Сейя Коу
Am I made of paper? Just be glad I say what I mean Mean what I say to you* © Bulletproof Picasso — Train
Каждому человеку в жизни необходимо признание: любовь родителей, друзей, избранника, одобрение общества или какой-то общности людей, которые ему почему-то не безразличны. Ради достижения этих целей мы совершаем разные поступки хорошие и плохие. Вернее, стремимся-то поступать правильно в соответствии с собственными убеждениями и моралью, вот и получается, что наши хорошие поступки, с чьей-то точки зрения, выходят не всегда такими замечательными как нам бы хотелось. Мысль, что каждый стремится к признанию, открылась мне совсем недавно. Раньше она виляла перед моим носом хвостом, а я упорно её не замечал. Лет с пяти я пишу стихи и песни. Как так вышло, сам не знаю. Но я долгое время не придавал этому никакого значения, вероятно потому, что купался в любви взрослых и не нуждался в дополнительных поощрениях. Только однажды, когда я учился в младших классах, пришёл ко мне мой тогдашний товарищ, Тоши Сумидзу. Чем мы с ним занимались, за давностью лет, уже не вспомню, но вдруг он с гордостью выдаёт мне такую фразу: — Я тут стихотворение написал. — Круто! — отвечаю я и прошу его прочесть. Он читает, а я офигеваю. Он спиздил моё стихотворение. Просто взял и украл, изменив одно единственное слово в конце. И с наглой рожей заявил, что наши тексты вообще не похожи. Тогда я понял, что Тоши крыса. Подлая, помойная крыса. Не случайно меня все время настораживало, отчего он не смотрит прямо в глаза собеседнику. Дело тут явно было не в приличиях, которые он пытался соблюсти, просто это «такой человек», как любит повторять моя мама. Само собой, мы с ним поссорились, но спустя какое-то время помирились. Потому что… Жили рядом, других объяснений собственной тупости не нахожу. Тоши ещё не раз нагадил мне в жизни, прежде чем я решил, что с меня хватит и лучше вообще не иметь друзей, чем дружить с таким уродом. Только потом я понял одну вещь: большего комплимента моему таланту не делал никто. Правда, допетрил до этого не своим умом, подсказал сенсей, что обучал меня игре на гитаре. Мы готовились выступить на конкурсе, и я переживал, что продуем пацанам из школы Дзюбан, поскольку те упорно терлись у дверей гримерки, пока мы репетировали перед выходом на сцену. Тогда-то Такеши сенсей сказал мне, что нет смысла переживать если у тебя крадут идею. Значит, они признают, что не могут сделать лучше. — Разве упустив одну идею, ты лишишься всех остальных, Сейя? — спросил он меня, и я чётко осознал: «Нет. У меня найдётся, чем ответить». Он улыбнулся, похлопал меня по плечу и произнес следующее: — Зависть, то же признание тебя лучшим, запомни. С тех пор, если меня накрывает так, что хочется позеленеть, я вспоминаю об этом и спрашиваю себя: «В самом ли деле я признаю, что этот человек в чем-то лучше меня?» Как правило, после этого меня тут же отпускает. Потому что зависть создана для глупцов, которые не собираются ничего менять, а я не хочу тратить драгоценное время на рефлексию. Кстати, в тот раз мы все же обошли Дзюбанцев, хотя они действительно исполнили то, что мы собирались. Если бы не их гадство, думаю, мы с парнями не решились выступить с моей песней, и Starlights так и не появились бы на свет. Однако первое место мы все равно не получили. Заслужили третье и приз зрительских симпатий. Только я все равно считал, что мы провалились, ведь чтобы окончательно заткнуть зарвавшихся выскочек, мы были обязаны стать лидерами. А выше собственной головы взлететь не получилось. Сейчас думаю, чего я расстраивался? Выиграть призовое место в серьёзной борьбе, когда ты соревнуешься больше чем с дюжиной соперников, стоит дорогого. К тому же, с годами я стал закоренелым буддистом и свято верю, что всякое дерьмо, которое случается с тобой нужно для опыта, чтобы так сказать, расти и развиваться. Я бы, конечно, согласился как-нибудь обойтись без шокового метода, но боюсь, меня