Странное милосердие

      — Как ты себя чувствуешь?       Драко заёрзал на кровати, стараясь сдержать тяжёлый вздох.       — Уже лучше.       Он решил лишний раз не напоминать Панси о его жуткой головной боли и сильной усталости, не позволяющей даже подняться с постели.       Забавно. Ведь всё, что я здесь делаю — это сплю или лежу с открытыми глазами.       Мышечная боль вызывала у него непреодолимое желание чем-нибудь заняться: подтянуться, побегать, полетать на метле или хотя бы на несколько секунд встать на ноги.       Панси потёрла лоб.       — Я очень рада.       Уголок его рта приподнялся.       — Ты ещё ни разу не посмотрела на меня.       — Я... — она возвела глаза к потолку и заставила себя улыбнуться. — Просто.. то, во что превратилась прошлая неделя, было похоже на ад.       Драко нахмурился.       — Они продолжают доставать тебя?       — Не знаю, большую часть времени я стараюсь не попадаться им на глаза, — ответила она. — Я ненавижу прятаться, но Блейз и Теодор каждый раз так смотрят, будто ты оказался здесь из-за меня. Они не упускают шанса напомнить мне об этом при каждой нашей случайной встрече. Я стараюсь игнорировать их, но они всё равно продолжают приставать, заставляя меня выслушивать эти обвинения.       — Ты кому-нибудь рассказала?       — Нет. А чем это поможет? Со мной всё будет в порядке до тех пор, пока они не начнут испытывать на мне проклятия.       Драко не хотел отступать, однако, поняв, что она всё равно его не послушает, постарался успокоиться.       — А что остальные?       — Никто из слизеринцев со мной больше не разговаривает, — Панси пожала плечами. — И я, кажется, не против.       Драко кивнул. В этом семестре с ним начало происходить то же самое. Никто из однокурсников до сих пор не знал о его миссии, но изменения в их отношении к нему заставили Драко задуматься о том, что кто-то уже давно рассказал слизеринцам, каким на самом деле он был неудачником.       — Как там Поттер? — спросил он. — Ему тоже перепало, или только мне достались сувениры?       — Насколько я знаю, на нем ни царапины, — горько произнесла Панси, и это не осталось без внимания Драко. — Однако Снейп каждый день оставляет его на отработки в подземельях.       Даже зная всю изобретательность Снейпа в назначении наказаний, такая новость совсем не удовлетворила Драко.       — Ладно. Гриффиндорцы ведь не доставляют тебе проблем?       — Они снова боятся меня, и, похоже, больше не ждут за своим столом.       — Уверен, что и в Слизерине так же, — он сухо усмехнулся. — Что мы теперь будем делать?       — О, можешь не переживать, твоему возвращению они точно обрадуются. Ты стал первым среди слизеринцев, кто осмелился напасть на Поттера. Тебя разве только к лику святых не причислили.       Панси, уставившись на пол, не заметила заинтересованный взгляд Драко. Уставшая, с покрасневшими глазами и ссутулившимися плечами — такой он видел подругу впервые.       — Ты говорила с кем-нибудь из них после того, что случилось?       — Прости... — она вновь посмотрела на него, отгоняя посторонние мысли. — Что ты имеешь в виду?       Он жестом указал на свою перебинтованную грудь, и её губы сошлись в мрачную линию.       — Нет.       — Даже с Грейнджер?       Панси вздохнула.       — Нет.       — Почему?       — Я не совсем уверена, но... После того, как до меня дошли слухи о случившемся, я до смерти перепугалась за тебя и ушла от них, не сказав ни слова. Я подумала, что они убили тебя.       — Но я в порядке, не считая этих ранений, — мягко напомнил ей он.       — Я знаю, но когда тебя доставили сюда, эти раны были настолько серьезными, что меня к тебе даже не пустили. Целители только говорили, что ты потерял много крови и уже несколько часов находишься без сознания, — она устало потёрла глаза. — Я была так зла и напугана одновременно... Тогда я могла думать лишь о том, что в действительности ничего не изменилось, и все последние месяцы были лишь иллюзией и фальшью. Я хотела проклясть Поттера за то, что он с тобой сделал.       