Кровавый хаос

Утро во Внешнем Мире уже наступило, однако многие ещё спали так как было лето. Лучи солнца проскользнули в комнату Императора Шао Кана и его жены Императрицы Синдел. Солнечный свет медленно, но верно подбирался к лицам супругов. Первой они разбудили Императрицу: она смешно поморщилась, пытаясь сохранить сон, но не вышло и она окончательно проснулась в объятиях мужа. Канум посмотрела на часы: 5 утра, довольно рано для неё. «Эх, пора просыпаться, а так не хочется, слишком рано», – подумала Синдел. Императрице не хотелось вставать и куда-то иди, и уже тем более не хотелось выскальзывать из объятий любимого. Вот солнце разбудило и Шао Кана. Император медленно открыл свои алые драконьи глаза и, повернув голову, ласково посмотрел на свою любимую. – Доброе утро, моя беловолосая банши, – сказал Шао, целуя Синдел в лоб. – Доброе утро, Дракончик, – с улыбкой прошептала Синдел. – Как спалось? – С тобой сон сладок, как эденийские фрукты, – Император прямо с утра сделал ей комплимент. Императрица покраснела и хихикнула. Затем снова поцеловала мужа и, встав с кровати, прошла голой к своему трюмо, демонстрируя супругу свои шикарные прелести, села на стул, взяла расчёску и принялась расчёсывать свои длинные белые волосы. Потом Канум стала их укладывать в сложную, но красивую прическу. Спустя несколько минут, закончив с причёской, которая напоминала греческую косу, но с несколькими дополнениями от себя. Наступил черёд легкого макияжа, хотя Император всегда говорил, что она и без него самая красивая. Закончив с макияжем, эденийка вошла в гардеробную и выбрала себе пурпурное нижнее белье и надела его. После выбрала платье: с широким вырезом, разрезами на подоле для свободного движения, на лёгких бретельках и с завязками, которое ещё и было богато украшено различными драгоценностями. Шао Кан тем временем наблюдал за Синдел, лёжа в постели, мысленно отмечая, как прекрасна его супруга и нет никого лучше во всех мирах. Императрица почувствовала этот взгляд, ей льстило то, что Император всё ещё восхищается красотой её тела. – Любуешься? – лукаво улыбнулась Канум. – Готов делать это целую вечность и не только это... – игриво поведя бровями, произнёс Кан. Эденийка хихикнула и подплыла к внешнемирцу, страстно целуя его в губы. Мужчина уже чувствовал непреодолимое желание завладеть женой, но она мягко остановила его. – Я тоже этого хочу, но не сейчас, – сказала Синдел. – Немного позже я присоединюсь к тебе в твоём кабинете, и мы обсудим с тобой пару дел. – Я буду ждать тебя с нетерпением! – истоме прошептал Шао Кан. – А что ты сейчас планируешь делать? – Хочу прогуляться по саду, подумать о новых идеях и полюбоваться прекрасным утром, – мечтательно ответила Императрица. – Хочешь, присоединяйся ко мне. – Я бы с удовольствием, но нужно идти и заниматься делами империи с утра пораньше, – с сожалением ответил Император. – Но я буду ждать тебя. Канум ещё раз страстно поцеловала мужа, вновь дразня его, и убежала в сад. Кан же развалился на кровати и предался приятным мыслям. Да, внешнемирец осознал, что одна эденийка сделала его в миллионы раз счастливее, чем сотни глупых наложниц со всех уголков Внешнего Мира. Конечно представительницы Эдении были в постели Шао Кана и даже не одна, но только Синдел сумела заполнить собой разум, отказаться от тысячи женщин, стать советницей, соратницей и единственной женой, подарившей империи трёх наследников, один из которых уже покоится в сырой земле. Прийдя от счастливых мыслей об Императрице к смерти Принца, Император мотнул головой, провёл руками по лицу и наконец поднялся с кровати. Синдел гуляла по саду и наслаждалась видом: несмотря на перекопанную землю и только посаженые растения, сад все равно был прекрасен и благоухал, будоража сознание своими свежими и пряными цветочными ароматами. Это наполняло сердце Императрицы радостью вместе с солнечным утром и теплым ветерком. Внезапно появился сильный ветер, хотя ещё минуту назад было лёгкое дуновение. Всё стало ясно, когда перед Синдел материализовался бог ветра Фуджин: выше двух метров ростом, стройный, блестящие молочные глаза, длинные белые волосы, заплетённые в косу ниже поясницы и татуировки на плечах и руках, которые постоянно светятся. Императрица сразу признала гостя, однако не совсем понимала причину его визита. На лице бога ветра не было даже намёка на улыбку или хотя бы доброты в глазах, он явно пришёл по душу прекрасной Канум. Эденийка отчётливо помнила тот момент, когда она неистово кричала в ухо бога, находясь под властью Шиннока и Куан Чи. – Лорд Фуджин, – искренне улыбнулась Синдел. – Что привело вас в наш скромный дворец? – Скромный? – переспросил Фуджин. – Не прибедняйтесь, Ваше Императорское Величество, вы сделали из дворца настоящее произведение искусства. Однако я пришёл не для того, чтобы вести разговоры об архитектуре. – Так какова цель вашего визита? – спросила Императрица. – Вы решили переделать ваш сад под японский стиль... – продолжил бог ветра, ещё больше загоняя эденийку в тупик. – Стоит признать, что вы гениальная и целеустремлённая женщина. – Фуджин, объясняйтесь более ясно, – сглотнула Канум. – Вы полностью убрали три части сада: розовую, зелёную и красную, чтобы переделать её, это создало большой простор для ветров... – ухмыльнулся бог, с ног до головы пробежавшись по телу прекрасной жены Шао Кана. Синдел начинала чувствовать себя неловко от таких взглядов, хотя обычно она наоборот любила их ощущать, ей это льстило. Императрица уже успела напридумывать себе всякого того, что же задумал бог ветра. – Что вы задумали, Лорд Фуджин? – испугалась Синдел. – Хм, маленькую месть, – хмыкнул Фуджин. – Лорд Фуджин, вы же знаете, что это была не я, – уговаривала его Императрица. – Тем не менее у меня до сих пор мигрень... – сказал бог ветра. Бог дотронулся до висков и поморщился: отзвук крика ещё присутствовал в его голове. Мужчина отчётливо помнил тот момент, когда Императрица-ревенант обхватила его голову руками и неистово кричала в ухо, разнося дикие звуковые волны цвета пурпура. – Поэтому я считаю, что это не должно остаться безнаказанным, – продолжил Фуджин. – Но не бойтесь, драки и убийства не будет. – Тогда какой смысл мести? – удивилась Синдел, пятясь назад, за несколько месяцев она слишком размякла и стала немного трусливой, привыкнув, что рядом всегда Шао Кан или Шива, любой из них готов постоять за Императрицу. – В том, что ветер не только бывает разрушительным, но и шальным, – хитро улыбнулся Фуджин. Бог ветра встал в боевую стойку: выпрямился во все свои 207 сантиметров, одну руку спрятал за спину, а вторую поднял перед лицом, согнув в локоте. Бог снова хитро улыбнулся и щёлкнул пальцами. Появился ветер, и мужчина направил его указательным пальцем на Синдел. Поток ветра понёсся в её сторону и начал кружиться у её головы с огромной скоростью, превращая красивую прическу Императрицы в настоящий хаос. Он управлял этим потоком указательным пальцем, словно дирижёр оркестра и продолжал хитро улыбаться. У Синдел закружилась голова, пропала координация, фиолетовый и синий цвета частей сада перемешались в одну сплошную муть. Императрица вспомнила как долго она делала эту удивительной красоты причёску, выбирала заколку, терпела добрые шутки Шао Кана по этому поводу, а теперь шикарные пряди спутались, став похожими на гнездо или улей Ди'Воры. Фуджин перестал вращать пальцем, остановив ветер, и, оставшись в той же позе, взглянул на свой результат: шелковистые волосы бедной Императрицы превратились в смесь гнезда и улья китиннов, и стали взъерошены так, будто их неудачно помял Кабал на большой скорости. Бог ветра засмеялся, довольный своей проказой. – Вам очень идёт, Ваше Императорское Величество! – хохотал Фуджин. – Что ты наделал?! – ужаснулась Синдел, щупая свой «улей». – Ты испортил не просто волосы, а оружие! – Я собираюсь испортить не только это, – хитро улыбнулся бог ветра. Бог поднес ладони близко друг к другу и начал ими вращать, формируя шар энергии. Закончив его формировать, он оттянул руки с энерго-шаром назад и со всей силы ударил руками вперёд. Шар растворился, превратившись в поток очень сильного воздуха. Синдел с ног до головы обдало ветром, она закрыла глаза и лицо руками. Этот поток обычно заживо сдирал кожу, но Фуджин рассчитал силу ветра, поэтому содрал кое-что другое: несмотря на крепкую и красивую эденийскую ткань, одежда Императрицы не была рассчитана на такой сильный ветер. Бретельки с завязками на платье и нижнем белье не выдержали такого потока, и одежда слетела с тела Канум, открывая взору бога ветра прекрасное тело красавицы с пышными формами. Бог прекратил дуть, снова встав в позу дирижёра и, выпрямившись во весь рост, стал пожирать взглядом эденийку. Синдел убрала руки с лица, и открыла глаза. Фуджин ухмылялся и как-то нездорово пялился на неё. Императрица глянула на себя и ужаснулась: она стояла в саду абсолютно голая, нет даже сапог. Атласная кожа сияла под ярким солнцем, от учащённого дыхания вздымалась большая, но аккуратная грудь. Канум визгнула от стыда и усиленно пыталась прикрыться, но уж слишком пышны её прелести. – Не стыдно тебе? – возмутилась эденийка. – Замужнюю даму раздел! – Мне? – усмехнулся бог. – Ни капли! Фуджин продолжал бесстыдно рассматривать Синдел, а посмотреть там было на что: высокая полная грудь четвёртого размера, узкая талия, широкие бёдра, плоский живот, стройные длинные ноги, пышный и упругий зад, одним словом Богиня. – Теперь я понимаю одну из причин, почему Император женился на вас, – облизнулся бог ветра. – Если бы я знал, то сам бы предложил вам руку и сердце. – После такого я бы точно тебе отказала, – фыркнула Синдел, ища взглядом свой наряд. – Одежду снял, а украшения оставил... Нахал! Когда мой супруг обо всём узнает, то тебе точно несдобровать! – Поймать ветер невозможно, Ваше Императорское Величество, – со спокойной улыбкой сказал Фуджин, а затем, оторвавшись от земли, сел на воздушный трон, который сотворил из воздуха и... запел:

Штиль, ветер молчит, Упал белой чайкой на дно, Штиль, наш корабль забыт, Один в мире скованном сном. Между всех времён, без имён и лиц, Мы уже не ждём, что проснётся бриз.

– О, да ты поэт? – язвительно усмехнулась Синдел, найдя свою одежду на вершине любимой глицинии, однако нагой лазить по деревьям будет не совсем уместно, а перед стражами не хочется позориться. – Когда живёшь вечность, то находишь чему научиться, – Фуджин не обиделся на это, продолжая парить в воздухе и бесстыдно разглядывать эденийку. – Хотя бы одежду мне с дерева сними, – попросила Императрица. – Пряди ты мне испортил, лазить и летать я не стану, а перед слугами обнажённой щеголять знаешь ли... жена Императора не может позволить себе такой роскоши. – Вы и так ходите практически обнажённой, – заключил Фуджин. – У вас такие наряды, что и раздевать вас не нужно, всё и так видно. Нет, не сниму. Даже напротив. И создав поток ветра и тем самым подхватив одежду Канум, бог ветра забросил её на самое высокое и красивое дерево, что росло в императорском саду, надёжно зацепив за крепкую ветку. Что же это за дерево? Это та самая старая любимая глициния эденийки, что было ещё более обидно. – Всё из-за этого бледного лысого коз... кхм... очень плохого некроманта! – насупилась Синдел, даже не зная как укрыться от взгляда бога ветра. – Ну по крайней мере он подарил мне возможность полюбоваться на этот прекрасный вид, – улыбнулся Фуджин. – Так и смерти ему было мало! – сжала губы Императрица. – Ну его вы уже помучить не сможете, а я продолжу наслаждаться вашими... возможностями, – усмехнулся бог ветра, продолжая любоваться прелестями первой красавицы Внешнего Мира и Эдении. – А я же ведь Шао Кану всё расскажу, – от стыда Канум была вся красная, как помидор, от чего она становилась ещё прекраснее. - Императора я не боюсь, ваше Императорское Величество. Тем более, если он это увидит, то вряд ли будет расстроен, даже наоборот. Я знаю про его любовь к вам, – сделал вывод бог, не спуская глаз с тела Императрицы, заставляя её краснеть ещё сильнее. – Это ни для кого не было секретом, – продолжила эденийка. – Но и раздевать меня тоже не следовало, я всё же замужем. Достаточно было просто спутать волосы. – Как же я мог упустить возможность увидеть прелести первой красавицы Внешнего Мира и Эдении? – довольно ухмыльнулся мужчина, делая маленькие вихри указательным пальцем. – Мне кажется, что я не в совсем подобающем положении и состоянии, чтобы принимать комплименты, Лорд Фуджин, – слова бога вызвали у женщины улыбку. – Но спасибо. – Эх, жаль, что я не захватил кисти, – сказал Фуджин. – Из вас выходит отличная натурщица. Такой портрет написать можно! В этом время сидевший в кабинете Шао Кан, просматривал документы и ожидал Синдел. Столько бумаг, столько вопросов, слуги-таркатаны меняли уже третью свечку, ведь чем-то нужно подогревать сургуч для печати. Мысли вихрем крутились у Императора в голове: государственные дела, жена, турнир, тот загадочный Аластор... Поток мыслей Кана прервали возмущённые крики Императрицы и шум ветра через открытое окно. Внешнемирец собирался выглянуть и посмотреть что там происходит, как мимо него что-то пролетело и улетело ввысь. Мужчина выглянул и открыл рот от удивления: на любимой глицинии жены, что стояла в пяти метрах от него и было выше его этажа на толстой ветке висели платье, её нижнее белье и сапоги Синдел. Шао Кан подумал, что его вновь начало подводить зрение, поэтому он надел очки и пришёл в, мягко говоря, шок: это тот самый пурпурный наряд, сапоги из затеррианской кожи и нижнее бельё из шикарнейших эденийских кружев... Император мог бы спокойно смотреть на то как развеваются на ветру одежды супруги, но... Какого чёрта наряды Императрицы не на ней?! Кан посмотрел вниз и был шокирован увиденной там картиной: Канум стояла на садовой дорожке полностью нагая, а её прическа была в ужасном состоянии, и над ней парил Фуджин, смеясь и бесстыдно рассматривая её прелести. – Если это то, что я думаю, Синдел, то я тебя...! – Шао в гневе сорвался с места по понёсся по коридору. – Обоим шкуры спущу! Императрице было неимоверно стыдно, обидно и совестно: абсолютно посторонний человек смеет разглядывать её обнажённое тело и даже не думает отвернуться. Канум считала это предательством по отношению к Кану, такое уж у неё воспитание. – Нет, серьёзно, я написал бы великолепный портрет с такой «натуры»! – восклицал Фуджин. – Ой, простите за каламбур. – Я же теперь это и за неделю не исправлю! – причитала Синдел, желая коснуться своих спутанных серебряных и смоляных прядей, однако всё же пышные прелести нужно скрыть от зорких глаз бога ветра. – Ничего, когда это закончится, то лично исправлю этот маленький хаос, – смеялся бог ветра. Остатки сада будто затряслись, ознаменуя появление кого-то грозного и страшно разъярённого. Кроны деревьев и цветы даже шелохнулись, когда на самом окончании разбитой садовой дорожки появился Шал Кан, он явно был зол и взбешённой данной ситуацией, готовый покарать и благоверную, и нерадивого бога ветра. – Ой, похоже, что теперь вас ждёт очень приятный разговор, – хихикнул Фуджин и растворился в полупрозрачном вихре. Император посмотрел на Императрицу: полностью нагая, прикрывая прелести и с прической в стиле «Царство Хаоса», стыдливо опускала глаза в землю, она даже не знала как оправдать всё это действо, потому что со стороны это всё выглядит более чем пошло и нелепо. – Как это понимать?! – стальным голосом спросил Шао Кан, уперев руки в боки. – Дракончик, спокойно, это не то что ты подумал... – Синдел даже не могла найти слов, чтобы объясниться перед мужем. – Если ты думаешь, что это было моё искреннее желание, то нет, ты же знаешь, что я верна тебе в любой ситуации! Фуджин отомстил мне за события двадцатипятилетней давности... Я рассказывала тебе о том что Куан Чи заставлял меня делать... – Да что ты говоришь?! – усмехнулся Император. – Ты же знаешь, что я никогда бы по собственной воле не стала бы это делать, – плакала Императрица, чувствуя всю боль и обиду, ей неимоверно стыдно, такого позора она никогда не ощущала. Кан знал, что Канум никогда не солжёт ему в данном случае, она свято чтит свадебную клятву и не даёт мужу повода усомниться в своей верности, если только внешнемирец делает это мнительно, боясь потерять такую красотку. Бешеное пламя гнева в глазах мужчины затухало, но разгоралось новое: похоть и разврат с нотками жалости. – Этот Фуджин... – Синдел утирала рукой солёные капли слёз. – Он отомстил мне за тот крик... Но это же была не я! Я была ревенантом Куан Чи, что я могла с собой поделать? Утирание слёз заставило Императрицу убрать руки с груди, демонстрируя всю пышность и красоту эденийского тела. Одна капелька упала на грудь и покатилась по довольно глубокой ложбинке. – Жутко выглядит? – спросила она, ставя мужа в тупик. Что именно выглядит жутко: волосы, обнажённое тело или всё вместе? Так или иначе, но данная ситуация даже несколько возбуждала внешнемирца, он чувствует, что внизу доспехов становится тесно. – Дорогая, я верю тебе. И знаешь, я должен сказать Фуджину «Спасибо» за это, – ответил Император чувствуя возбуждение. – Всё же он укрепил наши отношения, а занятие любовь в саду мы с тобой ещё не пробовали. – Ты серьёзно? – удивилась Императрица. – Это всё о чём ты сейчас думаешь? – А чём же я ещё могу думать, когда вижу это хрупкое шикарное тело, так и манящее коснуться себя? – Кан абсолютно не смутился этой ситуации, они муж и жена, для их пары это нормально. – Прямо здесь? – чуть смутилась Канум. – Прямо сейчас... – внешнемирец сократил то короткое расстояние, что отделяло его от жены. Шао Кан с ног до головы глянул на Синдел, прекрасней женщины не сыщется ни в одном мире! Император чувствовал всё смущение и напряжение Императрицы, нужно хоть как-то дать ей расслабиться, а секс станет идеальным способом. Кан трепетно коснулся губ Канум, заставляя её забыть о жутком позоре, который она только что испытала. Грусть растворилась, сменившись похотью и возбуждением, ведь они действительно никогда не делали этого в саду, а сейчас появилась такая возможность. Запахи цветов, деревьев и травы будоражили сознание, привнося в эту развратную атмосферу немного романтики. Он похотливо сжал её грудь, чуть покалывая её когтями, ему нравится видеть «метки» на её теле. Эденийка понимала, что это начинет ей даже нравиться, особенно когда внешнемирец зазывает её лечь на мягкую траву, что она сама сеяла. Однако их прервали: появился вихрь и из него появился Фуджин, держа в руках одежду и обувь Синдел, которые ещё пару минут назад развевались на ветру, будто флаг. Удивительно, но бог ветра почувствовал ничто иное как сожаление к Императрице, ведь она действительно была марионеткой в руках некроманта Куан Чи. – Мне жаль, что я заставил вас плакать, Императрица, – извинился бог. – Проказа проказой, но похоже я переусердствовал. Однако я рад, что ваш муж понимающий. Вот, возвращаю вам наряд. – Вы не совсем вовремя... – смутилась Синдел, глянув на мужа. – Мы немного заняты... но спасибо. – Что же, я не буду этому препятствовать, – улыбнулся этой картине бог ветра. – Не важно, где