никто не спрашивал. За что видимо стоит сказать «спасибо», потому что если бы в моей жизни не было Тоши, то как знать сдружился ли я с Ятеном, ведь он казался мне поначалу замкнутым и нелюдимым, а позже превратился в моего самого лучшего друга. Именно он подсадил меня на рок и ненавязчиво подбрасывал Керуака, диски Нирваны, Дорс и другую интеллектуальную отраву, из-за которой мозги мои постепенно съехали набекрень. Благодаря ему в конечном итоге, я ушёл от хард-рока и металла. Но по пути мы перепробовали, наверное, все из возможных жанров, чтобы найти самое близкое для себя. Он же познакомил меня с Тайки, ещё одним ботаном, который зубрил даже больше Ятена и по самые брови был занят на дополнительных занятиях. Однако он лабал на басухе лучше нас обоих, виртуозно стучал по клавишам и по нашим головам, когда мы его доводили. Единственной проблемой Тайки или тайца, как мы его звали за глаза, было то, что он стремался выступать на публике из-за строгого бати военного. Впрочем, поначалу мы и не собирались этого делать. А музыкальный конкурс, в котором мы участвовали его батя одобрил, хотя потом наверняка пожалел. Человек старой закалки, он был категорически против длинной шевелюры Тая, а нас с Ятеном приветствовал исключительно словами: «А вот и вы, грёбанные хиппи!» Но при таких строгих родителях (мамаша во всем соглашалась с отцом) Тай умудрялся гнуть свою линию и отказывался идти учиться в авиационный институт, куда его хотел пихнуть батя. Родаки у Ятена тоже были суровые, но там всех строила мать. Тем не менее, они как-то сумели прийти к решению, которое устраивало бы обе стороны, так что Ятен поступил в лингвистический и все были довольны. Мои же родители были на редкость толерантны, по ряду причин. Отцу на меня было глубоко насрать. Он свалил от нас, когда я перешёл в среднюю школу. А мать, начитавшись всякой психологической мути, внушала, что я должен избрать тот путь к которому у меня лежит душа. За это и за многое другое я обожаю свою мать. Однако я до конца школы не знал куда податься, а потом, когда пора было на что-то решаться, сунулся в тот вуз, где получил серьёзную скидку в оплате, благодаря курсам и какой-то там олимпиаде, на которую идти-то не хотел. В итоге, я стал учиться на менеджера и понятия не имел нахера. Мне всегда казалось, что рядом с Тайки и Ятеном я кажусь истинным раздолбаем. Хотя почему кажусь? Так оно и есть! Но может не зря народная мудрость гласит: «скажи мне, с кем ты дружишь, и я скажу тебе, кто ты». Я до сих пор дружу с такими умниками, выходит, что и сам не совсем идиот. Даже если отражение в зеркале ненавязчиво твердит мне обратное. Одним словом, мне повезло с друзьями. От этих людей я не ждал удара в спину и нас крепко связывало совместное занятие идиотизмом, под которым я, конечно, понимаю музыкальные эксперименты. Однако мой утопичный мир рухнул в один прекрасный день, когда я узнал, что подруга детства, которую я по умолчанию считал своей девчонкой, начала встречаться с другим парнем. Усаги Цукино была моей соседкой, когда мы были детьми. Мы ходили в один сад и одну младшую школу. Она взяла с меня обещание, что мы поженимся, когда подрастем, но первая на него забила. А ведь я считал, что между нами было что-то большое и светлое. Только когда ее родители переехали в другой район, она стала забывать паренька, который спал с ней рядом на соседней кровати. Знаменитые музыканты иногда шутят, что добиться известности решили ради женской любви. А я захотел стать популярным ради одной единственной девушки. Чтобы вернуть Усаги я был готов продать душу дьяволу шоу бизнеса и без мыла влезть в самую темную клоаку творческого мира. Поначалу я, конечно, не планировал соваться так глубоко. Думал, удастся ограничиться статусом крутого рокера в школе, но что-то не проканало. Усаги было начихать на брутальных парней, ей подавай чистеньких, отутюженных, пресных, как постное тесто. Я этого не знал и потому пропалил свои «таланты» по