Драко захотел обнять её, но из-за боязни, что даже от такого безобидного движения швы на свежих ранах снова разойдутся, только протянул руку и положил её на плечо девушки.       — Знаешь, это ведь я напал первым. Он снова преследовал меня, ещё и день выдался дерьмовым... я просто психанул, а его тупость остаться со мной один на один заставила меня наслать проклятие, — он сделал паузу, а после выдавил из себя оставшиеся слова прежде, чем позволил бы себе проглотить их. — Я не должен был этого делать, за что сейчас расплачиваюсь, и часть произошедшего всё равно на моей ответственности.       Собственный голос, которым он произнёс последнее предложение, даже для Драко показался чуждым.       Панси тоже это заметила. Она привстала и нахмурилась.       В какой момент я начал защищать Поттера? Может, ему всё-таки удалось убить меня, и всё происходящее сейчас лишь мой бесконечный сон на предсмертном одре?       — Ты и вправду говоришь это, или мне только послышалось?       — Это правда. Не бросай их из-за меня.       Её глаза расширились.       — Помфри чем-то напоила тебя перед моим приходом?       — Я серьезно, — сказал он, слегка улыбнувшись. Ему нельзя было смеяться, иначе это вызовет новые проблемы с заживлением ран.       — Почему?       — Судя по тому, что мне удалось видеть, они добры к тебе, — ему пришлось перебороть желание демонстративно закатить глаза. — И только хотя бы по этому я не должен вести себя как осёл.       — Я не ожидала услышать от тебя подобных слов, честно, — ответила Панси. — Решение отдалиться от гриффиндорцев было моей личной инициативой, а не вынужденным ходом, и я просто хотела убедиться, что ты это понимаешь.       Он кивнул.       Панси перевела взгляд на письмо, лежащее поверх прикроватной тумбочки.       — От кого оно?       Драко даже не удосужился отвлечься от разглядывания пустой стены напротив.       — От отца.       Его каменное выражение лица натолкнуло Панси на мысль, что послание содержало явно не пожелание выздоровления.       Панси нахмурилась.       — Это плохо.       — Каждое его слово — чистая правда, — через горькую улыбку произнёс Драко. — Я изначально знал, что Поттер будет следить за мной, но так ничего и не предпринял.       — Тогда почему злишься?       — Я не знаю, — соврал он. — Это само собой происходит.       Драко знал, что родители, должно быть, уже были уведомлены о его состоянии, но даже не надеялся получить хоть каплю сострадания. Письмо, полученное сегодняшним утром, только подогрело в нем горечь и негодование.       «Я никогда даже подумать не мог, что однажды захочу отблагодарить Гарри Поттера — единственного из всех людей, которому, я надеюсь, удалось вправить мозги моему сыну. Мне искренне хочется верить, что это унижение послужит для тебя ценным уроком, которому мне, к сожалению, не удалось тебя научить. Твоя мать очень переживает. Каждый раз, появляясь у меня на глазах, она пытается вымолить разрешение навестить тебя в школе. Однако за последние несколько месяцев ты не удосужился ответить ни на одно из моих писем, а потому не заслуживаешь ни её слёз, ни моего сочувствия.       Наш старый друг очень надеется, что случившееся не помешает твоей учебе. Он ожидает встречи с тобой в конце этой весны. Если моё мнение для тебя отныне ничего не значит, то прислушайся к его словам, иначе будешь рисковать для себя создать новые проблемы, которых и без того достаточно. Не думай, что я забуду о твоём поведении, когда всё закончится.»       Драко схватил палочку и резко наставил её на письмо. Пергамент за считанные секунды охватило пламя, превращая тот в горстку пепла. Панси посмотрела на Драко, ожидая объяснений, однако он продолжил молчание.       — Сколько ещё тебя будут здесь держать? — спросила она, наблюдая за оседающим пеплом. — Тебе бы не помешала прогулка на свежем воздухе.       — Как только эти проклятые раны перестанут открываться при каждом движении, — ответил он, не глядя на бинты.       — Я думала, что тебе становится лучше.       — Последствия этого проклятия быстро устранить не получится, — он осторожно откинулся на подушки. Панси с некоторой ревностью посмотрела на его кровать, завидуя теплу плотного одеяла.       Несмотря на то, что близился конец зимы, в коридорах школы, как ни странно, становилось только холоднее. Каждое утро она покидала постель с одной лишь мыслью — поскорее окунуться в её тепло снова.       Может, стоило сделать это прямо сейчас. Панси поднялась на ноги и убрала с мантии несуществующие пылинки.       — Я пойду. Думаю, нам обоим необходим небольшой отдых.       Драко почесал свободную руку.       — Когда следующее занятие Аппарации?       — В понедельник, — потянувшись, ответила Панси и тут же почувствовала его разочарование. — Я уверена, что тебе быстро удасться наверстать упущенное. Если хочешь, я могу помочь с подготовкой, но в таком случае не могу гарантировать того, что благодаря моим знаниям тебя не расщепит где-нибудь по дороге.       — Лучше так, чем лишний день провести здесь. Мне уже до смерти всё надоело, — пробормотал он, нахмурившись. — Помфри не разрешает даже стоять на ногах без посторонней помощи, угрожая мне увеличить срок пребывания в больничном крыле.       Панси задумчиво сложила руки на бёдрах.       — И на сколько дней ты уже успел продлить себе выходные?       Его глаза помрачнели ещё больше, и он отвернулся.       — На три.       Панси не смогла удержать себя от смешка.       — Что ж, в таком случае советую тебе на время притвориться послушным ангелочком, иначе застрянешь здесь навсегда.       — Пожалуйста, если это произойдёт, избавь меня от страданий прежде, чем я направлю на себя палочку.       Панси указала на прикроватную тумбочку.       — Ты вёл себя как хороший мальчик и выполнял задания, которые я принесла в прошлый раз? Или нужна помощь?       Он посмотрел на неё в упор, и она хихикнула.       — Забери уже это и исчезни с моих глаз, — его хмурый взгляд дрогнул, когда улыбка непроизвольно озарила её потрескавшиеся губы.       — Ты выглядишь гораздо беззаботнее, чем до попадания сюда, — прокомментировала она, взяв в охапку небольшую стопку пергамента. — Это приятно видеть.       Странная волна раздражения захлестнула Драко.       — Ненадолго.       Её лицо поникло.       — Да, если ты так и не начнёшь что-нибудь для этого делать, — сказала она и ушла.

***

      Покинув больничное крыло, Панси побрела в подземелья, однако не успела она отойти от лазарета, как в конце коридора увидела Теодора Нотта.       Что ему нужно?       Она окинула взглядом длинный коридор. Больше никого не было.       Еще не поздно изменить свои планы и пойти в гостиную другим, более длинным путём, или добраться до библиотеки и скоротать время там.       Слизеринец, словно почувствовав её беспокойство, начал незамедлительно сокращать расстояние между ними, тем самым пресекая ей все возможные пути отступления.       Панси взяла себя в руки и двинулась навстречу, стараясь не обращать внимание на странный блеск в его глазах, который пустил по её мокрой спине мурашки.       — Уже успела добить его? А что так быстро?       Серые глаза Теодора, почти такие же, как у Драко, только на пару тонов темнее, удивительно контрастировали с его густыми бровями. На младших курсах Панси потребовалось время, чтобы научиться различать выражения злости, задумчивости или же грусти на лице Теодора. Только спустя недели с их знакомства она пришла к выводу, что его настроение возможно определить только по глазам, но даже в таком случае вероятность не правильно распознать его эмоции была слишком велика. Глаза Нотта обладали невероятным свойством — они могли сохранять в себе счастливый блеск и выглядеть невероятно невинными, даже когда сам Теодор находился в одном шаге от того, чтобы выйти из себя, либо же наоборот — обретать непроницаемый вид в моменты радости.       