ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

На следующий день, когда Эарнил в очередной раз дал толстяку настойку “королевского листа”, тот заявил, что отныне желает, чтобы лекарь был при нем неотлучно и везде сопровождал его. Юноше пришлось подчиниться. Царь обожал всевозможные развлечения. Танцы полуобнаженных танцовщиц и игры шутов сменялись обильными трапезами с возлиянием. Эарнил сидел в углу царских покоев, склонив голову. Все это казалось ему бредом или кошмаром. С ужасом он думал о том, что уже почти неделя минула с тех пор, как он покинул гондорский лагерь, и его ждут с докладом. Он же безнадежно застрял во дворце… Вечером несколько рабов погрузили царственную тушу на роскошные носилки и понесли в крытую галерею. Толстяк велел лекарю следовать за ним. Там царь развалился на очередном ложе. Придворные и Эарнил расположились вокруг. Из галереи был прекрасно виден внутренний двор: там возвышался помост, вокруг него стояли вооруженные воины. Вдруг двери в одной из стен распахнулись, и стражники выволокли человека со связанными руками. Одежда на нем была изорвана, на лице виднелись лиловые кровоподтеки. Несчастного втащили на возвышение. Царь махнул рукой. С обреченного начали срывать лохмотья, потом привязали руки и ноги к узкому высокому столу. Палачи взяли ножи и стали ловко делать продольные надрезы на руках казнимого. Потом мучители начали отделять кожу от мяса. Раздался нечеловеческий вопль. Эарнила затрясло, он зажмурился. Крики продолжались. Когда юноша на мгновение открыл глаза, он увидел вместо человека кусок окровавленного мяса. Он обернулся и посмотрел на толстяка. Тот невозмутимо взирал на происходящее. Стоны сменились предсмертными хрипами, и наконец несчастный затих. Царя снова переложили на носилки и унесли. Эарнил на подкашивающихся ногах, пошел за ним. В покоях был накрыт стол, и толстяк снова предался чревоугодию. «Он может спокойно есть после этого…» — Эарнилу по-прежнему было худо. Юноша вспомнил Зельтин. Он иногда навещал ее во Врачебных домах, чтобы поговорить на харадском. Она рассказывала ему о своей прежней жизни, о родителях. Судя по всему, они были достойными людьми… Почему же владыки у южан столь бесчувственны и жестоки? Власть портит их? Царь хлопнул в ладоши. В покои вошли две красивых девушки. «Пошел прочь, — приказал “лекарю” толстяк. — Жди у дверей: вдруг понадобишься». Эарнил поклонился, коснувшись головой пола, и с облегчением покинул пиршественный зал. Пятясь, он вышел и сел у дверей. На странного лекаря не слишком приветливо смотрели угрюмые стражи. «Я хочу проснуться», — с тоской подумал гондорец. Из-за дверей доносились какие-то визги и стоны… «Еще день — и я сойду здесь с ума». Вскоре его позвал царь. — Лекарь! Я хочу, чтобы ты вернул мне мужскую силу! «Жрать надо меньше, боров!» — в сердцах подумал юноша. — О великий царь, — произнес он вслух, — исполнять твои желания есть высочайшее счастье для твоего верного раба, но это не так просто… Мне нужно уединение, и я найду ответ, как помочь тебе. — Шалдин, уведи его. В комнату вошел начальник стражи и стиснул плечо на миг замешкавшегося Эарнила. — Идем. Через несколько минут юноша снова оказался в своей “клетке”. Он лег на ложе в вцепился зубами в подушку, чтобы не завыть. Что ему делать?! Попробовать убить толстяка, когда они остануться наедине? Конечно, за дверью, в нескольких ярдах от него стоит стража. Нужно успеть за один миг, прежде чем к толстяку придут на помощь… Конечно, его растерзают после этого. А если он не успеет и толстяк остается жив? И у него нет никакого оружия. А задушить эту бычью шею не так просто… На следующий день, оказавшись перед царем, “лекарь” сказал, что вернуть ему силу может