полной. Пока моча не ударила мне в голову, я был невидимкой, но стоило перестать таиться, и пришлось отбиваться от учителей, у которых в цене юные дарования. Кто-то же должен представлять школу на скучных культурных мероприятиях. Мама всячески одобряла моё яростное рвение к славе, уверяя, что в точности таким я был в раннем детстве. Как знать, может быть все потому, что я уже тогда рисовался перед Усаги? В средней и старшей школе мы не учились вместе. Только благодаря тому, что ее родители продолжали общаться с моей мамой, мы с Усаги тоже иногда виделись. Мне никогда не забыть, что я испытывал, когда мы встречались. Я то заикался и краснел, то строил из себя крутого, а она только закатывала глаза. Позже я научился контролировать свои чувства и стал вести себя чуть более адекватно. Но руки по-прежнему нервно дрожали, когда я слышал стук ее каблучков в нашем коридоре. А ладони некстати вспотевали каждый раз, когда я хотел взять ее за руку. Я даже пробовал присыпать их присыпкой, но все-равно ощущал себя убогим уродцем, недостойным такого ангела. Целый мир, огромная необъятная вселенная плескалась в бездонных голубых глазах Усаги, а был отважным первооткрывателем, мечтающим постичь это чудо. Я посвящал своей музе стихи, писал самые слезливые и сентиментальные песни. Однако, как я уже сказал, она жалила меня безразличием, деликатно напоминая о пределах френдзоны, которые я пытался преодолеть. Однажды, когда Усаги исполнилось семнадцать, я решил, что больше не буду играть в недомолвки и откровенно во всем сознаюсь. Пусть она пошлет меня куда подальше, но мы хотя бы внесем ясность в наши отношения. Я не собираюсь оставаться ее другом вечно, она должна сделать выбор и понять меня. Вечером, когда все гости уже разошлись, я остался последним. Ее парень, Мамору, сдавал экзамены и не мог присоединиться к общему веселью. Это был мой шанс, но я проявил завидное великодушие, отказавшись поливать Мамору грязью за глаза, хотя соблазн был очень велик и возможность подпортить им отношения была просто шикарной. Как экзамены могут быть достаточной причиной, чтобы не прийти на день рождения своей любимой? Я спустился на крыльцо, а она стояла в дверях, накинув на плечи кружевную шаль. Был поздний вечер, на небе уже загорелись звезды, а песня цикад в траве стала чуть тише. — До встречи, Сейя, — мягко улыбнулась она, — спасибо, за подарок. — Послушай, Усаги, — начал я, подгоняемый проснувшейся нервозностью, — я должен тебе кое-что сказать… Ты мне очень нравишься. Она проницательно посмотрела мне в глаза, и я уловил, что ее настроение сменилось на минорный лад. — Я знаю, — просто ответила она. — Тогда почему… — начал заикаться я. — Потому что ты мне дорог… Как брат. Ты очень важен для меня, и я боюсь тебя потерять. Я повесил голову, в ужасе переваривая информацию. Мне казалось, существует только два варианта финала нашей истории: она отвечает мне взаимностью, или она отказывает и больше не желает меня видеть. Но Усаги не собиралась со мной расставаться. Она взращивала во мне призрачную надежду только из опасения, что иначе лишится друга. Теперь все карты были раскрыты, и она предоставила мне выбор самому решать судьбу наших отношений. — Мамору! — Ее возглас вырвал меня из раздумий и заставил вздрогнуть. Усаги пробежала мимо и повисла на шее у Джибы. Я усмехнулся себе под нос. — Здорово, Джибец, — мы ударили по рукам. — А я съел твой десерт. — Ничего, как-нибудь переживу, — холодно отозвался мой соперник и я понял, он тоже давно в курсе. Неужели мои чувства были настолько очевидны? — Конечно, — беззаботно отозвался я, — у тебя-то есть кое-что послаще. Я похлопал его по плечу, обошел голубков и открыл калитку. — До встречи, Куколка! — я махнул на прощанье рукой. — Еще раз с днем рожденья! И Джибец… Если она будет плакать из-за тебя, обещаю, что я тебе наваляю! — Я запомню, — Мамору легко рассмеялся. — Обещаю, у тебя не появится такой возможности. — Да, ты уж