Кровавый хаос

Казалось бы, самое обычное утро в главном дворце Внешнего Мира: алое солнце лениво выплывает из-за гор, слышно сладкое щебетание птиц, спокойное журчание воды в садовом фонтане, начинается более или менее умиротворённая дворцовая суета... Однако для ШаоДел и их дочерей это утро казалось каким-то особенным: таким приятным, безоблачным и прекрасным. И вряд ли что-то сможет испортить: ни суета слуг, ни всевозможные нескончаемые дела, ни даже финальная тренировка перед турниром. Синдел преспокойно сидела на балконной тахте, наслаждаясь таким тихим и спокойным утром. Вокруг Императрицы были аккуратно разложены цветные карандаши всех цветов и оттенков, стирательные резинки, которые она купила ещё в Исландии, и скомканные листки бумаги. Ни для кого не было секретом, что Канум довольно неплохо рисует, но это хобби она завела исключительно для себя, чтобы иногда скоротать редкое свободное время. Вообще эденийка многим увлекается: рисование, пение, танцы, садоводство, верховая езда... в общем всё то, что вполне прилично знать знатной даме, правда дочери этих интересов не разделяют. Все свои эскизы, будь то для сада, залов и покоев, которые она хочет оборудовать, женщина рисует в мягком блокнотике в виде пингвина, подаренный ей мужем в Дании. – Опять не то! – со злостью Синдел выдрала из блокнота очередной листок бумаги и положила его рядом. – Ничего не получается! Тихое, но недовольное ворчание Императрицы впорхнуло в императорские покои, где преспокойно храпел Шао Кан, видя самые прекрасные сны. После воссоединения с супругой Император стал крепче спать, ему не снились реки кровь и горы трупов, а пейзажи Внешнего Мира и любимая семья. Кан никогда бы и не смог подумать, что такой кровавый тиран, как он, будет ласков, приветлив, добр, мудр и справедлив, все эти качества и привлекли любимую им Канум. Череда снов была будто перерезана ножницами, когда до чуткого уха внешнемирца донеслось недовольство его любимой сладкоголосой банши. – Опять что-то не получается, – как можно более тихо рассуждал Шао Кан, поднимаясь с кровати. Так или иначе, но Синдел довольно целеустремлённая женщина и даже если у неё что-то не выходит, то она несомненно вновь возьмётся за дело, пока не добьёт его до конца. Императрица глубоко вздохнула, взяла в руки блокнотик и простой карандаш, и вновь начала делать зарисовки, воплощая на бумаге свою задумку. Слишком сильно увлёкшись процессом, Канум даже не услышала и не заметила чужое присутствие на балконе, впрочем, она прекрасно знает кто это. На плечи эденийки опустились тёплые мужские руки, однако чувствуется, что прикоснувшийся очень осторожен и боится навредить любимой. – Хорошо получается, – Шао Кан склонился к уху жену, слегка коснувшись его губами. – Да ничего не хорошо! – буркнула Синдел, продолжая чертить ровные линии. – Что рисуешь хоть? – спросил Император. – Опять что-то для сада? – Да, – односложно ответила Императрица. – Я хотела фонтан, однако где-то потеряла набросок и теперь вынуждена рисовать по памяти. – Дели, ты всё же маленькая девочка, – ласково произнёс Кан, присев на корточки позади тахты, что видеть работу жены. – А мне вчера казалось иначе, – повела бровями Канум. – Тебе каждый раз удаётся удивить меня, моя милая банши, – сказал внешнемирец. – А чего ты там сзади сел? –спросила эденийка, отодвигая большую коробку с карандашами. – Не хочу тебе мешать, – ответил мужчина. – Дракончик, ну как ты можешь мне помешать? – улыбнулась женщина. – Ho bisogno di te*. – Как давно я не слышал твоего итальянского языка, – он встал с корточек и сел на тахту рядом с женой. – За этот месяц я ещё больше его подтянула, – скромно хвалилась она. – Как много ты умеешь! – восхитился Шао. – Ради тебя хоть китайский выучу, – Синдел чуть откинулась назад на мужа, чтобы чувствовать тепло и крепость его тела. – С тобой мне так спокойно, нет хаоса в голове, мысли сразу упорядочились... – Рад быть причиной твоего спокойствия, – Император сразу вспомнил то время, когда они с женой были в Европе и иногда отдыхали на балкончиках номера в отеле. – Кровавый тиран, жестокий узурпатор и безжалостный завоеватель... – с улыбкой вздохнула Императрица, переплетая пальцы с мужем. – Куда же он делся? – Он там, куда его запрятала моя эденийка, – ласково ответил Кан, целуя тонкие пальцы супруги. – Ti adoro!* – вновь по-итальянски воскликнула Канум, отложила в сторону свои дела и обняла мужа. – Я не знаю что это значит, но явно что-то хорошее, – внешнемирец запустил пальцы в серебристые волосы жены. – Более чем, – ответила эденийка, нежно коснувшись щеки мужа. – Это утро такое милое, как... – В Европе? – догадался муж. – Да! – с восторгом ответила жена. – Милый, у нас идеальная пара! Ты же даже мысли мои читаешь! – Ответ был очевиден, – он пожал плечами. – Ведь только в Европе мы также спокойно могли сидеть на балконе и наслаждаться обществом друг друга. – Я ценю эти моменты, – проворковала она, а затем решила перевести тему разговора. – Сегодня уже первый день турнира. – Ты будешь главной звездой этого турнира! – Шао Кан никогда не устанет делать жене комплименты. – Но всё же это турнир, а не демонстрация нарядов. – Звезда должна сиять! – мудро изрекла Синдел. – Ты будешь сражён наповал! – Я в этом не сомневаюсь, – Император ни на миг не желал, чтобы супруга сомневалась в своей красоте. – Ты блистательна во всём! – Ты меня даже засмущал, – от такого обилия комплиментов Императрица даже покраснела. – Но мне правда очень приятно. – Тогда начнём наш день с чего-то очень милого и приятного... – загадочно произнёс Кан. Внешнемирец осторожно коснулся подбородка эденийка, заставляя её глаза сверкать от нежности и очарования мужем. Он чуть оттянул её пухлую нижнюю губу своим когтём, попадая под колдовство её эденийского очарования. Шао Кан притянул губы Синдел к своим, будто перенося себя и её в райские сады, где влюблённые супруги только вдвоём, вдали от суеты. Император был пылок и страстен, а Императрица робка и нежна, это делает удивительным не только их поцелуй, но и отношения в целом, эта связь крепче любых скал, драгоценнее любых сокровищ и важнее любой власти, пусть даже бесконечной. ШаоДел точно бы не застукали ЛюТану, выходящих из одних покоев, так как императорские покои находятся в западной части дворца, а гостевые покои в восточной части дворца. Китана проснулась в крепких, но таких ласковых объятиях Лю Канга, такие моменты были для неё настоящим блаженством. За прошедший месяц Принцесса уже привыкла просыпаться на небольшой кровати под стрекот цикад и щебетание китайских пташек, родной дворец даже стал казаться ей слишком большим и давящим, маленький домик в Ханчжоу нравится ей даже больше, чем родные стены внешнемирского дворца. Дочь императорской пары переняла у родителей довольно милую особенность: любоваться своей второй половинкой, пока она спит, нельзя нарушать сон любимого человека. Девушка старалась касаться парня нежно и мягко, как умеют только эденийцы, впрочем, и внешнемирской страстностью она не обделена. Она помнила, что уже сегодня начнётся турнир, первый и, пожалуй, самый волнительный день для любого участника, ведь именно кому-то их них может выпасть право принять первый бой. Китана почему-то была уверена, что отец не даст ей в первый же день поучаствовать в битве, но одна из сестёр точно примет бой. «Знать бы судьбу наперёд...», – в мыслях философствовала Принцесса, осторожно проведя пальцем по носу возлюбленного. Лю Канг сразу почувствовал это прикосновение, принимая его как дар Старших Богов! Лю отдал бы всё что у него есть, только бы каждое утро просыпаться с его возлюбленной Кити, без страха быть выкинутым Шао Каном в окно или опасением выслушивать длительную нотацию Синдел. Впрочем, Избранный готов испытать всё что угодно, уж слишком много всего они пережили вместе с Китаной, чтобы бояться позора или осуждения. Пусть говорят что хотят! Невозможно унять любовь к человеку, ради которого не жалко отдать и жизнь! Шаолиньский монах открыл глаза и сразу улыбнулся, первым делом он увидел свою девушку: заспанная и красивая, всё же она больше эденийка, чем внешнемирка. – Доброе утро, Лю, – с улыбкой произнесла Китана, поцеловав возлюбленного в щёку. – Доброе утро, Кити, – прошептал Лю Канг. – Жаль, что не удастся как в Ханчжоу спокойно позавтракать. – Кто тебе это сказал? – хихикнула Принцесса. – Если мама запрещает мне... совершать необдуманные поступки, то совместный завтрак — вполне обычное дело. Во-первых, в столовой уже целый месяц делают ремонт, во-вторых, ты всё же гость во дворце, а дочь хозяина вполне может оказать тебе внимание, а, в-третьих... парень ты мне или нет?! – Маме ты потом также скажешь? – усмехнулся Лю, зная, что возлюбленная побаивается свою мать даже немного больше, чем отца. – Мама...! – усмехнулась дочь Шао Кана и Синдел. – Ты слышала как она вчера стонала? Сама приличия не соблюдает, а меня с сёстрами чему-то учит! – Ты сильно изменилась за прошедшие месяцы, – заметил Избранный. – Но это даже хорошо. – Взрослею, – гордо сказала синий ассасин, на манер матери откинув назад пряди. – Но всё же не стоит сильно терять голову, обычно это плохо заканчивается... – Внешнемирская самоуверенность и эденийская сдержанность, – рассуждал шаолиньский монах. – Я горжусь своим происхождением! – вновь задрала нос девушка. – Не задирай нос, иначе проткнёшь им небеса, – мудро изрёк парень, поднимаясь с постели. – Всё же в тебе много царственности. – Это не помешает мне показать мастерство на арене, – более или менее сдержанно сказала она. – Я всё же старшая дочь Императора и Императрицы, я представляю не себя, а монаршую семью. Если я проиграю, то никогда не отмоюсь от позора и не смогу смотреть отцу в глаза. – Шао Кан же вроде уже не тот тиран, который не прощает слабости, – успокоил её он, даже поражаясь своим словам. – Тем более мать всегда поддержит тебя. – Мама радуется и моим победам, и моим поражениям, она такой человек, – пожала плечами Китана. – А вот отец... Я благодарна ему за всё, именно он вырастил из меня не только Принцессу, но и ассасина! – Забудь, поражение тебе не грозит, – спокойно сказал Лю Канг. – Ты знаешь как заставить меня забыть о тревоге... – повела бровью Принцесса. И в мгновение ока её губы оказались у уст Лю, заставляя забыть о мнимых панике и переживаниях. Телом дочь ШаоДел была в постели с Избранным, но мыслями она была в весеннем саду под нежно-розовой