Панси хорошо знала Нотта, поэтому не боялась оказаться под влиянием его испытующего взгляда, однако малознакомых людей он нередко вгонял в ступор.       — Отвали.       Он пошел рядом.       — Знаешь, мы тут с остальными поговорили, но так и не смогли понять, чем они тебе так понравились. Я подумал, что будет лучше спросить тебя напрямую.       — И слава Мерлину, — сухо произнесла Панси. — Только слухов мне не хватало.       Нотт ухмыльнулся, как будто не он последние несколько дней занимался созданием и распространением этих самых слухов.       — Именно.       — На самом деле, я даже не знаю, что тебе сказать, — произнесла Панси. — Разве есть правило, запрещающее заводить друзей вне факультета?       Он удивленно посмотрел на неё.       — У тебя итак много друзей на Слизерине, зачем тебе ещё?       На её руках волосы встали дыбом. Боковым зрением Панси заметила вход в туалет для девочек и ускорила шаг.       — Но ты ведь сам с начала октября встречаешься с одной когтевранкой, — она перевела на него свой пристальный взгляд. — Чем ты лучше меня?       — Во-первых, она не нападала на одного из студентов Слизерина. Во-вторых, насколько бы это ни было очевидным, она не Поттер.       — Тебе не кажется, что в последнее время его образ «смертельного врага» начали немного преувеличивать? — спросила она, скрещивая на груди руки. — Мерлин помилуй, он такой же студент, как и мы.       — Поверь, мне было бы абсолютно плевать, с кем ты там общаешься, если бы это были не гриффиндорцы, — он похлопал её по плечу. — Я ведь интересуюсь только из лучших побуждений. Всем нам известно, каким лжецом был и является Поттер. Он сделает всё, ради того, чтобы привлечь к себе внимание и вызвать чувство жалости.       Панси закатила глаза, одним движением скидывая его руку со своего плеча.       — Спасибо, Тео, я очень ценю то, что ты для меня делаешь, — она вернула нормальный тон своему голосу, — но мне не нужна твоя забота.       Панси повернулась по направлению к туалету для девочек, как в ту же секунду Теодор схватил её за руку и резким движением развернул к себе. Его дружелюбный взгляд вмиг похолодел.       — Чего тебе нужно? — раздраженно спросила она.       — Ты им доверяешь? — спросил он. Его глаза подсказывали, что для неё же будет лучше дать отрицательный ответ.       — Нет. Конечно нет, — Панси попыталась отодвинуться от него, но снова потерпела неудачу. Её сердце бешено колотилось. Она пристально посмотрела на Нотта, молясь, чтобы он не распознал её страха. — Мерлин, Тео, я же не собираюсь посвящать их в наши секреты.       — Очень на это надеюсь, — сказал он, отпуская её плечи. — Мне бы очень не хотелось, чтобы ты попала в неприятности.       Стоило ему скрыться за поворотом, как Панси бросилась в уборную и, бесконечно благодарная, что помещение оказалось пустым, подошла к ближайшей раковине и омыла своё лицо водой.       Она очень хотела поговорить с Джинни или Гермионой, но не решалась сделать шаг к примирению первой. Может, они вообще не захотят видеть её после того, как она почти неделю их игнорировала. Что они думали обо всей этой ситуации?       Панси очень пожалела, что не осталась с Драко в больничном крыле. По крайней мере, он смог бы её понять. Они были в одной лодке.       Внезапно дверь в уборную распахнулась, и в проходе показалась Миллисента Булстроуд. Панси, которая уже успела обрадоваться уединению, подскочила от неожиданности. Миллисента бросила на неё презрительный взгляд и фыркнула, положив руки на бёдра.       — Ручная собачонка Поттера.       — Не сейчас, Мил, — Панси принялась быстро вытирать мокрые руки. — Я не в настроении.       Она подошла к двери.       — Поттер ещё принимает заказы? Передай, что у меня появился кое-кто на примете, кого бы я очень хотела его убрать, — крикнула ей вслед Миллисента. — Ах, да, обязательное условие моей сделки — доведение работы до полной готовности. Скажешь ему?       Ее громкий смех преследовал Панси до конца коридора.