постарайся, — я сунул руки в карманы, — у меня черный пояс по каратэ. — Не слушай, Сейю, он врет, — встряла Усаги, я скорчил обиженную мину. — Вот, же дуреха! Ладно, мне пора. Смотреть на то как они тесно жмутся друг к другу было просто невыносимо. Целый месяц я был в страшной апатии, сидел дома как сыч и это выводило Ятена из себя. Он вознамерился мне помочь, как обычно, весьма специфическим способом. Во-первых, он дал мне кличку Сыч Капоне и обещал, что не перестанет меня так называть пока я не вылезу из своего дупла. Конечно, это было враньем, потому что он зовет меня так до сих пор. Во-вторых, он устроил нам алкогольный марафон, который начался в его квартире и продолжился в Хард-рок кафе районе Роппонги, а завершился где-то на окраине Токио в захудалой забегаловке «Мята», где работала девушка, на которую Ятен запал. Ятен и Тайки были единственными людьми в компании, с которыми я позволял себе нажраться в хлам. Тайки подтянулся к нам, когда мы намылились в Хард-рок кафе. Там мы весело затусили, под напутствия Ятена: «У Сейи в жизни сплошной Херес… Выпьем!» Ятен пил много. Тайки мало. А я просто пил и если раньше я гордился тем, что еще ни разу не набирался до невменяемого состояния, то в этот раз я отпустил вожжи и потерял контроль над ситуацией. В результате я декламировал свои стихи заплетающимся языком, взобравшись на барную стойку, попытался станцевать стриптиз, по просьбе каких-то девок, которые не догоняли высокую поэзию, и посоветовали мне меньше болтать. Потом я блевал в какой-то подворотне, умывался из фонтана, чтобы освежиться и случайно в него упал. Благодаря прохладной водичке я протрезвел и пришел к выводу, что мне не стало лучше. Огромная рана в груди чудесным образом не затянулась. Алкоголь не решил мои проблемы. Я все еще любил Усаги. Искать истину в вине было бессмысленно и глупо. Унылый и пустой я наблюдал за тем, как Ятен пытается охмурить брюнетку с татуировкой кошки на плече и думал о том, что моя жизнь сплошной отстой. Неожиданно брюнетка превратилась из женщины-кошки в крестную фею. Она наполнила для кого-то очередной стакан и спросила. — Ятен хвастался, что вы, ребята, неплохо играете, это правда? — Не мне судить, — вяло отозвался я. — Получается ты не в состоянии объективно оценить свое творчество? — насмешливо поинтересовалась девушка. — Что ты к нему привязалась, Луна! — Встрял в диалог Ятен. — Мистер Херес сегодня не в духе. Его жестоко отшила девушка, по которой он сох всю свою жизнь. — Иди на… — рыкнул я, мгновенно позабыв об усталости. — Ого, — впечатлилась барменша, — тогда готова биться об заклад, что ты пишешь очень красивые песни. Я скорчил кислую мину в ответ. — Послушайте, ребята, у меня к вам будет одна просьба, — задушевно начала она. Я приготовился к тому, что она хочет стрельнуть денег в долг, но Луна удивила. — Парни, которые должны были сегодня играть на сцене пропали и, видимо, уже не явятся. Обычно я не прошу незнакомцев выступить, но ситуация патовая, так что выбирать не приходится. Если вы понравитесь публике, то вам заплатят. А если нет… Считайте, что получили бесценный опыт. Ну как, идет? Сможете отыграть у нас хотя бы полчаса? Я вылупился на нее во все глаза. Тайки и Ятен переглянулись. — Хорошо. Мы к твоим услугам, — ответил за всех Ятен, я окончательно потерял дар речи. Луна привела нас к своему боссу. Мы ударили по рукам и нас снабдили необходимыми инструментами. За пятнадцать минут, мы обсудили репертуар и отладили гитары. На клубную сцену выходили будто в открытый космос. Помню, у меня так сильно дрожали колени, что я думал, мой мандраж видно даже из зрительного зала. Ещё я переживал, что где-то налажаю, подведёт голос или инструменты, но все обошлось. Школьная сцена сильно отличалась от клубной. В школе я чувствовал себя, как дома, здесь передо мной оказался недружелюбный зал, теряющийся в полумраке. Когда-то я читал, что справиться с волнением помогает выбор в зале одного слушателя. Нужно