Осколки души

София.

Утреннее пробуждение снова накатывает на меня плавной волной, и настойчивые солнечные лучи, просачивающееся сквозь плотно зашторенное окно, невольно заставляют распахнуть сонные веки несколько стремительнее, чем это происходит обычно. Протяжённо вздыхаю, откинув в сторону одеяло, и тянусь за мобильным. Так и знала – снова проснулась за десять минут до сигнала будильника. Кажется, организм научился предугадывать все мои действия, и в коем-то веке, я со своим внутренним «я» обитаю в относительно спокойном балансе. Поднимаюсь неторопливо на ноги, предварительно накинув на ступни тапочки. Вот и ещё один новый день наступил… День, который я могу уже сейчас заблаговременно, пересказать по часам и минутам. … Четыре года назад моя судьба едва не потерпела кардинальные перемены. Я проживала тогда в Москве, и обстоятельства сложились таким образом, что вокруг меня образовался некий цепкий круг, иными словами ловушка, выбраться из которой, фактически, не предоставлялось возможности. И самое комичное, что на первый взгляд, мне тогда, со стороны, можно было даже позавидовать – я готовилась быть матерью и женой. С моим то давним диагнозом… И с человеком, которого не любила и не люблю. По собственной воле я бы никогда не ввязла в подобную канитель. Просто тогда в мою жизнь снова ворвался Он – нам довелось пересечься после моего категоричного решения, после того, как я предала Его. Причём очень жестоко. Я знала, что будет нелегко, но не предполагала, до какой степени. Наши отношения с Михаилом, на тот момент, сходили на «нет» сами собой. И если бы он тогда не умудрился сделать очередную подлость, то, скорее всего, сейчас, я уже плохо помнила, как он выглядит. Но, увы – такого щедрого подарка судьба мне не сделала. Джекович привык добиваться своего любой ценой, а потому тот факт, что я неизлечимо больна, его не остановил от воплощения в жизнь очередного коварного плана. Потом, правда, когда я пришла в себя в больнице, он просил у меня прощение, чуть ли на коленья вставал, говорил, что не думал, что всё настолько серьёзно. Конечно… Пора бы уже принять, как должное, что вначале он делает, и только потом думает. Честно говоря, тот период своей жизни почти что не помню. У нас с Джековичем была мнимая свадьба – шумное торжество в ресторане, без участия работников ЗАГСа. Он тоже там был. Ухаживал за другой девушкой… Оглядываясь назад, не понимаю, как более-менее сумела выдержать тот жуткий вечер. А перед этим, плюс ко всему, больше месяца не принимала лекарства, что при моём диагнозе недопустимо. Рано или поздно, приступ всё равно должен был случиться, и, по словам врачей, мне несколько повезло тогда, что это произошло относительно быстро. На следующий день, после «свадьбы», мы с Михаилом сильно повздорили утром – он нашёл у меня направление на аборт, который я планировала сделать через несколько дней. Дело даже не в медицинских показаниях, хотя это тоже, бесспорно, важно, а в том, что я никогда себя не видела и не представляла в роли матери. И я неоднократно это всё Джековичу говорила, но… Сложно достучаться до человека, который тебя не слышит. Тогда я думала, что жирную точку в наших отношениях поставит именно аборт, но судьбе было угодно иначе. Не желая выслушивать ненормированный поток грязи из уст Михаила, что он выливал на меня, я стремительно взяла своё пальто, и выскользнула на улицу – пройтись и подышать свежим воздухом. Ничего не предвещало серьёзного ухудшения моего состояния, но… Просто в какой-то момент мне стало тяжело дышать, и я потеряла сознание. Очнулась уже в больнице, и позже узнала, что двое суток находилась в реанимации – врачи вообще не давали насчёт меня и моего состояния никаких прогнозов. До того тогда ослаб организм, что мне пришлось учиться вновь ходить и держать в руках ложку, в прямом смысле этого слова. Естественно, ребёнка я потеряла, и в следствии определённых осложнений, у меня самопроизвольно утратилась репродуктивная функция. На больничном мне пришлось находиться чуть более года. Восстановление было сложным и