купание в источнике, расположенном примерно в одном дне пути от Инкана к северу. Толстяку явно не хотелось куда-либо ехать, но желание оказалось сильнее. Остаток дня прошел в приготовлениях. Многочисленные рабы суетились, укладывая в мешки невероятное количество вина и еды, утвари, подушек и всего, чем привык пользоваться их господин в комфорте своего дворца. Утром процессия выехала из столицы. Царь ехал на муумаке. Его сопровождало две дюжины вооруженных всадников. Один из них взял на своего коня Эарнила, заявившего, что не умеет ездить верхом. Во второй половине дня они приехали к источнику. “Лекарь” велел царю раздеться до нижней рубашки и четырежды окунуться в воды. Сам же он читал витиеватые “заклинания” на Синдарине, переставляя ударения в очередной поэме. Закончив, он посмотрел на царя. Толстяк стоял в облепившей его мокрой рубашке и дрожал. Эарнил объявил, что омовение закончено, и теперь царю нужно выпить целебный напиток и погрузиться в сон на несколько часов, который нельзя было прерывать. Он протянул толстяку чашу в которой была последняя, но щедрая порция снотворного. Тот, по обыкновению, велел “лекарю” отпить немного. После чего царь и врач ушли в шатер. Уставший от дороги толстяк лег на приготовленное для него ложе и скоро захрапел под очередную порцию поэзии эльфов. Через какое-то время верный Шалдин не выдержал и заглянул в внутрь. Его господин громко храпел, а лекарь сидел склонив голову и тихо бормотал заклинания. Когда тот скрылся, Эарнил неслышно встал, склонился над спящим и вылил содержимое пузырька с ядом в приоткрытый рот толстяка. После чего вышел из шатра и объявил, что великий царь погрузился в зачарованный сон. — Что ж ты оставил его? — насторожился Шалдин. — Я сделал все, что должен был сделать, — последовал отрешенный ответ “врача”. — У меня закончились травы, из которых я делаю целебные снадобья для вашего господина, — продолжил он. — Две из них растут неподалеку… Быть может, ваши воины свозят меня туда, а ко времени пробуждения великого господина и царя я буду здесь. — Расскажи моим людям, как выглядят эти травы, и они найдут их для тебя, — сказал Шалдин. — Увы, даже если твои люди и найдут эти травы — хотя это непросто, — собранные без особых заклинаний, они быстро увянут и утратят свою чудесную силу... — Ладно, езжай, но чтобы за час до пробуждения великого царя ты был здесь, а не то!.. — нехотя согласился начальник стражи. “Лекарь” смиренно кивнул и поклонился. Шалдин подозвал трех воинов и велел им отвезти лекаря за травами. Один из них усадил “знахаря” за собой. Примерно через час, когда царь и его верный Шалдин остались достаточно далеко позади, Эарнил начал действовать. Под двойной тяжестью конь его всадника начал отставать от остальных. Когда расстояние достигло примерно трех сотен ярдов, гондорец молниеносно выхватил кинжал у сидевшего впереди харадца и вонзил ему в горло. Тот почти без звука обмяк. Юноша вытащил у него из ножен меч и столкнул убитого харадца на землю. Затем он начал медленно догонять остальных всадников. Один из них обернулся, увидел Эарнила с обнаженным мечом и закричал. Эарнил пустил коня галопом. Подъехав к противнику, он бросил поводья и сжал ногами бока лошади. В одной руке у него был меч, в другой — посох. Он отразил занесенный харадцем клинок и одновременно ударил его в лицо палкой. Та не выдержала и сломалась, раздирая всаднику лицо. Харадец взвыл от боли, покачнулся, потерял равновесие и упал. Эарнил мгновенно развернулся и встретил второго воина. Тот или оказался более умелым, или уже не был застигнут врасплох, так что гондорцу пришлось непросто. Тем не менее, после короткой и ожесточенной схватки был повержен и последний харадец. Вдруг