*Несколько часов спустя*
Солнечные лучи мало-помалу пронзали сиреневую ткань закрытых штор и начинали разливать своё сияние на серебристую кровать небольшой спальни. Постепенно эти сверкающие лучи дошли до лица красавицы, пытающейся спрятаться от них за жемчужно-белым одеялом, таким образом Шинононэ Хоки надеялась защитить жалкие крохи, оставшиеся от еë сновидений, и на несколько минут это действие сработало, однако солнцу сей досадный факт не понравился, и оно засияло ещё ярче, прорываясь сквозь ткань одеяла, окончательно пробуждая девушку ото сна. Скорчив недовольную мину, красавица потянулась, и тихо зевнув девушка отбросила одеяло, и встала на деревянный пол, чувствуя странную тяжесть во всём теле, будущий пилот внимательно осмотрела себя, спустя секунду по комнате раздался крик, переполненный смущением и гневом. Причиной этой звуковой атаки стало отсутствие какой-либо одежды на спортивном теле, судорожно размышляя над этой проблемой, девушка начала прокручивать в голове воспоминания прошедшего дня. — Обычная тренировка, поход домой, а там… Монстр, что он сделал со мной, оглушил, изучал, насиловал? Если я проснулась в своём доме, то чудовище было моим кошмаром, но если бы это было так, то я не проснулась бы голой.— отбросив своё смущение, девушка использовала все возможности своего мозга в надежде найти ответы на свои вопросы, однако даже такая активность не могла помочь в бесплодных поисках. Внезапно во время этих раздумий еë глаза вспыхнули фиолетовым пламенем и девушка взволнованно выкрикнула: — За мной были люди, что если оно сожрало их, а я всего лишь десерт? Нет!!! — упав на колени, Хоки вцепилась ногтями в свои волосы и разгрызла розовые губы, тем самым выпуская накопившийся за эти несколько минуты стресс. По деревянному полу крохотным ручьём текла кровь из раненых губ, пусть еë было и не много, но этой боли хватило, чтобы вернуть девушке способность размышлять относительно трезво. — Думай, Хоки, думай. Если бы чудовище хотелось меня съесть, то я бы не очнулась и уж тем более не проснулась в своей кровати, может оно хочет поиграться со мной, выпуская меня на моей же территории, чтобы охота была интереснее? — пальцы в волосах закрутились с новой силой, указывая на мозговой штурм, развернувшийся с новой силой. — Почему оно не убило меня на месте, оно забавлялось моей смелостью или же ему было скучно? Нет, если бы ему было скучно, то этот мутант позволил бы мне атаковать его, оно ведь раскусило мой план, так? — со стороны могло показаться, что голова девушки испускала некий дым. Хоки так бы и продолжила попытки взять свой страх, если бы не раздавшийся стук с кухни. Ритмичный стук металла о дерево смог вывести еë из некого транса, что также позволило девушке отринуть на время страх. Всё ещё дрожащими руками Хоки обернула вокруг своего тела розоватое полотенце и, метнув решительный взор на дверь, девушка вздохнула полной грудью, открыла еë, после чего до слуха Шинононэ дошёл голос, преисполненный арктическим холодом: — Ты закончила свою истерику или мне нужно подождать ещё? — мужчина каким-то образом услышал скрип, открывающейся двери, сквозь шум ножа или даже нескольких ножей, как он это сделал даже не интересовало, слишком уж сильным был стресс, накопивщейся за эти несколько часов. Несколько секунд потребовалось на то, чтобы дойти до кухни, где еë уже ждали. Хоки смотрела на спину загадочного незнакомца, желая разузнать об этом человеке как можно больше, девушка максимально обострила своё внимание, не упуская ни единой детали. Незнакомец представлял из себя противоречивое зрелище, его чрезвычайно худое тело, что словно сбежал из концлагеря, резко контрастировало с раздавленной ручкой ножа и нескольких вмятин на холодильнике, его длинные волосы, достигающие плеч, были полностью седыми и ломкими, будто они принадлежали мертвецу, кожа же обладала снежным окрасом, за которой не