ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Шли дни. День отъезда в Пеларгир приближался. Примерно за неделю Эарнил пригласил Гвиндора и сообщил ему о своей скорой женитьбе. Друг внимательно выслушал его и вздохнул. — Я рад за тебя. Мне говорили, что у Блюстителя появилась невеста, но, зная сколько слухов окружают знатные семейства в Гондоре… Я хотел услышать это от тебя. Не скрою, меня удивил твой выбор… Ты уверен, что леди Эрендис будет добра к крошке Фириэль? — Да, не волнуйся. И у меня есть просьба... Ты бы не мог поговорить со своей матушкой и предупредить ее? — Я, конечно, попробую подготовить ее, — произнес Капитан, — но, боюсь, она не обрадуется. — Я понимаю. Спасибо тебе, Гвиндор… Мне бы очень хотелось видеть тебя на моей Свадьбе, но я не могу настаивать. — Да, я все же останусь здесь. Матушка не поймет, если я поеду, — он покачал головой. — Она сочтет это предательством памяти Фириэль. Не хочу расстраивать ее еще и этим. Эарнил понимающе кивнул. Гвиндор подошел и обнял его. — Будь счастлив… Ты достаточно натерпелся. Вопреки опасениям Эрендис ничего непредвиденного не случилось, и в назначенный день Эарнил с отцом сели на корабль отправлявшийся в Пеларгир. Их сопровождали Берегар, еще двое слуг и несколько гвардейцев из Белого Отряда Принца, включая Хурина, который возил Эарнила к матери, когда тот был еще мальчиком. Ехала на свадьбу и Альмариан, которая по-прежнему считалась его приемной матерью. Через два дня, вскоре после полудня, показалась морская столица Гондора. На причале он сразу заметил фигурку Эрендис, закутанную в плащ. Рядом стоял невозмутимый Минастан. Когда Эарнил вслед за отцом спустился на берег, она бросилась к нему на шею, и они обнялись. Через полчаса гости уже были в доме Наместника Пеларгира. Последние дни перед перед свадьбой Эарнил и Эрендис не расставались. Днем они часами гуляли вдоль потемневшего осеннего моря, а вечера проводили со своими отцами и Альмариан в гостиной Минастана, где хозяин занимал гостей беседой, а Эрендис игрой на арфе и пением. В назначенный день Эарнил проснулся очень рано и больше не спал. Перед завтраком пришел отец поздравить его с днем рождения, о котором он напрочь забыл. Затем к нему заглянула Альмариан. К полудню, переодевшись в светлый бархатный камзол и белую мантию, он спустился в главный зал резиденции. Немногочисленные гости, ожидавшие церемонии, встали, чтобы поприветствовать его; отец, как всегда безупречный, ободряюще улыбнулся, а немного в стороне он заметил непривычно нарядную Альмариан. Через мгновение послышались низкие звуки огромного колокола с башни на крепостной стене и, едва отзвучал последний удар, пажи распахнули двери, и в Зал торжественно вошли лорд Минастан и Эрендис. Эарнил ожидал, что она будет очень хороша, но ей все же удалось удивить его. В платье из светло-сиреневого шелка, в белоснежной легкой мантии, с искорками бриллиантов в темных волосах она показалась ему видением, а не девушкой из плоти и крови. Лорд Минастан подвел ее к нему, затем прошествовал дальше к стоящему на возвышении креслу Наместника, и церемония началась. Глядя на сияющую дочь, он думал, что лишь ее счастье может хоть как-то помочь ему смириться с грядущей разлукой. Принц Итилиенский, любуясь младшим сыном и его невестой, надеялся, что брак с этой чудесной девушкой наполнит жизнь Эарнила новым смыслом и принесет ему долгожданное исцеление. Альмариан же, стоя в числе немногих гостей, испытывала смешанные чувства радости и тревоги за эту любящую друг друга прекрасную пару, чей союз неизбежно вызовет у многих недобрую зависть. Когда окончилась праздничная трапеза, супругов проводили к дверям приготовленной к событию спальни и оставили. Проснувшись на следующий день, Эарнил долго смотрел на спящую рядом Эрендис. Лицо ее было безмятежным, рассыпавшийся шелк волос источал нежный аромат. Он наклонился, осторожно касаясь их губами, и внезапно почувствовал, как у него перехватило горло. Он вдруг подумал, что своему счастью, даже блаженству он полностью обязан ей. Ей, любившей