***

      Потрясенная чередой утренних событий, Панси отправилась в теплицы, надеясь найти там Невилла. В этом году Невилл практически всё своё свободное время посвятил уходу за растениями профессора Спраут. Панси нравилось иногда заходить в теплицы и наблюдать за его работой, впрочем, как и Полумне Лавгуд, которую слизеринка буквально пару минут назад заметила поднимающейся на Астрономическую башню со стопкой пергамента и телескопом в руках.       Стараясь избежать массового скопления студентов, Панси выбежала из замка, позабыв в своей комнате шарф и даже тёплую мантию.       Вход в теплицы оказался открытым — это был хороший знак. Профессор Спраут обычно закрывала двери, так как очень не любила, когда её беспокоили во время работы.       Панси перешагнула порог навеса, осторожно ступая между лианами виноградной лозы и крупных корней, прорывающихся через землю к свежему воздуху и весеннему солнцу.       — Здесь кто-нибудь есть?       Из-за больших колючих кустов показалось лицо Невилла.       — О, привет.       — Ты не против, если я побуду тут недолго?       Невилл был одет в простой рабочий костюм, заляпанный слоем грязи, копоти и гноя с листьев растений, на его руках висели отвратительного цвета садовые перчатки, в несколько раз плотнее обычных. Увидев сейчас гриффиндорца, мать Панси непременно бы высказалась о его неподобающем появлении перед дамой.       Лицо Невилла местами покрывали мелкие царапины, весь его вид кричал о тяжести проделанной работы — волосы были растрёпанны, с красного, перепачканного в земле лба стекали крупные капли пота. Счастливое выражение лица никак не сочеталось с потрепанной внешностью.       — Ты ведь приходила сюда раньше и знаешь, что можешь не спрашивать разрешения, — он поймал призванную ранее лейку.       Панси почувствовала, как начала краснеть.       — Я знаю... просто мне показалось, что из-за происходящего...       — Мне нравится проводить время в твоей компании, — немного застенчиво произнёс он, смахивая со лба остатки земли. — Мы уверены, что ты не имела к этому никакого отношения, я и Джинни так точно.       — ...я что?       Невилл и Панси обернулись на голос, прозвучавший возле входа в теплицы, и увидели Джинни, которая рассеянно отмахивалась от назойливой мухи, жужжащей возле её лица. Заметив Панси, Джинни мягко улыбнулась.       — Как у тебя дела? Всё в порядке?       — Да, хорошо, спасибо.       — А у тебя, Невилл?       — Вспотел, как свинья, — он провёл перчаткой по лбу, оставляя грязную полосу.       Джинни засмеялась.       — Нужна помощь?       — Конечно, в отскабливание гноя всегда нужна помощь, — он указал на характерные пятна на ткани своей рубашки.       — Ты ведь знаешь моих братьев, — усмехнулась Джинни, начиная собирать волосы в хвост. — Я имела дело с худшими вещами.       Она побрела за рабочим снаряжением, и Панси последовала за ней примеру.       — Как Малфой? — спросила Джинни, вставая позади Панси, чтобы помочь ей убрать волосы.       — Ему становится лучше.       — Хорошо. Иногда он ведёт себя как полный придурок, но никто не заслуживает того, что с ним произошло.       Панси улыбнулась.       — Спасибо.       — Предупреждаю сразу, — из-за угла раздался голос Невилла. — Эти штуки чертовски царапаются.       Джинни, вздохнув, смиренно закрыла глаза.       — Ненавижу волшебные растения.       — Ты сама предложила помощь!       Панси засмеялась и, одевшись, последовала за Джинни.

***

      — Ай! Вот дерьмо!       — Джинни, ты в порядке? — с беспокойством в голосе спросила Панси, откладывая ведро и нож для сбора гноя.       — Это гадкое никчемное растение порезало меня! — Джинни указала на небольшую рану на щеке.       — Тихо, они ведь тебя слышат, — упрекнул её Невилл. — У меня есть заживляющая мазь. Вот, Акцио!       На ладонь Джинни приземлилась маленькая баночка. Открутив крышку, девушка начала прикладывать мазь к царапине.       — Спасибо, — Джинни благодарно улыбнулась Невиллу и, обернувшись к растению, пригрозила пальцем. — Вообще-то мне было очень больно.       Растение, тонкие ветви которого, словно плечи, начали сотрясаться от смеха, уронило на головы студентов небольшое количество опавших листьев.       — Хорошо, я тебя прощаю.       — Я никогда не встречала таких умных растений, — сказала Панси. — Несколько раз я замечала за мамой, как она спорила с деревьями из нашего сада, но ни одно из них так и не отозвалось на её слова.       — Всё благодаря профессору Спраут, — с гордостью произнёс Невилл, стягивая толстые перчатки. — Она настоящий гений! Я до сих пор не понимаю, как ей удалось наладить с ними связь. Я пытался научиться подобному, но растения не слушаются меня, — в словах Невилла не было слышно ни капли обиды.       — Кажется, тебя это не очень расстраивает. Ты буквально светишься изнутри, — сказала Панси, бросая свои перчатки на рабочий стол.       — Мне просто очень нравится здесь работать.       — Держу пари, однажды ты последуешь за профессором Спраут и станешь преподавателем, — Джинни отбросила своё рабочее снаряжение к перчаткам Панси. — Либо же ты будешь путешествовать по миру, исследуя экзотические растения, как это загадывает Полумна. Запомни мои слова.       Невилл нервно рассмеялся.       — Я — профессор?       — Почему бы и нет? — спросила Джинни. — Думаю, из тебя получится отличный профессор.       — Ну, не знаю...       — У тебя еще достаточно времени подумать над этим, — сказала Панси. — По крайней мере, ты нашёл дело, которое тебе нравится.       — А вы? — спросил Невилл. — Чем вы любите заниматься?       Джинни и Панси переглянулись.       — Я люблю поесть, — задумчиво произнесла Джинни, — и квиддич. Чемпионат Мира с его пирами показался мне раем на земле!       Все засмеялись.       — Я не знаю, что мне нравится, — Панси пожала плечами, когда Невилл и Джинни посмотрели на неё. — Но от еды я бы тоже не отказалась.       — Кстати о еде, — Невилл посмотрел на часы, — разве сейчас не время обеда?       — Пойдёмте в замок? — Джинни за считанные секунды оказалась у дверей.       — Давай, только уберу перчатки! — крикнул Невилл из теплицы.       — О, хорошо.