долгим, регулярные панические атаки изматывали. Однажды я даже на самое страшное чуть не решилась – все имеющиеся в домашней аптечке таблетки вскрыла и собрала в одну большую кучу. Ситуацию спас, в прямом смысле этого слова, телефонный звонок папы. Я поняла, что должна жить ради него. Как ни странно, но всё случившееся не развело нас в разные стороны с Джековичем. Как я уже упоминала, в больнице он просил у меня прощение, проявлял всяческую заботу; было, даже кормил меня с ложечки… Я попросила тогда сделать так, чтобы никто ничего не узнал о случившемся, дабы максимально избежать слухов. И Миша выполнил эту просьбу. Правда, как я узнала позже, весьма оригинальным способом: он поддерживал достаточно продолжительное время легенду о том, что якобы у нас всё хорошо. И что он уволился со своей прежней должности, потому что ему предложили более престижную работу. На деле же, он целый год не работал вообще. Я тоже, по состоянию здоровья, не могла вернуться к любимому делу, и сей факт меня, признаться, тяготил куда больше, чем общее болезненное состояние. У меня были какие-то сбережения, но этого хватило лишь на первое время, особенно учитывая стоимость лекарств. В то время, фактически, я полностью зависела от своего папы. Он сумел выстроить свою жизнь и рабочую деятельность таким образом, чтобы проводить со мной максимум времени. Это всё, невольно, заставляло меня погрузиться во времена далёкой юности, когда после развода с Вадимом я осталась одна и приехала, буквально, ни с чем, к папе. Что не говори, но мы с родителем очень близки. Если бы не колоссальная поддержка отца, не его стремление найти лучших врачей, и любой ценой заказать из-за рубежа лекарства, меня бы просто сейчас не было… А так, прошло время и постепенно я ожила. Вновь почувствовала в себе силы, сократила дозы седативных лекарств до минимума… Ровно через три дня после того, как я получила от врача на руки окончательную выписку, мне поступило неплохое предложение о работе. Сам по себе факт удивительный – больше года на мою рабочую почту ничего кроме спама не приходило, а тут, словно по заказу, на меня вышел работодатель и предложил сотрудничество на хороших условиях. Я осталась в Питере, хотя изначально планировала в третий раз попробовать покорить Москву. Спустя два месяца, после своего официального трудоустройства, я поспособствовала тому, что бы мой непосредственный начальник рассмотрел кандидатуру Джековича на роль управляющего в новом отеле своей сети. Да, мы по-прежнему с ним вроде как вместе. «Вроде как», потому что на самом деле между нами уже давно ничего нет. Я имею ввиду близкие тесные отношения. Мы даже живём в разных комнатах, крайние два года. Тем не менее, это всё не помещало Михаилу в один из дней завести новую песню. Он прекрасно знает о моих проблемах со здоровьем, о поставленном мне диагнозе по женской части. И как он утверждает, ему удалось найти просто «гениальный» выход из ситуации. Он предложил мне усыновить ребёнка. Усыновить, чужого и постороннего, в ту пору, когда я своего родного не хотела… Честно говоря, до сих пор диву даюсь, как я его тогда не послала далеко и навеки. Тактично и мудро промолчала, а через несколько дней случилось то, что автоматически отодвинуло все эти мелочи жизни на задний план… Мой папа – человек крепкий. Военной закалки и завидной выдержки. Он очень редко болел, и кроме планового медицинского осмотра, раз в год-полтора, никогда не обращался в поликлинику. Именно поэтому, когда семь месяцев назад, мне позвонили на работу из военной части, где служит папа, и сообщили, что его увезли в седьмую городскую больницу по скорой, я сразу поняла – произошло что-то серьёзное. Сорвалась среди рабочего дня, напрочь позабыла о значимой деловой встрече, не закрыла в своём кабинете сейф… К счастью, это всё потом утряслось, а вот мои опасения насчёт папиного здоровья, увы, оказались не ложными. Серьёзная патология сердца. Врач сказал мне, что произошло настоящее чудо – обычно людей с такими острыми приступами до больницы просто не довозят. Но у моего папы сильный