смотреть только на него, будто именно с ним ты ведёшь свой диалог. Я попытался это проделать стоило выйти на сцену, но глаза не сразу научились различать в темноте лица и мне как-то было проще смотреть в безликую пустоту перед собой чуть ниже вип ложи, представляя что я пою для Усаги. Мы отыграли час, вместо получаса. Нас ничем не закидали, наша музыка пришлась по вкусу публике. В общем, мы получили не только свои деньги за вечер, но и возможность иногда появляться на этой сцене. Три месяца я откровенно кайфовал, успел обзавестись прочной зависимостью и понял, что занимаюсь музыкой отнюдь не ради одной Усаги. Я этим живу и дышу и без этого не представляю самого себя. Однако внезапно все закончилось, я так и не понял, из-за чего, то ли дело было в том, что Луна оказалась не одинока, а Ятен в искреннем порыве закадрить красотку как-то накосячил, то ли нас вытеснили более профессиональные конкуренты. В любом случае, я не остался в накладе, приобрел бабло, новый опыт и знакомство с Соноко Идзюин. Соноко была необыкновенной девушкой: первой поклонницей и человеком, к которому я прикипел душой. Ятен однажды назвал наше общение — отношениями звезды и настырной фанатки, которой повезло прыгнуть к нему в койку. Но я до сих пор убежден, что все было не так. Первый шаг сделал я. Мы с парнями завели свой канал на трубе, залили туда несколько видосов плохонького качества, где мы играем, и я пою. А через пару дней офигели от того, что люди стали оставлять под видео комменты. Нас подбадривали, хвалили, льстили, не обошлось и без откровенного хамства. Оказалось, что критику я воспринимал куда лучше, чем похвалу, на которую часто просто не знал, как ответить. Но считал своим долгом написать каждому, кто потратил время чтобы высказать свое мнение. Общение с аудиторией поднимало мне настроение. Я убедился, что в мире куча прекрасных людей, которые способны искренне делиться с другими своей радостью. Как-то раз нам пришел очень объемный положительный отзыв от пользователя с ником Вселенная. По тому как витиевато и подробно она излагала свои мысли, можно было легко догадаться, что писала девушка, даже если бы в тексте не было иных прямых отсылок к полу слушательницы. Между нами легко завязалась беседа. Девушка меня заинтересовала, и я решил написать личное сообщение, чтобы продолжить наше общение оффлайн, и не палить слишком личное в профиле. Она охотно ответила, и у нас завязалась длинная переписка. Причем мы не спешили обмениваться номерами или продолжить знакомство в реале. Она знала, как я выгляжу, а вот я не видел ни одной ее фотографии. Я даже ее адресом в соцсетях не интересовался, мне было и так хорошо. Соцсети, на мой взгляд, убили бы между нами какую-то магию, которая уже успела зародиться. Мы активно переписывались на протяжении двух месяцев, а ближе к новому году, она впервые появилась передо мной лично. Я шел в школьную столовую и столкнулся в коридоре с очень симпатичной девушкой. Она извинилась, а я заверил, что все нормально, и не стоит просить прощения. Тогда она неожиданно проговорила: — Коу-сан, примите, пожалуйста, этот подарок к Новому году от меня. Я обомлел. Судя по форме, девушка училась в нашей школе. Я взял сверток из ее ладоней и поблагодарил, а она так мило покраснела, что я растерялся еще больше. Стоял как остолоп, даже имя дарительницы не сообразил спросить! Зато в памяти навеки отпечаталось ее смущенное лицо и сияющий восторг в глазах в тот момент, когда наши руки соприкоснулись. А потом ее волосы взметнулись вверх блестящим шелковым облаком и она быстро убежала, оставив меня одного. В классе я развернул подарок и обнаружил внутри кожаный браслет с логотипом нашего канала. Я еще больше офигел. Если бы девушка подарила мне простой напульсник, мне бы уже польстило. Но эта вещица явно была изготовлена на заказ и, честно говоря, такая внезапная щедрость со стороны незнакомки смущала. Кроме того, в коробочке была еще записка, где красивым почерком розовыми чернилами она написала стихотворение.Не сотвори себе кумира Меня учили с ранних лет И объехала полмира, И никогда не знала бед. Но в сердце постучалось чудо, Чудесной музыкой маня Мне отчего-то стало худо, Не боги ль предали меня?