проявляется любовь, главное что она есть и она сильна. Будьте счастливы и наслаждайтесь! С этими словами Фуджин поклонился, положил наряд рядом с Синдел и, возведя руку к небу, исчез в потоке сероватого вихря. – Ну проказник этот Фуджин! – улыбнулся Шао Кан. – Однако, если бы не он, то мы бы тут сейчас не обнимались! – Так мы не просто обниматься собрались... – похоже, что Шао удалось пробудить страстную эденийскую фурию. – Где мы только с тобой не занимались любовью: и на яхте в Монако, и в башне Монтале в Сан-Марино, и в ванной в Словении, и на пляже в Греции... И это только в Европе... – Теперь пополним это список садом, – подмигнул ей муж. Синдел стянула остатки доспехов Шао Кана, параллельно изнывая от ласк, которые ей доставлял муж своими могучими руками. Эти руки, которые свернули не одну шею и пробили не один череп, сейчас невесомо порхали по хрупкому женскому телу, лаская то грудь, то половые губы. Императрица уже с трудом стянула последние доспехи с Императора, и её взору предстал его «дракон», который, судя по состоянию и размерам, был отнюдь не маленьким. Канум хоть видела его не первый раз, но восхищённо охнула. Кан же повалил жену на фиолетовую траву и начал осыпать поцелуями, оставляя их везде и доставляя небывалое наслаждение. Похоже вид обнажённой эденийки на природе пробудил в нем дикую страсть. Лаская пышную и упругую грудь, внешнемирец шептал супруге ласковые слова и целовал её. Затем перейдя ниже, он заставил её охать, стонать и извиваться от наслаждения. - О, Старшие Боги... Шао, я... – безумно шептала Синдел. – Я тоже люблю тебя, дорогая, – сказал Шао Кан и накрыл её губы поцелуем. Но настоящие наслаждение наступило, когда Император вошёл в неё и начал двигаться назад и вперёд. Императрица уже не стала сдерживаться и начала кричать, переходя на крик банши, царапая грубую кожу спины супруга, на такое способна только она. Канум и сама поняла, что служба у проклятого некроманта имела свои плюсы, однако их не так много, как можно подумать. Но каждый толчок Кана всё больше переносил в миг блаженства, вознося на пик удовольствия. Так продолжалось три часа: они меняли позы, лаская при этом друг друга и шепча слова любви. Наконец они одновременно кончили и без сил упали на траву, обнимая друг друга. Синдел прислонилась к шее Шао Кана, вдыхая дикий аромат его тела, смешавший в себе пот, отголоски крови, но в этом было что-то словно божественное. – Я люблю тебя, Дели, – прошептал Император, целуя свою любимою. – И я тебя, Дракончик, – ответила Императрица, сливаясь с ним в сладком поцелуе. Это утро прекрасно прошло для них обоих, но всё когда-то заканчивается. Всего через пару секунд из дворца раздался удар и звон: часы вещали, что наступило 9 утра. Поскольку дворец огромен, то и часов там не мало, звон был гулким и долгим, но от стука собственных сердец в ушах ШаоДел не слышали абсолютно ничего, кроме слов друг друга. – Ой! Шао, мы так увлеклись, что совсем забыли про время, – в ужасе проговорила Синдел. – Ничего страшного, – с улыбкой сказал Шао Кан. – Как это не страшно? – удивилась Императрица. – Сейчас сюда придут девочки и Шанг Цунг, а мы тут лежим голые и мокрые. – Я бы с удовольствием ещё полежал и не только… – вновь игриво повёл бровями Император. – Ночью обязательно повторим, Дракончик, – хихикнула Канум. – Сейчас мне надо заняться садом, а у тебя тоже есть дела. – Да, нужно дальше заниматься делами и принимать новых участников, – с сожалением в голосе сказал Кан. – Но ночью ты не отвертишься. – И не собираюсь, – с вызовом сказал эденийка. – А сейчас нам пора. Супруги умылись холодной водой из старого фонтана, который тоже подлежит разрушению, оделись, привели себя в порядок, поцеловались на прощание и направились по своим делам: Шао Кан в кабинет для решения государственных дел, а Синдел к раскопанным частям сада ожидать дочерей и Шанг Цунга, однако и выбор мрамора для столовой никто не отменял. Любовные утехи в саду дали Шао Кану новый поток сил на свершение великих государственных дел, его не напугала даже кипа бумаг, беспорядочно лежащих на столе. Император мог попросить свою Императрицу разложить всю эту кучу по стопочкам, однако ей сейчас далеко не до этого: на ней сад, столовая, Зал Европы, приём гостей... Кан старался больше думать о делах, когда сел в своё рабочее кресло, параллельно ожидая участников турнира. У внешнемирца был большой список участников, многие имена были знакомы, вызывая радость или огорчение. Конечно не о турнире ему надо думать, а о государственных делах, однако это вполне вероятно поднимет боевой дух внешнемирцев. За этой мыслью пошла другая и вновь о Синдел: Шао знал, что жена придёт обсуждать правила турнира, которыми она осталась недовольна. Императрица не одобрит смерти на турнире, но он сумеет убедить её хотя бы на более жестокую схватку, пусть и не смертельную. Помимо этого ему не давал покоя этот загадочный воин: уж кого-то он ему напоминал, походка такая же, манера речи, взгляд... «Надо будет понаблюдать за ним на тренировке», – подумал Император. Из раздумий Кана вывел звук открывающейся двери. В кабинет вошёл мужчина стройного телосложения, но не дохляк, скорее сухопарый. На нём было фиолетовое богатое боевое одеяние, напоминавшее кимоно, но без рукавов, чёрные штаны, высокие ботинки с фиолетовыми щитками поверх и такого же цвета наручи. Лицо было не закрыто: оно было красивым, волосы длинные, заплетены в конский хвост, который доходил ему до лопаток. Внешнемирец подумал, что это землянин, но присмотревшись, понял что нет: чуть раскосые глаза, величественная походка да и само одеяние выдавали в нём чистокровного эденийца, а эмблема на его одежде показалась ему знакомой. Эдениец вошёл в кабинет и поклонился. – Здравствуйте, Ваше Императорское Величество, – поприветствовал эдениец Императора. – Моё имя Норрен, я хочу участвовать в турнире. – Эдениец? – спросил Шао Кан, чтобы подтвердить или опровергнуть свои догадки. – Да, Ваше Императорское Величество, – подтвердил Норрен. – Твоя эмблема кажется мне знакомой. Ты часом не был учеником Рейна? – поинтересовался Император так как не очень любил этого предателя. – Да, Император Шао Кан, я был учеником Рейна, но став мастером, я пошёл своим путём. Я вольный мастер магии воды и боевых искусств пришёл сюда, чтобы испытать себя. Чем бы не закончился для меня турнир, я готов к нему! – с энтузиазмом проговорил гость. – Мне нравится твой энтузиазм, – хмыкнул Кан. – Уверен, ты достойно покажешь себя. Как тебя записать на турнире? – Флуд, Ваше Императорское Величество, – с гордостью ответил эдениец. – Хорошо! – спокойно сказал хозяин дворца. – На время турнира ты будешь жить в покоях восточной части дворца. Проследуй туда, если заблудишься, то спроси у любого стража-таркатана. – Благодарю вас, Император, – почтенно поклонился Флуд. – Тогда я откланяюсь с вашего позволения. Шао Кан кивнул и новый участник турнира покинул кабинет. Император вновь принялся за документы, полностью погружаясь в самую суть, стараясь ничего не упустить. Несмотря на то, что он умел в них разбираться, без Синдел было тяжело: она хорошо разбирается в архитектуре, образовании и культуре, всегда поможет дельным советом, ведь ума и мудрости ей не занимать. «Эх, Дели, мы всего полтора часа не общались, а я скучаю так будто мы в разлуке 10000 лет», – подумал Кан. Император вновь отвлёкся от документов и погрузился в раздумья, но уже о своей жене. Шао с улыбкой вспоминал их страстное утро сегодня в саду. Такого они не делали даже в Европе, и это было прекрасно. Он слишком часто думает о своей супруге, женщине красивой и умной, покорившей тысячи мужских сердец, но она ждала своего мужчину, терпеливо отказывая всем самых богат и красивым эденийцам, ей на роду написано, что она должна выйти замуж за внешнемирца и родить ему двух дочерей и одного сына. Это единственная женщина, с которой Император хотел быть, окружать заботой холить и лелеять... Но вновь раздумия Шао Кана прервал стук в дверь. – Войдите, – пригласил гостя Кан. И вошедший удивил его: это выше среднего роста выходец Земного Царства, одетый в броню самурая вида окэгава-до: до напоминала бочку и была сделана из дерева, тканей и стали, а также покрыта заклёпками из металла. Заклёпки для защиты были и на пластинах всего доспеха: содэ на плечах, коэта и юкагэ на руках, ёдарэ-какэ на горле, а также гэссан вокруг пояса и чуть ниже бедёр, и хайдатэ, татэ-огэ, сунэатэ на ногах. Вся броня соединялась шнуровкой или специальными верёвками. Его кабуто был увенчан настоящими ваки-датэ, а мэнгу, что закрывала лицо было похоже на лик демона. На до спереди и сзади красовался знакомый иероглиф, который Шао Кан уже встречал. Самурай сделал поклон в восточном стиле, а затем снял свой Кабуто и менге: он был японцем, выглядел лет на 25, не носил усов и бороды, а его длинные черные волосы были распущены, только на затылке часть волос была собрана в маленький пучок. – Я — Макото Игараси, прибыл для участия в турнире, – спокойно, но браво представился самурай. – Полагаю, что моё имя тебе известно, но я всё же представлюсь. Я — Шао Кан, великий Император Внешнего Мира и Эдении, – представился Император, а затем спросил. – Вы самурай? – Да, Ваше Императорское Величество, – подтвердил Макото Игараси. – Но разве самурая могут отпустить его хозяева? – поинтересовался Кан. – Я — Ронин! Мои хозяева уже давно умерли, – ответил Макото. «Интересно, если его хозяева давно умерли, то ему должно быть сейчас не меньше 60 лет, а то и больше», – мысленно рассуждал внешнемирец. – «И должен он