что-то полоснуло Эарнила по ноге выше колена. Воин с изуродованным лицом из последних сил поднялся на ноги и попытался покарать вероломного “врача”. Один четкий взмах мечом — и харадец, истекая кровью, лежал на земле… Эарнил слез с коня и опустился на колени. Порывшись в мешке, он нашел какую-то жидкость, которой можно было обработать порез. Распоров штанину, он наскоро промыл рану, наложил жгут и теперь, уже по-настоящему прихрамывая, пошел к лошадям. Выбрав лучшую из них, он вскарабкался на нее и поскакал к гондорскому лагерю. К ночи следующего дня Эарнил, наконец, добрался до своих, спешился и рухнул на руки окруживших его часовых, которые приняли его за перебежчика. Очнулся он в шатре Аксантура от того, что капитан хлопал его по щекам. Рядом стоял хмурый Мантор. — Ты уж сначала расскажи, что узнал, а потом помирай, — услышал он знакомый голос капитана. — По сравнению с нашими картами, город сильно перестроен. В городе много умбарцев, — тихо но отчетливо произнес Эарнил. — А царь в городе? — требовательно спросил Капитан. — Нет… — А где он? Ты выяснил? Капитан потряс юношу за плечо. — Отвечай! Слышишь? Эарни-ил?.. — смягчаясь произнес он. — Царь… — надеюсь,.. мертв. — ? Аксантур и Мантор с изумлением смотрели на юношу. — Сходи за лекарем, — приказал Капитан, и Мантор вышел. — Что это значит, Эарнил? — Я влил ему в рот яд, который Вы дали… — устало произнес Эарнил и закрыл глаза. Вскоре появился лекарь. «Займитесь им. Нужно, чтобы он пришел в себя и смог толком все рассказать», — произнес Аксантур. Врач привел юношу в чувство, после чего его взяли под руки и повели в главный шатер. Там Король велел усадить Эарнила на скамью и принести ему крепкого вина. Аксантур встал позади и держал его за плечи. Когда юноше стало лучше, он рассказал Элессару и капитанам о том, как, притворившись лекарем, он, скорее всего, отравил царя. Король удивился, но не похвалил его. — А что было бы, если бы тебя схватили? — спросил он. — Меня бы убили, но, клянусь Вам, милорд, я бы ничего им не сказал. — Я не сомневаюсь в этом, — бесстрастно произнес Элессар, — но ты бы не выполнил задания, с которым тебя послали. И мы ничего бы не узнали. — И, тем не менее, я выполнил Ваше задание, милорд, — ответил Эарнил, пытаясь говорить с достоинством. — Я в любом случае убил бы его, чего бы мне это ни стоило... И царство оказалось бы ослаблено грызней наследников, — не без труда закончил он. — Отведите его к лекарям, он ранен, — приказал Король. — И верните ему нормальный облик. Эарнилу заново обработали рану, после чего уложили спать. Утром Мантор и Берен усадили его в какое-то деревянное корыто и принялись отмывать краску. После этого он немного поел, затем опять лег и спал почти сутки. Проснувшись, юноша чувствовал себя намного лучше, но на душе у него лежал камень. Он внезапно осознал всю низость своего поступка. «Царь доверился мне, искал исцеления, а я влил беспомощному человеку яд... Кто я после этого? Последний подлец и низкий лицедей, хладнокровно разыгравший спектакль перед царем и его людьми. Я — убийца. Нет, не воин. Настоящий воин всегда рискует жизнью и никогда не поднимет руку на спящего. Так всегда учил Принц…» Эарнил сидел на ложе, обхватив руками колени и опустив голову. Что скажет лорд Фарамир, если узнает, что он совершил? Отвернется от недостойного воспитанника и будет прав. И ведь сделал он это не ради того, чтобы облегчить гондорским воинам задачу и сохранить побольше жизней, как он пытался внушить себе в Инкане. Нет. Он сделал это для того, чтобы удивить Короля, выслужиться перед ним, получить заветный чин капитана и просить руки Эрендис… К нему подошел лекарь с чашей укрепляющего снадобья. «Вам нехорошо, господин младший