было вен. Всё выдавало в нём человека страдающего от недостатка веса и хоть какой-то жизни в теле, однако особняком выделялся небольшой нарост, от которого по всей спине проходили линий с раскаленной оранжевой жидкостью, эта область буквально сияла, привлекая внимание каждого человека, взглянувшего на неë. «Он, он явно не человек, но при этом болен дистрофией, как такое может быть? Может мне стоит ударить его и выпрыгнуть их окна пока он будет восстанавливаться, моих сил должно хватить на это…? А если это лишь отвлекающий манёвр и стоит мне сбежать, как то чудовище сбросит меня с крыши… Пожалуй, сейчас лучшим вариантом будет расспрос развитого», — за раздумьем над будущим допросом Хоки простояла больше минуты, а мутант же тем временем продолжал нарезать продукты: «Либо он идиот, что даже не позаботился об ударе в спину, либо он настолько уверен в том, что я не способна ему навредить, даже если ударю в спину, это такое высокомерие или же уверенность в своих силах?» — Кто ты такой? — кидая подобный вопрос в спину развитого, Хоки надеялась вызвать хоть какую-то реакцию. — Я тот зверь, что притащил тебя сюда, впрочем, почти наверняка у тебя на языке вертелось куда-более подходящее слово.— развитый выпустил из своей талии несколько небольших щупалец, продолжающих нарезать продукты, одновременно с этим оборачиваясь в сторону своей собеседницы. Сделал он это, потому что считал нужным повернуться к своей собеседнице. Прежде всего, Хоки обратила внимание на глаза мутанта, которые представляли из себя пару, пылающих жёлтым пламенем звёзд. После проверки глаз заражённого взор девушки упал на мертвецки бледное лицо молодого человека, острые черты лица придавали ему несколько угрожающий вид. Про себя Хоки отметила, что если бы эти черты были чуть мягче, а на его костях было бы чуть больше мяса, то он сойдёт за красивого парня. — Я требую настоящего ответа, а не жалкой подачки, — на секунду фиолетовые глаза встретились с золотыми, после чего собеседник спокойно ответил, однако на мгновение его глаза засияли, словно он подавил что-то глубоко внутри своей души. Тем временем живот Хоки заурчал, выдавая своего человека с головой, из-за чего лицо девушки залилось краской. — Вижу, но может быть ты захочешь услышать ответ за завтраком? — пожимая худыми плечами, мутант предложил вариант интереснее для обоих. — Ты думаешь, что я поверю тебе и сяду с тобой за один стол? И с чего такая щедрость, почему такое обращение, чем я заслужила такую заботу? — стараясь подавить смущение, Хоки перешла в некое нападение, хотя это не спасало горящие щёки. «Похоже, что сестра не оставила тебе даже самую жалкую каплю мозгов», —фраза всплыла в голове высшего развитого и уже успела завертеться на языке, однако Авель успел остановить себя, не желая оскорблять интересного себе человека, впрочем соблазн был слишком велик. — Если бы я хотел тебе навредить или сделать с тобой что-то ещё, то я бы не позволил тебе очнуться или убил бы на месте, ты так не думаешь? Мне понравилась твоя смелость, я ведь уже говорил об этом.— слегка раздражённый тон никак не сочетался со смеющимися глазами.— Хоки, если ты попробуешь ударить меня стулом, то я раздроблю кости в твоих руках, доходчиво объяснил? Через несколько минут я закончу жарить мясо, а ты сядь и не мешайся. — Это моя кухня.— несмотря на справедливое замечание, будущий пилот всё-таки села в ожидании своей еды, правда села она как можно дальше от мутанта. — А это моя планета.— на измученном лице развитого сама собой возникла самодовольная ухмылка, обнажающая ряд болезненно ржавых клыков, некоторые из них словно пытались прорваться сквозь его плоть Как бы Шинононэ Хоки не старалась, она не смогла найти, как можно было бы возразить и ей пришлось принять свою учесть и замолчать. — Что случилось с людьми за моей спиной? — Разумеется они мертвы, все до единого, кого-то я съел полностью, а кого-то оставил полупереваренным.