его все эти годы. Не променявшей его ни на кого, даже когда он был женат. В конце концов пришедшей к нему, рискуя честью и добрым именем. И буквально заставившей его очнуться и просить ее руки. Как он мог хотеть забыть ее? Ведь все эти годы он любил именно ее. Эрендис открыла глаза. — Ты плачешь?.. — Я люблю тебя… Она провела рукой по его щеке и улыбнулась: — Вот поэтому я к тебе и пришла. Через день Эрендис тепло попрощалась с отцом и в сопровождении мужа, его родителей, свиты Принца и няни Гильмит отправилась в Столицу. Эарнил был совершенно счастлив. Для него это состояние было совершенно новым и прежде неизведанным, и он старался не думать о том, что его ждет в Столице. Корабль пришел в Харлондскую гавань, они въехали в Минас-Тирит и вскоре оказались в Цитадели. Эарнил с женой вошли в дом и поднялись в его покои, где переоделись в домашнюю одежду. Затем он вернулся в кабинет, а Эрендис осталась в спальне со служанкой. Эарнил бегло просматривал накопившиеся бумаги, когда в дверь постучали, и в комнату с оскорбленным видом вошла Ниэнор. Она остановилась у входа, неприязненно посмотрела на выглянувшую на стук Эрендис, потом на своего бывшего зятя. Он встал и поклонился. — Я ухожу, — заявила она с вызовом. — Что же, я не смею удерживать Вас, но Вы знаете, как привязана к Вам маленькая Фириэль и как она будет без вас скучать. — Ты не стал хранить верность жене, которая умерла из-за тебя. — Поверьте, госпожа, она умерла не из-за меня, и мне очень дорога ее память. — Ты не сказал ей, кто ты на самом деле. Что ты из прОклятого рода Блюстителей. Их жены преждевременно умирают. Из-за этого умерла и бедняжка Фириэль, а теперь, когда моя девочка оплатила это проклятие жизнью, ты хочешь быть счастливым с другой? — Я не думаю, что Фириэль остановила бы осведомленность о моем отце и роде. К тому же, лорд Фарамир тогда не знал, что я его сын, и я был не вправе кому-либо говорить об этом. — Как бы то ни было, я ухожу, — Ниэнор поклонилась и вышла. К Эарнилу подошла Эрендис и положила ему руки на плечи. — Не расстраивайся… Гильмит — чудесная няня, она еще не стара, обожает детей и очень быстро полюбит малышку. Думаю, она немного устала от моих капризов. — Госпожа Ниэнор не расстроила тебя?.. — Чем? Сказками о проклятии? Нет. Знаешь… Я замечала, что суеверные предсказания иногда сбываются лишь с теми, кто в них верит… Или боится. Я не боюсь. И даже если какой-то злой рок и тяготеет над вашим родом, я все равно не собираюсь бояться… Для меня лучше один год быть с тобой и умереть, чем всю жизнь прожить с нелюбимым человеком… Хотя… умирать я не собираюсь! — с улыбкой добавила она, глядя на встревоженное лицо Эарнила. Он обнял ее. — Пойдем к Фириэль. Эрендис взяла мужа под руку, и он привел ее в детскую. В светлой, нарядной комнате на ковре играла красивая девочка лет двух. Увидев отца, она тотчас поднялась и бросилась к нему. Эарнил наклонился к ней и подхватил на руки. Эрендис с интересом смотрела на малышку, пытаясь понять, похожа ли она на Эарнила. По крайней мере, глаза ребенка были такими же темными и внимательными. Потом Фириэль, обернувшись, заметила Эрендис и с любопытством стала ее разглядывать. Молодая женщина улыбнулась и уселась на ковер. Отец опустил дочку, и та нерешительно направилась к ней. — Как тебя зовут? — застенчиво спросила она у мачехи. — Меня зовут Эрендис, и теперь я буду жить с вами. Через несколько минут они уже весело играли; молодая женщина была лисой и охотилась на крольчонка, который удирал с веселым визгом. Эарнил немного понаблюдал за ними и вернулся к себе. Через пару дней девочка окончательно привыкла и привязалась к Эрендис, которая, в свою очередь, с радостью возилась с Фириэль и даже гуляла с ней. Няней малышки стала Гильмит, которая быстро подружилась с умным и славным ребенком. Ниэнор же вернулась в дом сына и первое время даже не навещала внучку. — Бедная Фириэль очень скучает и спрашивает бабушку, — ворчала Гильмит, — как можно было вот так бросить ее?.. Чем виновата эта крошка? — Что ж, сходи с