капитан?» — участливо спросил он. Эарнил ничего не ответил. Врач покачал головой и ушел. Вечером к Эарнилу пришел Аксантур и рассказал, что, действительно, царь Инкана умер, и его наследники делят власть. — К нашему Королю приезжал третий царевич и присягнул ему на верность, — объяснил капитан. В залог союза с Гондором он привез двух высокородных умбарских князей, укрывавшихся в Инкане. Весьма незаурядные личности. Думаю, один из них королевского рода. Потомок Кастамира-узурпатора. Они, конечно, не ожидали от своих верных союзников такого предательства, — усмехнулся он. — Надо уметь выбирать себе друзей — Да, — тихо ответил Эарнил, вспоминая «дружбу» кхандцев. — Что с ними теперь будет? — Не знаю, — ответил Аксантур. — Король отвезет их в Минас-Тирит, где их будут судить… Они были среди тех, кто возглавлял сопротивление Гондору. Думаю, их казнят. Эарнил ничего не ответил. «Почему их должны казнить за то, что они пытались отстоять свою страну и не поспешили на поклон к гондорскому государю?» — мрачно подумал он. Увидев, что Эарнилу явно нехорошо, Аксантур попробовал подбодрить его. — А ты — молодец, — сказал он. — Я бы не удивился, если бы ты стащил Сильмарилл у Моргота или прокрался к Ородруину с Кольцом. — Зачем же такое Кольцо в Ородруин? Оно бы нам пригодилось в разведке, — попробовал отшутиться Эарнил. — Ладно, выздоравливай, — сказал Аксантур и потрепал юношу по плечу. Затем он отправился к врачам и попросил старшего лекаря лично заняться им. Тот, осмотрев Эарнила, велел напоить его тем же самым снотворным, которым юноша лечил харадца, и вскоре он снова спал. На следующий день произошло сражение между гондорской армией и воинством Инкана. Часть харадцев, поддержавшая третьего царевича, воевала на стороне гондорцев. Ослабленное войско южан было легко разбито. Старший царевич, успевший провозгласить себя царем, погиб в бою, остальные немедленно прекратили сопротивление и сдались. Несмотря на то, что победа далась Гондору малой кровью, появились раненые. Эарнил попросил разрешения помочь ухаживать за ними. Старший врач удивился, так как юноша сам еще выглядел нездоровым, но все же позволил. Эарнил оказался очень дельным помощником, и ему самому стало легче, когда он стал помогать лекарям. Вечером, ложась спать, юноша с сожалением подумал о том, что не стал врачом. «Лучше бы я и вправду лечил людей, а не убивал их...» Он очень устал и заснул без снотворного, но ночью его мучили кошмары. В прекрасном белом саду Эмин-Арнен к нему спешила Эрендис, но, когда он бросился и обнял ее, то понял, что обнимает Фириэль. Девушка подняла голову, улыбнулась и растаяла. Небо над Итилиеном начало темнеть, подул ураганный ветер и Андуин вышел из берегов… Эарнил вскочил и сел... Осознав, что это видение, он снова попытался уснуть. Позднее выяснилось, что, к большому неудовольствию Короля, часть влиятельных умбарских князей все же смогла покинуть Кундарш-Инкан. Сам город быстро покорился, и царем стал новый “союзник” Гондора. От капитана Аксантура юноша узнал, что третий царевич истребил всю семью своего старшего брата, не щадя и младенцев. Похожая участь вскоре постигла и остальных братьев нового царя Инкана. «Какие замечательные у нас союзники», — желчно отметил Эарнил. К этому времени он уже окреп и вернулся к службе. Армия Гондора разделилась. Большая часть войска осталась в Харондоре, чтобы занять новые крепости, Король же со значительным отрядом возвращался в Гондор. К облегчению Эарнила, ему сказали, что он отправится с Королем на север. Все дни пути до Пелагрира Эарнил не находил себе места, волнуясь о том, помнит ли его Эрендис. Наконец степи закончились, повеяло морем, и вскоре отряд во главе с Королем торжественно