сакурой, которая скрывает своими пушистыми ветвями влюблённых, защищая от всего: страха, сомнений и внимания императорской пары. Гостевые покои Коталя в императорском дворце не меньше, чем его собственные в провинции Ош-Текк, однако всё же здесь влюблённые ош-текк и эденийка не просыпаются здесь без страха перед упрёками и поруганием. В Ош-Текке ярче светит солнце, более спокойно и можно не прятаться от родителей нефритовой Леди. Впрочем, Шао Кану и Синдел давно известно куда и к кому бегают их дочери, и если Император вполне понимает чем они там занимаются, то Императрица искренне верит в целомудренность дочерей. Но наместник сейчас думал далеко не об этом: перед ним лежит его возлюбленная Джейд, самый драгоценный нефрит всей Эдении. Леди сама по себе очень хрупкий и ранимый человек, а во сне она кажется ещё более беззащитной и беспомощной. Трудно сказать, что эта девушка может кому-то отрезать голову своим разорангом. Мужчина встал как можно более тихо, чтобы не разбудить свою возлюбленную, подошёл к окну, немного раздвинул шторы и стал впитывать в себя яркие солнечные лучи, которые сегодня очень на руку ош-текку. Через плотные шторы свет не проходит, однако раскрыв шторы, Коталь впустил в свои гостевые покои целый солнечный поток. Один из наглых лучиков прыгнул на лицо Джейд, требуя её срочного пробуждения. Леди раскрыла веки и увидела возлюбленного, стоящего у окна. Эденийка тихонько встала с постели, подкралась к ош-текку и сомкнула руки на его грудной клетке. – Лучик... – ласково прошептала Джейд. – Солнышко... – ровно выдохнул Коталь, раскинув руки для солнечных лучей. – Я так надеюсь, что не тебе сегодня придётся биться, – сказала Леди. – Тогда в чём в смысл битвы, если постоянно чего-то боишься? – философствовал наместник. – Ну мало ли что... – пожала плечами зелёный ассасин. – Солнце сегодня светит ярко... – рассуждал бывший Император. – Мне это на руку. – Хорошо, если погода не испортится, – сказала эденийка, глянув на чистое безоблачное небо. – Мне и погода не помешает, – сказал ош-текк. – Настоящему воину и горы трупов не помеха, – на манер матери мудро изрекла девушка. – Знаешь, я стала замечать, что мы с тобой похожи на моих родителей. – Расскажешь это за завтраком, – мужчина наконец развернулся к возлюбленной. – Ты ничего не забыл? – как между прочим спросила она. – Я тебя люблю, – догадался он. – И? – Джейд просто прожигала его взглядом своих зелёных глаз. – Сильно люблю, – Коталю показалось, что у него даже вспотели ладони. – Всё приходится делать самой! – закатила глаза Леди. Воспитанница императорской пары крепко обхватила руками шею наместника, обвила его талию своими ногами и страстно поцеловала, понимая, что возлюбленный может часами догадываться о желании Леди. Ош-текк долго не мешкал и стал умело отвечать на поцелуй, перетягивая инициативу на себя, эденийка теряла свои контроль и напор, когда оказывалась в руках возлюбленного наместника. Да, со стороны эта пара действительно похожа на ШаоДел: такие же страстные, безрассудные и пылкие, но вместе с тем умеют быть нежными и ласковыми друг с другом. Скорпион и Милина получают большее одобрение со стороны императорской пары, однако стараются не сильно этим злоупотреблять, иначе можно легко впасть в немилость самому Шао Кану! С тех пор, как Милина начала сбегать в Гималаи к Скорпиону, то ей, ровно, как и старшей родной сестре, уже неуютно в родительском дворце, где огромное количество народа что-то от тебя требует: будь то послушание или достойное поведение. Там в Гималаях, в резиденции клана Ширай Рю, младшая дочь Императора и Императрицы может чувствовать себя обычной девушкой без всяких титулов и регалий. Хотя скорее это зависит от человека, с которым она желает однажды связать всю свою оставшуюся жизнь, им оказался грандмастер клана Ширай Рю Ханзо Хасаши, он же Скорпион. – Ханзо, – у Милины не было желания просто смотреть на возлюбленного, она желала объятий и поцелуев, всё же в ней больше внешнемирской крови. – Просыпайся. – Мили, если ты после вчерашнего выспалась, то я ещё нет... – сонно ворчал Скорпион. – Неужели я настолько тебя вымотала? – с хитрой ухмылкой спросила Принцесса, осторожно касаясь бороды возлюбленного. – Да я думал, что ты свою мать перекричишь, – пошутил Ханзо за что тут же получил шутливый щелбан. – Ну не всем же мне быть в папу, – хихикнула дочь ШаоДел, перевернувшись на спину. – Сегодня уже первый день турнира... я так волнуюсь! – Думаешь, что первой будешь ты? – Хасаши уже упустил сон, поэтому решил всё же вступить с возлюбленной в дискуссию. – Ну одна из императорских дочек точно, – тяжело вздохнула полутаркатанка. – Скорее всего одна из младших... – Ты боишься? – заботливо спросил грандмастер. – Есть небольшое волнение, ведь уже давно не проводилось таких грандиозных турниров, – объяснила девушка. – Я так давно не билась с кем-то в полную силу! – Даже если ты не сможешь одолеть противника, то ты всё равно будешь большая молодец! – улыбнулся парень. – Всё же если бы отец не был в тебе уверен, то он бы не допустил тебя до турнира. – Если меня допустили значит в меня верит мама, – сказала она. – Если бы было иначе, то она нашла бы способ изменить решение отца. – Ну вот, у тебя есть поддержка обоих родителей, чего ты так волнуешься? – спросил он. – Я не просто младшая Принцесса Внешнего Мира и Эдении, а элитный ассасин великого Императора Шао Кана! – деловито ответила Милина, быть ассасином для неё важнее, чем Принцессой. – А если я проиграю, то отец мне больше ничего не поручит... я очень боюсь этого... – Не мели чепухи, – ласково произнёс Скорпион и поцеловал возлюбленную в лоб. – А вообще тебе стоит поесть, потому что на голодный желудок тебе всегда кажется, что ты позоришь отца. – Да, ты прав... – только через несколько секунд Принцесса поняла что возлюбленный имел в виду. – Ханзо! – На правду не обижаются, – Ханзо вскочил с постели, чтобы не получить в лоб от Мили. – Но я тебе это ещё припомню...! – сузила глаза дочь императорской пары. – Эх, сейчас бы поесть суши, как в Гималаях... – Мили, уж не мне это говорить, но повара у вас во дворце лучше, чем у нас в резиденции клана, – сказал Хасаши. – Тут исполнят любой твой каприз! – Что ж, стоит признать, что кондитеры у нас во дворце самые лучшие, – похвалилась полутаркатанка. – Но есть нечто более сладкое, чем эденийские произведения кондитерского искусства... – Полагаю, что я догадываюсь о чём ты, Мили, – ухмыльнулся грандмастер, чуть наклонившись к возлюбленной. – Так одари меня этим, Ханзо... – проворковала девушка. Скорпион вновь лёг в постель к Милине, вызывая у неё приятную дрожь по всему телу, они оба знают чего хотят... Ханзо с улыбкой посмотрел в янтарные глаза Принцессы, густые длинные ресницы, малиновые губы, короткие смоляные волосы, таркатнские клыки он уже особо не замечал, считая это милейшей особенностью, ставшей изюминкой и оружием. Полутаркатанка оказалась куда более настойчивой, поэтому резко обхватила руками затылок Хасаши и слилась с ним в трепетно-пылком поцелуе, как тогда в далёких Гималаях, где они скрыты от чужих пристальных глаз дворцовых обитателей, однако не лишены внимания со стороны воинов клана Ширай Рю. Пожалуй, Эррон Блэк и Скарлет были единственной парой, которой не нужно было скрывать страсть своих отношений от Шао Кана и Синдел. Император и Императрица прекрасно знали историю любви стрелка и кровавой колдуньи, поэтому в их жизнь они точно не лезли, однако это не значит, что со стороны монархов отсутствует всякий контроль, особенно это касается Эррона, ведь он не единожды разбивал сердце кровавой Леди. Но за все те месяцы, что СкарРон вместе, парень ни разу не дал в себе усомниться: он постоянно рядом со своей Летти, устоял от заигрываний Кэсси Кейдж, даже намерен купить дом, в котором он будет жить с будущей миссис Скарлет Блэк и детьми. У Эррона так много планов на будущее и все они были связаны с возлюбленной. Подумать только: продажный наёмник Эррон Блэк, известный всем как кутила и бабник, всерьёз и надолго влюбился в младшую приёмную дочь великого Императора Шао Кана и великой Императрицы Синдел Канум! – Долго ты на меня ещё смотреть будешь? – Скарлет даже утром удаётся быть милой колючкой. – Я думал, что ты спишь, – улыбнулся Эррон Блэк, откинув назад прядь волос возлюбленной. – Я тебе не мама, чтобы на меня спящую можно было глазеть, – резко ответила Леди и открыла глаза, она растаяла от очаровательной улыбки. – Извини за резкость. – Не волнуйся, я уже привык, – пожал плечами Эррон. – Ну что, Летти, готова к турниру? – Летти... – промурлыкала кровавая дева, но потом сжала губы. – Турнир... Да я готова ко всему, но только не против этого водного колдуна Флуда! – Бой против него будет заведомо проигранным, – согласился Блэк. – Даже если ты проиграешь, то не засчитывай себе поражение. – Неправильный подход, Ковбойчик, – щёлкнула пальцами кровавая колдунья. – Папа учил, что противник не всегда будет меньше и слабее меня, да и за поражение не будут аплодировать... Если я проиграю, то никогда больше из покоев не выйду! – Не загоняйся, Карли, – ласково произнёс стрелок. – Карли? – переспросила девушка. – С чего бы вдруг? – Это твоё прозвище мне нравится куда больше, – подмигнул ей парень. – Так что, моя вредная Карли, не переживай, Шао Кан жестокий, но точно из дворца за такое не выгонит. – Уж такое у меня воспитание, – она пожала плечами. – И что же, ты даже ко мне не выйдешь? – он изогнул бровь. – Я подумаю, – улыбнулась уголком губ Скарлет. – Тебе такой процесс вреден, – саркастично ответил Эррон Блэк и легонько получил ладонью возлюбленной в лоб. – Эй, имей уважение ты же в гостях! – расхохоталась Леди. – В каком смысле? – потёр лоб Эррон. – В этом дворце исключительным правом всех подкалывать обладаю только я! – важно ответила кровавый ассасин. – Ну и папа... но в основном я! – Да? – с усмешкой спросил Блэк. – Да... – после этого короткого слова девушка хотела сказать что-то ещё, но не успела. Стрелок умело закрыл рот возлюбленной им Карли поцелуем, это всегда может хоть ненадолго заставить её замолчать и расслабить, делая из вредной колючки настоящую ласковую Леди, которая готова шептать слова любви и прыгать перед любимым на задних лапках, лишь бы угодить прихотям и желаниям. В поцелуе Скарлет смеялась, что-то мычала и жадно старалась уловить ноздрями такой необходимый воздух, но ей не хотелось ни на миг прерывать этот поцелуй, такой приятный