выглядеть, как старик, а он молод и полон сил. И ещё этот иероглиф... я знаю его. Это символ Фуджина. Как он с ним связан? Этот Ронин не так прост как кажется». – Великий Император... – голос Игараси вытянул хозяина дворца из очередных раздумий. – Хорошо, вы приняты, как участник турнира, – наконец вслух произнёс Шао Кан. – Вы будете жить в свободных покоях в восточной части дворца. Дорогу вам подскажут стражи или слуги. Как вас записать на турнире? – Просто Ронин, – произнёс гость, поклонился Императору и удалился в свои будущие гостевые покои. Император решил больше не отвлекаться и заняться документами, тем более накопилось их очень много. Так пролетел ещё один час Кана за разбиранием документов и прошений от народа, как он был глуп, когда слепо реагировал на мольбы народа хотя бы о водных каналах, но свою ошибку осознал слишком поздно. И снова раздался стук, однако в этот раз внешнемирец был готов, даже отложил в сторону рабочее перо. – Войдите, – позволил он. Этот, судя по всему, будущий участник турнира, удивил Шао Кана не меньше, чем предыдущий: он был огромен, возможно выше самого Императора, одним словом гора. Гора мускулов, мяса и мышц. Покрытый шрамами, он был рыжий с длинными волосами заплетёнными в хвосты сзади и косичку спереди, напоминая скандинавского бога грома Тора, с которыми Император знаком лично. Его длинная борода была также заплетена в косу. У него было широкое, волевое лицо, с несколькими шрамов: один через правый глаз, другой на левой щеке, идущий до самого подбородка, а также ярко-голубые, будто небо, глаза. На нём была коричневая рубаха, килт в тёмно-зелёную клетку, меховые сапоги и жилет с воротником с тоже же материала. Из доспехов на нём была кольчуга на тело, кираса средней прочности, наплечники, наручи и наколенники также из металла. А вот его оружие внушало страх: длинный полутораметровый меч клеймор, который висел за спиной. – Выражаю почтение Императору Шао Кану, – громким басом произнёс он. – Приветствую вас, – поздоровался в ответ Император. – Я прибыл на турнир, чтобы показать свою силу и проверить навыки, – проговорил всё тем же басом рыжий здоровяк. – Ты принят как участник, – Кан уже немного устал повторять эту измученную фразу. – Уверен, ты покажешь зрелище на арене в Колизее. Как твое имя, мне нужно записать тебя. – Я – Горец! – громогласно ответил гость. – Так и записывайте. – На время турнира будешь жить в покоях дворца для гостей в восточной части, дорогу тебе укажет страж или слуга, – внешнемирец опять повторил то же самое. Горец поклонился и покинул кабинет. Шао Кан устало откинулся на спинку кресла и подумал: «Интересные участники у нас появляются: эдениец-гидромаг, долгоживущий ронин и здоровяк. Посмотрим кто ещё станет участником турнира». Император развернулся к большому панорамному окну, глядя на труды дочерей и придворного колдуна, ковыряющих землю в синей части сада, правда рядом нет Синдел, которая обычно понукает непутёвых работников. Кан смотрел в окно и решил, что ему нужен небольшой перерыв от государственных дел, хотя бы 10 минут. И только он хотел подумать о своей Императрице, как открылась дверь и в кабинет впорхнула любимая, всё такая же красивая и желанная. На голове вновь были красивые уложенные мягкие волосы, серебристым водопадом спадая на спину. Сама она это сделала или Фуджин, но внешнемирец был рад, что жена привела свою шевелюру в порядок. – Шао! – радостно щебетала Синдел, появившись будто по щелчку пальца. Она подбежала к мужу, села ему на колени и накрыла губы нежным поцелуем. – Мой Дракончик, я так соскучилась! – А я только собирался подумать о тебе, – Шао Кан смотрел на жену влюблёнными глазами, когда поцелуй был разорван. – Я почти каждую минуту грезил о тебе. – Мне это приятно, – прошептала Императрица, переплетая пальцы с мужем. – А я ведь тоже думала о тебе, все мои мысли только о тебе. Это прекрасно не так ли? – Я никогда бы подумал, что смогу так влюбиться, – признался Император. – И это просто потрясающее чувство! – И ты стал прямым доказательством, что любовь может постучаться в любое, даже самое каменное сердце, – расплылась в улыбке Канум, нежно коснувшись лица супруга руками. – Как ты тут без меня, Дракончик? – Тоскую сильно! – со смехом жаловался Кан. – И принимаю новых участников турнира. Ты уже видела их? – Только пока что внешнемирца, я узнала, что его зовут Аластор, – ответила эденийка. – Есть в нем что-то знакомое. Тебе не показалось? – В том то и дело, что не показалось, – согласился с ней внешнемирец. – Понаблюдаем за ним сегодня вечером и завтра на тренировке, чтобы понять. Кстати, тут среди новых участников есть эдениец. Его зовут Норрен, а прозвище его Флуд. – Хм, Норрен... – задумалась женщина. – Знакомое имя... где-то я его уже слышала. Нужно будет его увидеть. Кстати, Дракончик, я хотела с тобой поговорить о турнире, а точнее об его правилах. – Дели, я же говорил, что не буду ничего отменять, – пока что спокойно сказал мужчина. – Иначе это будет не турнир, а детский сад. – Шао, ну, пожалуйста, – продолжала настаивать она. – Уже несколько тысяч лет все убивают друг друга! – Это традиция, Дели, – он оставался непреклонным. – Воины должны показывать свою силу по-настоящему! – Но ведь можно показывать эту силу и не убивая, – не сдавалась Синдел. – Дели! – Шао Кан уже не выдержал и повысил свой мощный раскатистый голос. – Это традиция, она соблюдается уже тысячелетиями! От резкого голоса Императора и последовавшую за ним речь, Императрица слетела с колен мужа и свалилась на холодный мраморный пол. Канум посмотрела на Кана влажными от надвигающихся слёз глазами, он вновь заставляет её плакать, слёзы любимой женщины разрывают мужчине сердце. – Дурацкая традиция! – уже плача сказала эденийка, не жалея туши. – Ты твердишь о традициях, а сам их сотнями отменял! Ради меня ты разогнал весь свой гарем с наложницами; позволил мне сидеть у тебя на коленях во время турнира, хотя жене правителя это не положено; назначил наследником престола нашу дочь Милину, хотя она далеко не мальчик; относительно недавно даровал мне титул Канум! Неужто тебе трудно преступить через эти старые чопорные традиции и пойти мне навстречу, доказать народу, что их монарх стал милосерднее. Речь жены заставила Шао Кана задуматься, а ведь она права, он отменил слишком много устаревших традиций. Удивительно, но Император мысленно обозвал себя идиотом, соскочил со своего кресла, мигом поднял Императрицу на руки и прижал к себе, как мокрого котёнка. – Прости меня, Дели, – с искренним сожалением проговорил Кан. – Я согласен, что традиция дурацкая, причём настолько, что чуть нас не поссорила. Отменим это правило. – Ох, Дракончик, спасибо, это очень мудрое решение! – восхваляла мужа Канум, плача уже от радости. – Подожди, а первое? – Ну это уже будет слишком, – непреклонно осёк её внешнемирец. – Тем более там будет лекарь, всех вылечат, как будто никто ничего никому не ломал. – Хорошо, на это я согласна, – сниходительно бросила эденийка, вновь слившись с мужем в поцелуе, но уже более страстном и пылком. Казалось, что у Шао Кана сегодня день открытых дверей: его постоянно кто-то отвлекает от дел своими турнирами и прочими глупостями, однако пришедший гость может оказаться новым бойцом или кем-то из придворных. Можно было сделать вид, что Император или уснул на рабочем месте, или вообще нашёл другое более интересное дело, но Императрица взглядом настаивала на приёме. Кан с довольным вздохом поставил Канум на пол, оба монарха выпрямились, приняли более или менее серьёзный вид: они полностью готовы к встрече с гостем. – Войдите, – пригласил визитёра внешнемирец. Настойчивым гостем оказался наместник провинции ош-текков Коталь, прибывший в столицу Внешнего Мира во всей своей красе: мускулистое тело окрашено в ош-теккскую краску цвета виридиан, в золотых регалиях наместника вставлены изумруды и малахиты, шлем-корона пестрит зелёно-голубыми перьями внешнемирских птиц, макуауитль, текпатль и серпы начищены чуть ли не до кристального блеска, сравнимого с самим солнцем. Наместник улыбнулся монархам и почтенно поклонился им, с началом справедливого правления во Внешнем Мире он начал уважать Шао Кана и Синдел, хотя ещё одной причиной была Джейд. – Приветствуем тебя в столице Внешнего Мира, наместник Коталь! – радушно улыбнулась Синдел. – Моё почтение Император, Императрица, – последней Коталь в знак почтения даже поцеловал руку, но так, чтобы её законный муж не приревновал. – Я вижу, что гости уже потихоньку собираются к турниру, – сказал Шао Кан, пожав крепкую руку будущего зятя. – Ты искал Джейд? – с хитрой улыбкой спросила Императрица. – И да, и нет, – ответил наместник. – Вообще я по делу к Императору, а уже потом хотел бы увидеться с Леди Джейд. – Ну раз по делу, то не стану мешать, – учтиво сказала Канум, сделав реверанс перед мужем, хотя из-за титула она могла этого и не делать. – Разрешите откланяться, великий Император? – Разрешаю, великая Императрица, – Император со снисходительной улыбкой посмотрел на жену. Эта сцена удивительных отношений императорской пары умилилась Коталя, однако он старался широко не улыбаться, чтобы монархи не подумали, что над ними насмехаются. Как только эденийка скрылась за дверью и упорхнула в сад, мужчины наконец могли начать решать важный политический вопрос, с которым бывший Император явился к нынешнему правителю. Кан сел в своё рабочее кресло, указав гостю на эденийский стул с красной жаккардовой обивкой, которое вполне уместит на себе ош-текка. – Что за дело? – спросил Шао Кан, сложив ладони замкам. – Я