Кровавый хаос

Утро лениво и незаметно, но беспощадно подкрадывалось к внешнемирской столице. Ближе к вышине небо лазурно-голубое, а у горизонта огненно-красное, будто подожжённое самым настоящим пламенем. Но всё же несмотря на то, что лучи солнца начинают проскальзывать в покои, их обитатели всё ещё спят. Пусть утро было безоблачным, но вот сны жителей дворца, а именно Шао Кана, Синдел и их дочерей были неспокойны. Шао Кан увидел себя в своём дворце, но тот был ещё не тот как сейчас: нет мрамора, больших панорамных окон, красивых факелов, штор, ваз с цветами... Император бродил по жутким и даже мрачным коридорам, в которых гулял не сквозняк, а даже шквал. Кан все понял, когда посмотрел вперёд и увидел... Короля драконов Онагу! Вид у него был явно не доброжелательный: яркие, как свет светлячков в ночи, глаза горели недобрым и даже угрожающим огоньком. «Прошлое!», – с ужасом подумал Император. – А! – до сновидца дошёл хрипящий голос Онаги. – Трус, который сверг меня и занял мой трон! Ну ничего сейчас я с тобой рассчитаюсь... Король драконов расправил свои огромные крылья и подлетел к Шао Кан, схватив его за горло. Во сне, чаще всего, люди беспомощны и даже Император не стал исключением: он будто вмиг потерял свои силы, не мог даже призвать молот. Кан понимал, что он может достойно ответить бывшему Императору, но не во сне, где любая прекрасная грёза может стать самым страшным кошмаром. Из сновидческих раздумий его вытянула крепкая когтистая рука Онаги, как щенка поднявшая Шао в воздух, хотя по комплекции даже колдовством трудно оторвать могучего Кана от земли. – Ты недостоин этого трона, полукровка! – говорил Онага, одновременно душа Шао. – Я оторву тебе голову и воткну на пику возле своего трона! А может и отправлю твоей возлюбленной Принцессе... Император задыхался, но не мог ничего сделать, его словно парализовало: руки безжизненно опустились, лёгкие будто отказывались заглатывать воздух, а сердце стало биться медленнее и тяжелее. Сон был красочный, поэтому в глазах смешались краски, рядом не было никого, ради кого можно было хотя бы бороться за жизнь. При жизни Кан не так боялся бывшего повелителя, но сейчас омут сна с головой затянул в страх. У каждого свои страшные сны, которые казались слишком реальными: Шао Кана душит Онага, а Синдел мучилась от своего кошмара, уж слишком часто они стали ей снится. Во дворце проходит очередное торжество: за окном искрится яркое солнце, освещая собой весь зал, наполненный людьми всех чинов, рангов и рас. Казалось, что Синдел главная звезда любого торжества. Так и есть, а вернее было, пока небо вмиг не заволокло тучами. Двери в зал отворились и грохнул гром, освещая силуэт пришедшего: великий Император Внешнего Мира и Эдении Шао Кан! Императрица отставила бокал с соком чёрной смородины и бросилась мужу на шею, но его поведение было странным: обычно опаздывая на любое торжество, Кан сразу ищет жену и приносит ей свои извинения, но сейчас внешнемирец не улыбнулся супруге, не обнял, а самое ужасное было то, что на безымянном пальце его левой руки не сверкает обручальный перстень с ониксом. Мужчина снял жену со своей шеи и отошёл, с отвращением глядя на неё. – Дракончик, что с тобой? – ласково спросила Синдел. – Синдел, я бросаю тебя! – произнёс Шао Кан, сверкнув своими алыми очами. – Но, Шао... за что? – спросила Императрица, не веря своим ушам, такой новостью её отбросила будто её собственной звуковой волной. – Я нашёл другую, – с ухмылкой ответил Император. – Она красивее, умнее и... моложе тебя. А ты уродлива, истеричка и нервотрёпщица! Мне надоело быть с тобой! – Как ты мог? – ужаснулась Канум. – Ты же мне клялся, что любишь только меня одну! – Чего только не скажешь ради власти и новых территорий, – злорадно усмехнулся Кан. Эти слова звучали не сонным эхом, а будто по-настоящему. Глаза эденийки наполнились слезами, слова внешнемирца резали в сотни раз сильнее и больнее ножа. Женщина отчаянно пала на колени, желая вразумить любимого, единственного, обожаемого, драгоценного и желанного мужчину, который теперь не смотрит на жену всё тем же влюбленным взглядом, в его глазах отвращение и ненависть. – Шао, не надо, прошу! – забыв о гордости и воспитании, Синдел буквально валялась у мужа в ногах. – Ты мне никогда не нравилась! – презрительно бросил ей Шао Кан. – Я женился на тебе, чтобы отнять у тебя Эдению, теперь она моя, а ты мне никогда не была нужна! Грязные слова продолжали литься бесконечным потоком. Даже если бы вокруг Императрицы собралась толпа и стала её бранить, то даже это было бы не так больно и обидно. Ведь Канум всем сердцем полюбила своего Кана, искренне приняла его, открылась и доверилась, считала надеждой и опорой, а теперь он смеет бросать ей такие речи. Эденийке даже казалось, что она умирает: если любимый внешнемирец, который стал источником её жизни, теперь отказался от неё. Ещё никогда она не чувствовала такой боли: ни во сне, ни в жизни. Казалось, что сегодня было утро кошмаров: Шао Кан может во сне проститься с жизнью, Синдел на миллионы осколков разбил сердце самый любимый в жизни мужчина, а вот Китана... Китана шла по саду, но он не был фиолетовым: он был весь в крови и мертвецах, гулял пробирающий до костей ветер, от такого становилось жутко, а по телу бегали жучки-мурашки. В центре сада, где росла любимая глициния матери лежала... сама Синдел: вся в ранах, избитая, окроплённая собственной кровью, не было признаков жизни, она даже не дышала. Принцесса в ужасе бросилась к бездыханному трупу Императрицы и обняла его. Сердце девушки разрывалось на куски: она вновь лишилась матери, уж в третий раз она оставляет её, свою храбрую малышку Кити. – Мама! Нет! – кричала и плакала Китана, нежно и осторожно касаясь бледного лица родительницы. – За что мне вновь выпала участь потерять тебя? Внезапно её обняли чьи-то серые и холодные, как у мертвеца, руки, покрытые светящимися трещинами цвета джеральдина, того же цвета были и глаза, теперь они не излучают радость, добродетель и тепло, они вновь холодны, делая внешнемирскую Императрицу воплощением зла. – Пойдем со мной, дочка, будем вместе, – зловеще промолвила Синдел и вцепилась в Китану. Тут же к Принцессе потянулись руки всех оживших мертвецов, желавших попробовать сладкой эденийской плоти. У девушки даже не было сил противостоять, мать душила её своими волосами, желая разделить с ней судьбу ревенанта. Мать и дочь должны быть вместе. Вечно. У императорских сестёр-близняшек свои страхи: Китана боится вновь лишиться своей обожаемом матери, к которой привязана сердцем и душой, а вот Милина, казалось, похоронила свой страх к зеркалам, однако... Милина стояла в пустоте, не видя ничего, вокруг тьма и мгла. Однако перед Принцессой появились свет и зеркало, а вокруг так и осталась тьма. Полутаркатанка посмотрела в зеркало, однако в нём она увидела другую себя: без нежных малиновых губ, страшные таркатанские клыки, горящие янтарём глаза, неестественная бледность и бешенство в глазах. Казалось, что девушка может напасть на это чудище. – Кто ты? – со страхом спросила Милина, коснувшись своих клыков. – Я это ты! – ответило ей отражение, голос которого был как звуковая волна. – Нет, это не я, – в страхе говорила Принцесса, помотав головой. – Я не такая, во мне есть добро! – Ты так уверена? – усмехнулось отражение. – Ты чудовище и всегда им будешь! Вдруг, как гром среди ясного неба, отражение вышло из зеркала и начало душить Милину. Принцесса даже не сопротивлялась, она просто не могла: руки будто были заломаны назад, земля словно уходила из-под ног, а в глазах мутнели такие редкие краски, которые вообще были в этом... помещении. Девушка более не могла бороться, отражение затягивает её. Наверное, о страхах Принцесс и Леди известно всему дворцу: Китана вновь боится потерять мать, Милина ужасно не желает вновь становиться тем уродливым злом, Скарлет страдает гидрофобией, а после битвы с Флудом и омброфобией, а вот чего же боится самый драгоценный нефрит Эдении Леди Джейд? Она, ровно, как и Синдел, ярая чистоплюйка, которая не терпит даже пыли, но если Императрица делает это из соображений здоровья и банальной чистоты, то Леди страдает от арахнофобии. Сколько бы мать не старалась извести этот страх у дочери, но она никак не может хотя бы спокойно и без страха смотреть на пауков. Теперь этот страх забрался и в её кошмары. Джейд оказалась в гигантской пещере, где было слишком сыро, холодно и страшно, что по спине стали бегать мурашки. Леди вжалась в один из каменных углов, прижала ноги к груди и обхватила их руками, стараясь себя хотя бы успокоить. Внезапно из темноты впереди раздался писк и стрекот, сверкнули алые, оранжевые и золотые огоньки, разрезающие собой темноту. Эденийка похолодела от ужаса, взглядом ища выход из пещеры, но она точно оказалась в тупике. «О нет!», – с ужасом подумала Джейд. – Только не пауки! Пусть Шиннок, но только не пауки! Мамочка, помоги!». На Леди шли здоровенные мохнатые пауки, стуча своими жвалами и смотря своими восемью глазами. Их было невероятно много, даже не сосчитать, но эденийке было далеко не до демонстрации своих математических способностей. Девушка желала, что бы рядом оказалась мама, которая точно не боится паук и насекомых. Ей хотелось, чтобы не Коталь, а Синдел обняла, приласкала, спела и посидела с ней. – Нет! Нет! Нет! – от ужаса визжала Джейд, закрываясь руками. – Оставьте меня! Пауки не стали смотреть на титул и страх нефритовой