и успокаивающий. Но если в главном дворце Внешнего Мира всё не просто хорошо, а прекрасно, то на Небесах, как бы иронично это не звучало, творится настоящий хаос: Старшая Богиня Цетрион рвёт и мечет! Уже второй день Фуджин не навещает Старшую Богиню, что начало злить и раздражать её. Богиня думала, что эта незначительная ссора из-за проказы бога ветра ничего не значит, божества скоро помирятся и вновь будут ходить вокруг да около признания в любви. Но мужчина не приходил, вчера он даже не прислал весть, что не явится, а женщина надеялась, ждала когда возьмёт в руки букет любимых лотосов и вновь будет стыдливо прятать за ними румянец. – Ну где же он?! – Цетрион уже который час рассекала зал Совета Старших Богов. Поначалу Старшая Богиня думала, что ей тревожно и обидно из-за того, что Фуджин посмел проявить к ней неуважение, но с течением времени Цетрион поняла, что... влюбилась? Богиня не хотела верить себе и своему разуму, но сердце будто рвётся к богу ветра, который каждый день приходил и дарил щедрый букет лотосов. С каждой секундой она всё больше понимала, что в ней кипят не обида и не ревность, они скорее дали понять что на самом деле чувствует к богу. – Ну неужели я правда влюбилась? – Цетрион подошла к одной из колонн зала Совета Старших Богов, глядя вниз на жизнь смертных. – Какая слабость, Цетрион! – разнеслось на весь зал. – Матушка...? – сглотнула Старшая Богиня, развернулась, но за спиной не было никого. – Может перестанем играть в прятки? – Что за повышенные тона, Цетрион? – за спиной богини появилась сама титанида времени Кроника. – Ты забыла с кем разговариваешь? – Мне сейчас не до вас, матушка... – тяжело вздохнула богиня, вновь погрузившись в раздумия о Фуджине. – А разве у тебя много дел? – усмехнулась титанида. – Целый день сидишь на троне в ожидании букета лотосов и... Фуджина... – А вот это уже не ваше дело! – резко рявкнула дочь. – И почему вы вдруг решили меня увидеть? Вы вновь решили начать Новую Эру? – Что за дерзость, Цетрион? – разгневалась хранительница времени. – Не забывай с кем ты разговариваешь! – Я не обычная смертная, чтобы всегда молчать и слепо следовать вашей воле! – вновь дерзнула Цетрион. – Я вновь спрашиваю вас о причине визита? – Хочу наставить тебя на истинный путь... – голос матери вдруг стал мягким, что даже непривычно для хранительницы времени. – Цетрион, дочка, забудь о чувствах! Вспомни кто ты, и кто он! Ты — Старшая Богиня, а он всего лишь бог ветра! – И на всю жизнь остаться одной, как вы? – лицо Старшей Богини чуть искривилось от гнева. – Не забывайся, Цетрион, иначе ты будешь стёрта из истории раз и навсегда! – пригрозила ей Кроника. – Вы уже однажды пытались начать Новую Эру, помните чем это для вас закончилось? – никак не унималась богиня. – Теперь вы не можете махнуть рукой без позволения Шао Кана, Рейдена и Лю Канга! Я очень уважаю вас и ценю заботу, но я требую, чтобы вы немедленно покинули зал Совета Старших Богов! – Как жаль, что ты разделяешь такое жалкое чувство как любовь... – с игранной жалостью вздохнула титанида. – Похоже, что тебя ждут те же беды, что Шао Кана и Синдел... – Вы вновь лезете в чужие дела? – сквозь зубы процедила дочь. – Они сами себя к этому ведут... – загадочно ответила хранительница времени. – Что ж, сгорай дальше от... любви, Цетрион. В большом потоке песка, схожим с песчаной бурей в пустыне, Кроника вновь оставила свою единственную дочь наедине с её мыслями, печалями и тревогами. Цетрион почувствовала, будто с её рук сняли оковы вечного контроля матери, стало будто легче дышать и мыслить, но сейчас все мысли были заняты лишь одним человеком, а вернее богом... Богом ветра Фуджином! Сам же Фуджин был в главном дворце Внешнего Мира, где сейчас собрались все участники турнира, буквально считая минуты до начала первых четырёх битв, которые должны произойти сегодня, будут даже присутствовать специальные гости, одним из них был бог ветра. Хотя на турнире он будет не просто гостем, а даже наставником, ведь сегодня есть вероятность того, что его ученик Ронин, он же Макото Игараси, примет первый бой. Бог даже не мог представить, что коридоры дворца Шао Кана такие огромные и в них легко заблудиться. Когда он помогал непутёвому ордену «Императорские Ассасины» отстраивать восточную часть дворца, то было далеко не до экскурсий по императорской обители. Фуджин бродил и бродил по витиеватым коридорам, даже не подозревая, что ноги принесли его в западную часть дворца, где расположены покои императорской семьи. – Да где же эта восточная часть дворца?! – Фуджин покрутился на месте, ища может быть хоть какой-то указатель. – Вот нужен Шао Кану такой дворец? – Фуджин, – его окликнул сладкий и ласковый голос, который богу ветра знаком до боли, а вернее до мигрени. Бог ветра обернулся и нахмурился, когда увидел Императрицу, ему вновь вспомнился крик банши, фиолетовые звуковые волны. Но Канум невольно вызывала симпатию: красивая, добрая, от неё так и веяло теплом и искренность по отношению ко всем будь то муж, дети, придворные или подданные. – Вы заблудились, Лорд Фуджин? – заботливо спросила Синдел. – Предложите свою помощь, Ваше Императорское Величество? – изогнул бровь Фуджин. – Фуджин, я искренне хочу если не помириться, то хочу бы общаться без едкости, – сказала Императрица. Нельзя не отметить красоты Канум! Первая Императрица (в плане нумерации и времени правления), первая красавица, главная законодательница мод всего Внешнего Мира и всей Эдении хороша во всём: любящая жена, заботливая мать, вероятно, неплохая тёща, храбрая воительница, прекрасная Императрица... Этот список можно продолжать до бесконечности, и эта идеальная женщина принадлежит только великому Императору Шао Кану, никто иной не получит даже шанса на поцелуй Императрицы! По наряду эденийки было понятно, что она явно собралась в Колизей, а не заниматься обычными для монархини делами: нет привычного жоржета и перьев. Жилет цвета индиго с цветочными узорами, в тон были некоторые части короткого жакета, который чуть прикрывает лопатки и оголяет спину, между грудью немаленький разрез, на спине пряжкой затянут тонкий поясок, бёдра идеально обтянуты двумя ремешками, а под сапогами скрыто подобие современных гетр (прим. автора: облик Синдел «Рождённая править» в Mortal Kombat 11). Синдел была будто внешнемирским вариантом скандинавской богини плодородия Сиф: уж больно прекрасны её серебристые волосы, схожие с тончайшей паутиной или нитями чистого серебра, передние пряди которых сегодня она заколола назад заколкой в виде розы цвета индиго (прим. автора: обличие Синдел «Королева Королев» в Mortal Kombat 11). Шикарный вкус у Императрицы был на сапоги, ведь она знала, что высокий каблук делает ногу длиннее и стройнее, поэтому она подобрала довольно интересную обувь: шикарные сапожки ниже колен с завёрнутым верхом из натуральной кожи чёрного цвета с вставками цвета индиго, клиновидный золотой каблук, на носах будто три когтя, четыре ремешка с кнопками перетянули голень (прим. автора: сапоги Синдел «Дань расы таркатан» в Mortal Kombat 11). На правом боку висит сложенное гуань дао: изогнутый клинок с тупой стороны будто обдало фиолетовым пламенем (прим. автора: гуань дао Синдел «Боевой клинок Виксана» в Mortal Kombat 11). Эденийка привлекает не только красотой своих нарядов, но и своей ухоженностью, взять хотя бы руки: уже несколько месяцев она делает маникюр в лучших салонах Земного Царства, где всем уже известно, что миссис Кан (именно так в Земном Царстве себя именует Синдел) любит фиолетовый цвет. Миндальная форма ногтей с чёрным от основания и фиолетовым к кончику градиентом, а ногти безымянных пальцев усыпаны мелкими стразами. Минимум украшений: серьги-пусеты, три кольца (обручальное, Императрицы и Канум), а также любимый браслет с двумя годовщинными подвесками, которые ей дарил любимый Шао Кан. – Лорд Фуджин, давайте забудем наши разногласия? – предложила Синдел. – Всё же я уже не тот ревенант, я стараюсь исправиться и заслужить прощение каждого, кому причинила вред. Правда с семьёй Бриггс я никак не найду способ примирения, но... Лорд Фуджин, что с вами? – Ничего, просто очередной приступ мигрени, – сглотнул Фуджин, уж больно хороша собой эденийка, чтобы на неё не заглядываться. – Я правда очень сожалею, что причинила вам вред, что до сих пор мучает вас... – несмотря на своё красноречие, Императрица не могла подобрать нужны слов. – Мучает?! – переспросил бог ветра, своим грозным тоном даже немного напугав эденийку. – У меня и дня не проходит без приступов! Я до сих пор не слышу половину слов, научился читать по губам и... Бог схватился за голову: начался очередной приступ мигрени! Мужчина никак не мог привыкнуть к подобным припадкам, ему казалось, что у него вот-вот взорвётся мозг или же мигрень как гной будет разъедать голову изнутри. Канум переполошилась: она не лекарь, поэтому даже не знает причину такого поведения, что даже странно, ведь причина — она сама. Добрая эденийка бросилась к катающемуся по полу богу, стараясь хотя бы придумать способ успокоить больного. – Лорд Фуджин, вы меня слышите? – Синдел схватила бога за плечи, чтобы хотя бы он не протирал собой мраморный пол. – Ведьма, это твоя вина! – в гневе кричал Фуджин, зажимая уши. Императрица не нашла лучшего способа чем начать массировать виски бога ветра! Канум понимала, что подобные её действия могут вызвать гнев любимого Шао Кана, но она воспитана так, что беспомощного нельзя бросать в беде. Женщине не однократно говорили, что её руки лечат любую боль, хотя целительной магии у неё явно нет. Так она лечила редкую головную боль Императора, старалась продлить жизни умирающего отца, однако последнее ей не удалось... – Что вы делаете? – Фуджин и сам чувствовал, что боль потихоньку начала отступать. – А как же ваш муж-Император? – Даже не думайте! – строго осекла его Синдел. – Я до гроба буду верна Шао Кана, моё сердце не способно полюбить кого-либо другого! – А что он скажет по поводу этой ситуации? – сглотнул бог ветра. – А я прямо сейчас выскажусь! – и вновь Шао Кан «застукал» жену и бога вместе. – Дракончик, даже не думай, всё абсолютно не так как ты рассудил! – Императрица вскочила с места и подошла к мужу. – Помнишь я говорила тебе, что однажды будучи ревенантом я оглушила Фуджина своим криком, из-за чего у него до сих пор мигрень? – И ты его лечила? – едко усмехнулся Император. – Да! – ответила Канум. – Любовь моя, ну ты же знаешь, что