организм, и уже на следующий день, он вопреки всем запретам медицинского персонала встал на ноги. А я, невольно, поймала себя на той мысли, что мы с ним поменялись ролями… Три с половиной года назад папа ухаживал за мной и заботился, а я лежала в больнице. Теперь всё было с точностью, да наоборот… На работе я взяла продолжительный отпуск за свой счёт, потому что не могла думать о делах, да и вообще ни о чём, кроме папиного здоровья, не могла думать. Читала в интернете и медицинских энциклопедиях про актуальный диагноз, сидела на тематических форумах, консультировалась с высококвалифицированными кардиологами, каждый из которых, мне предлагал свою методику лечения… Честно говоря, думала у меня голова взорвётся от всего этого. В Питере папа прошёл три курса лечения, которые выбирал сам. Улучшения настигли его, но самые минимальные. Всё больше и больше, врачи мне стали твердить про операцию, но при этом никаких гарантий дать не могли. Говорили откровенно, что при папином диагнозе – это чистая лотерея. А ещё, что время работает против него… Три недели назад, на одном из тематических сайтов, я увидела афишу медицинского форума, общая тема которого как раз, интересующий нас профиль – кардиология. Я нередко слышала в прошлом, что новейшие и ещё пока не распространённые методики лечения, действительно помогают. Да и консультация зарубежных специалистов, лишней точно не будет. Потому, решение мною в тот день было мгновенно принято – мы с папой отправляемся в Сочи (город, где проходит форум). Родитель, конечно, немного поворчал на меня, но согласился на эту поездку и последующую консультацию. Я сняла недорогое жилье в относительно отдалённом районе, курортного города и мы остались здесь с папой, как минимум, на два месяца. Шестьдесят два дня – именно столько длится тестовое лечение, которое сейчас проходит мой папа. Нам повезло – мы попали на приём к опытному кардиологу, который практикует в Израиле. Сам доктор уехал через неделю, но в Сочи остались его ученики – проходить практику по международному обмену. Именно они и занимаются папиным случаем. Каждый день мы ездим на четыре с половиной часа в больницу, при этом чётко соблюдается график приёма лекарств по часам, физиотерапия и настоятельная рекомендация – минимум два часа, проведённые на свежем воздухе, при любой погоде. Позавчера, у папы брали повторные анализы и тьфу-тьфу, но есть улучшения. Потому, всей душой верю лишь в лучшее… Уезжая из Петербурга, я хотела уволиться официально, т.к. прошло уже полгода, и неизвестно, сколько я ещё не смогу полноценно работать, но моя начальница уверила меня в том, что не о чем волноваться. Более того, даже несколько финансово помогла, как я этому не противилась. На моей должности же, временно, сейчас числится Джекович. В своё время, управляющим ему трудоустроиться не удалось, взяли лишь замом, но после продолжительной безработицы он был рад и этому. А сейчас, вот, опять же с моей невольной подачи, наводит порядки в отеле, где я знаю каждый уголок и каждый миллиметр своего рабочего кабинета. При этом я всегда на связи с начальницей и если возникают какие-то серьёзные проблемы, она сразу же звонит мне. Как и Михаил впрочем, который шесть дней назад «обрадовал» меня своим визитом к нам с папой в Сочи. Деловая командировка, которую он умело совмещает с возможностью быть с нами рядом. Не знаю, совпадение это или нет, но как только Джекович вновь стал маячить у меня перед глазами, мой организм стал слабеть – ОКР прогрессирует. Пока этот факт от папы удаётся скрывать, но дрожь в руках унимать всё сложнее, как и скрывать неконтролируемое раздражение по мелочам. Спасают только таблетки, которые я принимаю удвоенной дозой. Именно с этого незамысловатого действия и начинаются теперь мои дни. Контрастный душ, включение кофеварки на кухне, горячие тосты в СВЧ… Пора идти будить папу – через час нам нужно быть в больнице. Вот – сама чуть не забыла таблетки принять. А в остальном началось моё обычное, с относительно недавнего времени утро. И я наперёд знаю, каким будет сегодняшний день.