Леди, продолжая двигаться на старшую воспитанницу Шао Кана. Самые банальные пауки стали самым главным страхои эденийки, за это ей даже было стыдно, ведь её можно легко вывести с поля боя, просто показав паука. Ах, как бы Джейд хотелось раз и навсегда искоренить эту фобию. Но чем дольше Леди была в раздумиях, тем ближе подползали пауки. Скарлет тоже не могла спокойно спать, ворочаясь во сне. Пожалуй, она страдает даже больше Джейд, ведь её главный страх по иронии судьбы — её слабость, то есть вода. Открыв глаза, Скарлет оказалась в одной из пустынь Внешнего Мира, усыпанную золотистым песком, однако он был отнюдь не для замков. Было солнечно, но Леди не понимала зачем она здесь. Внезапно небо затянуло серыми тучами, похожими на скалы. Кровавая дева задрожала: она понимала, что сейчас пойдёт дождь, а укрыться негде, ведь где ж в пустыне найти хотя бы дерево? Дождь внезапным потоком обдал девушку, мгновенно делая её мокрой и лишая сил: она вся побледнела, вид перед глазами стал мутнеть, а рук безжизненно опускались, будто нитки. Скарлет не могла от него убежать, не было ни сил, ни укрытия. Всё небо было в тучах, молниях и шёл дождь, хлестая и сдирая кожу с девушки. Вдруг перед ней появился огромный силуэт, целиком состоящий их воды. Его глаза горели синим цветом, немного походя на Коталя. Схватив обессиленную Леди, он поднёс её к своему лицу, от чего девушка начал кричать от ужаса, а водяной гигант призвал поток и затопил всю землю. Затем окунул Скарлет, начав её топить. Кровавая дева начала захлёбываться... В один миг, будто по щелчку пальцев, все члены императорской семьи вскочили, выбираясь из омута кошмаров, как из зыбучих песков. Если Шао Кан привык ко снам с кровью, расчелением и убийствами, то у Синдел в груди клокотало сердце, отдаваясь в ушах. На лбу Императрицы появились капли холодного пота, глаза были бешено раскрыты, а дыхание было учащено. Канум, не сказав и слова, взяла левую ручищу мужа в свои маленькие ладошки, ища самое важное: обручальный перстень. Император не стыдился носить такое ценное украшение: выполненный из золота и серебра перстень содержал всевозможные узоры, похожие на чешую дракона, а посередине сверкал квадратный оникс. – Делочка, моё эденийское счастье, что с тобой? – ласково спросил Шао Кан, нежно коснувшись щеки супруги. – В тебе проснулась жалость? – выдала Синдел, ошарашив мужа. – Кто она? – Кто, моя милая? – не понял Император. – Та, ради которой ты назвал меня уродливой истеричкой и нервотрёпщицей! – выкрикнула Императрица и залилась слезами. – Как и когда я посмел такое сказать? – ужаснулся Кан, приобняв любимую за плечи. – Душа моя, моя Императрица, моя Канум, моя любимая и неповторимая, неужто я сам того не зная разбил тебе сердце? Ведь ты знаешь, что у меня даже не может быть любовницы, я люблю тебя одну, мою жену. – Я и правда истеричка! – Канум обессиленно размякла в руках мужа. – Ну что ты! – успокоил её внешнемирец, прижав к своей широкой груди. – Ты просто очень ранима и чувствительна. – Мне приснился такой ужасный кошмар... – тяжело вздохнула эденийка, утирая слёзы, но это было бессмысленно, ведь они лились нескончаемым потоком. – Будто ты нашёл другую... Сказал, что она красивее, умнее и моложе меня. – Это точно не настоящий Шао, – изрёк мужчина, поцеловав любимую в макушку. – Разве посмею я искать любви на стороне, когда моя жена — первая красавица Внешнего Мира и Эдении? Моя жена, мать моих детей, моя Императрица и Канум, за которую я и жизнь отдам, даже не раздумывая. – Я так боюсь потерять тебя, без тебя мне нет жизни... – шмыгнула носом женщина. – Я лучше умру, чем буду твоей вдовой. – Похоже, что сегодня утро кошмаров, – он выдавил из себя улыбку, продолжая гладить мягкие волосы супруги. – Тебе тоже приснился дурной сон? – спросила она. – Мне снилось, что Онага душил меня, желая отомстить за свою гибель, – ответил Шао Кан, находя утешение в прекрасной супруге. – Я лично вырву ему хребет, если он посмеет сделать такое! – храбро выпалила Синдел. – Да, я труслива, признаю, но ради тебя хоть в самое пекло Преисподней! – Ну и как моё сердце может разлюбить такую женщину? – задался вопросом Император. – Я уже трижды терял тебя и не намерен повторять своих ошибок. – Я так испугалась, ведь ты моё всё! – вздохнула Императрица. – Я же не переживу повторной разлуки... Я люблю тебя. – Я тоже тебя люблю, – с улыбкой произнёс Кан, приподняв лицо жену двумя пальцами за подбородок. – Я буду безумным дураком, если посмею потерять тебя. И это выдаст моего клона или предателя, смеющего назвать себя мной. – Я всегда почувствую подвох, – сказала Канум, она таяла от влюблённого взгляда мужа. – Я могу вечность провести в объятиях. – А я могу вечно обнимать тебя, вдыхая свежий аромат фиалок, что ты источаешь, – ровно выдохнул внешнемирец, будто забывая о кошмаре. – Я никому тебя не отдам и сам не посмею тебя обидеть. Чтобы страх окончательно ушёл, нужно было что-то нежное и расслабляющее, с чего можно начать приятное утро. Алые рубины Шао Кана и капельки росы Синдел встретились, во взгляде читаются влюблённость, обожание и благоговение, супруги слишком сильно друг в друга влюблены, чтобы оставить или погибнуть. Император прильнул к устам своей ненаглядной Императрицы, будто вышибая из головы мысли о кошмаре. Державшие на себе вкус вчерашнего ежевичного блеска губы были Кану роднее и слаще всего на свете, он мог целуя вечность осыпать свою Канум поцелуями, его любовь к ней никогда не угаснет. Кто-то скажет, что в гареме у внешнемирца были женщины и покрасивее, но он с этим никак не может согласиться, его жена — самое прекрасное, что было, есть и однозначно будет в его жизни! Шао любит свою Дели по многим причинам: красота, ум, мудрость, рассудительность, ранимость и чувствительность, доброта, великодушие, милосердность, нежность, скромность, изящество, гостеприимность... Синдел — единственная женщина Шао Кана, которая не просит ничего взамен, кроме любви, ей не нужны шелка и золото, лучшие вина и яства. Императрица приковала к себе Императора навеки, ему с ней просто и легко, она понимает с полуслова, старается во всём поддержать, умеет себя преподнести... Ах, Кан полностью стал рабом любви своей Канум и ни капли не жалеет об этом! Внешнемирец медленно и с неохотой отстранился от покрасневших губ эденийки. – Забудь, не это твой главный страх, – прошептал ей Шао Кан, прислонившись к ней лбом. – Я никогда не променяю тебя на другую. – Ах, Дракончик, я слишком сильно тебя люблю! – и Синдел вновь кинулась мужу в объятия. – Мои небо и земля. – Мои воздух и вода, – прошептал Император. – Моя сероокая богиня, я бы мог бесконечно целовать тебя и не выпускать из этих покоев, но... – Дела ждут! – догадалась Императрица. – Верно, сегодня турнир, у тебя государственные дела, а у меня массаж Фуджину и наконец нужно разобраться с садом. – Надеюсь, что твоё лечение для Фуджина успокоит твою душу, – сказал Кан. – Я очень хочу остаться в истории всех миров твоей женой и Императрицей, а не злобной горгоной, убившей собственных дочерей, – призналась Канум. – В памяти народа ты останешься мудрой правительницей, сумевшей усмирить грозного диктатора, – посмеялся внешнемирец. – Пора вставать, моя Канум. – Пора, мой Кан, – вздохнула эденийка, выбираясь из-под одеяла. Турнир вновь начинался: снова полные трибуны народа, воины, что дожидаются своего часа в подземелье Колизея, и Император Шао Кан со своей женой Импертрицей Синдел Канум. Рядом с ними сидели всё те же приглашённые гости, однако ещё прибавились Рептилия, что стоял недалеко от Кана, охраняя его, Милина со Скарлет, что все же решили прийти, несмотря на поражение, они стояли по левую руку от отца, а также Флуд, Макото, Горец и Аластор как те, кто прошёл в четвертьфинал. Народ кричал, желая продолжения турнира. Шао Кан поднялся с трона и вышел к народу, все мигом загалдели, приветствуя Императора и его семью. – Вновь приветствую вас в Колизее, мой народ! – громогласно произнёс Кан. – Сегодня начинается второй тур турнира! Сегодня мы вновь увидим умения бойцов и воинов, посмотрим, кто чего стоит! Да начнётся битва! Толпа одобрительно закричала, восхваляя своего монарха, люди готовы были визжать буквально от вздоха Шао Кана, он добился расположения своих подданных, которые теперь не желают менять своего правителя. Император вернулся на свой помпезный трон и усадил свою ненаглядную красавицу-Императрицу себе на колени. Даже в таком месте как Колизей, где буквально каждая песчинка пропитана кровью разных рас, императорской паре удаётся вызывать умиление: Канум сидит на коленях Кана и старается как можно более незаметно держать супруга за руку. Внизу под Колизеем остались те, кто ещё не сражался, таких участников осталось всего 16. Услышав, что Шао Кан объявил о начале второго тура, все напряглись, ведь неизвестно на кого, подобно персту судьбы, укажет палец «Палача». Он поднял руку, от чего все замерли в ожидании. Он указал на Бараку. Таркатан, ухмыльнувшись, проследовал в клетку, а его соперником стал... Коталь. Ош-текк поправил доспехи, оружие и уже было собрался идти, как вдруг его остановила рука, чьё прикосновение он узнал бы даже слепым — Джейд. Нефритовая Леди кинулась возлюбленному на шею и поцеловала, стараясь хоть как-то придать сил, ведь наместник ей ещё очень нужен. – Будь осторожен, Коталь, – предупредила его Джейд. – Я выиграю этот бой ради тебя, – улыбнулся Коталь. Ош-текк не смог