— улавливая направленный на себя взгляд, переполненный смесью агрессии и презрения, мужчина решил ответить безразлично, пожав своими плечами, словно они говорили о погоде. — Но зачем? — только и смогла выдавить из себя пораженная девушка. — Голод, вода, люди, — стоило развитому начать перечислять причины, по которым он напал, как его когти начали загибаться к ладони, в то время как другая ладонь прикоснулась к голове.— Чтож, оставим эту тему.— его щупальца завертелись небольшим ураганом, раскладывая еду по керамическим тарелкам, после чего эти же тентакли схватили столовые приборы и с этим градом направились в сторону стола. — Голод, просто голод? Не смеши, тебе просто нравится убивать, ты наслаждаешься, чувствуя как выдавливаешь из нас жизнь. — Я сказал оставим эту тему.— тихий голос, почти что на грани слышимости, просил девушку остановиться, однако тон этого существа, как и его сдирающий плоть с костей взгляд, позволяли понять, что за этим фарсом скрывался пробудившийся вулкан, готовый извергнуть свою пламенную ярость на округу в любую секунду. — Нет, я не остановлюсь только из-за того, что тебе не нравится правда. — Заткни. Свою. Пасть. Хоть такую команду кусок мяса способен выполнить?! — удар разъяренного мутанта пришёлся на красивый стол, выполненный из чёрного стекла и обычной древесины. Практически мгновенно привлекающее к себе особое внимание стеклянное изделие покрылось сетью мелких трещин, отдалённо напоминающих сеть небольших капилляров, и после чего распалось на мелкие осколки, осыпающиеся на холодный пол. Вспышка ярости не смогла подавить стальную волю младшей Шинононэ, благодаря которой она с прежней решительностью смотрела точно в глаза, подобная демонстрация по-настоящему храброго человека, готового встретить свою смерть спустя одно мгновение, в который раз впечатлила развитого. Глубокий вдох, пожирающий воздух из этой комнаты, позволил мужчине вернуть контроль над собой. — Раздражаешь.— мягкая улыбка окрасила измученное лицо, от чего и подобный упрёк казался лишь дружественным подтруниванием, которому как казалось раньше не было места в этой беседе. С осколком в руках девушка прыгнула на заражённого, после чего она была схвачена за ногу сетью очень тонких щупалец, и в мгновенние она была связана ими по рукам и ногам. Кусок чёрного стекла впивался в ладонь девушки, но она не желала сдаваться и продолжала попытки освободиться, но для этого ей нужно было отвлечь мужчину от еë орудия, и Хоки решила использовать главное оружие женщины — свои слёзы. «Ошибка с дозировкой, чёрт, как наивно было полагаться на еë имплантаты. В другой ситуации я бы уже оторвал ей челюсть или убил ещё как-нибудь, однако сейчас весь бред, что она говорит можно считать моей виной. Ненавижу». — Я никого не смогла не спасти, всё это было напрасной тратой часов, — коверкая фразы, Хоки закрывала лицо, стараясь тем самым скрыть их от мира. «Как успокоить кусок мяса, не используя угрозы? Сначала гнев, потом истерика, спасибо тебе, Табанэ, за настолько слабые фильтры в еë теле, если они вообще были. Почему вообще в еë теле настолько убогая аугментация? Глупый кролик однозначно смогла бы создать что-то в разы лучше, даже закрытыми глазами, а значит это не еë работа…». — Нет, твои действия были не напрасными, а даже напротив из-за них я позволил нескольким человечкам сбежать, понимаешь? Ты уже сделала больше чем, кто-либо, ты смогла лишить меня моей добычи и остаться в живых, это далеко за гранью возможностей мяса, которым я тебя изначально считал.