я тебе верна! Моё сердце бьётся ради тебя одного! Я уже не знаю, что нужно сказать, чтобы ты поверил мне! – Дели... – вздохнул Кан. – Шао, мой любимый, верь мне, ведь я твоя жена, – уговаривала его эденийка. – Я клянусь, что до самой моей смерти ни один мужчина не удостоится даже моего поцелуя! – Эти губы вечно принадлежали только мне одному... – внещнемирец унял свои ревность и гнев, и, желая хоть немного загладить вину перед женой, наклонился к ней для поцелуя. – Ваше Императорское Величество, голова прошла! – радостно воскликнул бог. – Вы исцелили меня! – Однако всё же одного такого сеанса мало... – сглотнула женщина, сжимая от взгляда мужа. – Нужно как минимум ещё 2-3 сеанса. – Вы думаете, что мне это поможет? – спросил гость. – Полагаю, что да, – ответила она. – Но учти, Фуджин, я готовь бросить весь мир к ногам этой женщины... – Шао Кан только собирался начать свою пламенную угрозу. – Я клянусь, что дальше массажа не зайдёт, – сказала Синдел. – Ведь я люблю только тебя одного. Запомни эти слова раз и навсегда. Ни один мужчина не сможет покорить моё сердце, ведь оно уже занято. – Я не допущу даже шанса другого завоевателя! – браво произнёс Император. – Но ты его в наши покои не води. – Я туда его даже не приглашу, – шепнула мужу Императрица. – Это же наша опочивальня, где мы должны быть только вдвоём. – Опять обнимаются! – Китана бегала по всему дворцу, ища родителей. – Вы идёте или нет? – Да, уже пора на турнир, – кивнула Канум. – Что ж, Лорд Фуджин, с завтрашнего дня начнём лечение. – Для меня это будет честью, Ваше Императорское Величество, – ответил Фуджин, отвесив поклон Императрице. – Ты мне веришь? – спросила у мужа эденийка. – Я даже самому себе так не доверяю, – ответил Кан, поцеловав руку супруги. – Эй, голубки, нас вообще-то на арене ждут! – напомнила Принцесса. – Даже поцеловаться не дадут, – закатила глаза Синдел. Взявшись за руки, Император и Императрица направились к выходу из дворца, ведь сегодня в Колизее должно состоять, пожалуй, одно из самых знаменательных событий последних 25 лет: великий Император Шао Кан вновь устраивает турнир, пусть уже не такой кровавый и смертельный. Турнир. Это событие всегда было одно из важнейших для всех миров, ведь именно турнир решал существование одного царства или помогал стать сильнее другому, например, Внешнему Миру. И так происходило много веков, ведь правил во Внешнем Мире настоящий тиран и завоеватель Шао Кан. Однако с тех пор как Император женился на Синдел и та родила ему детей, то он перестал быть тираном, а стал любящим мужем и отцом, мудрым и заботящимся о своём народе правителем, а турнир перестал быть смертельным и превратился в развлечение, нежели выживание. И как ни странно, народу это понравилось. Турнир скоро начнётся, народ шёл занимать места: как простой, так и знатный. Все желали посмотреть на такое великое событие, не было ни единого свободного места, уж больно всем хотелось вновь ощутить атмосферу битв и боёв. Вот большая часть трибун была заполнена и глашатай начал речь: – Приветствуем вас жители Внешнего Мира, Эдении и Земного Царства на турнире, который посвящён предстоящей свадьбе Принца царства Куатан Горо и его невесты императорской телохранительницы Шивы! Организован этот турнир нашим великим Императором Внешнего Мира и Эдении Шао Каном и его супругой великой Императрицей Внешнего Мира и Эдении Синдел Канум! Толпа одобрительно зашумела, выкрикивая имя своего Императора и Императрицы, народ действительно доволен своими монархами, которых не хотели бы менять на кого-то другого, они желали бы вечно быть под властью этого сильного и прекрасного союза. – Бойцы из трех царств будут сражаться с честью и мастерством, чтобы покрыть себя славой и получить солидную награду! – торжественно продолжит глашатай. – Пусть Старшие Боги благословят этих смелых воинов и воительниц! Толпа снова зашумела, казалось, что их радовало не каждое слово, а даже каждая буква, произнесённая глашатаем. Видя своих монархов, народ визжал от восторга, уж больно они гармоничная пара, многие пришли посмотреть исключительно на императорскую пару. – Однако! – вновь начал глашатай. – Мы не можем не представить особых гостей, которые также согласились посмотреть на турнир. Среди них есть и те, кто помогут с благословением воинов. И так встречайте: бог грома и молний, защитник Земного Царства и величайший из богов — Лорд Рейден! Послышались раскаты грома и в центр Колизея ударила бело-голубая молния, из которой появился Рейден, он явно радовался тому, что теперь он здесь не в качестве противника, а специальный гость! – Приветствую вас, зрители и воины! – произнёс Рейден. – Желаю всем достойных битв, биться с честью и мастерством! А также стать великими! Весь Колизей зааплодировал богу грома, все же Рейден был известен во многих мирах, как защитник слабых и обездоленных. Бог поклонился в направлении, где сидел Император, а затем в каждую сторону простому люду, символизируя это тем, что он защищает всех и телепортировался к местам для гостей рядом с Императором, с которыми они теперь стали закадычными друзьями. – Наш следующий гость, – вновь заговорил глашатай. – Брат нашего бога грома и вечно живущий бог ветра, покровитель путешественников и простых смертных! Встречайте, Фуджин! Опять же в центре Колизея появился полупрозрачный смерч, который поднимая песок, становился всё больше. Из него появился сам бог ветра Фуджин, что невероятно восхитило зрителей, ведь где ещё можно в одном месте увидеть сразу двух божественных братьев? – Приветствую вас всех, – поздоровался Фуджин, ему казалось забавным, что зрители буквально визжат чуть ли не от его вздохов. – Я присоединюсь к словам моего брата, но и добавлю кое-что от себя: мастерство и честь конечно важны, но и не забывайте о силе духа и чувствах таких, как радость, сострадание и любовь! Аплодисменты Фуджину были такими же громкими, как и Рейдену, все же Фуджин многих спас, когда жил среди смертных и много чего им дал. В знак благодарности бог ветра вызвал лёгкий и холодный, но в то же время приятный ветерок, который обдувая каждого, поднимал настроение и доставлял радость. Затем бог в прямом смысле зашагал по небу к местам рядом с Императором, за этим восторженно наблюдал весь Колизей, пока Фуджин не сел на место. – А теперь, – вновь продолжил глашатай. – Специально приглашённые гости. Встречайте: сын Аргуса и полубог воды и молний Рейн. Рейн материализовался из небольшого дождя, который пошёл в круге Колизея. Принца встретили громкими аплодисментами эденийцы и более тихими внешнемирцы и земляне. Все помнили его злодеяния против Эдении и до сих пор насмехались над ним после побоев Шанг Цунга. Как бы добра и мила не была Императрица, но она со всем своим призрением и отвращением глянула на соотечественника, потому что он во многом напоминал ей мужа её покойной тётки Гленис*, который постоянно издевался над женой и изменял ей. Сын Аргуса переместился водным потоком к местам рядом с Императором. – Элементаль земли с силой Бога Тремор, – прокричал глашатай. Из песка появились камни, которые построились в силуэт, он стряхнул с себя камни и землю, представ перед всеми человеком, похожего на больного ихтиозом. Его громкие аплодисменты шли от внешнемирцев, немного от землян и практически не шли от эденийцев. Тремор просто построил себе лестницу из камней, на которой поднял на своё место, а лестница за ним рассыпалась и исчезла. – И жительница Внешнего Мира, защитница простого народа и мастер боевого искусства известного мастера Бо'Рай Чо Ли Мей! – закончил представлять гостей глашатай. Ли Мей спокойно шла по арене, обворожительно улыбаясь и махая всем, будто подражая Императрице. В ответ ей летела буря аплодисментов, её любили все ещё со времён смертельного альянса. Ли просто и скромно поднялась на своё место по обычной лестнице, стараясь не привлекать особо внимания к своей персоне, не ей сегодня блистать на арене. – А теперь, – сказал глашатай. – Передаём слово нашему великому и могущественному Императору Внешнего Мира и Эдении Шао Кану. Колизей зашумел аплодисментами, услышав имя правителя. Казалось, что арена вот-вот взорвётся от шума и ликования, которые зрители сыпали своему мудрому и справедливому монарху. Императору даже было трудно поверить, что народ любит его, восхваляет и почитает, он чувствовал, что в случае чего мирнле население будет на его стороне, он сумел расположить к себе подданных. Кан поднялся с трона, выпрямился во весь свой огроменный рост, прокашлялся и ступил на песок, деловито сложив руки на спиной. – Приветствую вас мой народ! – поприветствовал всех присутствующих зрителей из народа Шао Кан, их здесь набралось более 100 000. – Я рад, что вы пришли лицезреть это событие в честь свадьбы Принца царства Куатан Горо и его невесты императорской телохранительницы Шивы. Уверен, что в будущем они будут любящими супругами и мудрыми и справедливыми правителями своей родной провинции. А теперь... Да начнётся турнир! Колизей одобрительной зашумел, вновь восхваляя своего монарха, скандируя: Смертельная битва! Смертельная битва! Смертельная битва! Императрица была восхищена речью Императора, в её взгляде читались трепет и любовь, так смотрит только поистине влюблённая женщина. Усевшись на свой трон, Кан позволил Канум сесть себе на колени. Вот и все. Назад пути нет. Все воины, а именно: Барака, Горец, Горо, Джакс Бриггс, Джейд, Джеки Бриггс, Джонни Кейдж, Кинтаро, Китана, Коталь, Кэсси Кейдж, Лю Канг, Милина, Рептилия, Ронин, Скарлет, Скорпион, Соня Блейд, Таня, Флуд, Шанг Цунг, Шива, Рейко и Эррон Блэк, что стояли в залах под Колизеем, молчали и готовились, ведь никто не знал, кто с кем и в какой последовательности будет драться. Услышав слова Императора и шум толпы, всем всё стало ясно. Началось! Стоявший рядом с клеткой-лифтом, которая поднимала воинов на арену Колизея, внешнемирец в страшном, как у палача капюшоне, указал пальцем на Ронина и Рептилию. Все свои мысли ему передал Шао Кан магически, поэтому он знал кого звать. Ронин в своих самурайских доспехах с мечом вошёл в клетку, за ним вошёл Рептилия в своей обычной одежде. Палач закрыл за ними дверь и начал перетягивать цепь, поднимая первых двух участников на арену. Солнце ослепило Рептилию и Ронина, однако, быстро привыкнув к свету, они увидели тысячи зрителей, а самое главное — увидели Императора, Императрицу и их гостей. Макото и затеррианец поклонились правителю, а