удержаться от чар самого драгоценного нефрита Эдении и вновь поцеловал её, чем сильно задерживал начало битвы. Нехотя оторвавшись от губ возлюбленной им Джейд, Коталь он проследовал в клетку. Палач закрыл дверь и начал поднимать её на арену, скрежеща чуть ржавой цепью. – Возьмёшь у меня реванш за бой со времён Кроники, Барака? – с улыбкой спросил Коталь. – В этот раз тебе несдобровать, ош-текк! – яростно прорычал Барака. – Я отомщу за своё унижение! Ош-текк не ответил и отвернулся, впрочем, времени на разговоры и было: наконец они достигли поверхности. Солнце упало на них, слепя Бараку, а вот Коталь же расставил руки, впитывая его энергию. У любого другого могли бы появиться цветные пятна перед глазами, но не у наместника провинции Ош-Текк: его небесно-голубые глаза, казалось, стала ещё более похожи на краски небосвода, а татуировки будто заискрились золотом. Оба бойца повернулись к Императору и поклонились ему. «Сегодня Старшие Боги на моей стороне!», – радостно подумал Коталь. – Первый бой второго тура! – объявил Шао Кан. – Сильнейший из таркатан и их предводитель свирепый Барака против воинственного повелителя солнца, крови и войны Коталь из расы ош-текк и их наместник! В Бой! Коталь развернулся к Бараке и обнажил серпы. Таркатан прыгнул с выдвинутым лезвием из руки прямо на него. Скрещённые серпы ош-текка заблокировали клинок, но таркатан выдвинул второе лезвие и всадил его в ногу бывшего Императора. Коталь сжал зубы от боли, но не сдавался и, подняв руки вверх, опустил лезвие серпов прямо на голову Бараки. Таркатан заблокировал удар свободным лезвием, но удар был сильным и его приложило по голове. Барака отошёл назад, попутно вытащив лезвие из ноги ош-текк. Наместник достал свой огромный деревянный меч макуауитль, который искрился своим обсидиановым лезвием всеми оттенками чёрного и изредка фиолетового. Таркатан, придя в себя, рыкнул и кинулся со своими двумя ручными клинками. Начался обмен ударами. Широкий меч легко блокировал удары, но попасть по юркому противнику не мог. Барака же, поймав Коталя на очередном замахе, который был крайне медленен, сделал быструю комбинацию из пяти тычковых ударов по животу. Ош-текк упал на колени, выронив меч. Барака нацелился на шею противника. Бывший Кан едва успел перехватить запястья, чтобы не получить в шею, однако в таком положении ош-текк был очень уязвим. Таркатан толкал руки с клинками дальше, до шеи оставалось буквально пару сантиметров. Положение Коталя ухудшалось... Но Коталь не зря был Каном, не зря ацтеки его считали богом! Ош-текк, мгновенно сконцентрировавшись, призвал на себя с Баракой ярчайший луч солнца, способный если не сжечь, то хотя бы ослепить. Таркатан начал получать страшные ожоги и рычать от боли, а вот бывший Император же получил прилив сил и, исцелив раны, развёл руки таркатана в стороны. Ош-текк поднялся и, держа руки соперника, ударил его своей головой в шлеме. Бараку это оглушило, а Коталь схватил один из серпов и ударил им в живот таркатана, делая надрез. Затем наместник схватил Бараку и поднял над собой. Кровь из живота полилась на ош-текка. Бывший Кан выпил её и почувствовал просто огромную силу и швырнул таркатана на землю, от чего он покатился в сторону. Со стороны это было похоже на безумие или нарушение пятого правила турнира, Синдел готова была вскочить с коленей Шао Кана и остановить битву своим криком банши. Коталь спокойно взял свой меч и шёл не торопясь к противнику. Барака понял, что теперь он в плачевном положении... И пришёл в ярость! Таркатан кинулся на ош-текка, размахивая клинками. Коталь заблокировал несколько атак и ушёл в бок, оказавшись за спиной таркатана. Барака обернулся, но было поздно: наместник провинции Ош-Текк проткнул его мечом и начал его буквально пилить, нанося страшные раны. Затем Коталь лезвием поднял Бараку в воздух и ударил об землю. Таркатан упал, дернулся и затих после чего ош-текк вытащил меч и отошёл, держа оружие наготове. Барака тяжело дышал: побледневший от ран и кровопотери он больше не мог встать. – Коталь побеждает! – объявил Император. Коталь убрал меч за спину, сел на колени и призвал солнце, чтобы до конца излечиться. За Баракой пришли с носилками его же сородичи, они аккуратно несли своего вождя и бросали на ош-текка злобные взгляды, но поделать ничего не могли. Бывший Кан, исцелившись, поднялся и посмотрел вокруг: зрители аплодировали, Император кивнул в знак уважения, а Императрица улыбалась ему, однако ей было очень жаль Бараку, но она всё равно не разочаровалась в таркатане, всё же он служит ей не хуже Шивы. Коталь поклонился и спустился в подземные залы Колизея. Спустившись под арену, Коталю сразу был вручен самая ценная и сладкая награда — поцелуй Леди Джейд, самого драгоценного нефрита всей Эдении. Нефритовая Леди кинулась к нему на шею, но такая её реакция была ожидаема, ош-текк выдержал такой прилив ласки и нежности, поэтому поймал возлюбленную. Правда наместнику пришлось сесть на землю, однако свою Леди он не уронил. – Лучик мой! – Джейд радовалась, подобно маленькой девочке. – Коталь! Ты сделал это! – Я же обещал, что выиграю этот поединок для тебя! – устало улыбнулся Коталь. – Я сдерживаю своё слово! Ош-текк и эденийка вновь слились в поцелуе, не обращая ни на кого внимания. Кому-то счастье и поцелуи, а кому-то кровь и битва. К чему эти слова? Даже когда палач поднял руку влюблённые наместник и зелёный ассасин, обнимая друг друга, продолжали целоваться. Но вот палач указал на Кэсси Кейдж. Та, продефилировала в клетку, повиляла бёдрами перед Эрроном Блэком. Стрелок внешне остался спокоен, но внутри он весь кипел от наглости, ему так и хотелось хотя бросить ей колкую фразу. – Какой неудачник получит от меня? – пафосно усмехнулась младшая Кейдж, лопнув пузырь из жевательной резинки. Палач вновь поднял руку, от чего Коталь и Джейд перестали целоваться и замерли. Перст рока пал на... Китану! Старшая Принцесса медленно, но спокойно и без всякого пафоса пошла в клетку, стараясь сохранять эденийскую царственность, всё же девушка мечтает хоть немного походить на мать. По пути её по-дружески хлопнул по плечу Эррон Блэк. – Отомсти ей за слова о Скарлет, – попросил её Эррон. – За порчу наших отношений. – Все для тебя, ковбой, – улыбнулась Китана, сделав лёгкий реверанс. Лю Канг будто чувствовал лёгкое волнение, которое как котёл варилось вперемешку с гневом и желанием унять наглость коммандера, поэтому он обнял возлюбленную и поцеловал в щёку, Лю всё же понимал, что арена — не место для любви и романтики, хотя Коталь и Джейд с этим бы не согласились. – Удачи любовь моя! – напоследок пожелал ей Избранный. – Покажи ей сестрёнка! – крикнула вдогонку Джейд. Китана слегка покраснела, поправила заколку кандзаси в смоляных волосах, улыбнулась и вошла в клетку. Внутри старшей Принцессы всё кипело, уж слишком сильную обиду она затаила на коммандера. Но так или иначе, но девушки поднялись молча, хотя Кейдж-младшая всё время бросала на неё взгляды презрения и высокомерия, будто это она по праву рождения принадлежит к царственной семье. «Эта битва запомнится твоим позором», – подумала Китана, проверяя свои веера. Солнце осветило их. Арена. Девушки повернулись к Императору и поклонились ему, однако Китана немного задержала взгляд на матери и младших сёстрах: Императрица еле заметно кивнула старшей дочери, будто благословляя, а младшие Принцесса и Леди взглядом просто умоляли показать Кассандре её место. – Второй бой второго тура! – торжественно объявил Император, ожидая от старшей дочери большего и лучшего результата. – Старшая Принцесса Внешнего Мира и Эдении Китана против дочери известного актёра и генерала армии, которая сама коммандер — Кэсси Кейдж. В Бой! Китана достала веера и, раскрыв их, встала в стойку, а вот Кэсси Кейдж достала... пистолеты. Современные, но не большие. Долго и не шибко думая, Кэсси выстрелила в Китану, но та смогла уклониться. Ещё выстрел, но снова уклонение. Принцесса ловко и даже грациозно уклонялась от выстрелов, подбираясь всё ближе и ближе. Оказавшись рядом, синий ассасин ударила противницу веерами по корпусу, но коммандер заблокировала этот удар, а вот подсечку и удар в живот она не ожидала, что свалило её с ног. Китана собралась ударить ногой, но Кэсси Кейдж её опередила. Повернувшись спиной, Кэсси встала на руки, держа ноги на весу и двинула ногами по очереди несколько раз по корпусу Принцессы. Один из таких на первый взгляд «нелепых ударов» достиг цели — попал в солнечное сплетение. Старшая дочь императорской пары согнулась, в Кейдж, вскочив на ноги, отвесила противнице оплеуху, которая развернула её спиной к ней. Затем коммандер нанесла унизительный удар ногой в зад Принцессы, заставляя её полететь вперёд и упасть лицом в песок. – Что случилось, Принцесса? – издевательски спросила Кэсси Кейдж. – Навыков не хватает? Заспались на перине? – Рано радуешься, Кэсси, – ответила Китана и, сделав сальто назад, очутилась на ногах. Однако Кэсси прыгнула и ударила ногой, как раз когда Принцесса разворачивалась. Удар армейским ботинком пришёлся в щёку синего ассасина, царапая её и оставляя отпечаток. Старшая дочь ШаоДел вновь оказалась лицом в песке, благо она пришла на битву с минимумом макияжем, поэтому ничего не прилипло, а вот щека будто горела огнём. «Значит вот так?!», – подумала Китана, выплюнув немного песка изо рта. – «Ну всё! Ты не отмоешься от позора!». Принцесса сделала кувырок вперёд, спасая себя от удара