Внизу была подпись: Universe. Получается это была не просто какая-то влюбленная девчонка из школы, это была Юниверс, та самая, моя тайная обожательница. Я бессчётное количество раз перечитал ее стихотворение, раздумывая о том, похоже ли оно на признание в любви, или мне просто так кажется, а восхваляется в тексте мой музыкальный талант и только.Сецуна Мэйо
Однажды я проснусь и в моей жизни останутся лишь те аспекты, которым я позволю со мной происходить. Они будут приносить мне радость, а я за них благодарить вселенную. Сейчас, к примеру, я учусь в медицинском и хочу в будущем помогать людям. Подработка школьной медсестрой позволяет снимать комнату в доме с подругами: Харукой Тено и Мичиру Кайо. Откровенно говоря, их отношения давно вышли за рамки дружеских, честнее будет называть их парой, но нашему трио это не помешало сохранить единение. Они обе страшно талантливы: Мичиру виртуозно играет на скрипке, пишет неземные картины, а Харука первоклассная гонщица и вообще спортсменка. В данный момент они в начале своего профессионального становления, но нет никаких сомнений, что девушки добьются огромного успеха на выбранном поприще. Правда, Харуку назвать девушкой с первого взгляда едва ли получится: она рослая, спортивная, с короткой стрижкой. Низкий голос на пару с мужскими манерами ни чем не выдают в ней женщину, поэтому для кого-то она много лет «свой в доску кореш». Мичиру, напротив, воплощение женственности: она грациозна в каждом действии и взгляде, всегда ухожена до кончиков волос. Мы с детства дружим, так как жили по соседству и однажды они обе поддержали меня в стремлении взять под контроль собственную жизнь. Так мы съехались, чтобы научиться самостоятельно разбираться со взрослыми проблемами. Ближе них у меня никого нет, если бы подруги всё детство не вытаскивали меня из дома, то я ничего не видела кроме книг. Несколько лет назад в моей жизни появился ещё один близкий человек, которого я могу называть другом. Мой однокурсник Мамору Чиба. Добрый, честный, умный и очень красивый парень тоже увидел во мне родственную душу. Неприятно признавать, но он мне сразу понравился, как мужчина и теперь при каждой встрече с ним сердце тоскует. А неприятно потому, что у него есть девушка. Следует обозначить, что она самый светлый человек, которого мне приходилось видеть, и я никоим образом не пыталась встать между ними. Даже не появись Усаги в жизни Мамору, я бы держалась с ним на расстоянии вытянутой руки, как со всеми мужчинами, проявляющими ко мне внимание. Дело в том, что я проклята на одиночество. Со всеми парнями, которыми я имела неосторожность сблизиться, случались несчастья. Я не могу подвергнуть кого-либо такой опасности, поэтому молча влюбляюсь, мучаю себя, наблюдая со стороны как бывает у других. Затем они закономерно уходят из моей жизни. Так случится и с Мамору однажды, я это точно знаю. Вопрос состоит лишь в том, сколько ещё я сама выдержу такую пытку. У меня есть одно хобби, которому я редко уделяю время из-за загруженности учёбой и работой, но оно прекрасно заполняет пустующее окно личной жизни. Я неплохо шью. В детстве даже мечтала стать дизайнером одежды, но от этой идеи пришлось отказаться. Однако я почти сразу придумала что подарю на день рождения Усаги Цукино, когда та неожиданно меня пригласила. Помню как однажды она пришла в университет к Мамору и показывала тому журнал с работами Веры Вонг. Она утверждала, что когда они поженятся, то её свадебное платье непременно должно быть от неё. Ведь это предел мечтаний каждой модницы и счастливой невесты. Мой однокурсник и без того мало интересовался модными тенденциями, а увидев ценник вовсе побледнел и вознамерился уйти от разговора. Усаги