также Игараси увидел своего учителя Фуджина. Тот, поймав его взгляд, улыбнулся и кивком пожелал удачи. – Первый поединок первого тура! – объявил Шао Кан. – Ронин из Земного Царства против последнего затеррианца Рептилии. В бой! Ронин повернулся к противнику и обнажил свой меч, Рептилия облизнулся и скрылся в невидимости. Макото, держа катану наготове, осматривался: атака могла быть откуда угодно, хоть даже с неба. Вот сбоку затеррианец, подхватив песок с арены, кинул его прямо в маску Игараси. Тот закрыл лицо рукой, однако это было достаточно, чтобы ящер ринулся и нанёс удар когтистой лапой по плечу и ногой в живот. Доспехи выдержали когти Рептилии, однако удар в живот сбил Ронина с ног. Тот упал на спину, но тут же сгруппировавшись, встал на ноги. Однако Рептилии снова нигде не было. Ронин встал в стойку закрыв лицо лезвием меча, чтобы предотвратить повторную песчаную атаку. Затеррианец появился сзади и обвязал горло самурай языком. Несмотря на горловую защиту и шлем-кабуто, от удушения это не спасало. Макото, выронив катану, пытался вырваться, но язык ящера был гибким и сильным, но его длина была также слабостью. Игараси этим воспользовался и, схватив ящера за язык посередине, дернул, притянув к себе. Не ожидавший этого ящер, поддался вперёд прямо на выставленный локоть самурая. Удара оказалось достаточно, что затеррианец отпустил противника. Тот схватив катану, сделал сальто назад, и встав к ящеру лицом, принял боевую стойку. Проигравший первый раунд Рептилия вновь стал невидимым и решил пока не пытаться достать таким способом противника. Стоя достаточно далеко, он создал кислотный шар и метнул его в Ронина, но тот разрезал шар мечом, благо его сталь была надёжной защитой от кислоты. Затеррианец пустил сразу три шара и ринулся вперёд. Макото успел их разрубить, однако от атаки ногами вперёд по своим голенями увернуться не успел и, получив по ногам, перелетел через ящера. Однако Рептилия мигом вскочил на ноги быстро подбежал к упавшему самураю и ударил его когтями между пластин, где защита была слабее. Когти проникли под броню, разрывая кожу и нанося ранение, казалось, что второй раунд будет за ним. Макото почувствовал сильную боль в области левого плеча, но сдаваться не собирался и, подтянув ноги под себя, сделал ими разворот подсекая противника. Ящер свалился с ног, а Игараси был уже на ногах, он собирался нанести удар, но Рептилия плюнул потоком кислоты. Ронин совершил кувырок вперёд и уклонился. Снова встав в стойку, он в очередной раз не увидел противника. Тогда Макото призвал поток из нежно-розовых лепестков сакуры, который большим смерчем окружил его. Затеррианец подумал, что этот смерч не опасен и начал подбираться к противнику, однако когда он подошёл слишком близко, то лепестки облепили его невидимый силуэт, выдавая местоположение. Игараси это заметил и сделал два рубящих удара. Оба попадания залили невидимый силуэт ящера зелёной кровью в районе руки и бедра, делая его маскировку бесполезной. Самурай ударил ногой, целясь выше раненой руки противника, и почувствовал, что попал в голову. Ящер, потеряв концентрацию, вышел из невидимости, поэтому Макото вновь рубанул мечом, разрезая спину ящера. Тот заревел от боли и, развернувшись хотел было плюнуть кислотой, но самурай эффектным ударом ноги в прыжке в голову ящера, свалил того окончательно. Рептилия упал без сознания, обливаясь кровью из ран. Макото стоял наготове, держа меч, однако противник лежал без движения, тяжело дыша. – Ронин побеждает! – послышался голос Императора, он был крайне удивлён поражением своего преданного слуги. Зрители зааплодировали самураю, настолько был он техничен и умён. Макото поклонился своему противнику, а затем, сев на колени, вновь призвал лепестки сакуры и направил на Рептилию, исцеляя его раны. Закончив и посмотрев на очнувшегося ящера, тот ему вновь поклонился. Затем Макото посмотрел на места, где сидели Император и его гости, Игараси поймал взгляд своего мастера Фуджина. Бог ветра аплодировал своему ученику и улыбался, воспринимая эту победу на свой счёт. Японец выразил уважение мастеру и покинул арену. Остальные участники стояли, сидели или даже лежали, слушая звуки битвы и голоса в Колизее, которые одновременно наводили страх и благоговение. Хруст сломанных костей, хрип, крики боли: пожалуй, именно с этим всегда ассоциировался Колизей Кана. Наконец-то все они услышали крик толпы и голос Императора, который огласил победу Ронина, через несколько минут он сам появился спускаясь по лестнице вниз. – С победой тебя, Макото, – поздравил его Лю Канг. – Благодарю тебя Лю Канг! – скромно сказал Макото. Внезапно «палач» снова поднял руку с указательным пальцем, это всегда было волнительно для любого участника. Все замерли, будто в оцепенении, а по спине пробежал холодок. Его рука указала на Скарлет, а затем на Флуда. – Черт... – только и смогла выговорить Скарлет. – Ты справишься! – подбодрили её сёстры. – Ничего не бойся! Да пусть он хоть весь океан призовёт! Ты у нас самая сильная и смелая! Эти слова немного подбодрили Скарлет и она перестала грустить, но был лёгкий страх. А боязно кровавой Леди не потому что она плохой боец, а потому что не хочет запятнать репутацию отца поражением. Но все её страхи и сомнения будто улетучились, когда к ней подошёл Эррон Блэк, мягко коснувшийся её плеч. Кровавая дева развернулась к стрелку и перед боем и они оба получили такую необходимую поддержку: нежный и трепетный поцелуй, который будто вытягивал из девушки весь страх. – Я мысленно с тобой, моя Карли! – подмигнул ей Эррон Блэк. Флуд уже стоял в клетке, спокойно дожидаясь соперницу, хотя мысленно был недоволен, что она задерживается со своим возлюбленным. Скарлет пришлось выскользнуть из объятий Эррона и пойти в клетку, она старалась подавить в себе остатки чувства паники. – Удачи, моя сладкая! – проговорил ей вслед Эррон. – Задай ему, сестренка! – подпрыгнула на месте Милина. Скарлет повернулась, снова улыбнулась и помахала им, ей очень приятна поддержка близких, тем более на арене будет Синдел, которая одной своей улыбкой вселяет спокойствие и радость в любого человека. Палач, потянув цепи, поднял клетку на арену. Лучи солнца упали на обоих участников, они посмотрели в направлении Императора. Кровавая Леди поймала взгляд матери и отца, которые с улыбкой посмотрели на неё, на свою любимую младшую дочь, пусть и не родную. А Норрен заметил своего мастера Рейна, тот с ухмылкой глядел на него, будто знал, что-то заранее. – Второй поединок первого тура! – вновь своим громовым голосом провозгласил Император. – Леди Скарлет — чародейка магии крови высшего уровня и эдениец Флуд — мастер магии воды. В бой! «Все!», – подумала Скарлет. – «Обратной дороги нет! И я не должна опозорить родителей!». Кровавая Леди встала в боевую стойку, Флуд сделал то же самое. Так они стояли выжидая, но затем они оба одновременно кинулись друг на друга. Сблизившись, они начали обмен ударами рук и ног. Какое-то время они не попадали друг по другу, используя блоки или увороты, но кровавая колдунья понимала, что долго не выдержит натиска, ведь противник больше и сильнее её физически. И вот в подтверждении её слов Норрен ловким апперкотом пробил блок Скарлет, попав в подбородок и отбрасывая её назад. Ведьма крови устояла на ногах, но в глазах заплясали небольшие звёздочки. Помотав головой и придя в себя, девушка создала шар крови и метнула в противника. Эдениец этого не ожидал и, приняв шар в грудь, скрючился и замедлился. Она этим воспользовалась и, быстро сократив дистанцию, нанесла удар ладонью в лоб. Удар неприятный: если кулак, даже хороший набитый лоб ещё может выдержать и даже причинит боль, то против ладони лобная часть черепа бессильна. У Флуда потемнело в глазах и он отшатнулся и, запутавшись в ногах, повалился на землю. Скарлет создала из крови кровавою косу и собралась пригвоздить его к земле, но Норрен буквально в последний момент увернулся, а затем ещё раз. Этого ему хватило, чтобы прийти в себя. Выстави руки, эдениец выпустил в соперницу потоки воды с обеих рук, будто из пожарного шланга, но ещё сильнее. Коса кровавого ассасина рассыпалась, а её самому сшибло на пару метров от соперника. Флуд, оттолкнувшись всем телом, вскочил на ноги. Он подумал, что лучше бы позаботиться о защите, и создал вокруг своего тела, что-то наподобие водной брони. И встал в стойку, выжидая. Скарлет, уже прийдя в себя после такого удара, также встала и приняла боевую стойку. Флуд начал к ней подходить и Леди метнула в него маленький кровавый нож, но он растворился, едва коснувшись брони из воды. Норрен был всё ближе, но ассасин ударила хлыстом. Результат тот же — никакого урона. Эдениец приблизился и нанёс серию ударов: двойка руками по голове, лоукик левой ногой во внутреннюю часть бедра правой ноги, правой ногой в рёбра, и знаменитый удар ногой с разворота, которому его научил Рейн. Все эти удары развернули и выбросили Скарлет на 5 метров назад, она упала лицом в песок. Приподнявшись, она потрогала челюсть, зубы вроде на месте, но похоже в самом подбородке трещина. Леди заметила, как противник бежит на неё. Но она пошла на хитрость, создав из-под земли кровавые щупальца. Те, спутав ноги эденийца, заставили его упасть. Его водная броня мигом впиталась в песок, а императорская воспитанница, создав ещё пару, подвесила его сразу на четырёх щупальцах. Спокойно подойдя, она отвесила ему кулаком в солнечное сплетение, а затем, достав своё танто, ударила им в бедро, делая разрез. Достав оттуда оружие, ударила ножом в бок и бросила побеждённого соперника на песок, как щенка. Флуд, кривясь и крича от боли понимал, что надо что-то делать. Собрав всю свою силу и концентрацию он растворился в виде воды, и материализовался в другом месте. Тогда Норрен понял, надо лишить эту кровавую ведьму сил. Эдениец поднял руки вокруг круга арены, появились тучи, пошёл сильный ливень, по сути он поступает нечестно, как Шиннок, когда своим дымом закрыл поле битвы и вывел ош-текков из строя. Дождь, попадая на кровавую Леди, лишил её сил, но сдаваться она не собиралась, на неё смотрят её подданные и отец. Флуд же стал быстрее и сильнее, при это ещё заживлял раны. Ринувшись на соперницу с просто огромной скоростью, он начал наносить удары. Какое-то время Карли могла их блокировать и даже отвечать, но Норрен, усиленный дождём, их почти не ощущал. Без своих кровавых сил Скарлет стала почти беспомощной. И вот, не