ногой по печени. Старшая дочь Шао Кана и Синдел развернулась к сопернице лицом. Кэсси Кейдж издевательски поманила соперницу пальцем. Синий ассасин подошла к Кэсси и нанесла два удара ногами, которые противница, издеваясь, заблокировала. Почувствовав, что победа в кармане Кейдж-младшая потеряла бдительность, чем воспользовалась Китана: она создала веерами лазурный вихрь с ультрамариновыми искорками, который приподнял Кейдж в воздух, заставляя беспомощно болтаться. Когда коммандер приземлилась на землю, хоть и на ноги, то получила маваси-гери в голову. Кэсси Кейдж развернуло к Китане спиной, следующий удар веерами и... Китана отсекла длинный хвост блондинистых волос Кэсси, который доходил ей до лопаток. Так как она завязывала его у затылка, то у неё остался только неровный ёжик. Кэсси в ужасе повернулась к противнице и потрогала затылок: её прекрасные волосы теперь лежали на песке, которые срезала эта Принцесса-Мерзавка. Принцесса вальяжной походкой подняла хвост и повертела им в воздухе, будто трофеем. – Вы что-то потеряли, коммандер? – теперь была очередь Китаны бросать едкие шутки, от чего зрители смеялись, а отца брала гордость. – Ах, ты! – крикнула Кэсси и кинулась на Принцессу. Принцесса бросила ей её же волосы в лицо, те попали прямо в цель, лишая противника обзора. Дочь императорской пары, совершив разворот, ударила ногой, попав по животу Кассандры, что уложило её на лопатки. Однако Кейдж хотела отомстить, поэтому, встав на колено, она достала второй пистолет и выстрелила, но промахнулась. Зато Китана, ой как попала. Всем известно, что синий ассасин уважает, почитает и боготворит мать, желая быть похожей на неё, поэтому приём, которому её научила Синдел, она приберегла напоследок. Прыгнув вверх и увернувшись от выстрела, Китана махнула веерами, посылая себя вперёд, как пулю. И, долетев до коммандера, ударила её своим задом по носу, ломая его и выбивая сознание из Кэсси. Приняв стойку, старшая дочь императорской пары повернулась к противнику, но Кэсси была без сознания. Однако на лице Кейдж-младшей в районе глаз можно было увидеть прозрачные капельки слёз. – Китана побеждает! - объявил Император, его брала гордость, что хотя бы старшая дочь его не подвела. Зрители даже не знали что им важнее: отвесить бурю аплодисментов победившей Принцессе Китане или посмеяться над коммандером Кэсси Кейдж. Синий ассасин повернулась к отцу-Императору и поклонилась ему, выражая благоговение и благодарность, за обучение боевым искусствам. Девушка заметила в двух алых сияющих из-под шлема огоньках радость и гордость, а мать-Императрица с довольной улыбкой хлопала в ладоши, пусть и считала битву несколько жестокой, но всё же она посмеялась от души. Китана, махнув веерами всем зрителям в благодарность, спустилась вниз под Колизей. – Вы у меня тоже большие умницы, – Синдел посчитала, что младшие дочки считали себя не такими достойными и им нужна поддержка, но они вдвоём хохотали за троном Императора от поражения Кэсси Кейдж. Китана спускалась с гордо поднятой головой, она всё же смогла доказать себе, отцу, матери и почти всем жителям Внешнего Мира, что у Шао Кана достойные наследники. Все воины Внешнего мира и Эдении аплодировали победительнице, а Лю Канг подбежал и обнял возлюбленную, при это чмокнув в щёку. – Ты сделала это! – восхитился Лю, а затем поцеловал руку своей девушки. – Я же сказала, что отомщу этой нахалке, – усмехнулась Принцесса, глянув на язвивших вчера спецназовцев. А вот медленно и шатаясь спускалась сама «нахалка»: вся в синяках, ссадинах и порезах держала свободной рукой сломанный нос. Во второй руке Кэсси Кейдж, как умирающего зверька несла свои отрезанные волосы, которые ей отрубила в битве Принцесса. Соня Блейд взглянула на это, приложила руку к лицу и произнесла: – Рановато тебе быть коммандером, Кэсси. Я очень в тебе разочаровалась. Ты побеждала Старшего Бога, но не смогла одолеть эденийку? Ты слишком много о себе возомнила в последнее время! Когда вернёмся в штаб, то я подготовлю документы о понижении тебя в звании и должности. – А не слишком ли ты... – начал было Джонни Кейдж. – Не слишком, Джонни! – резко осекла его Соня. – В самый раз! Пусть запомнит, что она любитель, она не профессионал. И развернувшись отошла подальше, будто стыдилась собственную дочь, даже Шао Кан не был так жесток к своим любимым маленьким дочкам. Кэсси уже готова была разрыдаться на месте, из-за какой-то Принцессы её понижают в звании! – Ну-ну, Тыковка, – Джонни Кейдж всё же был более сострадательным, поэтому обнял дочь. – Я не дам тебя в обиду. – Спасибо, папа, – с благодарностью в заплаканных глазах сказала Кэсси Кейдж. Конечно, Китана была королевской крови, чем очень гордилась, однако она умела скрывать на лице все свои эмоции, беря пример с её великого отца-Императора. Сложив руки за спиной, Принцесса подошла к, вероятно, бывшему коммандеру и с ног до головы оглядела её. Синий ассасин в этот момент была похожа и на свою мать: от победы девушка не зазналась, но зато доказала, что императорская семья дружна, своих не бросает и не позволит обидеть. – Ты постоянно кичишься своей победой над Шинноком, однако проиграла, как ты говорила «Принцессе-Зазнайке», – моральное унижение соперника даже после боя Китана переняла у отца. – Отныне это будет тебе уроком! Тебе повезло, что у боя не будет смертельного исхода! Но учти: если ещё хоть один раз я услышу подобные нелицеприятные вещи о моей семье, то я отрежу тебе и язык! Джеки Бриггс вся кипела от злости, слыша эти слова из уст Принцессы Китаны, однако ей стоит вспомнить кто вчера разжёг это пламя, ставшее роковым для Кэсси. Старшая дочь императорской четы развернулась на каблуках и проследовала к одному из каменных столбов, подпиравших арену, у неё тоже осталась рана: след от армейских ботинок на щеке, но это не так ужасно, как отрезанные волосы и сломанный нос, у Синдел точно найдётся какая-нибудь мазь на случай кожных ран. – Я обещаю, Кэсс, что они умоются кровью, как эти неудачницы Милина и Скарлет, – как можно более громко сказала Джеки Бриггс. Джейд это услышала и сильно разозлилась, она остра на язык не менее своих сестёр, стоит только разозлить, помимо этого разозлились Скорпион и Эррон Блэк. Они хотели уже начать перебранку, но палач вновь начал движение. Все посмотрели на него и он указал на Джейд. – Теперь моя очередь, – решительно сказала Джейд, желая подкрепить победу сестры своим выигрышем. – Я верю в тебя, моё Солнышко, – сказал Коталь и напоследок поцеловал возлюбленную. Телохранитель, самый драгоценный нефрит Эдении и Леди Джейд вошла в клетку, ожидая своего соперника. Казалось, что она приёмная дочь Шао Кана и Синдел, однако в ней явно было много черт как отца, так и матери: строгий взгляд, безэмоциональность и полная собранность, теперь она желает оправдать статус элитного ассасина великого Императора Внешнего Мира. Палач поднял руку с указательным пальцем вверх, от чего все вновь замерли. Так прошла минута, после чего перст пал на дочь Джакса — Жаклин Соню Бриггс. Та, разминая кулаки в экзоперчатках, прошла в клетке, явно недовольная компанией дочуркой стервозной эденийской горгоны (по крайней мере добрую сторону души Синдел она видеть никак не желала). – Ты сможешь, Джеки, – крикнул ей вслед Джексон. – О, да, папа, – ответила Джеки. На Бриггс-младшей был боевой костюм, половину которого составлял компактный экзоскелет с энергоблоком внутри колпачка, что находился за спиной. Он делал её удары сильнее и быстрее. Дверь в клетку закрылась и их начали поднимать на арену, гремя цепью. Джеки Бриггс, любуясь собой в этом произведении военного искусства, смерила Джейд презрительным взглядом. Леди с трудом скрывала смех, проступающий от самолюбования дочери Джакса. – Что твоя палка и бумеранг смогут сделать против этой мощи? – спросила Джеки Бриггс, указывая на свой костюм. – Увидишь, – односложно ответила Джейд, посмотрев на соперницу. Вот и арена: слепящее солнце, зрители, Император с семьей и гостями. Обе девушки ступили на песок и поклонились Кану. Жаклин не могла понять такого благоговения Принцесс и Леди перед отцом и матерью, а вот Джейд не понимала такого относительно неуважения Кэсси и Джеки по отношению к своим родителям. Нефритовая Леди считала за честь быть элитным ассасином великого Императора Шао Кана, ей льстило его доверие. – Третий бой второго тура! – объявил Император, вызывая возликование зрителей. – Леди Внешнего Мира и телохранитель Принцессы Китаны — Джейд против военного специалиста — Жаклин Сони Бриггс, дочери Джексона Бриггса. В Бой! Джейд повернулась к Джеки и они начали ходить кругом, ожидая нападения и смотря друг на друга. Это было похоже на корриду: бык против тореадора, правда пока непонятно кто тут главный. Будучи эденийкой и дочерью Императрицы Синдел Канум, нефритовая Леди умела сохранять спокойствие, ждать и терпеть, поэтому Джеки Бриггс не выдержала первой. Оттолкнувшись ногами, Джеки устремилась вперёд с огромной скоростью, но эденийка грациозно увернулась, вызывая восхищение матери. Следующая атака Джеки была удачной: сделав рывок вперёд, она ударила ногой, попадая в бок эденийки, и тут же нанесла второй удар в то же место, едва нога коснулась песка. Завершающим комбоударом стал круговой правой по лицу. Джейд отлетела и упала. Всё же удар экзоскелетом — вещь неприятная. Леди пришла в себя и, вскочив на ноги, она метнула свой разоранг в соперницу. Бриггс-младшая спокойно закрылась