же попыталась найти поддержку в моём лице и, к удивлению парня, я подтвердила, что платье от Веры Вонг говорит само за себя, ведь она самая известная законодательница свадебной моды. Он тяжело вздохнул и ушёл попить воды, оставив нас рассматривать роскошные наряды. Почти на каждое блондинка охала и восторгалась, но мне удалось приблизительно понять что ей нравится. Несколько бессонных ночей на протяжении недели и я сшила для неё вечерний наряд в пудрово-розовых тонах с мерцающим напылением, длины экстра мини и с пышной юбкой. Я не догадывалась какой эффект на Усаги окажет мой подарок. Распустив крупный атласный бант на коробочке, она достала платье и оглушительно завизжала. — Это что, платье Веры Вонг? — Я смущённо заломила исколотые пальцы. — Нет, всего лишь Сецуны Мейо. — Девушка радостно вскрикнула, сгребла меня в объятья и оставила звучный поцелуй на щеке. — Ещё лучше! Значит оно такое одно и ни у кого больше нет. Боже мой, Сецуна, какое восхитительное! Я срочно должна примерить. — Она выхватила наугад двух подруг, имена которых я ещё не успела узнать, и убежала переодеваться. — Мотоки подвинется, а ты станешь моим лучшим другом, если сошьешь для неё и свадебное. — Прошелестел прямо в ухо Мамору и мы тихо посмеялись. Хотя в груди проснулась колючая ревность, что он и правда женится на ней. С размером я угадала, весь праздник Усаги при каждой возможности кружилась и щупала фатиновую юбку, у неё было донельзя довольное лицо и это грело меня изнутри. Девушка собрала компанию в караоке, ей очень нравилось петь и её подругам, судя по всему, тоже. Я же тихонько сидела, наблюдая за происходящим пока именинница не обратила на меня своё внимание, упрекая, что не дело отрываться от коллектива и я должна что-то спеть. — О, нет-нет, — тут же запротестовала я, отмахиваясь. — Предпочитаю слушать. — У меня не было цели портить праздник, но я искренне считала, что петь стоит тем, кто в этом хорош, а для себя, для души, на мой вкус, должно присутствовать в разы меньше людей. Она не хотела сдаваться, считая, видимо, что в этот день имениннице положено всё. В том числе право управлять гостями. — Я спою за Сецуну. — По-хозяйски прервал спор темноволосый юноша. Я уже знала, что его зовут Сейя, он друг Усаги и с ходу взял на себя роль тамады, рассказывая смешные шутки и случаи из жизни. Мне казалось, что такому парню нечем меня удивить, он душа компании, ветреный и живущий для того, чтобы получать от жизни удовольствие. Но стоило ему оттянуть от моей персоны нежелательное внимание, я сразу взглянула на него другими глазами. Благодарно проводив его фигуру взглядом, я буквально с первых нот поняла от чего девочки так воодушевились при его предложении заменить меня. Парень не просто хорошо пел, он вытягивал сложные ноты так, что по всему телу проносились мурашки. Под конец мне казалось, что я на концерте популярного певца и поэтому я тоже активно захлопала вместе с остальными. — Спасибо-спасибо, благодарю, — артистично раскланивался Сейя. — Вы лучшая публика. — Он послал воздушный поцелуй имениннице, а она кокетливо его поймала и прижала к сердцу. На мгновение мне почудилось, что во взгляде парня разлилась нежность, свойственная влюблённым. Я настороженно покосилась на Мамору. Тот спокойно улыбался происходящему и я подумала, что мне показалось. Внезапно диванчик возле меня просел, и кожа скрипнула. Я повернула голову и вдохнула приятный аромат мужского парфюма, встретившись лицом к лицу с Сейей. — Кажется, тебе тоже не весело на этом празднике жизни? Подруга Усаги? — Он добродушно улыбался, что не вязалось с этим его «тоже». Сейя спел довольно эмоционально грустную песню, но в целом поведение парня никак не наводило на мысль, что ему невесело. Я с сомнением на него посмотрела, пытаясь разгадать и слегка отодвинулась, чтобы лучше видеть. — Будет слишком странно, если я отвечу, что подруга Мамору? — Сейя нечленораздельно хмыкнул. — Нуу, тогда тебе точно удастся