выдержав темпа своего соперника, девушка ослабила защиту, чем эдениец воспользовался и провёл просто чудовищную комбинацию: схватив противника за руку, он ударил под локоть, ломая его. Скарлет взвыла и побелела от боли, но противник не собирался останавливаться: далее он нанёс три сильных удара по рёбрам, сломав несколько. И снова его знаменитый рейновский удар ногой с разворота в челюсть: Скарлет развернуло, отбросило на песок очень далеко, ломая лицевую кость и ставя точку в поединке. Флуд, увидев, что соперница, лежит и не встаёт, прекратил дождь, рассеяв тучи. – Флуд побеждает! – раздался громкий голос Шао Кан, шокированный взгляд которого застыл за Скарлет. Зрители бурно зааплодировали победителю: гидромагия и удары впечатляли, однако нашлись и те, кто восхвалял Скарлет и считал бой не совсем честным. От увиденного ужаса у Синдел затряслись руки, она хотела рвануть к дочери, однако она будто лишилась возможности ходить. Шао Кан мрачно и тихо сидел молча, глядя на двух эденийских гидромагов. Рейн с ухмылкой медленно аплодировал своему бывшему ученику, он сумел даже превзойти его ожидания. Норрен поклонился всем и ушёл вниз, а за Скарлет с носилками вышли два таркатана, и уложив её, унесли с арены к лекарю. Флуд спустился в подземелье и, пройдя мимо участников спокойно сел на землю, оперевшись спиной и затылком на колонну. Китана, Милина и Джейд поняли, что Скарлет проиграла, но они были в ещё большем шоке, когда заметили через решётку, что их любимую младшую сестру уносят на носилках к лекарю. Вначале они гневно посмотрели и уже высказали все этому эденийцу, который посмел так покалечить кровавую Леди. – Как ты мог так? – разгневалась Милина. – О чем вы, Ваше Императорское Высочество? – не понял Флуд. – Ты избил мою младшую сестру! – рявкнула Китана. – Ну, во-первых, не избил, а победил в поединке, – ответил Норрен. – Во-вторых, это турнир, здесь разрешено калечить противника. И, в-третьих, во время боя нет пола или возраста, есть только ты и соперник. – Он прав, – Джейд мягко осадила сестёр. – Когда ты дерёшься с врагом, то он не посмотрит на то, что ты женщина. Так что оставьте его, сестрёнки. Ведь отец учил нас, что враг не всегда будет меньше и слабее. Китана и Милина, будучи родными дочерьми Шао Кана, не могли простить оскорбления, нанесённому императорской семье, это они запомнили. Близняшки прошипели от злости, но отошли от эденийца. Палач вновь поднял руку. Все замерли, будто время остановилось. На этот раз его палец в когтистой перчатке указал на Горца. Тот без слов, поднявшись, вошёл в клетку. Затем палач снова поднял руку и замер. Поводив немного в воздухе, его палец указал на Кинтаро. То, широко шагая, вошёл в клетку немного пригнувшись. – Не повезло этому рыжему, – прокомментировал Джонни Кейдж. – Не суди о людях, пока их не узнаешь, Джонни, – мудро изрёк Лю Канг. Тем временем клетка начала подниматься. Горец сел на колени, достал меч и держа его перед собой, начал шептать на гэльском (шотландском): – O Diathan agus sinnsearan agam! Please give me neart seo doirbh am blàr. Bhuannaich mi nach eil air ais sìos bho rud sam bith. I will not disgrace thu!* Так они появились на арене. Меч и сам Горец в конце его молитвы засверкали синеватой энергией, эта традиция несколько впечатлило Синдел: она сама великая потомок духов. Он встал, повернулся вместе с Кинтаро к Императору и поклонился ему. – Третий поединок первого тура! – объявил Шао Кан, слегка приобняв жену, чтобы унять её страх по поводу покалеченной Скарлет. – Могучий шокан Кинтаро против яростного воина и приверженца старой религии Земного Царства Горца. В бой! Горец повернулся к сопернику, обнажив клеймор: серьёзный противник, четыре руки, наверняка прочная кожа, выдерживающая удар меча и огромная сила. Будет трудно. Кинтаро же без предупреждения бросился на шотландца, который встретил его взмахом меча. Шокан закрылся своими двумя правыми руками по диагонали, клинок просто отскочил от его толстой кожи. Однако, прокрутив меч в руках, Горец снова нанёс удар, но и тут была неудача. Блок рукой снизу. Кинтаро, схватил противника за плечи и ударил его двумя нижними руками под дых, выбив дыхание. Шотландец скрючился и захватал воздух, но меча не выпустил. Шокан же, отпихнув его от себя, ударил ногой ему в грудь. Горец фактически взлетел в воздух и, отлетев на больше расстояние, упал на спину. Телохранитель Императора поднял руку в знак превосходства и рыкнул. Толпа одобрительно загудела. Горец тем временем поднялся на ноги и, держа меч, сосредоточился, взывая к силе. Кинтаро обратил на это внимание и выпустил в него огненный шар размером с солидную вазу. Однако фаербол не достиг цели: шотландец, взмахнув мечом, послал вперёд просто леденящий душу ветер, который мигом потушил шар. Шокан пришёл в ярость и прыгнул ввысь. Горец едва успел увернуться, сделав кувырок вперёд. И секунду спустя, где стоял противник, приземлился шокан, поднимая вверх песок и оставив маленький кратер, но он стоял к нему спиной. Горец понял — вот он шанс и нанёс мечом удар... Но ничего не произошло. Меч опять со звоном отскочил от кожи шокана. Тот повернулся, взглянул на противника и ухмыльнулся: природа позаботилась о защите шоканов, поэтому их кожа выдерживает и не такое. Затем Кинтаро стремительно для такого огромного монстра вновь поймал Горца за плечи, поднял его и нанёс удар двумя руками ниже по рёбрам, сминая его кирасу, послышался хруст костей. Шотландец дернулся и выплюнул кровь. Телохранитель Императора, поймав его двумя нижними рукам, ударил двумя верхними руками по голове, оглушая противника, а затем, схватив его за голову, ударил кулаком по лбу, отпуская и отбрасывая назад. Горец упал, его меч приземлился рядом, а Кинтаро медленно подошёл к нему. Шотландец был едва в сознании, но он заметил, что шокан ухмылялся, будто смеялся над ним. Это привело Горца в ярость и отрезвило. Шокан выпустил изо рта поток пламени. Противник успел перекатиться, схватил на ходу меч и встал на ноги, ярость его полыхала, он поднял рук с мечом ввысь и воскликнул: – Faic an rage agad sinnsearan!* Его тело изменилось: он вырос буквально вдвое, мышцы налились, покрылись венами и увеличились, глаза стали красными. Шотландец, держа меч, в ярости бросился на Кинтаро, нанося удары. Шокан их блокировал руками, однако противник заметил, что уж как-то тщательно шокан защищает грудь и голову. И, взмахнув мечом, послал лезвие вперёд, из меча вылетел морозный ветер, превращая Кинтаро в ледяную статую, как некогда сделал Саб-Зиро, будучи киборгом. Горец ударил мечом с разворота, ломая лёд и разрезая грудь Шокана: всё-таки грудь и голова были уязвимыми местами любого шокана. Кинтаро, ещё не пришедший в себя, получил рану от меча, а затем Горец проткнул его насквозь в районе груди, но не там где сердце, и пригвоздил его к земле. Затем, вытащив меч, он нанёс удар рукоятью меча прямо в переносицу шокана и тот лишился сознания. – Горец побеждает! – объявил Шао Кан, уже третий новичок подряд калечит одного из его лучших воинов. Все зааплодировали: несгибаемая воля и преданность предкам привели его к победе, хотя вначале удача была не на его стороне. Горец тем временем, придя в обычное состояние, сел на колени и, подняв меч на руках, прокричал: – Thank you my sinnsearan agus Diathan!* Затем шотландец встал и, засунув меч в ножны, поклонился Императору и ушёл вниз, окрылённый своей победой, ещё никогда ему не приходилось так работать не только силой, но и умом. А вот Кинтаро был не в лучшей форме, ему нужна была помощь лекаря, для этого потребовались носилки побольше и восемь воинов-таркатан. Горец спустился в залы под Колизеем, слегка шатаясь. Всё же пока он был в ярости, то не чувствовал боли. Однако сейчас она пришла и причиняла неудобства. Он подошёл и аккуратно присел на песок, стараясь отдышаться и прийти в себя. – Вот тебе и проигрыш! – ликовал Джакс. – Ты продул, давай 100 баксов! – Кинтаро будет мне должен! – тяжело вздохнул Джонни Кейдж, достал деньги и отдал их Бриггсу. – Не умеешь ты спорить, – сказал Джакс и издевательски похлопал проигравшего Джонни по плечу. Палач вновь поднял руку и снова все внимательно смотрели на его действия. После поражения Рептилии, Скарлет и Кинтаро придворные Шао Кана боялись подкрепить свой позор. Они не могли поверить, что столько лет они верно и храбро служили Императору, а теперь трое самых преданных оплошали. Палач выпрямил руку и указал на Милину, та сглотнула. – Ну вот! Я же говорила! – запаниковала Милина, храбрость императорских дочек сразу пропадала. – Не бойся, – подбодрил её Ханзо, чмокнув в щёку. – Чтобы не случилась, знай, что ты лучшая для меня! Милина, покраснела, обняла возлюбленного и побежала в клетку, с волнением ожидая выбора противника. Перст палача пал на Шок Пейна, он был в своих боевых доспехах: большой шлем, закрывавший половину лица, наплечники с шипами цвета металла и такие же наручи, тёмные штаны с наголенниками и наколенниками из метала с шипами, на которых были спрятаны сюрикены, и тяжёлые высокие ботинки с металлическими носами. Но на торсе не было никакой защиты, она и не требовалась Принцу, ведь он дрался как зверь и демонстрировал этим своё бесстрашие. Войдя в клетку, он обернулся, смерил Милину презрительным взглядом и отвернулся. Принцесса поёжилась от непонятного страха. Но вот они уже на арене. Шок Пейн повернулся к Императору и отвесил поклон, то же самое сделала и Милина, поймав взгляды родителей: мать сжала кулаки, а отец смотрел на неё со строгостью и надеждой, надеясь, что хоть один его бравый боец, но должен победить! – Четвертый и последний поединок первого тура и сегодняшнего дня! – объявил Шао Кан. – В нём сразятся младшая Принцесса Внешнего Мира и Эдении Милина и внешнемирец и путешественник Шок Пейн! В бой! Рейко встал в стойку, достал молот-секиру и, ударив, по земле, сказал: – Давай! Милина достала свои саи и метнула их в противника, но тот закрылся молотом-секирой. Однако пока Шое Пейн защищался, Принцесса прыгнула и, телепортировавшись за спину внешнемирца, ударила его ногой в прыжке. Удар прошёл и внешнемирец пробежал вперёд от толчка, девушка же подняла саи и вновь кинулась на противника, но Аластор был не дурак: изобразив неуклюжую походку и стоя спиной, он подпустил противника близко и ударил бойком своего оружия с разворота. Милина едва успела уклониться, свернулась в шар и прокатилась под противником. Принцесса вновь была за