***

      Возле Большого зала Панси увидела Гермиону, которая приближалась ко входу из смежного коридора. Панси споткнулась о собственную ногу и случайно отпустила руку Джинни.       — Ты в порядке?       — Да, — Панси покраснела. — Я просто споткнулась.       Гермиона заметила Джинни, а вслед за ней и Панси.       За долю секунды лицо Гермионы сделалось пустым. Казалось, она разрывалась между порывом поприветствовать друзей и незаметно пройти мимо. Дилемму девушки разрешил Невилл, когда окликнул её по имени.       — Привет, Гермиона.       — Где Рон и Гарри? — спросила Джинни, когда Гермиона подошла к ним.       — Гарри на отработке у Снейпа, — ответила она, — а Рон, должно быть, в гостиной.       — Хорошо, — Джинни приблизилась к двери, приглашая всех остальных пройти внутрь.       — Иди, — еле слышно обратилась к Джинни Панси, когда подошла её очередь. Не потребовав лишний объяснений, Джинни переступила прошла в Большой зал, и двери за ней закрылись.       Панси посмотрела на Гермиону.       — Давай немного прогуляемся, — предложила Гермиона. — Мы будем мешать другим, если останемся стоять в проходе.       С каждым пройденным шагом внутри Панси всё сильнее начинала разгораться нервозность. Гермиона злилась на неё? Их последний разговор состоялся несколько дней назад, но он так и остался незавершенным.       — Как у тебя дела? — спросила Гермиона, когда они достаточно отдалились от столпотворения голодных студентов.       — Всё хорошо, — сдержанно ответила Панси. — Просто немного нервничаю.       — Это из-за...       — Да.       — Я слышала, ему становится лучше.       — Да. Помфри говорит, что если динамика выздоровления сохранится, то к концу недели он сможет покинуть больничное крыло.       Гермиона кивнула.       — Рада это слышать.       Беседа приостановилась. Они успели пройти несколько заброшенных учебных классов, прежде чем обе набрались смелости заговорить снова.       — Прости меня, — поспешно произнесла Гермиона. — Я должна была поговорить с тобой раньше... Я была так зла на Гарри... до сих пор не могу поверить, что он это сделал.       — Я не виню Гарри, — сказала Панси. — Я уверена, что даже ненависть не была способна заставить его так поступить с Драко.       — В этом и заключается вся проблема, — глаза Гермионы наполнились слезами. — Мы не можем знать этого наверняка. Той ночью он солгал мне, когда я спросила, куда он пошёл. Я могла всё предотвратить.       — Тебе не стоит много думать об этом, — Панси положила руку на плечо Гермионы. — Мы не можем постоянно контролировать их, уберегая от очередной неприятности. Как бы ужасно это не звучало, они сами напросились на проблемы, когда вступили в бессмысленную дуэль посреди школы. Прости меня за то, что избегала тебя все эти дни. Я была очень напугана и не знала, как будет поступить правильно.       Гермиона остановилась и прикоснулась к её руке.       — Я тебя понимаю.... Я действительно рада, что Малфою становится лучше.       Эмоции Панси, должно быть, сполна отразились на её лице, поскольку уже в следующую секунду Гермиона покраснела и тихонько рассмеялась.       — Я знаю, мои слова могли прозвучать странно, но это именно то, что я так долго хотела сказать.       — Хорошо, что Дамблдор не позволил исключить Гарри из школы, — вздохнула Панси, слегка обнимая Гермиону. — За это время я успела привязаться к нему, и мне бы очень не хотелось, чтобы из-за этой ситуации всё стало как раньше.       Внезапно встревожившись, Гермиона посмотрела на неё.       — Ты ведь не серьезно?       — Конечно нет, — с уверенностью произнесла Панси. — Пойдём в Большой зал. Я очень хочу есть.