перчатками и разоранг отскочил от неё. Но эденийка прыгнула и, находу поймав разоранг, полетела сверху вниз, целясь ногой в голову Джеки. Та успела отскочить буквально на шаг назад, кинув впереди себя какой-то предмет. Перед воспитанницей императорской четы выросла синеватого цвета прозрачная стена. Джейд налетела на неё ногой и та с силой отбросила её назад. Инерция была настолько сильной, что Леди упала на спину, немного разрыв собой песок. – Теперь поняла, что броня — это всё? – ухмыльнулась Джеки Бриггс. – Не торопи события, дитя, – сказала Джейд, вскочив на ноги. Леди достала свой магический шест бо. Подскочив к спецназовцу, воспитанница ШаоДел стала атаковать: тычковый удар, но отбит, удар с разворота, но уворот, замах, но блок. И так продолжался обмен ударами. Но вот эденийка нанесла удар сверху, оглушив эти Джеки. Затем Джейд прыгнула на своём шесте. Перепрыгнув через Бриггс-младшую, Джейд что есть мочи нанесла удар концом бо в спину спецназовца, прямо туда, где находился блок. Костюм Джеки Бриггс заискрился, сама она задергалась от тока и в следующую секунду костюм слегка подорвался в нескольких местах и загорелся. К счастью для Жаклин её костюм из ткани был довольно устойчивым, но все же не выдержал такой перегрузки, однако защитил спецназовца от ожогов. Но не от позора: дочь Джакса стояла практически обнажённая, костюм обрывками висел на ней едва прикрывая причинные места. – Вот и вся твоя броня, – усмехнулась Леди. Зрители начали свистеть и смеяться, сегодня Фортуна на стороне старших императорских отпрысков. Вначале Джеки Бриггс хотелось стыдливо прикрыться, но потом, пересилив себя, она подскочила к эденийке и схватила её за горло, начав душить. Даже без брони у неё было достаточно сил, но воспитанница ШаоДел решила ставить точку. Ударив по рукам, она ослабила хватку противницы, затем раскрыла бо и нанесла им два диагональных удара, отправив Джеки в нокаут ударом ноги с разворота. – Джейд побеждает! – огласил Шао Кан. Зрители были и в шоке и в восторге, ведь не каждый турнир показывают такое шоу: сначала Китана преподала урок Кэсси Кейдж, а теперь Джейд смогла победить Джеки Бриггс. Леди поклонилась всем и улыбаясь, спустилась вниз. Император был очень рад за дочь и гордился ей, а Императрица чуть ли не визжала от счастья, ведь уже вторая дочь прошла дальше в четвертьфинал. Милина и Скарлет опять залились хохотом, однако уже не за троном, уж слишком трудно было сдержать смех после такого шоу. Джейд с вполне спокойным видом спустилась вниз по Колизей и тут же оказалась в объятиях Коталя. Оба и ош-текк, и эденийка доказали, что они достойны своих чинов, титулов и регалий. Однако и Китана не стала стоять в стороне, поэтому тут же кинулась обнимать и поздравлять сестру. Принцесса что-то тараторила и тараторила, не имея возможности унять радости за сестру, они всегда умеют радоваться победам друг друга. Но синий ассасин поняла, что влюблённым нужно побыть наедине и она отошла. – Мы смогли, моё Солнышко! – ликовал Коталь, целуя свою любимую. – О, да, Лучик, мы смогли! – произнесла Джейд, отвечая на поцелуй. Наконец спустилась и Джеки, прикрывая свои прелести руками и обрывками одежды. Джакс мигом подлетел, укрыв её своей армейской курткой. А палач снова поднял руку. Снова тишина, дрожь, ожидание. Он указал на Соню Блейд. Та молча зашла в клетку, сложив руки на груди, она намерена отстоять честь спецназа, которую сегодня своими поражениями запятнали Кэсси и Джеки. Её противником стал... Эррон Блэк. Стрелок поправил поля своей ковбойской шляпы и вошёл в клетку, на ходу проверяя револьвер, винтовку, клинок из таркатанского лезвия и бутыль с затеррианской кислотой. Как только он ступил на решётку, то клетка закрылась и стала подниматься вверх. – Ну что, красавица, посмотрим кто стреляет лучше? – ухмыльнувшись в маску спросил Эррон. – Во-первых, я тебе не красавица, Блэк, – резко осадила его Соня Блейд. – Во-вторых, я служу уже 30 лет в армии, у меня много боевого опыта. В-третьих, уважай старших. И, в-четвёртых, ты предал свой дом. – Это ты должна меня уважать, Блейд, – ответил ей Блэк. – Я старше тебя на два века, и это не я предал дом, а он меня. Они бы могли продолжить препираться и ругаться, но их подняли на арену. Скарлет довольно ухмыльнулась, когда увидела своего возлюбленного Эррона, она чуть кивнула ему, стараясь сохранять царственное достоинство. Они повернулись к Императору и поклонились. – Последний бой второго тура! – произнёс Император, взглядом прожигая, вероятно, будущего зятя. – Генерал армии Земного Царства Соня Блейд против вечного стрелка Эррона Блэка. В Бой! Соня и Эррон повернулись друг к другу, глядя в глаза и ожидая малейшего шороха. Они сделали это одновременно: Эррон, выхватив револьвер, выстрелил, а Соня выпустила плазму из перчатки-браслета. Однако оба умело увернулись. Затем они побежали друг на друга. Когда они сблизились, начался обмен ударами. Пусть Соня Блейд и была генералом спецназа и мела первоклассную подготовку, но Эррон Блэк был выше её на полторы головы, имел двухвековой опыт, хотя и не обладал конкретным стилем боя. Он, как и её прошлый и давний противник Кано, дрались, используя оружие, но всё же в стиле Эррона чувствовались бокс, карате и дзюдо. Эррон схватил Соню и ударил головой, затем толкнув песок. Далее подойдя, он ударил её три раза каблуком сапога по голове. Соня все же выдержала этот удар и не лишилась сознания. Вскочив на корточки, Блейд ударила ковбоя под коленную чашечку, заставляя противника схватится за ногу и нагнуться. Затем удар локтем в нос и бросок через себя, от чего стрелок оказался на земле. Генерал опустила ему ботинок на лицо, но раздался выстрел — Эррон даже будучи дезориентированным мог достать оружие и стрелять куда нужно. Соня Блейд почувствовал сильную боль в области бедра на своей правой ноге. Блэк встал и вытащил из-за спины меч с таркатанским клинком, замахнулся и нанёс удар. Соня поймала лезвие ладонями, и нанесла противнику нанесла удар в живот, Эррон скрючился, и выронил меч. Соня оказалась за спинной и достав гароту начала душить ковбоя, обвив гаррота вокруг шеи. Эррон пытался достать её, но не мог дотянуться. Он чувствовал, как не хватает воздуха. Шансов на победу все меньше... Эррон Блэк достал два револьвера и, направив дула через спину, выстрелил. Соня Блейд почувствовала боль в спине и левой икре. Пули сделав рикошет от земли и стены арены, найдя свою цель: спину генерала, защищённую бронежилетом и вторую ногу, которую он также прострелил, как и правую. Соня ослабила хватку. Почувствовав возможность, Эррон высвободился из гаррота и ударил ногой с разворота, попав в голову сапогом. Соня прокрутившись, упала на колено. Развернувшись, она хотела выпустить вновь плазму из запястья, но Блэк её опередил. Выстрел. Пуля попала прямо в перчатку, выводя его из строя. Блэйд широкими глазами смотрела на это. Эррон не стал дожидаться, пока она придёт в себя, и, побежав вперёд, прыгнул, и нанёс удар двумя ногами в прыжке. И попал прямо в лицо. Такого удара женщина не пережила и ушла в глубокий нокаут. – Эррон Блэк побеждает! – объявил Шао Кан. Зрители аплодировали: мастерское обращение с оружием впечатляло, а также то, что сегодня их соотечественники победили. Эррон, достал револьверы, прокрутил их в руках и прокрученным движением загнал в кобуру. Блэк заметил, что Император одобрительно кивнул и улыбнулся, а Синдел хлопала в ладоши. Он снял шляпу в знак уважения и поклонился, после чего спустился вниз. Наконец второй день первого тура турнира был окончен, теперь во второй тур прошли: Коталь, Китана, Джейд и Эррон Блэк, внешнемирцы ликуют, ведь вчера их людям не удалось показать должного результата, впрочем, народ не особо расстроился, ведь это не те кровавые турниры, где за слабость клеймили позором. После всех битв выигравшие и проигравшие бойцы принялись за свои дела: кто-то хвалился своей победой, кто-то со стыдом опускал глаза, а кто-то обрабатывал ранения. Но даже в такой день у Шао Кана и Синдел нашлись дела помимо турнира: у него государственные дела, а у неё сад и массаж головы для искалеченного ей Фуджина. Императрице удалось совместить приятное с полезным: чтобы не вызывать у придворных лишних пересудов, она решила провести сеанс лечения в оставшейся фиолетовой части сада, куда Кан отправил на работы проигравших бойцов. – Присаживайтесь, Лорд Фуджин, – сказала Синдел, указав богу на лавочку. – У вас тонкий вкус, Ваше Императорское Величество, – подметил Фуджин и сел. – Благодарю, – любезно сказала Императрица, надев перчатки с пальцами. – Скажите, мой вчерашний массаж вам помог? – Обычно за день у меня бывает минимум 4-5 приступов, а за оставшийся вчера день было всего два, – ответил бог ветра. – Прогресс всё же есть. – Надеюсь, что я смогу вас исцелить, – улыбнулась Канум. – Просто я давно хочу помириться со всеми теми кому причинила боль или вред: вы, семья Бриггс, Ночной Волк... Лорд Фуджин, расслабьтесь и думайте о чём-нибудь приятном. – У вас доброе сердце, – изрёк бог, представляя себя рядом с Цетрион. – Даже не скажешь, что некогда вы убили семерых человек, включая двух своих дочерей, а потом были на службе у Куан Чи... Ой, прошу прощения... – Некромантия Куан Чи очернила мои сердце и разум, – тяжело вздохнула эденийка и начала массировать больному виски. – На самом деле я очень добрый человек, так уж я воспитана: верю в любовь и чудеса, стараюсь всех