его спиной, но Принц оказался довольно проворен и схватил старшую сестру за горло, не глядя на неё. Поднеся её к своему лицу, он ударил сестру своей головой. Полутаркатанка дернулась в его руках, а он подбросил её вверх. Девушка немного взлетела и получила при падении молотом-секирой в живот, что отправило её в полёт назад. Младшая дочь Шао Кана и Синдел упала на песок, корчась от боли. Шок Пейн не спеша подходил, держа своё оружие на плече. Милина уже пришла в себя и ждала момента, она явно не глупа, чтобы только махаться кулаками. «Подходи ближе!», – подумала она. – «Ещё ближе! Ещё! И теперь бей!». Милина телепортировалась прямо из-под лезвия молота-секиры в последний момент. Принцесса была над противником и нанесла удар в прыжке в район ключицы. Шок Пейн упал на одну ногу, а дочь ШаоДел вновь переместилась выше и в очередной раз ударила в ключицу. На этот раз Аластор пал на оба колена. Полутаркатанка, сделала сальто в воздухе и приземлилась прямо перед ним. Взмахнув саи, девушка вонзила их прямо в верхнюю часть груди, а затем она укусила Аластора за шею. Шок Пейн рыкнул от боли, он недооценил старшую сестру, которая за все эти годы даже подтянула боевые искусства. Казалось вот она победа. Но тут произошло то, чего Милина не ожидала: Шок Пейн, превозмогая боль, схватил её запястья и ими вытащил саи из себя. Затем Шок развел её руки в стороны, держа и сжимая кисти. От боли Принцесса отпустила челюстями могучую шею внешнемирца и выронила саи. Аластор поднялся на ноги и, держа противника, вывернул ей кисти наизнанку, ломая их. Девушка не просто закричала, а взвыла и завизжала от дикой боли. Но Принц не собирался останавливаться и ударил её коленом, ломая рёбра и протыкая шипом... ещё раз и ещё раз. Рейко бросив сестру на колени, он взял молот-секиру и двинул ей по голове бойком. У Милины все заплясало в голове, в глазах потемнело и она упала без чувств и дыхания. Синдел видя это, не могла остановить поток слёз: уже одну дочь покалечили, а теперь и вторая. Шао Кан же держал руку на шлеме в районе лба и молчал то ли от стыда, то ли от шока, то ли от страха за свою маленькую Принцессу. – Шок Пейн побеждает! – объявил Император. – Первый тур завершён. Следующий тур состоится завтра! Шок Пейн спустился в подземные залы под ареной, ухмыляясь. Милину унесли на носилках: вся в крови, стонущая от дикой боли и что-то лепетала, вроде извинений перед отцом. «Недостойная!», – мысленно бросил ей вслед Рейко. Вечером, чтобы немного расслабить победителей и пожалеть проигравших, Синдел не поскупилась на щедрый пир. Кто-то ликовал от своей победы, кто-то сочувствовал проигравшим, а кто-то откровенно злорадствовал. Рептилия, Скарлет, Кинтаро и Милина на пир не явились: им было больше стыдно за поражение, чем больно от ран. Императрица была очень обижена на Флуда за такую подлость по отношению к Скарлет, но на войне все средства хороши. – Бедные Мили и Карли, – покачала головой Синдел, намешав себе в бокал экстракт мелиссы. – Они же теперь из покоев не выйдут. – Если мне предоставится возможность сразится против Флуда или этого Шок Пейна, то я им все кости пересчитаю! – грозилась Китана и чуть не раздавила рукой бокал со смородиновым соком. – Я никому не позволю обижать своих сестёр! Я всё-таки старшая! – После банкета мы с Шао сходим к девочкам, поговорим с ними... – тяжело вздохнула Императрица. – Отец, кто завтра должен сразиться? – спросила Джейд. – Я решил, но пока не буду вам говорить, – задумчиво ответил Шао Кан, уже почти полчаса крутя в руке золотой кубок с вином. – Эти Флуд и Шок Пейн так искалечили моих девочек... – стиснула зубы Канум. – Но если Шок Пейн победил честно, то Флуд... я очень разочарована... – Мама, съешь ещё немного пирожных и успокойся, – нефритовая Леди поднесла матери поднос со сладостями. – Да, знатно «элитные» ассасины Шао Кана опозорились! – злорадствовал Джакс. – Зато эта Скарлет больше не будет задирать нос! – Поверь мне, Джакс, Скарлет поправится и ты будешь первым, чью кровь она выпьет, – вступился за возлюбленную Эррон Блэк. – Если поправится, – усмехнулась Джеки Бриггс. – Следи за языком! – бросила ей старшая Принцесса. – За такие оскорбления ты можешь поплатиться! – Это ты что ли будешь тут командовать? – усмехнулась Кэсси Кейдж. – По-моему ваш орден и так сегодня знатно обоср... опозорился! – Однако сделать из тебя нарезку я сумею! – рявкнула старшая дочь императорской пары. – Или ты вновь будешь кичиться победой над Шинноком? Побеждая сильного, нужно держать планку, иначе проиграешь и младенцу! – Это ты меня что ли будешь учить? – сузила глаза Кэсси. – Так, тайм-аут, девчонки, – Джонни Кейдж очень вовремя влез в ссору дочери и старшей Принцессы. – Надеюсь, что завтра мне предоставится возможно проучить это нерадивое дитя! – вспылила синий ассасин. – Я даже не ожидал, что у спецназа такой острый и ядовитый язык, – сказал Скорпион, переживая за покалеченную возлюбленную. – Тут придворные тоже не пальцем деланы! – горделиво усмехнулась Китана. – Если хоть ещё раз один из них будет глумиться над моими сёстрами, то я точно покатаю их на своём лифте! – У тебя ни одной такое желание, – прорычала Джейд. – Этот турнир только разжигает в нас ненависть, это становится далеко не развлечением. – Благо, что исход не смертельный, – сказал Ханзо. – Всё же мама вовремя вмешалась, – согласилась нефритовая Леди. – Что ж, предлагаю выпить и пока забыть об этом инциденте. Если между старшими дочерьми Шао Кана и спецназом только что произошла перепалка, то на торжестве нашло место и романтике. Нет, милуются далеко не Император и Императрица, а те, кого, казалось, судьба никогда бы не свела в одном месте. Рейко преспокойно стоял у стены и думал над сегодняшней битвой, держа кубок вина у самых губ: у Принца перед глазами до сих пор стояло перекошенное болью лицо Милины, которая теперь не желает выходить из покоев, но скверна Шиннока требовала собранности, холодности и безразличия по отношению к боли противника. – Добрый вечер, господин Шок Пейн, – поток мыслей Рейко прервал ласковый и немного робкий голос Ли Мей. – Мы знакомы? – спросил Рейко, обратив внимание на девушку. – Я — Ли Мей, – ответила Ли. – Ли Мей... – прошептал Принц. В его голове будто проскользнуло что-то доброе и светлое, он понял, что причинил сестре боль, но отрицательная энергия камидогу и скверна Шиннока вытесняют эти прекрасные чувства. – Ах, да, Ли Мей! Вы специальный гость! – Верно, – сказала Мей. – Я была восхищена вашими боевыми навыками! Но не слишком ли жестоко вы поступили с Принцессой Милиной? – Если она боялась пораниться, то не должна была идти на турнир, – сухо ответил сын императорской пары. – Принцесса Милина довольно опытна для своего возраста и... – начала внешнемирка. – Вы подошли, чтобы обсудить со мной её поражение или мою победу? – холодно спросил внешнемирец. – Нет, я просто... – замялась девушка. – Я просто хотела сказать, что вы заслуженно победили. Ли Мей учтиво наклонила голову и решила подойти к Китане и Джейд, чтобы поддержать их. Ли почувствовала, будто в её сердце что-то ёкнуло. Мей никогда не нравились голубоглазые блондины, которые казались ей слишком смазливыми, но ей понравилась не внешность Шок Пейна. Ей казалось, что у него на самом деле добрая душа, которую он старательно скрывает под фасадом зла и желчи. Так или иначе, но Рейко-Аластор явно зацепил Ли Мей. До ушей Флуда дошли слухи об обиде Синдел на него, хотя причины он абсолютно не понимал, ведь он победил, как ему казалось, вполне честно. В жилах Норрена взыграла эденийская кровь, поэтому он решил поговорить с Императрицей по этому поводу. – В чём же вы разочарованы, Ваше Императорское Величество? – удивленно спросил Флуд. – Не я выбирал противников. И честно говоря, ваша дочь сражалась достойно! – Достойно, однако от воды она слабеет! – сухо ответила Синдел, сжимая в руках бокал. – После дождя она может целую неделю лежать в постели! – Прошу прощения, Ваше Императорское Величество, – извинился Норрен. – Но это моя магия и тем более в битве нет различия на слабых и сильных, мужчин и женщин. Есть только ты и твой соперник. – Так или иначе, но это моя дочь, – настаивала Императрица. – И даже если весь мир обратится против неё, то я её не брошу! – А я и не прошу вас её бросать, моя Императрица, – улыбнулся эдениец. – Просто я говорю, что это был бой и всё. Не держите на меня зла. – Если моя Карли завтра встанет на ноги, то я окончательно смогу простить тебя, – сказала Канум. – И уж извини меня за резкость, Скарлет всё же моя дочь. – Вас можно понять, Императрица, – поклонился ей гидромаг. – Удачного вечера. Милина лежала в своей постели вся в слезах, ей больно не от ранений, а от того, что она опозорила своего отца — великого Императора Внешнего Мира и Эдении Шао Кана! Принцесса теперь желала не показываться отцу на глаза, она была уверена, что её либо прилюдно выпорют, либо Шао Кан откажется от неё. Полутаркатанка не думала о состоянии матери, она её любила и уважала, но к отцу она испытывала больший трепет и некий страх. – Меня теперь папа любить не будет! – рыдала Милина, размазывая по щекам слёзы. – Мили, брось, разве отец бросит тебя за поражение? – успокаивала её Китана, пришедшая к сестре после банкета. – Дорогу! – громогласно разнёсся голос стражника-таркатана. – Его Императорское Величество Шао Кан и Её Императорской Величество Синдел Канум! Тяжёлые шаги и стук каблуков озарили все покои, отец и мать решили навестить младшую дочь, которой сейчас было самой до себя и своего горя. Выражение лица Императора трудно было прочесть, но во взгляде читались суровость и строгость, таким Кана уже давно никто не видел. Императрица же мягко улыбалась, глядя на младшую дочку, она всегда поддерживала детей в победах и поражениях. – Мили, моя нежная Принцесса, как ты? – ласково спросила Синдел, мягко коснувшись руки дочери. – Не нужно жалости, мама, я опозорила отца, – шмыгнула носом Милина, отводя взгляд. – Мили, девочка моя, перестань корить себя, – уговаривала её Императрица. – Ты храбро сражалась и... – Мама, хватит! – рявкнула полутаркатанка. – Извини за резкость, но я не считаю себя достойной. – Шао, скажи хоть что-нибудь! – потребовала женщина, глянув на супруга. Но Император продолжал молчать, глядя на жену и дочерей. Конечно, Кан вовсе не разлюбил свою нежную в маму Милину, его маленькую Принцессу, однако и за поражение хвалить не хотел, такой у него принцип. – Шао