***

      Быстро расправившись с ужином, Гермиона одной из первой покинула Большой зал и направилась в библиотеку. Джинни и Невилл, встретившись с Полумной Лавгуд, вернулись в теплицы. Гарри и Рон на ужине так и не появились. Панси не могла избавиться от мысли, что мальчики осознанно избегали её, хотя Гермиона, казалось, приложила все усилия, чтобы доказать слизеринке, что дело было совсем не в ней.       До окончания часов посещения больничного крыла оставалось двадцать минут. Недолго подумав, Панси решила пойти в больничное крыло и навестить Драко. Девушка заранее припрятала в мантии зелёное яблоко и плитку темного шоколада, чтобы по прибытии, не попадаясь на глаза мадам Помфри, передать их ему.       Оглядевшись, Панси с успокоением заметила, что находилась в коридоре одна. Она не вынесет ещё одну внезапную встречу с Теодором.       Панси остановилась, как только приблизилась ко входу в лазарет, её уши насторожились.       Из-за дверей доносился голос Гермионы. Стараясь быть как можно незаметнее, Панси заглянула внутрь и увидела Гермиону, которая стояла у кровати Драко.       — Я пошутил, когда сказал про книги, — она услышала голос Драко. — Панси уже несколько дней приносит мне все задания.       — Я знаю, она говорила мне раньше, — сказала Гермиона. — Это мои.       Панси моргнула.       Что, во имя Мерлина, здесь происходит?       — Зачем ты постоянно таскаешь с собой столько книг? — услышала она дразнящий голос Драко.       — Никогда не знаешь, какой учебник с дополнительной литературой поможет ответить на вопрос профессора и получить наивысший балл, — лукаво произнесла Гермиона. — Тебе тоже не стоит ограничиваться одними пособиями базового уровня.       Панси только сейчас заметила, что не может пошевелиться. У неё не получалось ни отвести взгляд, ни перестать подслушивать, ни прекратить думать о том, что скажут Гермиона и Драко, если узнают о её шпионстве.       — Хотя мои перемещения в вертикальном положении до сих пор не обходятся без разрыва одного из швов, буду иметь это в виду, — ответил он, немного усмехнувшись.       — Извини, зря я это сказала, — в голосе Гермионы появились беспокойные нотки.       — Не стоит, — сказал он. — Наверное, у меня сейчас самые низкие оценки из всех в классе.       Гермиона опешила.       — Ты не сможешь догнать остальных, если не возьмёшься за учебу!       — Ну и поделом мне.       — Ты не думал о том, чтобы обратиться за помощью к профессорам или к кому-нибудь ещё?       — Нет.       — Ради всего святого, Малфой, если ты хочешь когда-нибудь получить высшее образование, то тебе необходимо прямо сейчас приложить хотя бы немного усилий.       — Почему тебя это так волнует?       Гермиона замерла.       Не издав ни единого звука, Панси прикрыла дверь и быстро зашагала в подземелья.       «Ты ведь могла просто зайти. Как никак, они оба твои друзья.»       Панси не могла отделаться от скребущего чувства, будто минутой ранее увидела то, что совсем не предназначалось для её глаз. Гермиона специально ушла с ужина раньше всех, чтобы тайно навестить Драко. Почему? За время своего наблюдения Панси не заметила между ними ничего, что хотя бы отдалённо напомнило бы ей враждебность или скрытую неприязнь. Они стали друзьями? Неужели Гермиона простила его?       «Я рада, что Малфою становится лучше.»       Тогда Панси показалось, что Гермиона сказала это лишь для того, чтобы поддержать её.       С каждым пройденным шагом на лице Панси всё отчетливее появлялась слегка растерянная, озадаченная улыбка. Девушка вернулась в подземелья, её разум тщетно пытался принять увиденное.