облагодетельствовать, пытаюсь быть хорошей женой и матерью... – Я слышал, что вы выросли в королевской семье, – сказал повелитель ветров. – Да, у меня королевская кровь, у меня была большая семья: бабушка, четыре тётки, четыре дядьки... – женщина рассказывала это с некой болью в сердце. – На самом деле у меня пять дядек, просто один умер в возрасте полугода, ещё до того как родилась моя матушка. У меня были замечательные отец и мать, я была единственным ребёнком в семье... Но и у нас всё было не так радужно... Мою бабушку свергли, заточили в ледяной сундук и бросили в Ледяном Ущелье... по иронии судьбы теперь она великая ледяная колдунья, принёсшая зиму во Внешний Мир. – Трагично, – только это и смог изречь мужчина. – Родная тётка хотела отравить меня, а потом и жёны дядек принялись за это дело... – продолжила она. – Но у меня всё равно была хорошая семья, по крайней мере от меня скрывали тёмные стороны жизни моей семьи. Я беру пример со своих родителей: отец был мудрым Королём и замечательным отцом, который всегда найдёт время на своё чадо, а мать... ну Королевой она была хорошей. – Ваше Императорское Величество, у вас правда не самая лучшая судьба, – сказал он. – Ну что вы! – через силу посмеялась Синдел. – Да, есть тёмные пятна, но всё же. Однако от старой эденийской династии остались только я да антиквариат. – Ах, да, позвольте выразить соболезнования по поводу кончины вашего сына Принца Рейко, – осторожно сказал Фуджин, понимая, что этим он ещё больше может задеть чувства эденийки. – Новости быстро разлетаются, – голос Императрицы начал ломаться. – Узнай одна служанка, так уже на следующий день об этом будет судачить вся империя. – Вам, наверное, тяжело, – предположил бог ветра. – Я не хотела посвящать постороннего человека в свои беды, но... – Канум понимала, что лучшей ей выговориться ещё кому-нибудь, кроме мужа, детей и лучшей подруги. – Рейко был моим единственным сыном, наследником престола... Он был чудным ребёнком: мечтал быть похожим на отца, рвал мне в саду магнолии, защищал сестёр... Мой сын был очаровательнейшим ребёнком! Ах, Лорд Фуджин, может сменим тему разговора? Не люблю говорить о себе и прошлом. – Но всё же у меня есть ещё один вопрос по поводу вашего прошлого, а потом я перестану вас терзать, – сказал бог. – Это допрос? – усмехнулась эденийка. – Или нечто иное? Вы просто учтите, что моё лечение ни к чему не обязывает. Я до мозга костей верна мужу. – Нет, вопрос из чистого любопытства, – ответил повелитель ветров. – Вы лечите одними своими прикосновениями, у вас в роду были целители? – Ах, кого у нас в роду только не было! – рассмеялась женщина. – И эденийцы, и демоны, и криоманты... Я и сама не знаю откуда у меня такие силы. Да и дар банши только у меня одной, но эту историю я точно вам не расскажу, её знаю только двое: я и мой муж Шао Кан. – Если вы не желаете говорить, то я не стану настаивать, – пожал плечами мужчина. – А теперь позвольте мне немного расспросить вас... – хихикнула она. – Лорд Фуджин, сначала ваши вопросы показались мне довольно странными, будто вы пытаетесь... как так в Земном Царстве говорят? Подкатить? – К чему вы клоните? – немного напрягся он. – Вы сказали, что я вас не интересую... – как человек деликатный Синдел не могла задать постороннему человеку вопрос прямо в лоб. – Так говорит человек либо глубоко не верящий в любовь, либо тот, у кого сердце занято... – Вы хотите спросить о том, занято ли моё сердце? – догадался Фуджин. – Это исключительно любопытство, – Императрица сразу присекла все мысли о заигрывании. – Ваше Императорское Величество, скажите, вот как Император покорил ваше сердце? – вдруг спросил бог ветра. – Ах, у нас невероятная история любви, уходящая корнями далеко в день моего шестнадцатилетия... – Канум могла на несколько часов погрузиться в воспоминания, но время поджимает. – В общем мой Шао был настойчивым, ни на миг не давал мне усомниться в своей верности, оберегал меня, я была его Принцессой и Королевой, а потом и Императрицей! – В моей ситуации всё не так просто... – признался бог. – Моя дама сердца отнюдь не простая. – И кто же она? – спросила эденийка. – Пока говорить не стану, – ответил повелитель ветров. – Не хотите говорить — не надо, – пожала плечами женщина. – К сердцу почти любой женщины один подход: окружите её заботой, будьте рядом, всегда прислушивайтесь к её мнению, успокаивайте в случае бед и невзгод, много подарком не обязательно, но букеты будут нелишними. Дайте ей почувствовать себя слабой, чтобы она чувствовала себя за вами, как за каменной стеной. – Так я всё это делал, а Цет... ей хоть бы хны! – хлопнул себя по колену мужчина. – Лорд Фуджин, если вы будете так резко гневаться, то от моего лечения не будет толку! – как можно более спокойно предупредила его она. – Может вы чем-то её обидели? – Есть такая вероятность, – признался он. – Но она тоже хороша! Если ты любишь, то почему скрываешь и не признаёшься?! – А ваша... дама сердца знает о ваших чувствах? – с доброй ухмылкой спросила Синдел. – Прежде чем пенять на другого, может стоит поговорить и признаться в чувствах? – Да как я ей признаюсь?! – вновь начал вскипать Фуджин. – Ну тогда бегайте вокруг да около, пока один из вас не найдёт другого! – сказала Императрица, убирая руки от висков больного. – Полагаю, что на сегодня хватит, завтра продолжим. – Знаете, Леди Синдел, а ведь вы правы... – потёр подбородок бог ветра. – Конечно, ведь лечение должно идти без перерыва, – сказала Канум. – Да я о своих чувствах! – воскликнул бог. – Я должен признаться ей, что люблю её! Но правда завтра... Правда, завтра! С этими словами повелитель ветров поднялся с лавочки, выпрямился во весь свой высокий рост и отвесил эденийке поклон. Синдел чуть наклонилась голову в бок и улыбнулась. Фуджин стал вращать кистью руки и призвал прозрачный ветер, в котором и растворился бог. Императрица сняла перчатки и ухмыльнулась, когда бог ветра исчез. – Цетрион значит? – Канум смогла уловить в разговоре первые три буквы в имени Старшей Богини. – Что ж, удачи вам, Лорд Фуджин... – затем она глянула на окна кабинета супруга. – Надеюсь, милый, что я тебе не помешают. Цокая длинными золотыми каблуками по разломанной садовой дорожке, Синдел стала потихоньку будто растворяться на фоне огромного дворца. Как только она покинула сад, то Милина, Скарлет, Рептилия, Кинтаро и Барака принялись за садовые работы, к которым их приобщил Шао Кан, но проигравшие посчитали это даже за честь: раз Император доверил им работу в саду Императрицу (или вообще какую-то работу), то он всё ещё не разочарован в них и намерен оставить их у себя службе. На турнире Шао и Дели не могли даже поцеловать и обнять друг друга, но даже после этого им не удалось побыть наедине: у Императора вновь государственные дела, а у Императрицы массаж головы Фуджину, затем сад, который всё же нужно закончить, и прочие мелкие бытовые дела, этим тоже занялась хозяйка дворца. Однако эденийка смогла пробраться через гущу дел и буквально сбежать к мужу в кабинет, где она может просто посидеть в тишине или полежать на кожаной кушетке. – Дракончик, можно? – Синдел осторожно проснулась голову из-за двери. – Не помешаю? – Для тебя, моя Императрица, я всегда найду свободное время, – ответил Шао Кан, отложив перо в сторону. – Устала? – Не больше, чем ты, – скромно ответила Императрица и легла на кушетку. – Этот массаж, сад... – Да... – Император стучал когтями по столу, будто ему что-то было нужно. – Шао, ну я же вижу, что тебе хочется обсудить сегодняшний день, – хихикнула Канум. – Дели, я тебя обожаю! – выдохнул Кан. – Ты видела наших девочек?! Всё же мастерства у них больше... Но это не значит, что Милину и Скарлет я люблю меньше! Однако не следовало тебе хвалить Шиву, ты балуешь слуг. – Шива не слуга, она моя лучшая подруга! – возразила эденийка. – Я обязана её поддержать. А что ты скажешь насчёт Эррона и Коталя? – Ну и Коталь молодец... – пожал плечами внешнемирец. – Не маловато ли похвалы для будущего зятя? – изогнула бровь жена. – Шао, когда между вами закончится вражда? – Если бы между нами была вражда, то я бы не дал ему пост наместника провинции Ош-Текк... – муж встал со своего рабочего кресла и подошёл к окну, глядя на почти пустой сад. – А Эррон даже поднялся в моих глазах! – А меня наши девочки просто восхитили! – сказала она. – Они так смело вступились за сестёр, сдержали слово! Ты дал им правильное воспитание! – Я желал, чтобы они были друг другу поддержкой, – изрёк он. – Однако Китана ловко ударила Кэсси по лицу пятой точкой. – Это у неё от меня, – похвалилась Синдел. – Я горжусь не только ими, Милина и Скарлет такие же мои дочери, – сказал Шао. – Осталось только Лю Кангу и Скорпиону доказать, что они достойны моих девочек! – Ты такой заботливый отец! – восхитилась Императрица. – Стараюсь, – сказал Император. – Шао... – вдруг в голове Канум что-то переклинило и её голос стал томным. – Массаж головы Фуджину утомил меня, а в тебе я черпаю силы. – К чему ты клонишь, моя милая банши? – спросил Кан. – Может быть я сделаю тебе массаж сегодня вечером? – эденийка уже оказалась у спины мужа. – Вероятно с интимным продолжением... – А ты умеешь найти причину пораньше закончить дела, – ухмыльнулся внешнемирец. – Поверь, я буду нежной, – женщина чуть приспустила мужа и встала на носочки, чтобы прикусить мочку его уха. – А я буду полной противоположностью, – сказал мужчина. Синдел нежно обхватила правую руку Шао Кана