меня удивить. — Он прикрыл рот ладонью и прошептал. — Не знал, что у него друзья есть, да такие хорошенькие, к тому же. Я бы с тобой дружить не смог. — Парень обольстительно улыбнулся и в моей голове зажглась красная лампочка. — Я бы с тобой тоже. — Быстро вырвалось у меня на полном серьёзе. — Правда? Это потому что я костюмы не ношу? — Он не выглядел задетым, наоборот усмехнулся, а вот я поникла. Сейя с ходу прошёлся по моим чувствам относительно Мамору и я расстроилась. — Не знаю, что я здесь делаю. Ты прав. — Согласилась я со своими размышлениями относительно того, что и подругой Мамору меня не назовешь. Что это за дружба, если один безответно влюблён? А я сижу на дне рождения его девушки, с которой у меня столько же общего, как с прошедшим мимо незнакомым официантом. Я подхватила клатч и хотела встать, но Сейя быстро перехватил мою руку. — Эээ, постой. Я ничего подобного не говорил. — Он в момент стал серьёзным. — Так вы с ним не просто друзья? — Я испуганно покосилась на Мамору, а Сейя подкрепил мысль: — Обычно друзья становятся общими, если тебя допустили в «семью». Но судя по тому как ты сформулировала фразу, Усаги ты до сих пор своей подругой не считаешь. — Я повернулась обратно к Сейе, и ощутила острую потребность открыться. — Так бывает, что ты искренне за кого-то радуешься, но сердцем переносишь с трудом, оно болит? — Он приоткрыл рот и сглотнул. — Да. — Я увидела в его глазах стопроцентное понимание и сочувственно нахмурилась. «Значит не показалось». — Как же ты с этим справляешься? — У меня не осталось сомнений, что мы говорим на одном языке. Мне хотелось услышать его метод. Видно он был очень хорош, раз Сейя продержался рядом с ней так долго и мог выглядеть абсолютно счастливым. — Ну, одно могу сказать: не советую пить — не помогает. А так универсального средства нет. Я пишу о самых больных чувствах и мне становится легче. — Я поняла, что он тоже просто живёт и справляется как может. Порой достаточно узнать, что кто-то в этом мире тебя понимает, ты такой не один, не сходишь с ума и уже становится легче. Я кивнула, в этот момент нас прервали. — Се-цу-на, твоя очередь. — Усаги помахала микрофоном, зазывая петь. С моих губ сорвался резкий вздох. — Я могу тебя понять, но не стоит обижаться на Усаги. Она просто хочет чтобы всем было весело и хорошо, и поэтому бывает навязчивой и беспардонной. Прямо, как я сейчас. Сижу тут и гружу тебя… — Ты мне помог. — Опровергла я. — Тогда давай пройдём через это вместе. — Он поднялся и протянул ладонь, — я тебя прикрою, а то она ведь не отстанет. — Сейя состроил гримасу, а я улыбнулась и вложила руку в его. Мой опыт с музыкой ограничивался тремя годами игры на фортепиано и навыком попадания в ноты, который то включался, то выключался. Потому что работать с голосом я не умела и взять высоко своим низким тембром не могла. Сейя в такие моменты действительно меня прикрывал и вытягивал песню за двоих. Я, можно сказать, была на подпевке, но мне понравился такой опыт. Открытый Сейя немного раскрепостил и меня, помогая пропеть чувства, сжатые камнем в груди. В конце парень взглянул на меня так, что его привлекательность, врезалась в меня будто несущийся локомотив. Пришлось спешно опустить глаза и вернуться на место. Как только я выждала необходимое приличиями время пребывания на празднике, подошла к Усаги, чтобы попрощаться. — Завтра у меня утренняя смена в школе, поэтому я должна идти. — Как жалко, Сецуна! Я надеялась, что мы ещё споём вместе. — К моему удивлению, от такого заявления меня не передёрнуло. Кажется, я была не против повторить. — Попрощайтесь за меня с остальными. — Девушка меня обняла и в очередной раз поблагодарила за платье. Я помахала тем, кто присутствовал, ведь часть гостей, включая Сейю вышли освежиться. Тем было лучше, я вывалила на незнакомца свою тайну и уже жалела, учитывая его тесное общение с Усаги. Даже если он раскрыл мне в ответ свою, я надеялась, что больше мы не увидимся.