— беззвучными шагами мутант приблизился к плачущей красавице и положил свою руку на еë голову, слегка поглаживая ту, однако он не желал делать что-либо ещё, поскольку понимал, что это приведёт к новым проблемам, и она скорее всего попытается оттолкнуть его, а это только мешало. «Маленькая ложь в обмен на успокоение плачущей девушки, не худший размен из возможных, но всё равно неприятно». Вместо ответа Хоки, уже освободившая свою руку, полоснула мутанта по венам. Стекло ожидаемо не нанесло никаких повреждений, а развитый даже не шелохнулся, вместо этого он освободил женщину из плена своих тентаклей. — К тому же тебе и самой понравилось, не так ли? Я ведь заворожил тебя, разрывая хрупкие тела на клочки, — театральная пауза в исполнении худощавого мутанта чувствовалась на удивление естественно, будто он только и ждал момента, когда у него появится возможность увести разговор в интересную ему сторону.— впрочем можешь не отвечать, для меня ты и так как на ладони. Ты никогда не убивала низших?! — прочесывая долгосрочную память человека перед ним, развитый так и не нашёл ни единого фрагмента памяти, в котором Шинононэ Хоки убила бы хотя бы одного низшего, более того она за всю свою жизнь ни разу не убила крикуна. Прошло всего лишь одно мгновение, но мужчина уже успел вспылить по этому поводу и начал высказывать своё недовольство. — Какого хрена, женщина? Почему ты не убивала этих уродов, из-за чего ты позволяешь этим отбросам жить? — вертикальные зрачки словно желали прорваться сквозь сдерживающие их веки и лично покарать человека напротив них. В это же время тело монстра начало изменяться, почти что лишённые всякой мускулатуры кости начали обрастать свежей плотью, буквально на глазах изумлённой наблюдательницы, а белоснежная кожа старого мертвеца меняла свой окрас на относительно здоровый, возможно слегка белее, чем нужно, но даже это изменение было лучше. Казалось, что по ломким и сухим волосам вновь потекла жизнь, от чего они и преобразились в горящие здоровьем волосы темнее самой ночи. Впрочем, седина всё ещё оставалась на концах и явно не намерена была покидать насиженное место. Однако самую удивительную метаморфозу ожидало лицо монстра: оно полностью перестраивалось и перетекало само в себя. Менялось абсолютно всё. На завершение этой процедуры ушло ещё несколько секунд, но если судить по реакции мутанта, то это полный успех, потянувшись, он не без удовольствия отметил, что треклятая вода наконец закончила ослаблять его. — Авель? — отталкиваясь от пола, девушка отпрыгнула на пару метров и обвинительно ткнула в собеседника пальцем. — У тебя ушло так много времени, чтобы понять с кем ты говорила всё это время? Раз уж ты была под веществами, то я постараюсь забыть об этом. Из-за слишком резкого прыжка девушка потеряла равновесие, и рискуя упасть в любое мгновение, Авель решил помочь своей собеседнице, и потому переместился к ней, однако это только испугало еë, и она чрезмерно неловким движением схватилась за единственный подходящий объект, а именно руку высшего развитого, тем самым утягивая его за собой. Во время этого падения полотенце упало, являя этому миру спортивное тело настоящей красавицы. Каким-то образом падение привело к забавной ситуации, в которой развитый как бы прижимал обнажённую Хоки к полу и именно в этот момент по дому раздался звук открывающейся двери, из которой плавно выходила Шинононэ Табанэ, держащая в руках пакетик со сладостями, судя по всему она хотела преподнести сюрприз любимой младшей сестре, однако сюрприз Хоки был куда более неожиданным. — Это не то, о чём ты подумала!!! — сгорая от смущения, Хоки прокричала эту фразу на всю округу, чем лишь укрепила подозрения коварного кролика. — Как ты вообще смогла уронить меня, даже если сейчас я должен весить как медведь? — казалось Одина сложившаяся ситуация не интересовала, впрочем, неловкое молчание, заполонившее собой всё сущее, начало действовать ему на нервы, и Авель твёрдо решил избавиться от этой проблемы. — Табанэ, я хочу задать тебе несколько вопросов о работе твоей брони, и раз уж ты пришла, то сейчас мы этим и займемся.