одобрительным взглядом продолжил, – а где те семь алтарей, на которых ты принес жертвы Владычице серых пределов? – Владычица серых пределов... Как загнул-то, а? Называй ее просто Морриган или Хель – нам всегда было позволено больше вольности в ее отношении. А сами алтари... хм. Парочка была разрушена во время завоевательных походов, а про остальные пять не знаю. – Как это?! – Так я воин и боевой некромант, – брюнет развел руками, словно он не виноват в растрате такого материала! – Куда их девали умертвия после кровавых ритуалов и жертвоприношений или воскрешений особо отличивших врагов – в душе не представляю. Вовремя доставали - вот и хорошо. Детали меня не интересовали как-то – похоже зря... – Чего уж теперь... – Ну, ты можешь призвать парочку моих полководцев и устроить им допрос, но готов ли ты войти в контакт с миром мертвых? – В одном из миров я отыгрывал роль Темного Властелина... Тут раздался дикий крик Ренвина, ошарашивший всех окружающих: – За печеньки и двор бьют тьмой в упор! – Чего?.. Одновременно с моим вопросом раздались хлопки ладоней об лицо и дикий смех Винтер. Хорес не поленился встать и отвесить чуть пристыдившемуся потомку мощного подзатыльника – силы воин не жалел, раз дед чуть порозовевшей от стыда Иоланты не сразу смог встать. – Кстати, а портреты трех братьев есть в зале? – Это ты имеешь ввиду дуралея, идиота и тряпку, которых не смог воспитать вот этот вот неотесанный простак? Они здесь не частые гости. – Если ты про Антиоха, Кадмуса и Игнотуса, то да. – Говори как есть, – беспечно пожал плечами Хорес, – дуралей, идиот и тряпка. Надо было все артефакты рода передать сразу же в руки малышки Иоланты... – Так ведь канон... – Ренвин бурчал, потирая голову. – Ты давай мне о трубках восточных стран, плюющих камнями не говори. Они появились куда позже тебя, так что не неси чушь. Какое они вообще имеют отношение к твоему приступу маразма? – Каноном называются предопределенные события, – вставил я свои пять кнатов. – Вот! – Хорес показательно вытянул руку в моем направлении, укоряюще и недовльно посматривая на покрасневшего потомка. – Вот! Четыре простых слова и я понял то, что ты не мог мне объяснить больше шести веков! Гарри, а ты, случайно, родом не из Лаконии? – Нет, даже не бывал там. – Как-нибудь съезди, очень красивые места. Я уверен, ты найдешь с жителями общий язык. И возьми с собой портрет этого недотепы, может узнает чего нового? Хотя нет, поздно уже... С полотна снова раздался взрыв смешков и безудержного хохота над прошлым путешественником между миров. – Ну что же, – Хорес поднялся с римского стула, подхватив свой меч, и обратился ко всем: – Думаю, на сегодня можно заканчивать всеобщие беседы, но ты почаще приходи сюда, можешь обращаться к нам в любое время. Смело буди по любому вопросу, даже если во дворе два часа ночи. Не спеши покидать зал, поговори с теми, кто сильнее остальных ждал твоего прибытия, малыш. – Спасибо вам, за все... Родственники коротко прощались со мной, оодряюще кивали или улыбались на последой и стали разбредаться по улочкам семейного города, продолжая оживленно беседовать между собой. Полотно стало пустеть на глазах, когда я понял, что я поговорил всего с семью его обитателями из нескольких сотен... Некромант-практик за шиворот и пинками в причинное место гнал вперед себя неугомонного потомка под его жалобные стоны: – Эй, я ведь тоже ждал его прибытия! Дольше остальных – целых шесть веков вообще-то... Ай! Можно полегче или отпустить?! – Только на руки твоим балбесам. Я же сам приблизился к оставшимся стоять в уголке семейным парам. Как мне себя вести?.. – "Не бойся ничего, мы рядом с тобой!" – ответ пришел от следующей за мной Винтер, улегшейся на спине Лэрса, преданно и ожидающее смотревшего на меня. Чуть в стороне невесомой тенью плыла Иоланта. – И Вам спасибо за поддержку, я рад, что вы у меня есть. – "Загнулся бы над своими закорючками!" – Наверняка, – все таки я не смог сдержать улыбку.