и встала рядом. Император был очарован своей Императрицей, сломавшей стереотипы о скромности, зажатости и ханжестве эденийцев. Канум чуть наклонила голову, изогнула ежевичные губы в соблазнительной улыбке, в её серых очах плясали чёртики и она игриво повела левой бровью. Кан готов был поспорить на любой свой шлем, что эта женщина — особенная, единственная, которую хотел сделать своей женой, каковой она сейчас является на взаимных и законных основаниях. Вечерело. Алое солнце Внешнего Мира уходило за горизонт, уступая место серебристой луне. Небосвод цвета оникса с лёгкими синевато-фиолетовыми проблесками был усыпан тысячами, а то и миллионами всевозможных звёзд, образующих невероятной красоты созвездия. Кто-то уже погрузился в царство Морфея, кто-то только готовился ко сну, а кто-то до сих пор даже не собирался спать. Речь идёт не о простых столичных горожанах или слугах, а о тех, кого, казалось, судьба ну никак не могла свести вместе: Рейко и Ли Мей. Юноша и девушка гуляли по почти опустевшему саду, где в гордом одиночестве стояла старая глициния, которая днём пестрит фиалковым и лавандовым оттенками, а ближе к вечеру от света луны мерцает сиреневым и светло-фиолетовым цветами. Уже сегодня проигравшие турнир приближённые Императора окончательно выкопали все растения фиолетовой части сада, завтра уберут дорожку и примутся за выкапывание места для ручья. – Чудный вечер, не так ли? – Ли Мей даже не знала с чего начать разговор с Принцем. – Небо усыпано звёздами, колышутся ветки глицинии... – Говорите так же поэтично, как ма... кхм... Императрица Синдел, – опомнился Рейко. – Я с ней не так хорошо знакома, чтобы судить, – пожала плечами Ли. – Хотя, если посмотреть на Императора, дворец и столицу, то понятно, что женщина она хорошая. – Если бы... – буркнул себе под нос Принц. – Вы что-то сказали, господин Шок Пейн? – переспросила Мей. – Нет, ничего особенного, – сын Шао Кана и Синдел даже удивился своей робости. – И вообще называйте меня не Шок Пейн, а Аластор... а ещё лучше перейти на «ты». – Мне кажется, что мы немного торопим события, Аластор... – хихикнула внешнемирка. – Отнюдь, – возразил внешнемирец. – Мы с вами примерно одного возраста, поэтому вполне может перейти на «ты». – Знаете, чтобы спокойно перейти на «ты», то нужно получше узнать друг друга, – сказала девушка. – Аластор, я заметила, что вы непростой человек... – В каком смысле? – на манер матери изогнул бровь юноша. – У вас царственный тон голоса, военная выправка... прозвучит странно, но со стороны вы повадками похожи на самого Императора Шао Кана, – осторожно сказала она. – Кто же вы? – Я самый обычный внешнемирец: родился, учился, вырос, путешествовал, а теперь попал на турнир, – он желал как можно скорее уйти от этого разговора, чтобы не выдать себя излишними подробностями. – Но вероятно ваша история более интересна. – Моя судьба тоже не наполнена великими событиями, – пожала плечами Ли Мей. – Я родилась в небольшой деревне Сэн До, даже была её главой. Во времена тирании Шао Кана нашу деревню особо не трогали, но потом он умер и к власти пришла Милина... Нет, сначала всё было как при Шао Кане: нас не трогали, раз в месяц приезжали собирать дань, а потом... Коталь свергнул Милину и началась гражданская война. В руки свергнутой Императрицы попал амулет Шиннока, но ей не хватило сил контролировать такую мощь и она... разрушило несколько деревень Внешнего Мира, включая мою... Тогда погибло много людей и мне пришлось сбежать с остатками своих людей в Земное Царство, мы нашли защиту у Отряда Особого Назначения... – Значит не зря я вчера одержал над Милиной победу, – это был единственный итог, который смог подвести Рейко. – Ну что вы, Принцессу Милину можно понять, – Ли рассуждала так, будто она вторая Синдел. – Она была юна и неопытна, а получив такую силу, она сразу обезумела... – Тогда действительно можно понять... – это Принц будто сказал не о сестре, а о самом себе. Он вновь чувствовал тепло на душе, будто в его сердце появился лучик света. – Что ж, мне кажется, что мы уже достаточно друг друга узнали... – Верно, – кивнула Мей, робко коснувшись плеча, как ей казалось, Аластора. – Что ж, уже довольно поздно, пора отходить ко сну. Доброй ночи тебе, Аластор. – И тебе, Ли Мей... – невольно сын императорской пары расплылся в улыбке. Светлые мысли грели его душу. – Как же она прекрасна! Юноша как зачарованный махал девушке, которая будто улетучивалась, уходя во дворец по остаткам дворцовой тропинки. Казалось, что светлые чувства и добрые помыслы единственного сына Шао Кана и Синдел стали бороться с отрицательной энергией камидогу и скверной Шиннока, однако это не очень понравилось его «второму я». Внезапно в голову Рейко ударили скверна падшего Старшего Бога, что причиняло ему боль. Проходя мимо фонтана и держась за голову, он увидел отражение: лицо Аластор не пропало, а вот глаза были алыми и сверкали как рубины. Принц побежал в покои прикрыв глаза рукой, чтобы никто не видел. Уже у входа в восточную часть, он столкнулся со Скарлет, которая тяжело шла к своим покоям. Он сшиб её с ног, и побежал дальше. – Эй, осторожнее надо! – закричала ему вдогонку Скарлет, но разглядев, что это Аластор, то стала думать. – «Странно он себя ведёт. Мне он с самого начала не понравился, надо будет последить за ним». Рейко, вбежал в покои и закрыл дверь с такой силой, что в одном из коридорных факелов потух огонёк. Не имея сил даже дойти до постели, Принц пал на колени, сжимая голову так, будто он сейчас её раздавит. – Оставь меня! – сказал он злу. – Прочь из моей головы, тварь! Уйди! – Ну уж нет! – зловеще прохрипел ему голос. – Я так близок к мести, силе и власти, а ты хочешь все испортить? Я не позволю. Скверна усилила натиск! Скверна усилила натиск, выталкивая из разума и сердца всю доброту и чистоту: любовь к семье, их образы, чувства и образ прекрасной Ли Мей. Рейко упал на спину и стал метаться от боли, будто в припадке, а затем замер, будто мёртвый. Принц стал медленно подниматься, будто оживший мертвец. Его глаза загорелись ярчайшим алым цветом, будто глаз Кано. Бог крови принял свой обычный облик и подошёл к окну, глядя на одну единственную глицинию в саду. – Ни что не помешает мне осуществить месть, получить силу и захватить империю, а потом и все миры! – произнёс Рейко, сложив руки спиной. – Даже я сам! После ужина Коталь и Джейд задержались, чтобы все ушли и не заметили их совместного ухода в покои его гостевые покои. Влюблённые, как подростки, тихо проскользнули мимо стражи и зашли в покои. Они сели на кровать и обнялись. Сейчас в них кипела воистину просто буря страсти и любви, можно было отметить победу, тем более нефритовая Леди подслушала разговор родителей о вечернем массаже, поэтому они могут спокойно пошалить. – О, Лучик! – промурлыкала Джейд. – Ты был великолепен в бою! – Ты тоже ловко победила эту Джеки! – улыбнулся Коталь. – Восхитительна Джейд, самый драгоценный нефрит всей Эдении! Сегодня мы оба заслужили награду... – Без сомнений! – повела бровью Леди. Только с возлюбленным наместником эденийка теряла робость и страх быть пойманной. Уже всему Внешнему Миру известно о романе бывшего Кана и нефритовой Леди, кто-то осуждает эти отношения до брака, а кто-то восхищается такой отвагой и раскрепощённостью. Влюблённые в мгновение ока свалились на кровать, целуя и лаская друг друга. Ош-текк начал избавлять эденийку от, как ему казалось, лишней одежды. Оголив её, он начал целовать её обнажённую грудь, что заставляло девушку стонать от удовольствия и выгибаться вперёд не хуже дикой кошки. – О Боги, Коталь! – стонала Джейд, прислушиваясь к звукам за дверью, чтобы вовремя умолкнуть, когда станет слышен звук каблуков матери. Коталь был доволен такой страстной реакцией Джейд и перешёл к ласкам снизу, заставляя её стонать и выгибаться её больше. Она изнывала от наслаждения. Бывший Император снял с себя остатки доспехов, ни на миг не желая отрываться желанных губ любимой Леди. Ош-текк уложил свою эденийку на спину и вошёл в неё, заставляя стонать и себя, и её. – Мой Лучик... – уже почти кричала Джейд. – Да! Ох, Старшие Боги, Да! Я люблю тебя! – И я тебя! – довольно ухмыльнулся Коталь. Оба победили в сегодняшних схватках, оба заслужили награду и расслабление. Их ночь будет особенной, полной любви, страсти и адреналин, связанного со страхом быть пойманными императорской четой. Перед сном Эррон Блэк решил зайти к своей возлюбленной, как он выражался «Злючке». Правда сейчас, подколы Скарлет значительно уменьшились из-за слабости и поражения, однако она не намерена так простл оставить весь дворец без колкостей и подколов, просто ей нужно время для восстановления. Эррон всё равно её любил, понимая, что те десятки расставаний были не нужны, ровно, как и измены, ссоры и скандалы, влюблённые опомнились только сейчас. Блэк постучал в покои кровавой Леди. – Кто там ? – спросила Скарлет, отведя взгляд от луны. – Открывай Карли, – игривым голосом произнёс Эррон Блэк. – Мой Ковбойчик! – послышался голос радостной ведьмы. – Заходи конечно. До этого Леди лежала в постели и рассуждала об этом загадочном Шок Пейне... или Аласторе? А может он вообще не тот за кого себя выдаёт? Кровавая дева поглаживала пальцем ярко-бордовый гранат по кругу сверху и снизу усыпанный алмазами в своём золотом кольце, которое ей некогда подарила сама Императрица Синдел Канум! Эррон вошёл и узнал стиль своей Скарлет: она полулежала на кровати в