по поводу процесса восстановления в моей провинции, – ответил Коталь, доставая из наручей недельный отчёт, наконец он лично доставил его монарху. Конечно, с воссоединением Шао Кана и Синдел Канум дела во Внешнем Мире пошли хорошо: восстановлена экономика, увеличена и улучшена армия, развивается торговля, промышленность, повышается культура и образование среди населения. Однако как не крути, но за полгода невозможно полностью восстановить то, что разрушалось тысячелетиями, сгнивая с головы, в самой столице, где эгоистичный Император-тиран даже не думал о своём народе. Сейчас всё заметно изменилось, но всё же потребуется как минимум не один год, чтобы хотя бы стабилизировать ситуацию в империи. В состав Внешнего Мира входит множество провинций: Эдения, Ош-Текк, Тарката, Затерра, Куатан, Арнык, а названия некоторых провинций просто затерялись на картах огромной империи. Да, никто не скрывал, что дела идут плохо, но не ужасно, великий Кан прикладывает все усилия, чтобы наладить жизнь своего государства, но это трудно сделать, когда нет наместников. Внешнемирец многим своим верным слугам предлагал стать наместниками: Бараке Таркату, Рептилии Затерру, а Горо Куатан, однако все трое отказались то ли потому что желают продолжить верно служить императорской семье и дворцу, то ли потому что боятся брать на себя ответственность. Однако всё же Шао Кан может не беспокоиться за Ош-Текк, где хозяйничает Коталь, верно и преданно служа нынешнему Императору Внешнего Мира, он познал его мудрость и справедливость. И всё же можно хвалить не только бывшего Императора, но и Синдел, ведь именно благодаря ей процветают Эдения и столица Внешнего Мира, где она наводит порядок и уют, прививает мораль. Зато из Земного Царства в политический лексикон Внешнего Мира пришло такое понятие как «специализация хозяйства», довольно хорошая штука, ведь теперь каждая провинция сосредотачивается на определённых отраслях: Эдения занялась сельским хозяйством, добычей драгоценных камней и прочей ерунде, которую позволяет Императрица; Ош-Текк тоже занимаются сельским хозяйством, но в меньшей степени, однако именно они поставляют в столицу ресурсы для строительства; в Таркате началась добыча полезных ископаемых вроде угля и железа, необходимых для армии и простого народа, потенциал других провинций пока нет возможности раскрыть да и некому. – Строительство канала проходит успешно, – сообщил Коталь, показывая небольшие рисунки, начерченные Джейд. – Уже к середине августа — началу сентября можно будет пускать воду. – Твои люди ещё сумеет подождать? – спросил Шао Кан, увлечённо слушая доклад наместника. – И дольше ждали, – ответил бывший Император. – Так или иначе, но мои соотечественники рады такой вашей милости. – Надеюсь, что скоро мы разберёмся с этим и приступим к следующей задаче, – мечтательно вздохнул Император. – А что за идея, если не секрет? – спросил ош-текк. – Это не секрет, но знают его только трое человек: я, Синдел, а теперь и ты, – ответил Кан. – То есть Император, Императрица-наместница и наместник? – уточнил гость. – Верно, – ответил хозяин дворца. – Про статую на границе Внешнего Мира и Эдении, а также сады ты уже знаешь, но я хочу попробовать восстановить какую-то из провинций и не так просто, а назначить настоящего наместника, чтобы мне не метаться между делами столицы, Внешнего Мира и всеми его частями. – Что за провинция и кто будет наместником? – вновь спросил Коталь, в любой момент ожидая поругания. – Или Куатан, или Затерра, хочу дать шанс Горо или Рептилии, это всё же их родные земли, – ответил Шао. – Мудро и благоразумно, – отметил наместник. – Я бы одобрил это решение, но главное, чтобы не вспыхнул бунт независимости. – Поэтому я и хочу послать преданных мне людей, – сказал Император. – По крайней мере тебе я спокойно доверил Ош-Текк. Ты же вроде мне предан, ведь так? – Несомненно, великий Император, – почтенно ответил ош-текк. – Покуда ваше правление справедливо, то я буду на вашей стороне. – Я рад знать, что моя дочь не связалась с предателем, – сказал внешнемирец, через окно глянув на Джейд. – Что ж, основное я услышал, остальное прочту в отчёте. Можешь идти к Джейд. – Благодарю, что нашли для меня время, великий Император, – гость встал с места, поклонился монарху и вышел вон. «Я бы отдал Джейд ему в жёны», – подумал Шао Кан, глядя на грамотно составленный недельный отчёт. Принцессы, Леди и Шанг Цунг тоже были согласны составлять отчёты, а не копаться в грязной земле, утопая в ней ногами, зато такой труд станет проказникам большим и хорошим уроком. Конечно, любому из них хотелось увильнуть от садовых работ, однако от пристального взгляда Синдел становится не по себе даже пташкам и бабочкам. Но всё же Императрица не была извергом и тираном: давала работникам большой перерыв, кормили их не дурно, не заставляли работать до потери пульса и не сгоняли народ, чтобы потешаться над проказниками. Многие тоже чувствовали свою вину и желали помочь, но Канум категорически запретила парням, шоканам, Бараке и Рептилии влезать в это дело, иначе и они могут поплатиться за покрывательство. – Мама, а когда мы выкопаем все растения, то что будет дальше? – спросила Китана, неистово махая лопатой, чтобы побыстрее выкопать незабудки. – Дальше вы будете копать место под ручей и прудики, – ответила Синдел, строго сверяясь с планом. – А с глицинией что будем делать? – спросила Джейд, глядя на самое высокое в саду дерево. – Не трогайте её, для неё любое волнение может быть губительным, – ответила Императрица, коснувшись кроны самой старой обитательницы сада. – Её оставим, просто приведём в подобающий вид. – Это как же? – спросила нефритовая Леди. – Хотя бы ветки обрежем, может новые даст, – пожала плечами Канум. – Но раз не получится, то привезём из Эдении другую. Рейко, он же Аластор, всё это время не отходил от окна, будто смотря кино: сёстры и придворный колдун батрачат и махают лопатами, а мать ими помыкает. Пусть теперь сердце Принца почернело и медленно сгорало, будто уголь, из мыслей он не мог выкинуть воспоминания о счастливом детстве: как благоухали сады, как в них пела Синдел, когда ухаживала за своим внешнемирским раем, скрип старых качелей, что до сих пор свисали с крепкой ветки глицинии, звонкий детский смех... «Забыть! Нужно всё забыть!» – твердил себе юноша. – «Забыть так же как они забыли о моём существовании». Вдруг, он увидел, что в саду появился огроменный столб огня, упирающийся в самые небеса. Рейко насторожился, а вот присутствующие в саду вовсе не удивились этому явлению, каждый знал его, особенно Милина. Когда завеса огня рассеялась, то стал виден очередной гость дворца — грандмастер клана Ширай Рю Ханзо Хасаши, он же Скорпион. Увидев возлюбленного, младшая Принцесса откинула в сторону лопату, отряхнула руки и кинулась в объятия парня, совершенно не боясь замарать его одежду. – Мой Сусаноо! – радостно воскликнула Милина. – Моя Аматэрасу! – Скорпион прижал возлюбленную к себе. – Дракончик и Дели, Лучик и Солнышко, Ковбойчик и Летти, а теперь ещё и Сусаноо с Аматэрасу, – снисходительно улыбнулась Скарлет. – Кити, а когда ты придумаешь Лю Кангу прозвище? – Когда ты перестанешь острить, – язвительно ответила Китана. – Ах, какая досада! – саркастично расстроилась кровавая Леди. – Значит быть твоему Избранному просто Лю. «И вот в это ты влюбилась?», – усмехнулся Рейко, глядя на объятия СкорпЛины. – «Раньше твой вкус был куда лучше... один я чего стою!». – Девочки, чего замерли? – Синдел конечно видела появление парня младшей дочери, однако не желала прерывать садовых работ. – За сестру радуемся, – ответила Джейд. – А за себя радоваться будешь? – за её спиной послышался басистый, но ласковый голос Коталя. – Лучик! – радостно воскликнула нефритовая Леди и кинулась в объятия возлюбленного. – Моё Солнышко! – обрадовался наместник. «А она всего лишь случайно врезалась в него на дне рождения мамы», – вспомнил Принц. – «И он до сих пор носит перья и мажется краской. Это уже не Лучик, а Павлин или Индюк!». – А наши тогда где? – возмутилась Скарлет, пока перед её лицом не появился бутон алой розы. – Вспомни ковбоя и он придёт, – прошептал Эррон Блэк. – Скучала? – Может и скучала, – повела бровью кровавая Леди, взяв в руки розу. – Что значит «может»? – вопросил Эррон. – Да скучала конечно! – кровавая дева не смогла сдержать чувств и обняла возлюбленного. «Ты опять простила его?!» – мысленно возмутился сын ШаоДел. – «А я всегда считал тебя умной! В какой раз ты прощаешь этого доходягу?». – Кити... – Лю Канг даже не знал как эффектно или романтично подойти к возлюбленной, поэтому просто окликнул её. – Лю! – Китана не требовала цветов или романтики, ей бвло достаточно видеть своего возлюбленного рядом. – Ты уж прости, что не помогла тебе сегодня утром. – Ничего страшного, хоть здесь немного отдохну от стройки, – смазливо улыбнулся Лю. – Кстати, я уже закончил веранду. – Какую веранду? – поинтересовалась Синдел, как бы случайно подслушав разговор старшей дочери и её парня. – А? – опомнился Избранный. – В Академии Ву Ши, там решили провести ремонт, а зачем тратить деньги, если можно использовать труд своих же людей. – Похоже, что ваши учителя и наша мама мыслят одинаково, – хихикнула младшая дочь императорской пары. «Ах, вот тот самый Избранный!», – догадался Рейко. – «И как такого дохляка отец не переломил одной рукой? Похоже, что если этот Лю Канг одолел отца, то это будет серьёзный противник... Ой, ой, какие нежности! Ну давай ещё приди папа и поцелуй маму». Принц как будто в воду глядел: появился отец сего