– Волчья ухмылка сама собой разошлась по лицу мужественного мутанта, что уже почти ощущал удовлетворение от приближения ещё на шаг к своей завершённой форме. Всю свою жизнь с отцом «Один» стремился к силе Алекса Мерсера, каждый день он снова и снова сражался с заражёнными Изгоя, с чёрным дозором и, конечно же, прочими. Боль, адаптация, развитие и снова боль — вот те спутники, с которыми высший провёл долгие годы. Вначале он плакал над разорванными телами простых людей, что были убиты им случайно, но под влиянием отца мальчик изменил своё мнение о людях, благодаря чему и перестал чувствовать к ним хоть что-то, бывшие сородичи стали не более, чем помехами на его пути или возможной пищей. — Зачем тебе это, Авель? — сейчас пред высшим развитым предстала совсем иная женщина, вместо ветреной и взбалмышной крольчихи на свет вышла другая часть еë личности в виде гениального и до ужаса талантливого учёного. Резкая смена обстановки породила волну мурашек на коже Хоки, но остальные существа не обратили на это никакого внимания. На несколько секунд две пары сверкающих глаз объединились и пристально изучали друг друга, пока, наконец, развитый не сжалился над любопытством крольчихи. — Хочу провести один эксперимент. — Один не стал раскрывать свои планы, однако это не помешало Табанэ мысленно посочувствовать будущим жертвам этих опытов. Пока собеседница решала, что ей следует утаить от Авеля, а что поведать, развитый провёл холодной ладонью по дугообразной спине кендоистки, оставляя на ней ровные ряды небольших царапин, и вызывая у той стон, под влиянием которого девушка вылетела из помещения, закрывая свой рот одной рукой, вторую же она использовала для проверки. — Ты используешь мою сестру как заложника, чтобы я не солгала тебе. Это слишком даже для тебя, — девушка вполне заслуженно обвинила развитого в бессмысленной жестокости, на что он лишь поднялся и кивком позвал за собой. — Я делаю это не по собственному желанию, хотя тебе нет до этого дела, верно? — не оборачиваясь мутант сказал полуправду, чтобы избавиться от возможных подозрений и недомолвок. Судя по сердцебиению и дыханию собеседницы, у него это получилось. — Приказ Мерсера? — если раньше глупый кролик и могла хранить в себе искру надежды, то стоило ей увидеть в глазах Авеля ответ, как сознание началось покрываться ледяной коркой страха. Дабы избавиться от лишних эмоций и вернуться своему разуму ясность, крольчиха незаметно сломала себе палец. Это сработало, благодаря чему Табанэ продолжила размышлять над сложившейся ситуацией. Авель не страдает от избытка морали, но он точно не использовал бы Хоки в своих целях, так как он в отличие от своего отца не видит пользы в марионетках с заложниками. Табанэ не верила в столь резкие изменения личности и взглядов оной, а значит оставался только один вариант: он не лгал и это действительно воля «Зевса». «Почему Авель не сказал мне об этом сразу?», — подобные мысли буквально разрывали душу и разум девушки на части, но худшее ждало еë впереди. — Табанэ, прекрати помогать дозору.— он закончил короткую фразу за спиной Шинононэ-старшей, закручивая еë локоны на свои когти. — Я не… — «Разрушитель», «Фантомы» и, конечно же, полукровки, это по-твоему не помогала? Твои машины как минимум трижды вырывали мне сердце и ещё столько же раз вбивали в мой череп свои лезвия, которые, кстати говоря, взрывались. Иначе мои чувства к тебе не станут преградой. — Разговор будет длинным.— прикусив губы до крови, Крольчиха сдалась.***