раскрытом халатике и нижнем белье. – Как ты, сладкая? – спросил Эррон Блэк, сев на кровати. – Уже лучше, но правда слабость будет ещё дней пять не меньше, – тяжело вздохнула Скарлет. – Ну, злючка моя, улыбнись, я с тобой, – успокаивал её Эррон и обнял от чего возлюбленной стало лучше. – Я видела как ты сражался и победил, – сказала Леди, глядя в глаза своего возлюбленного. – Поздравляю тебя! – и она наградила его пылким поцелуем. – Награда была бы больше, будь я в форме. – Ничего, я потерплю, – заверил её Блэк. – После сегодняшней победы Китаны над этой солдафонкой Кейдж, она точно не станет ко мне подкатывать, тем более я посмеялся над ней во время ужина. – Это было просто уморительно! – засмеялась кровавая колдунья, с ней же смеялся и стрелок. – Карли, у меня для тебя маленький сюрприз, – загадочно сказал парень. – Какой? – с интересом спросила девушка. – Для начал разденься... поверь мне, – уверил её он. Она послушно полностью обнажилась, даже не зная чего ожидать. Скарлет с ног до головы оглядела Эррона Блэка, видя ласковость и заботу в его глазах. – Теперь ляг на живот, – попросил Эррон, что возлюбленная послушно выполнила. – И расслабься. Карли расслабилась, представляя как она окончательно выбивает дурь из Кэсси Кейдж. Леди почувствовала руки на своём теле, Блэк делал ей... массаж?! Причём так нежно и профессионально, будто занимался этим не один десяток лет. Кровавый ассасин чувствовала блаженство, успокоение и удовольствие. Девушке казалось, что всё это сон: её Ковбойчик, с которыми столько раз расставались и сходились теперь делает ей массаж, она начал постанывать от удовольствия, чувствуя, что руки Эррон спускаются чуть ниже спины, а сам он продолжал массаж и ласки. Скарлет постанывала и изнывала, такой массаж её восстанавливал и приносил просто горы удовольствий. Около часа Блэк расслаблял свою Леди, пока её не пронзил импульс истинного удовольствия и дернулась и застыла в блаженстве. – Понравилось? – закончив, спросил Эррон Блэк, поцеловав возлюбленную в лопатку. – Ты тоже подслушал разговор папы и мамы о массаж? – хихикнула Скарлет. - А если без шуток, то мне очень понравилось! Как и когда ты этому научился? – За 200 лет чему-то, кроме драк и стрельбы научишься, – подмигнул ей Эррон. – Мне пора, крошка. – Побудь со мной сегодня, – попросила его Леди, переворачиваясь на спину. – Обними меня и не отпускай. – Не отпущу, – ответил Блэк и, усевшись рядом, обнял свою любовь. Китана шла в свои покои, полная радости за свою победу. Принцесса давно мечтала преподать урок этой нахальной Кассандре Кейдж, которая уж слишком много о себе возомнила. У покоев девушка остановилась и вдруг ей закрыли ладонями глаза. Она хотела уже ударить незнакомца, но услышала голос: – Угадай, кто? – Ты ведь знаешь, что если нас поймают родители... – начала Китана, голос Лю Канга она узнает всегда. – То твой отец прибьет меня молотом, знаю, Кити, – закончил за неё Лю. – Но я соскучился... и тем более ты сегодня победила, а я не могу оставить тебя без награды. – Это награда мне по душе, – улыбнулась Принцесса, когда возлюбленный страстно прильнул в её устам. Нащупав ручку двери, старшая дочь императорской пары открыла дверь и затащила Лю в покои. Влюблённые вновь начали целоваться, стаскивая друг с друга такую ненужную одежду. Избранный заработал руками, лаская тело потерявшей скромность, благоразумность и страх Принцессы. – Ох, Лю, какое наслаждение... – в истоме прошептала она. – Это только начало, Кити, – ласково прошептал Избранный и они вместе рухнули на кровать. На мягкой постели Лю, войдя в девушку, заставил её стонать ещё громче, доставляя её божественное удовольствие. Сегодня победители получают все... хотя и не только они. Ведь хозяева дворца тоже иногда должны радовать друг друга обществом друг друга. Шао Кан устало брёл в свои покои, за сегодня он многое сделал: побывал на турнире, распорядился о продолжении садовых работ, даровав жене в подчинение проигравших бойцов, подписал множество указов и документов... Император был уверена, что жена тоже устала, поэтому даже на массаж не хватит сил, но... Кан очень ошибся, когда, войдя в покои, он увидел свою неотразимую Канум: в шёлковой ночной сорочке, с бокалом клюквенного сока и с очаровательной улыбкой. Эденийка слезла с ложа и плавно, будто лебедь, пересекла расстояние между ней и внешнемирцем. Всем своим женским нутром она чувствовала усталость мужа, ощущала его тяжёлое дыхание и простое желание обнять супругу. Её чудный тонкий аромат фиалок заставлял забывать о проблемах, в покоях они не обсуждают дела, а только свою личную жизнь и семью. – Ты устал, душа моя? – ласково спросила Синдел, стараясь унять усталость мужа. – Позволь мне успокоить и вылечить твою усталость... Как и обещала с меня массаж. – Только тебе я и могу доверить такую работу, моя прекрасная целительница, – прошептал Шао Кан. Императрица сняла с головы Императора шлем и улыбнулась, глядя в его рубиновые очи. Как же она влюблена в него! Канум вовсе не пугается грозного взгляда Кана, на жену он смотрит с любовью и нежностью, она не боится его острых зубов, она считает всё это удивительной особенность, ровно, как и свои серебристые пряди. Эденийка взяла внешнемирца за руку и усадила на край постели, а сама отошла к твоему трюмо. – Тогда разденься, ложись на живот и расслабься, – ласково прошептала жена, перебирая пальцами перед десятком цветных пузырьков. Шао Кан безгранично доверял Синдел, посвящал в свои тайны, делился проблемами и просил совет, поэтому знал, что ей и в голову не придёт намазать его ядом. Император улёгся на живот, ожидая свою Императрицу, которая теперь будет лечить его от усталости. Вернулась Канум с небольшим полупрозрачным пузырьком, в котором была какая-то жидкость. Эденийка немного взболтала жидкость и вылила немного себе на руки и спину мужа. Внешнемирец почувствовал, что по его спине течёт что-то прохладное, а покои окутало всевозможными запахами. – Что это, Дели? – спросил Шао. – Масло лиметта, снимает усталость, – ответила Дели. – Расслабься. Ты устал, у тебя был трудный день... Я сниму твою боль, просто верь мне. – Я тебе верю, моя целительница, – он ровно выдохнул и прикрыл глаза. И Император расслабился, когда мягкие и тёплые руки Императрицы стали массировать его могучую спину. Трудно было уловить запах масла лиметта, ведь он такой многогранный: в свежем, но морозном и цепком аромате улавливались нотки цитрусовых, леденцов, свежеспиленной древесины... Ах, Канум даже здесь смогла превзойти все ожидания! Кан думал, что жена просто помассирует ему плечи и виски, поцелует на ночь и ляжет спать, однако сейчас она водит руками по его спине, плавно спускаясь на ягодицы, а затем к ногам и рукам. Наконец эденийка смогла получить над мужем власть в постели, однако она понимает, что это самой доставляет ей неимоверное удовольствие, она вновь помогает внешнемирцу, спасает от усталости. Она ощущала крепость и могучесть его тела, он был как прочная скала, её не пугала его грубая слегка чешуйчатая кожа, для неё он прекрасен, другого такого ей просто не найти. Вдруг, в голове Синдел что-то торкнуло, как сегодня в кабинете мужа. Она сняла свою ночную сорочку и... капнула себе на грудь масло лиметта. – Разврат какой... – выдохнула Императрица и провела грудью по спине мужа. Шао Кан почувствовал прикосновение жены своими прелестями и кроме удовольствия начал испытывать ещё и возбуждение. Канум терлась о него грудями, словно пантера. Выдела бы её мать, что вытворяет её скромная дочка! – Перевернись, – прошептала эденийка, откинув назад чуть прилипшие к груди пряди. Шао перевернулся на спину не верил своему счастью: Синдел, которая много лет назад от горя рыдала на свадьбе, теперь налила масла на накаченную грудную клетку мужа и продолжила массаж, чуть покачивая грудью. Нежные руки Императрицы творили чудеса, расслабляя и доставляя небывалое удовольствие, казалось, что она буквально вытягивает из Императора усталость, оставляя только блаженство. На лице Канум мелькнула чеширская улыбка, когда она увидела, что его «молот» готов «к штурму». Эденийка не нашла в этом ничего зазорного и скользнула по нему рукой и почувствовала, что уже не может сдерживаться. – Ох, Дели, – прорычал Шао Кан. – Твой массаж расслабляет, исцеляет, а ещё возбуждает. – Тебе понравилось? – спросила Синдел, глядя на желание мужа. – О, да, – с блаженством ответил Император. – Это божественно. Моя богиня, теперь иди ко мне. Я хочу тебя! – Я тоже тебя хочу! – простонала в истоме Императрица. И всё же Канум не удалось долго быть доминантом: Кан уложил жену на спину, утопая в лунном блеске её глаз, скользнул рукой по её масленному телу и одарил свою целительницу жарким поцелуем. Внешнемирец не стал долго затягивать прелюдию, так как сам этого не любил и резко вошёл в эденийку, благодаря маслу это было ещё проще, чем обычно. – Ох... Шао! – казалось, что она почувствовала вкус крови на её губах, будто прокусила их. – Ооо... О, да! Для Императора сладкие стоны любимой женщины были прекрасней и звучнее всякой музыки. Затем Кан постепенно ускорялся, наращивая темп, от чего Канум не могла отказаться. Они не прерывали зрительного контакта, читая по глазам, именно благодаря этому они понимали желания тела друг друга, меняли позы, целовались, ласкали и шептали друг другу слова любви целую ночь. Но ничто не длится вечно: оба супруга кончили и обессиленные заснули в объятиях друг друга.