семейства Шао Кан, что невероятно обрадовало Синдел, подлетевшую к нему. Император поднял Императрицу на руки и закружил, развевая на ветру её серебристые пряди, её серые глаза сверкали ярче любимых аметистов и солнца, любовь этой пары невозможно переплюнуть. Кан не смог удержаться и впился в манящие губы Канум, абсолютно не смущаясь и не стесняясь присутствия дочерей, их парней и, возможно, участников турнира, которые могут смотреть в окна. – Ты же недавно был в кабинете, – в поцелуе сказала Синдел. – Решил немного отдохнуть, подышать свежим воздухом... ты же говорила, что это полезно, – ответил Шао Кан, медленно и нехотя отрываясь от губ любимой. – Да и по тебе соскучился. – Дракончик, а давай ты больше не пойдёшь заниматься делами? – предложила Императрица, прижавшись к груди мужа. – Проведи хоть немного времени с семьёй и гостями. – Я бы с радостью, но у меня много других дел, – тяжело вздохнул Император, ему действительно очень хочется побыть с семьёй, но долг зовёт. – Папа, ты не выходишь из кабинета, не отрываешь головы от государственных бумаг, отдохни немного, ты заслужил, – уговаривала его Милина. – Но если народ потом будет не доволен... – пригрозил Кан. – Что ты за сегодня сделал? – спросила Канум. – Прочитал недельный отчёт Коталя, почти решил вопрос с нашей статуей на границе Внешнего Мира и Эдении, направил денежную помощь в Таркату на добычу угля и железа, а может ещё что-то найдётся... – перечислял внешнемирец. – И хватит на сегодня, – с доброй улыбкой перебила его жена. – Я знаю, что это были самые важные, а более мелкие дела ты не обсуждаешь. Шао, ну я прошу тебя отдохни, иначе ты совсем потеряешь силы на любые свершения. – Моя сладкоголосая банши... – Шао прислонился к жене лбом, она его успокоение. – Раз ты так просишь, то я до завтра оставлю дела. – Вот и чудно! – захлопала в ладоши Синдел. – А может пройдёмся по саду только вдвоём? – Если это твоё желание, то пройдёмся, – Император поставил любимую на каменную тропинку. – Ребята, вы, если желаете, то можете закончить работы, – сказала Императрица, взяв мужа под руку. Супруги ни на миг не отрывали друг от друга взгляд, алые и серые глаза искрились счастьем, даже само солнце меркнет пред светом этой искренней и чистой любви. Силуэты ШаоДел пропадали за пушистыми кустиками, цветами и деревьями, что охраняют маленький внешнемирский рай Императрицы — фиолетовую часть дворца. Каких растений тут только нет! Их собрали со всех уголков Эдении, Внешнего Мира и даже Земного Царства. С одной стороны Канум жалела, что придётся избавиться от такой умиротворённой эденийской красоты, однако японский сад ей казался более умиротворённым и уютным, тем более нотки Эдении всё же будут присутствовать: хотя бы новый фонтан вместо старого, большие деревья с пушистыми ветками, опускающимися вниз, помимо этого появится больше прудиков, куда можно будет запустить рыбок и растить кувшинки. У эденийки даже была идея с птицами, однако она вскоре от неё отказалась, ведь в саду и так живут маленькие внешнемирские птицы, щебечущие свои трели. Синдел уселась на бортик старого фонтана, а Шао Кан сел на корточки напротив неё, их глаза всё равно были на одном уровне. – А ты что за сегодня сделала? – спросил у жены Император. – Особо ничего, – ответила Императрица. – Дала поварам оказания по поводу вечерних угощений для гостей, руководила девочками и Шанг Цунгом в синей части дворца, однако особо безрезультатно, решила, что в столовой будет не коричневый, не красный и не чёрный мрамор... – А какой же? – вновь спросил Кан, казалось, что ему это даже интересно. – Не знаю, – пожала плечами Канум. – Или серый, или белый... если честно, то я даже пока точно не знаю в каких тонах хочу видеть нашу столовую, но точно в светлых... – Ты у меня очень умная, решение к тебе обязательно придёт, – улыбнулся внешнемирец и чуть приподнялся, чтобы поцеловать жену в лоб. – И ещё я наконец вернулась к Залу Европы, – хвалилась эденийка. – Целый месяц никаких работ не велось, а сейчас хоть потолки побелили. – И каким же будет твоё гениальное решение по поводу этого зала? – спросил мужчина. – Сводчатые белые потолки с хрустальной эденийской люстрой, бежево-белые стены и карта Европы будет сделана так, что она не порвётся и не затрётся, – увлечённо рассказывала женщина. – Это как это? – спросил он. – Её нарисуют какой-то необычной краской, а потом ещё чем-то покроют, – ответила она. – Ты так и разместишь все эти фигурки и флажки на полу, как и хотела? – спросил Шао Кан. – Да, – ответила Синдел. – Правда у меня к тебе будет две просьбы... хотя третьей скорее будет идея... – Ну неужели ты наконец-то решилась что-то у меня попросить! – обрадовался Император. – Чего ты хочешь? Золото, шёлк, бархат, цветы? – Я хотела, чтобы ты немного увеличил флаги и фигурки в размерах и ещё прибил полочку для альбомов с фотографиями, – скромно ответила Императрица. – Это будет абсолютно не затратно, но ты только рассчитывай силу. – И всё? – удивился Кан. – Ах, да, и ещё третье... – чуть замялась Канум, нервно накручивая на палец серебристый локон. – А может на стенах разместить рисунки чего-нибудь одного о каждой стране... например, достопримечательность... – А почему ты спрашиваешь это у меня? – удивился внешнемирец. – Я же тебе доверил абсолютно весь ремонт во дворце. – Потому что я хочу, чтобы ты был обо всём осведомлён, – ответила эденийка. – Тем более с кем-то же я должна это обсудить. – А как же Шива? – напомнил муж. – Шива — подруга, а ты — муж, – объяснила жена. – Я хочу, чтобы мы знали о делах друг друга. – Сколько же в тебе мудрости! – восхитился он, поцеловав руку жены. – Моя любимая Дели, я ни разу не пожалел, что взял тебя в жёны. – Мой любимый Дракончик, а я ни разу не пожалела, что вновь согласилась стать твоей женой, – прошептала она. – Уже, наверное, пора начинать приём, гости ждут, а я ещё не готова. – Ты прекрасна, – улыбнулся Шао, поднимаясь на ноги. – Я всё же хочу что-нибудь более торжественное, – улыбнулась Синдел. – Ну тогда иди прямо сейчас, потому что знаю я твои прихорашивания, – снисходительно улыбнулся Император. Пока весь дворец готовится к знакомству с участниками турнира и монаршей семьёй, на Небесах Фуджин рассказывал Цетрион о своей проделке с Синдел, однако пока не дошёл до самого интересного момента. Старшая Богиня ласкала пальцами лепестки малиновых лотосов и заливисто смеялась, когда бог ветра поведал сие действо. – Ты бы видела лицо Синдел, когда у неё волосы спутались, – хохотал Фуджин, готовый со смеху упасть на пол. – Проказа забавная, но не слишком ли жестоко? – Цетрион смеялась не менее звонко, чем её гость. – Для Синдел волосы — это гордость и оружие. А как Шао Кан на это отреагировал? – Полагаю, что он остался доволен, – хитро усмехнулся бог ветра. – В каком смысле? – спросила Старшая Богиня. – Ах, эту часть истории я ещё не поведал... – потёр подбородок бог. – В общем... помимо волосы я кое-что ещё сотворил... – Фуджин, не томи меня, – глаза богини горели живым интересом. – Ну в общем... я её раздел! – вновь захохотал мужчина, а вот Цетрион был не до смеха. – Что?! – ревниво ужаснулась женщина. – Как это так?! Она же замужняя дама! – Я сделал это с помощью ветра, – объяснился он. – Потом пришёл Шао Кан и они с Синдел... ну в общем в саду они на траве лежали... – Я поняла, что ты имел в виду, – сухо сказала она, вскочив со своего трона и уменьшилась в размерах. – Я чем-то тебя обидел? – спросил Фуджин. – Если так, то в чём моя вина? – Фуджин, месть местью, однако раздевать замужнюю даму... ты знаешь, что если это произошло против её согласия, то она вполне может добиться твоего лишения титула бога, – конечно это правило Цетрион выдумала, чтобы попугать гостя. – Синдел дама отнюдь не простая... знаю я её родственничков, те ещё... странные люди... – Цетрион, я чту свой статус и знаю правила, но такого я что-то не припомню, – лукаво улыбнулся бог ветра. – Значит плохо читал, – Старшая Богиня и сама не поняла, что начала ревновать, вероятно, объект обожания к замужней женщине, которая даже под страхом смертной казни не изменит мужу и не снимет обручальное кольцо. – Надеюсь, что подобного больше не повторится... Ты можешь идти... – Прошу прощения, что оскорбил твои чувства, – бог был далеко не дурак, он чувствовал, что его дама сердца начала ревновать. – О каких чувствах ты говоришь?! – возмутилась богиня. – Я огорчена тем, что ты используешь свой дар не в целях несения своего бремени, а для мести. – Из-за неё у меня мигрень! – возразил мужчина. – Она мужнина жена! – парировала женщина. – Как ты мог на неё смотреть, когда я теб... кхм... тебе не позволяю этого делать?! – Ты считаешь, что в данном случае права она?! – его глаза от спокойных молочно-белых стали почти серыми и полными гнева. – Я считаю, что тебе не стоило заходить дальше её волосы, – она обиженно сжала губы. – Больше не задерживаю. Фуджин сдержался, чтобы не наговорить возлюбленной им Цетрион гадости и не топнуть ногой, поэтому он поклонился богине и исчез в полупрозрачном вихре. Оглядевшись по сторонам, Старшая Богиня убедилась, что находится одна и у неё начался приступ ревности, это можно объяснить, для своих годов Синдел всё также хороша собой, она считается первой красавицей Внешнего Мира и Эдении. А Фуджин, который вызывает у богини не просто чувства, а даже нечто большее, смеет глазеть на жену Шао Кана! Она плюхнулась на свой трон, стараясь успокоиться и от обиды даже выкинула букет лотосов, подаренных богов ветра сегодня утром. Казалось бы, обычная божественная проказа над