В бесконечной пустоте горела одна ярко алая пульсирующая звезда, испускающая из своих глубин нескончаемое множество лучей, каждый из которых неминуемо заканчивал свой путь в окружающей мгле, однако несмотря на всё это звезда продолжала пылать, защищая своего единственного наблюдателя от цепкой хватки холодной бездны. Но даже столь могучая звезда не могла долго противостоять вечной тьме, неутолимый голод бездны стремительно поглощал луч за лучом, пока звезда не осталась одна, после чего вся мощь этого сумрака обрушилась на единственный свет в этом странном мире. Одно мгновение ровно столько понадобилось мраку на полное уничтожение местного светила. Всё окружающее пространство было окутано непроглядным мраком, казалось, что эта бесконечная тьма игралась с ним, то сжимая свои ледяные пальцы вокруг крошечного огонька души подрагивающего мужчины, то слегка ослабляла свою хватку, давая несколько секунд на очередной вдох, словно сама тьма желала продлить агонию очередной игрушки… Но кем же была эта игрушка она не знала, точно так же, как она не знала почему оказалась в этом мраке… Стоящий посреди тьмы хотел открыть глаза… но он не мог, он даже не знал есть ли у него хоть какие-то органы чувств, однако он знал, что его судьба — быть растворённым в этом мрачном мире. Осознание своей незавидной участи даже не колыхнуло ни одно из его сердец, напротив в поглощении тенью он чувствовал своеобразное тепло, он готовился встретить безразличную бездну как старого друга, однако она так и не поглотила его душу без остатка. Сумрак отвергал его, тем самым обрекая гостя на вечное блуждание в этом мире. Жертва этого мира представляла из себя низшее создание, обязанное своим выживанием генетике и небольшой армии докторов всех мастей, регулярно меняющих и улучшающих его мясные запчасти. Он был тем, кто отринул свои прочие мысли, посчитав, что ничего важного среди них нет. Но несмотря на попытки отбросить от себя всё ненужное, его голову вновь и вновь штурмовали образы прошлого, его разум начал разыгрывать свои самые яркие воспоминания, он вновь и вновь видел гибель товарищей, любимой, и наконец он увидел свой конец. Боль и страх завладели им, вынуждая его всё глубже зарываться в спасительный мрак, чарующий и скрывающий весь мир, дарующий его душе странное тепло. И потом… Вспышка алого света озарила мир, свет стремительно набирал мощь, отрывая от тьмы кусок за куском, пока не сумел освободить звезду. Миниатюрное солнце воссияло с новой силой, сжигая окружающий мрак, вместе с которым она сокрушала туман, заполнявший до неë почти всë сознание. Победное пламя обхватило его и взлетело в некую дыру, из-за которой раздавались взбудораженные людские голоса. — О господи этот парень жив. Услышав этот поражённый вскрик, Эхо сузил свои глаза и посмотрел вверх необычайно внимательно, над собой развитый увидел бесчисленное множество датчиков, каждый из которых переходил в чистую серебристую поверхность. «Судя по вкусу, меня оставили в банке с низкокачественным спиртом, неужели я настолько нужен дозору, что они готовы замариновать меня? Хех, похоже мне не дадут умереть так просто. Чёртовы людишки». — Эй, ты иди сюда и скажи, что от меня осталось? — бросая быстрый взор на человека, Эхо уловил свое отражение в полированной поверхности металлизированного стекла: глаза старика на неестественно вытянутом лице, которое, несмотря на обычно сосредоточенное выражение, казалось для них слишком молодым, его череп был полностью лишен какого-либо волосяного покрова и был истерзан великим множеством шрамов, оставленными хирургическим скальпелем или чем-либо схожих размеров. В прошлом благородная внешность и бледная кожа указывали на принадлежность к химерическим развитым, но без мертвенной тусклости, как у оставшихся в живых мутантов, в чьи теле были внедрены импланты. Впрочем, свою прежнюю внешность он может восстановить после полного исцеления, что не должно было занять больше нескольких часов, разумеется при условии наличия огромных запасов биомассы — Мне запрещено говорить вам об этом. — Значит всё чертовски плохо, у меня хоть внутренности то остались или… —Мужчина в белом халате не стал слушать раненного мутанта и просто покинул его ссылаясь на дела.— Этот учёный так легко бросил меня наедине с моим изученным телом, но при этом даже не сообщил, что со мной. И почему я не могу ощутить свои конечности? Как-нибудь найду этого парня.