входил в морскую столицу королевства. У ворот их встречали приветственные толпы горожан во главе с Наместником, и сердце Эарнила забилось в надежде увидеть Эрендис. Но, к его разочарованию, лорд Минастан был один. Однако его уныние вскоре снова сменилось надеждой, когда Аксантур сообщил ему, что вечером лорд Минастан дает торжественный ужин в честь Короля и его капитанов, и он может посетить его. После того, как отряд разместили на отдых, он тщательно вымылся и постарался привести в порядок отросшие и ставшие непокорными волосы. К его большому сожалению, ничего достойного из одежды у него не было. Пришлось идти на вечер в тщательно почищенном походном одеянии. Незадолго до назначенного часа, едва скрывая волнение, он стоял у входа во дворец Наместника Пеларгира. Вскоре к нему присоединился капитан Аксантур, они вместе вошли внутрь и направились в трапезный зал. Через четверть часа появился лорд Минастан в сопровождении своей прекрасной дочери. Эрендис ничуть не изменилась и показалась юноше еще более красивой, чем в Минас-Тирит. Она не сразу заметила его, но когда глаза их встретились, у Эарнила не осталось сомнений: прекрасная леди не забыла его. Вошел король со свитой, и торжественный ужин начался. Столы были нарядно украшены цветами, вино и множество разнообразных блюд были великолепны, но Эарнил едва притронулся к ним. Он держал в руках кубок с вином, поднося его к губам при каждом тосте, глаза же его были устремлены на главный стол, где неподалеку от Короля, рядом с отцом, сидела Эрендис. Лицо юноши предательски пылало, но, к счастью, все присутствующие были поглощены или Королем, или прекрасной дочерью Наместника, и на смущение младшего капитана никто не обратил внимания. Ужин пролетел слишком быстро, и настала пора уходить. Выйдя из дворца, он невольно обернулся и увидел в окне второго этажа Эрендис. Она едва заметно сделала знак рукой, но он догадался, что она показывает на сад, окружавший дом. Эарнил сказал Аксантуру, что забыл перчатки, и попросил капитана не дожидаться его. Когда большинство гостей покинуло дом, Эарнил незаметно проскользнул в сад. Он дошел до беседки и остановился, не зная, что делать дальше. Вдруг он услышал тихие шаги и резко обернулся. — Ты пришел, — негромко произнесла девушка. Эрендис в темном плаще стояла и смотрела на него. — Я знала, что ты придешь. — Я не мог не прийти… — ответил он, тронутый ее обращением на «ты». Она протянула руку, и он нежно коснулся ее губами. — Ты ничего не хочешь сказать мне? — спросила Эрендис. — Что Вы хотите услышать, миледи? — спросил он. — Я не поверю, что ты не понимаешь, о чем я, — ответила девушка. Она подошла вплотную к нему и заглянула в глаза. У Эарнила закружилась голова. — Я жду, — прошептала Эрендис. Внезапно он наклонился, обнял и поцеловал ее. Она не оттолкнула его. — Довольно, — нехотя сказала она через несколько минут. — Я люблю Вас. Вы позволите мне просить вашей руки? — спросил он. — Если бы я этого не хотела, то спустилась бы к тебе сад? — насмешливо сказала она. Не найдя, что сказать, он снова поцеловал ее. — Меня могут хватиться, — прошептала девушка, отстраняясь. — Я буду ждать тебя… — и вновь обняла его, с радостью ощутив, как бьется его сердце. — Иди, — приказала она, отпуская его. Эарнил, едва держась на ногах, покинул сад и еще долго бродил по набережным Пеларгира, ошеломленный внезапно свалившимся на него счастьем и боясь поверить в него. На следующий день Король отбыл в Минас-Тирит, и Минастан с Эрендис провожали его на набережной. Но Эарнил знал, что девушка пришла ради него. Корабль отчалил и заскользил к северу. Вскоре лорд Минастан с дочерью покинули причал, и юноша с тоской смотрел ей вслед. (C) 2020 murzwin