императорской особой должна была позабавить Цетрион, однако если женщина кажется влюблена, то подобная выходка становится причиной для ревности. – Хвала Кронике, что она хотя бы верна мужу, а так убила бы! – прорычала Старшая Богиня. Вечером, когда во Внешнем Мире солнце укатывается за горизонт, рисуя на небе всеми оттенками оранжевого и алого, будто акварелью, в окошках всех зданий загорается свет, а во дворце он всегда горит ярче других. Сегодня во дворце особое событие: Императрица Синдел Канум в знак уважения к участникам турнира решила организовать небольшое торжество со всевозможными блюдами, сладостями, фруктами и напитками, по большей части алкогольными. Шао Кан одобрил решение жены, тем более хотел показать себя не только как великого Императора, любящего мужа и заботливого отца, но и гостеприимного хозяина. На таком относительно скромном торжестве многие воины и бойцы никогда не были, зато запомнится надолго: слуги-таркатаны постоянно подносили горячие и холодные закуски, заполняли фруктовые вазу, подливали вино и шампанское, а также постоянно подносили сладости, которые точно скоро попробует Канум. По всему залу и даже за его пределами слышались звуки музыки: флейты, арфы и прочие всевозможные инструменты, издающие приятные спокойные звуки, очень вероятно, что под такую музыку Синдел решится танцевать. – Мама, как всегда, постаралась, – восхитилась Китана, попивая из бокала клюквенный сок, потому что от алкоголя она теперь шарахается, как от огня. – Многие бойцы таких блюд и не видывали! – Как же я люблю быть гостем у вас во дворце... – сказал Лю Канг, взяв со стола очередную тарталетку с креветками. – Ты лучше быстрее ешь сладости, пока мама не пришла, – хихикнула Принцесса. – Поверь мне, она и весь торт целиком съест... и ещё попросит. – Кити, я тут хочу кое-кого пригласить на турнир... – немного замялся Лю. – Это мой старый друг. Мы вместе тренировались у мастера Бо'Рай Чо. – А как его зовут? – поинтересовалась дочь императорской пары. – Не его... её, – поправил возлюбленную Избранный. Девушка вопросительно выгнула бровь, а затем злобно сузила глаза на манеру матери, даже чертами немного походя на родительницу. – Лю, если ты мне изменяешь...! – начала Китана. – Ни в коем случае, – успокоил её Лю Канг. – Тем более ты её отлично знаешь. Её зовут Ли Мей. – А! – тут же успокоилась Принцесса. – Давно я её не видела. Видимо она предпочитает не выходить в города, а живёт в своей деревне после тех войн, что были во Внешнем Мире, пирамида Аргуса ей до сих пор вспоминается и гражданская война тоже. Приглашай конечно, я сама хочу с ней увидеться. Под торжественную музыку в зал вошла императорская пара: Шао Кан и Синдел Канум. Супруги шли под руку, вновь не отводя взгляд друг от друга, это умилило всех, даже самых жестоких воинов. Император поцеловал жену в висок и достал свиток содержащий правила турнира и список участников: «Волей великого Императора Внешнего Мира и Эдении Шао Кана, самого грозного и самого жестокого объявляется турнир, устроенный в честь окончания медового месяца Императора и Императрицы, а также по поводу свадьбы Принца царства Куатан Горо и императорской телохранительницы Шивы! За победу в турнире даётся небывалая награда: 50 000 тысяч внешнемирских монет, целый сундук рубинов, кубок с вином из рук Императрицы Внешнего Мира и Эдении Синдел Канум, помимо этого будет дарован с ней целый танец. Правила турнира: 1) Разрешено калечить противника. Пусть сила вырвется наружу. Всём проигравшим будет оказана лучшая помощь от лекарей; 2) Разрешены магия и различные приёмы; 3) Бегство или просьба о пощаде — поражение; 4) Участникам турнира запрещается драться друг с другом за пределами турнира; 5) Исход каждого боя должен быть не смертельным. В турнире примут участие следующие двадцать четыре бравые и опытные храбрецы, а также юные начинающие воины: 1) Барака; 2) Горец; 3) Горо 4) Джакс Бриггс; 5) Джейд; 6) Джеки Бриггс; 7) Джонни Кейдж; 8) Кинтаро; 9) Китана; 10) Коталь; 11) Кэсси Кейдж; 12) Лю Канг; 13) Милина; 14) Рептилия; 15) Ронин; 16) Скарлет; 17) Скорпион; 18) Соня Блейд; 19) Таня; 20) Флуд; 21) Шанг Цунг; 22) Шива; 23) Шок Пейн; 24) Эррон Блэк. Да будет остр ваш клинок, храбро сердце и открыт путь воина! Да будет начат турнир!». Речь Шао Кана вызвала бурное удобрение и аплодисменты, но для него самое главное, что довольна Синдел, ей радостно, что она тоже приложила руку к правилам нового турнира. Императрица прижалась к руке Императора и махнула музыкантам, чтобы они продолжили свою игру. «Опять твоё эденийское милосердие, мама», – мысленно укорил мать Рейко. – «Детский сад, а не турнир». Принц было в буквальном смысле не узнать, он изменился не только внешне, но и в характере: на подобных мероприятиях он обычно общался с гостями, громко смеялся, постоянно что-то набирал со стола и вообще был душой компании. Но сейчас сын императорской пары был тихим, скрытным, сторонился общения, хотя это скорее потому что он желает получше изучить своих будущих противников. Аластро бегал глазами по бойцам, оценивающе глядя на них, ей взор пал на Бараку и Рептилию, одних из самых преданных и опасных бойцов Императора. «В юности я уже изучил все ваши слабости, зверюшки, и вам это точно не понравится...», – Рейко всё время молчала, только мысленно рассуждая, будто боялся озвучить вслух свои думы. Принц продолжил осматривать соперников: шоканы всегда были для него кумирами, как и отец, поэтому он посмотрел на них с уважением, даже почитанием и восхищением: – С ними хоть интересно будет сразиться, – вслух, но себе под гос подытожил сын ШаоДел. – А то, что Горо жениться на Шиве я не удивлён. Многих присутствующих он знал, лично у них учился и набирался опыта, однако на кого смотрел с искренним негодованием и отвращением, так это на сестёр и придворного колдуна. По его мнению Принцессы и Леди всегда были скудны умом, а разрешение восточной части дворца стало тому подтверждением, будь он рядом, то уберёг Принц бы сестёр от такой глупой ошибки. Странно, но он даже оправдывал глупеньких сестёр, когда смотрел на придворного колдуна, мило беседующего и шепчущегося с его возлюбленной Таней, сын императорской пары искренне не понимал почему мать пустила во дворец предательницу Эдении. Взор Рейко пал на новичков: загадочный самурай показался ему непростым соперником, он чувствовал, что в нём больше силы, чем кажется. «С этим Ронином будет не просто», – подумал Рейко. – «Но все же справимся». Далее его взор пал на соотечественника матери, этот боец хоть и казался опасным, однако не внушал большего страха да и большого потенциала Принц в нём не увидел. – Ну тут все понятно: магия, навыки боевых искусств: этому эденийцы любят учиться, по себе знаю, – вслух, но тихо рассуждал наследник императорской пары. – Но Шиннок побери, сколько же в нём пафоса, аж тошно! Даже мама не такая зазнайка, хотя ученику Рейна немудрено. После раздумий о Флуде и эденийцах, Рейко глянул на рыжего здоровяка, по всей видимости любитель алкоголя, потому что по всем кубкам вина можно понять, что он может стать для Шао Кана достойным собутыльником, и помимо этого новичок явно был дамский угодник: уж больно пристально он разглядывал редких представительниц прекрасного пола на этом вечере, а вернее смотрел на их тела, выбирая какую получше. Было ожидаемо, что ему приглянётся первая красавица Внешнего Мира и Эдении, её старшая приёмная дочка и, казалось, её лучшая подруга. «С этим будет отличная битва! Прямо как я и люблю. Жаль, что она будет недолгая... для него», – зловеще подумал Принц. Синдел отошла от Шао Кана, чтобы взять бокал с соком чёрной смородины так как он не любит алкоголь. Подойдя к столу и взяв бокал, Императрица хотела вновь подойти к любимому, но к ней подошёл один из гостей. Канум присмотрелась к нему: выше её самой на полторы головы, сухопарый, в эденийских одеждах, похожих на те, что носил Рейн, и без маски, его красивое лицо было знакомым, длинные черные волосы заплетены в конский хвост. – Императрица Синдел, – эдениец со всем почтением поклонился монархине. – Вы все также прекрасны, как много тысяч лет назад, вас ничто не сможет испортить! После этих слов эдениец взял мягкую руку госпожи и поцеловал её, делая это так, чтобы не вызвать излишней ревности хозяина дворца. Женщина слегка покраснела, что было видно даже через румяна, ей всегда нравилось получать комплименты и почтение в свой адрес. – Благодарю вас, но не утруждайтесь я замужем, господин... – сколько бы мужчин не окружали Императрицу, она всегда выберет только самого любимого — своего мужа-Императора. – Норрен, – представился гость. – И я не хочу вас соблазнять, скорее поблагодарить. – Меня? – удивилась Канум. – Но за что? – За любовь к своим соотечественникам и спасение моей судьбы, – ответил Норрен и, встав на колено, поднёс свою руку, на которой был перстень с буквой «S». FLASHBACK Война. Страшное слово, ассоциирующееся с кровью, жертвами и смертями. Она принесла много разрушений, пали тысячи, а то и миллионы невинных людей. Было много сирот, которые остались и не выживали от голода или нападений. И одного такого юнца молодая Синдел встретила после окончания войны на рынке, когда тот бросился ей на помощь, чтобы помочь отбиться от грабителей, что не признали жену великого Императора Шао Кана, их было больше и несмотря на навыки и магию Синдел. Мальчик прыгнул на спину одного из них, тем самым давая Императрице время для действия, чем она и воспользовалась: оглушила бандитов и убивала их своим гуань дао, но один из них все же успел ранить