Кан, я очень разочарована, – если Синдел обратилась к мужу по титулу, то она действительно расстроена. Мать вновь глянула на дочь и нежно поцеловала её в лоб. – Для меня ты всегда победительница! Сегодня просто не твой день. И запомни: пусть не папа, но я всегда буду тебя любить. Канум встала с края постели дочери, развернулась на каблуках и гордо прошла мимо мужа, он понимал, что теперь придётся просить перед женой прощение, но только когда они будут в покоях наедине и вряд ли её удастся затащить в постель. – Милина... – наконец произнёс Шао Кан. – Да, великий Император? – Милина теперь даже боялась назвать его «папа». – Поправляйся, дочка, – показалось, что на лице Императора даже дрогнула улыбка, пусть он суровый человек, но очень любит своих дочерей. – Всё же ты должна будешь завтра стоять по левую руку от меня. Далее Синдел хотела навестить вторую младшую дочь, которой было не менее плохо. Скарлет, как и обещала, уже полдня не выходит из покоев и завтра не намерена показываться на турнире, даже на трибунах сидеть не станет. Рядом с горюющей сестрой сидела Джейд, растирающая ей руки, чтобы к ним прихлынула кровь. После битвы с Флудом кровавая дева была бледной, выглядела слабой и даже жалкой. Да, многие соглашались с тем, что бой был неравным, все знают слабость кровавого ассасина к воде, а вот она сама считала иначе. Девушка хотела скрыться и уйти, лишь бы больше не попадаться суровому отцу на глаза, она была уверена, что даже мать не сможет убедить его в том, что их младшая приёмная дочь не могла выиграть. – Карли, хватит себя мучить, – убеждала её Джейд, которая тоже решила поддержать покалеченную сестру. – Да, я понимаю, что тебе больно проиграть, ты элитный ассасин великого Императора, но... – Хватит с меня твоих уговоров, Джейд! – Скарлет обессиленным жестом руки попросила сестру замолчать. – Если ты, упаси Старшие Боги, проиграешь, то тогда ты поймёшь меня. – Я смогу достойно принять поражение, – возразила нефритовая Леди. – Даже если меня победит Коталь, то я не стану устраивать себе процесс самобичевания! – Дорогу! – голос стража заставил кровавую Леди сжаться от страха, она знала, что пришли родители. – Его Императорское Величество Шао Кан и Её Императорское Величество Синдел Канум! Сначала лицо Синдел было суровым из-за обиды на бесчувственного Шао Кана, но когда она увидела своих приёмных дочек, которых не отделяла от родных, то её серые глаза вновь стали мягкими, она не могла строго ругаться на дочерей, так она просто-напросто не умеет. Ведь сама Канум росла в атмосфере добра и нежности, где никто никого не корил и не ругал... по крайней мере этих сторон жизни своей династии эденийка просто не видела. Скарлет с головой накрылась одеялом, чтобы не испытывать на себе взгляд отца. – Карли, моя девочка, перестань прятаться под одеяло, – уговаривала её Синдел, сев на край кровати дочери. – Бой был... – Неравным, да, я знаю! – вновь залилась слезами Скарлет. – Это не отменяет моего позорного поражения! – А я всё равно горжусь тобой! – настаивала Императрица, с улыбкой глядя на ребячество дочери. – Карли, вылезай. – А зачем мне теперь это? – кровавая Леди со слезами на глазах вылезла из-под одеяла. – Как я смогу спокойно смотреть Императору в глаза? – Доигрался со своим воспитанием! – бросила мужу Канум, но сердце всё равно продолжало его любит. Да обида, но сердцу не прикажешь, она знает, что супруг может быть ласковым, нежным, добрым и заботливым, но почему-то сейчас он не проявляет таких прекрасных чувств, в её голове были самые странные мысли. – «И, как ни странно, я всё равно люблю тебя всем сердцем». – Вот и я ей говорю, что бой был неравным, а она меня не слушает! – поддержала мать Джейд. – Карли, ну если не меня, то хотя бы маму послушай! – Не желаешь слушать, то просто запомни: ты моя дочь, и даже если весь мир будет против тебя, то я всегда буду на твоей стороне, – мудро изрекла женщина, поцеловав дочь в лоб. Синдел поправила алые пряди Скарлет, встала с постели и бросила на Шао Кана нежно-обвиняющий взгляд, так может только она: любить и обижаться, желать прикосновений и быть недотрогой. Нет сомнений, что Император должен будет поговорить со своей прекрасной Императрицей. Канум покинула покои дочери и направилась в императорские, где она будет ждать любимого Кана. Как только жена скрылась за дверью, внешнемирец чуть ближе подошёл к искалеченной дочери. – Скарлет... – как можно более ласково произнёс он. – Великий Император, мне действительно очень стыдно, я не достойна... – Скарлет не смогла сдержаться и вновь заплакала, такого количества её кровавых слёз никто не видел. – Ты это... хватит сырость разводить! – чуть посмеялся Шао Кан. – Если глаза распухнут, то как ты покажешься завтра в Колизее? – Никуда я не пойду! – пискнула кровавая Леди. – А это разве было приглашение? – улыбнулся уголком губ Император, стараясь сохранять строгость, но уж слишком сильно дороги ему дочки. – Пойдёшь и всё! Ты лучше поправляйся, всё же народ желает завтра видеть кровавую Леди Скарлет. На лице кровавой девы застыл шок, она не ожидал, что после этого поражения её великий отец будет стараться приласкать и поддержать её, но это ей было приятно. Отец всё ещё любит свою дочку, не разочаровался в ней! Шао Кан кивнул дочерям и вышел из покоев, теперь ему нужно помириться с женой. – Что это было? – Джейд сама была удивлена такому. – Наш папа, – расплылась в улыбке Скарлет. – И всё же мама выгнала из него тирана. Шао Кан прекрасно знал, понимал, осознавал и чувствовал, что Синдел не умеет злиться и обижаться на него, однако её терпением он не решится играть и пользоваться, всё же жена ему дороже власти, территорий и богатств. Когда Император вошёл в покои, то он обомлел от красоты своей Императрицы, он всегда смотрит на неё влюблёнными глазами, тает от её эденийского очарования и неземной красоты. Канум уже готовилась отойти ко сну: её обнажённое тело прикрывала лёгкая ночная сорочка из эденийского шёлка, на плечи был накинут халатик, а волосы, похожие на тончайшие нити серебра, она аккуратно и тщательно вычёсывала, вынимая заколки. Эденийка со злостью смотрела в зеркало, но когда она увидела своего возлюбленного Кана, то её сердце растаяло, забилось будто в сотни раз быстрее, а голова закружилась от любви к нему. – Дели, я хотел поговорить... – рядом с женой Шао даже терял дар речи, эта красавица свела его с ума. Синдел сделала максимально обиженный и разозлённый вид, ей было трудно скрыть улыбку, она желала кинуться мужу на шею и получить его горячий, почти обжигающий поцелуй. Канум отложила в сторону расчёску, грациозно встала с пуфика и подошла к постели, кулаками взбивая подушку. – Делочка, я же вижу, что ты не злишься, – Шао Кан снял с головы шлем и положил его на тахту, стоящую перед камином. – Но я должен сказать... А Императрица так и продолжала молчать, она легла на подушку, накрылась одеялом и старалась тщательно скрыть улыбку, которая, казалось, вот-вот достанет ушей. Император снисходительно улыбнулся, как можно скорее снял доспехи и лёг к жене под одеяло, благо оно у них одно на двоих. – Дели... – почти пропел Шао, положив свою тёплую руку на талию жены. – Я знаю, что ты разочарована, считаешь, что я ужасный отец, тебя можно понять, но я не хотел разбивать тебе сердце, я иногда до сих пор корю себя за тот инцидент в Люксембурге... Но, милая, я же не мог вскочить с трона и броситься к дочери, а знаешь почему? Потому что это покажет, что я слишком сильно к вам привязан, не хочу, чтобы в случае чего вы страдали. Я не желаю, чтобы недруги использовали вас как рычаг давления на меня, ведь я правда очень дорожу вами... – Я знаю, – наконец произнесла Синдел, положив свою руку поверх руки супруга. – Но ты мог хотя бы не быть к девочкам таким строгим. – Я хочу сделать из них бесстрашных и преданных ассасинов, – спокойно возразил Император, откинув назад прядь жены и коснулся губами её оголённой шеи. – Я слышала, что ты всё же их похвалил, – на лице Императрицы вновь появилась улыбка. – Да и я не могла обидеться на тебя, потому что как я могу обижаться на источник своей жизни? – Моя милая банши... – рядом с женой Кан становился похожим на ручного зверя. – Это значит, что мы помирились? – Мы и не ссорились, – хихикнула Канум и развернулась к мужу. Она нежно коснулась его груди и прошептала. – Ты самый лучший муж и отец! – Это твоя заслуга, – внешнемирец вновь поцеловал жену, но теперь уже в щёку. Алые и серые глаза влюблённых супругов встретились, в них читалась жажда окончательного примирения. Пусть у них сейчас не осталось сил на третью подряд ночь любви, но нежный и трепетный поцелуй на ночь станет идеальным завершением дня. Усталый поцелуй перед сном стал для них успокоением и примирением, завтра им понадобятся силы, ведь кто знает, может и две другие дочери завтра станут покалеченными. Тем временем в пределах столицы... Уже ночь наступила во Внешнем Мире. Луна сияла в небе, будто перламутровый жемчуг, слегка колыхались деревья и птицы допевали свои песни. Однако не все предаются сну. За пределами столицы у реки появился высокий силуэт, который пошёл прямо к воде. В темноте мелькнули красные глаза, то были глаза Рейко — бога крови. – Вот река, – рассуждал Принц, шагая по песчаному берегу. – Она охватывает почти всю империю отца. Из неё внешнемирцы и эденийцы берут воду с помощью водопроводной системы. Отлично! Вначале заразим её... Достав из своей спины один из кинжалов камидогу он сделал сильный надрез на ладони, из которой пошла кровь, да такая густая, что была похожа на дёготь, а цвет был далеко не алый, а даже бурый. Хоть её вытекло немного, но этого хватит, чтобы заразить целую реку, считающуюся самой большой в империи Шао Кана. Казалось, что она вот-вот окрасится во все оттенки красного, но она была всё такой же кристально чистой и прозрачной как алмаз. – Отлично... – прошипел Рейко. – Теперь городской водопровод в моей власти... Зря ты, мама, решила провести водопровод... Подойдя к городу, он просочился в виде крови через дверь, миновав стражника. Он заглянул в накопительный резервуар, который соединлся с рекой, словно дамба и идущие по нему трубы, что шли в каждый дом во Внешнем Мире и Эдении. Принц проделал с кровью тоже самое, что и на реке, капнув её прямо в резервуар, который разнесет заражение по всей империи. – Отлично! – злорадно изрёк Рейко. – Первая стадия завершена. Рейко вступает в игру, хе-хе-хе...