ней в дом капитана Гвиндора, чтобы Фириэль утешилась, — ответила Эрендис, ловко перебирая струны арфы, привезенной из Пеларгира. Вместо ответа Няня громко вздохнула. — Я бы сходила к ним с малышкой, но госпожа Ниэнор смотрит на меня, как на Глаурунга. А капитан и его супруга люди разумные и приятные, — заметила Эрендис. — На меня она ведь тоже смотрит, как на… дракона... этого… Как его звали, Эрендис? Гатмунг? — Глаурунг. — А Анкалагон?.. — Тоже дракон. — Я их все время путаю… А Гатмунг или Гатмонг? — Это балрог, нянюшка. Гот-мог. — Почему ты смеешься? — Я вспомнила, как ты назвала нуменорского короля Тар-Анкалимона Тар-Анкалагоном… — Любишь ты посмеяться, уже и замужней леди стала… Супруга Блюстителя… А как была сумасбродкой, так и осталась. — Эарнил не правящий Блюститель. И если он им станет, я обещаю немедленно остепениться… Что же касается Глаурунга и прочих “милых” тварей, то скоро малышка Фириэль подрастет, будет читать книжки про Первую Эпоху, вот ты и вспомнишь, кто есть кто… — О Небеса, зачем маленькой девочке читать такие страсти?!. — Нянюшка… Кажется, мы говорили о том, чтобы сводить Фириэль в гости к бабушке… — Я ее немного побаиваюсь… Уж очень она странная. — Выслеживать лорда Эарнила не боялась, а госпожу Ниэнор боишься? Гильмит обиженно засопела. — Не пыхти, нянюшка. Раз уж госпожа Ниэнор такая страшная, пойдем вместе. Одевай Фириэль. Хотя… Думаю, что проще всего найти капитана Гвиндора в Цитадели. Полагаю, он не откажется сводить племянницу к себе в гости. А то визит сразу двух пеларгирских драконих может оказаться для почтенной Ниэнор слишком устрашающим. Гильмит так и сделала. Вечером за дочкой пришел Эарнил. Едва он появился в доме, Ниэнор поклонилась и немедленно исчезла. — Спасибо, что предложили взять к нам на день Фириэль… Матушка да и Иримэ очень скучали по ней. — Гвиндор, кто же ей мешает приходить в Цитадель и видеться с девочкой?! — Она не хочет видеть твою жену… А малышка почти все время с ней… Хотя, даже матушка признает, что леди Эрендис, кажется, неплохо относится к девочке. — Жаль, что неприязнь оказывается сильнее любви и привязанности… — произнес Эарнил. — Будем надеяться, что со временем матушка все же смирится. Фириэль сегодня только и рассказывала нам про Эрендис… И матушка терпела. — Что же она рассказывала?.. — улыбнулся отец, глядя на девочку. — Что Эрендис ужасно красивая, знает кучу сказок, умеет играть на арфе и петь… и что она… черно-бурая лиса… — Гвиндор развел руками. — Лиса? — Да. Эарнил взял дочку на руки, простился с другом, его женой и детьми и пошел в Цитадель. По дороге Фириэль заснула. Он зашел в дом и отнес девочку в ее комнаты. Через минуту прибежала Гильмит и начала ее укладывать. Эарнил поцеловал сонного ребенка и пошел к жене. Из его покоев доносились звуки арфы, он неслышно зашел и теперь стоял и слушал. — Принес Фириэль? — доиграв, спросила Эрендис. — Да, она уснула по дороге, Гильмит уже занялась ей. — Госпожа Ниэнор все так же гневается на нас? Эарнил покачал головой: — Не знаю. Не берусь судить.. Он прошел внутрь и сел у камина. — Если ты не устала, сыграй еще… — Хорошо, но не долго. Тебе нужно отдохнуть. Снова зазвучали струны, и Эрендис негромко запела его любимую балладу. Когда-то он очень любил слушать музыкантов в доме Принца, хотя так и не научился играть. Эту балладу он впервые услышал там, и она особенно трогала его, поэтому жена, зная об этом, часто ее пела. Свет лампы почти угас, так что он почти не различал ее лица, а лишь изящный силуэт, слегка очерченный золотистым мерцанием. Все пережитые когда-то испытания и боль казались теперь удивительно далекими и больше не имели над ним власти. Надежда Принца сбылась, его душа исцелилась. *** Жизнь шла своим чередом. Спустя примерно полтора года, в конце июля, Эрендис с Фириэль уехали в Пеларгир. Через месяц к ним смог присоединиться Эарнил, наконец вернувшийся из далекого Мортонда, страдавшего от засухи. Эрендис с болью посмотрела на худого, уставшего, потемневшего от южного солнца мужа. Отросшие волосы его были