мальчишку. – Бедолага! – ужаснулась Синдел. Закончив с грабителями, Императрица подбежала к своему юному спасителю, который держался за кровоточащий бок, окропляя мощёную тропку своей алой кровью. – Спасибо тебе, юный храбрец... – бывшая Королева случайно коснулась кровоточащей раны своего спасителя, что вызвало у него новый прилив боли. – О, Боги, у тебя кровь! Тебя нужно срочно отвести к лекарю. – Не нужно, Императрица... – успел только сказать бледный мальчуган и обмяк на руках женщины. Синдел принесла своего юного спасителя во дворец, искренне желая помочь. Там ему оказали помощь самые лучшие лекари, спасавшие не один десяток жизней. Учитывая напряжённую обстановку во дворце, Императрица не могла оставить мальчишку во дворце, где неистовствует грозный Император. Бывшая Королева обратилась к Рейну — полубогу, которого спасла от гнева Шао Кана, так что теперь он её должник. – Позаботься о нём, пока он ещё мал, – попросила Рейна Синдел. – Воспитай его и обучи, и тогда ты отдашь мне свой долг. – Хоть я и не люблю это делать, но вы мне спасли жизнь и я выполню вашу просьбу, – согласился Рейн. Конечно бывшая Королева не просто так отпустила полубога и своего юного спасителя: накормила и напоила, понимая, что за такую благодетельность новый муж может покарать её. Когда Рейн и мальчик уходили из дворца, то последний подбежал к первой красавице Внешнего Мира и Эдении, чтобы попрощаться. – Спасибо вам, великая Императрица, я не забуду вас и вашу доброту, – мальчуган хотел поклониться, но рана не позволяла. – И когда вырасту я найду вас. – Зовут-то тебя как, герой? – спросила женщина. – Норрен, Ваше Императорское Величество, – ответил он. – Какое чудное имя! – улыбнулась она. – Ты спас меня, Норрен, а за такое обычно награждают... Синдел сняла свой золотой перстень с буквой «S», усыпанный алмазами и ониксами, что достался ей от тётки и подарила ему на память. Мальчик с шоком и благоговением принял подарок и обнял Императрицу, словно её сын. Бывшая Королева ответила на эти объятия по-матерински, она очень любит детей, а из своих у неё пока только одна дочка Китана. – Я всегда буду хранить его, – сказал мальчик прощаясь. FLASHBACK END – О, Боги, ты вернулся! – воскликнула Синдел. – Надо же как ты вырос... возмужал... настоящий воин! Я рада, что мой спаситель примет участие в этом турнире. – Все благодаря вашей доброте и заботе, – улыбнулся Флуд. – Если бы не вы, то я бы наверняка умер от голода или ножа. – Если бы тогда не отвлёк грабителя, то я бы погибла, – улыбнулась Императрица. – Раз так, то мы отплатили друг другу сполна, – Норрен не сдержался и вновь поцеловал руку своей спасительнице. Такой жест явно не понравился Шао Кану, который даже отвлёкся от разговора с Горо и Шанг Цунгом. Пусть Император обещал не ревновать жену ко всем подряд, однако видя, что Императрица с кем-то мило беседует, то в его жилах, как лава кипит кровь. Да, Кан несомненно доверяет своей Канум, которая ни разу не изменила своему любимому, однако ничего не может с собой поделать. Сначала Фуджин, теперь Флуд... Внешнемирец не намерен терпеть подобных знаков внимания жене, однако и затворницей её не станет делать. Шао Кан выпрямился во всей свой рост, отбросив тень на жену и её знакомого. – Ах, Флуд, это мой муж... – Синдел радушно кинулась мужу на шею, будто не видела его целую вечность. – Великий Император Внешнего Мира и Эдении Шао Кан, – закончил за неё Флуд. – Мы знакомы. Да и кто не знает правителя Внешнего Мира. – А ты знаешь сколько черепов я пробил всем тем, кто мне не нравился по тем или иным причинам? – спросил Шао Кан, до боли сжав талию любимой. – Начинается... – буркнула себе под нос Императрица. – Милый, однажды он спас мне жизнь. Спас твоё сокровище. – Тем не менее одного поцелуя руки было достаточно, – сузил глаза Император. – Милый, хотя бы не на людях, – уговаривала его Канум. – Извините, если оскорбил вас, – поклонился Норрен. – Упаси Старшие Боги, если мальчик мной увлёкся, – сказала эденийка, прижавшись к груди мужа. – Я всё же не хочу заставлять тебя ревновать. – Делочка, ты меня извини, просто я ничего не могу с собой поделать, – Кан нежно положил руку на голову жены. – Ты же такая красивая, а я... – А ты самый лучший муж на свете! – на лице женщины расцвела улыбка. – Мой внешнемирский рыцарь! Шао, прости меня, я такая дура! Я же знаю, что ты терпишь друг мужчин рядом со мной, должна была понять! – У тебя ранимая натура, моя дорогая, – успокоил её внешнемирец. – Но если ещё раз ты позволишь кому-то постороннему целовать твою руку, то ты точно станешь, как Джакс. – Ревнуешь? – хихикнула она. – Конечно! – ответил мужчина. – Жена ты мне или кто?! – Ну не зря же я надела перчатки, – повела бровями Синдел. – Меня могут касаться только твои губы. – Тогда позволь мне начать, – сказал Шао и поцеловал руку своей богини. Часы летели абсолютно незаметно: алое внешнемирское солнце вовсе скрылось за горами, давая ночи и луне полную власть над тёмными небесами, усыпанному яркими звёздами; блюда на столе заканчивались также быстро, как и алкоголь и прочие напитки; быстрее других сладости ела только Императрица, даже сама целиком умяла свой любимый черничный торт. Гости потихоньку расходились по покоям, а слуги и служанки убирали пустые блюда, зажигали факела в коридорах, что всю ночь будут оберегать сны постоянных и временных обитателей дворца. Рейко бешено носился по своим гостевым покоям, не зная как унять голоса и поток мыслей в своей гениальной голове. Принц готов был биться головой об стену, лишь бы не слышать их: ласковые речи родителей, добрые шутки сестёр, но все их перекрикивал Шиннок, требующий полной жестокости и холодности, но семья будто взывает к милосердию, отказу от мести. «Не смей, Рейко!» – уговаривал себя юноша. – «Ты им не нужен и они тебе не нужны!». Голоса утихали, оставались только мысли: новые бойцы и противники, наивные родственники, а также гениальный план мести. Принц опустил голову, теребя свои блондинистые волосы, ему абсолютно не нравилась эта внешность, но нужно обдурить близких, хотя от своего счастья они не замечают ничего вокруг. Юноша требовал от самого себя собранности, беспощадности и коварства: всё это необходимо для свершения своего ужасного и мстительного замысла. Если бы только ШаоДел знали, что во дворец вернулся их сын, то они бы сразу кинулись к нему, решили разногласия, примирились, постарались бы простить друг друга... Но они не знают об этом, думая, что в их дворце теперь временно живёт некий Аластор, он же Шок Пейн. Впрочем, монаршей паре было всё равно: они сидели в своих покоях и пока были заняты своими делами: Синдел до конца вычёсывала свои серебристые пряди, пострадавшие от проделки Фуджина, а Шао Кан смотрел на небо, думая о скором начале турнира. – Что-то тяготит твою душу, свет очей моих? – спросила Императрица, через зеркало глянув на супруга. – Да я всё думаю о новых участниках турнира, – ответил Император, переведя взгляд на супругу. – Если хотя бы от Кейджа я знаю чего ждать, то от этих Флуда, Горца, Ронина и Шок Пейна могу полагать, что будет беда. – Думаешь, что они пришли не ради турнира, а по чью-то душу? – спросила Канум, вынимая последнюю заколку из волос. – Не сочти это за что-то дурное, но за Флуда я ручаюсь, он хороший человек... – Мне бы твою уверенность, Дели, – вздохнул Кан. Эденийка устало улыбнулась и глянула на свою шелковую ночную сорочку, идеально обтянувшую всю фигуру. Женщина положила на место свой гребень, встала с пуфика и босыми ногами проскользнула к мужу. Она прижалась к его спине, вдыхая дикий аромат его грубой кожи и сомкнула пальцы на его широкой грудной клетке. – Могу ли я развеять твою печали и тяжёлые думы? – спросила Синдел. – Только тебе это под силу... – Шао Кан не желал, чтобы жена прерывала свои ласки, однако он желает видеть её прекрасный лик, на котором танцует блеск луны. – Скажи, я правда не похожа на твоих предыдущих пассий? – вдруг спросила Императрица. – Я уже сотни, даже тысячи раз тебе говорил, что ни одну другую я никогда не любил, – ответил Император, откинув пальцем плечико халата жены. – Что вдруг за вопросы? Или это приступ ревности? – А это чтобы ты сам понял, что твои припадки дикой ревности беспочвенны, – ласково ответила Канум и слегка надавила на нос мужа. – Я стараюсь сдерживаться, понимаю, что ты мне верна... – начал было объясняться Кан, но жена с носа переложила палец на его полные губы. – Не стоит оправдываться, я всё знаю, – прошептала эденийка, взяла мужа за руку и стала вести его к постели. – Ты согласна на второй раз за день? – удивился внешнемирец. – А ты считаешь, что мой возраст мне не позволит? – женщина изогнула бровь. – Забудь о своём возрасте, – сказал мужчина, усевшись на ложе. – Ты всегда прекрасна! – Ну раз так, то просто помолчи и получай удовольствие, – подмигнула ему она. Взгляд Синдел резко сменился: ещё мгновения назад она была спокойной и сладкоголосой, а теперь стала страстной и неудержимой, готовой на самые безрассудные стоны, смотреть в глаза мужа, когда он находится в ней... Как удивительны их отношения: страсть и нежность, пылкость и чувственность, секс и тихие разговоры... Император никогда не видывал подобных женщин, Императрица заставляет его рассудок мутнеть, ради неё сердце бьётся в бешеном ритме... Канум даже не знала чего ей хочется больше: доминировать или играть пассивную роль, наказать мужа за ревность или освободить от тяжких дум. Пока она думала, внешнемирец одним ловким движением уложил жену на лопатки, за эденийку всё было решено: сегодня она пассив.