зачесаны назад и собраны кожаным шнурком. Они пришли в ее покои, он сел в кресло и закрыл покрасневшие от пыли и усталости глаза. Жена подошла и обняла его. Эарнил, словно ребенок, уткнулся в нее. «Купальня готова», — она погладила его по голове и развязала волосы. Он вымылся и теперь лежал в полумраке спальни, отдыхая после жаркой и утомительной дороги. Через полчаса Эрендис тоже вернулась из купальни, сбросила с себя покрывало и села на ложе. Эарнил лежал любуясь ее совершенным телом и вдруг заметил чуть округлившийся живот. — Эрендис?! — выдохнул он и сел на постели. — Да, — ответила она, с улыбкой глядя в его широко распахнутые глаза. — Почему ты не сказала раньше?.. — Я не хотела, чтобы ты волновался прежде времени. — Когда он появится? — Это девочка, и я жду ее через четыре месяца. — Откуда ты знаешь, что это девочка? — Знаю. Надеюсь, ты не расстроился? — Что ты… Конечно нет, — он снова лег. — У тебя такой вид, словно ты сейчас заплачешь, — сказала Эрендис, ложась рядом и обнимая его. — Я не собираюсь умирать. По крайней мере, пока ты жив. Он взял ее руку и прижал к губам. В начале октября они вернулись в Минас-Тирит. Шли дни, недели, месяцы… Эрендис чувствовала себя хорошо и, казалось, не замечала своего положения. Но когда настал срок и у жены начались схватки, Эарнил внезапно категорически отказался покидать ее. Пожилой лекарь и три повитухи не смогли выставить упрямого мужа вон и были вынуждены смириться с его присутствием. Эрендис поддержала мужа. «Мне не будет скучно», — заявила она. «Думаю, вам и так не будет скучно, миледи», — заметил лекарь, с осуждением качая головой. Одна из повитух хотела распустить ей косы, но молодая женщина отказалась: «Зачем? От волос станет жарко, и они будут только мешать мне». Та начала было возражать, но Эрендис просто не стала ее слушать. Бледный Эарнил сидел рядом с женой, держал ее за руку и молчал. Схватки усиливались. Молодая женщина начала страдать от боли, а ее муж мучился от того, что ничем не может ей помочь. Наконец, спустя несколько непростых часов, Эрендис родила девочку. Отец смотрел на крошечного младенца. Когда малышку помыли, сияющая от радости мать приложила ее к отяжелевшей груди. Эарнил утомленно закрыл глаза. Эрендис, казалось, даже не слишком устала и была вполне счастлива. — Как мы ее назовем? — жена повернулась к нему. — Это девочка… Как же ты все-таки узнала?.. — улыбнулся он. — Называй, как тебе нравится… — Эарнил наклонился над ребенком и аккуратно погладил головку дочки. — Я уже думала над этим… Амариэ или Эарвэн? — Амариэ — красивое имя… Эарвэн — тоже, но не слишком ли много моря?.. — улыбнулся он. — Эарвэн, дочь Эарнила… В спальню заглянула Гильмит. — Мастер Барахир сказал, что родилась девочка… — Да, — с гордостью ответила Эрендис. — Как она на тебя похожа, — ахнула няня, подойдя поближе. — Я бы не возражала родить мальчика, похожего на лорда Эарнила, но в этот раз не получилось. Гильмит взяла малышку, завернула в одеяльце и протянула ее отцу. — Надо показать внучку принцу Фарамиру. Он очень переживал за вас. Мастер Барахир, конечно, успокоил его… Но все же. Эарнил взял младенца на руки и вынес из спальни. В его гостиной сидел Принц и беседовал с лекарем. Увидев сына, он поднялся ему навстречу. — Какая хорошенькая… — сказал он, взяв внучку на руки. — Гильмит говорит, что она очень похожа на Эрендис, — ответил счастливый сын. Довольно быстро Эрендис оправилась от родов, сама кормила девочку и сама ее нянчила, не забывая и Фириэль, которая давно считала ее своей матерью. — Опять девочка? — хмыкнул Гвиндор, придя поздравить Эарнила. У капитана было уже три сына, и он гордился этим так, словно знал какой-то особый секрет, не известный остальным. — Гвиндор, я очень рад, что родилась девочка. — Конечно. А что тебе остается? Кстати, твой братец тоже ждет ребенка… Спорим, у него тоже родится еще одна девица! — Пусть бы у него уже родился мальчик… — Нет. Даже из сочувствия к Принцу. Пять внучек… И скоро будет шесть… И каждой надо будет дать приданое… (C) 2020 murzwin