ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть первая. ЭАРНИЛ

Приехав в Пиннат-Гэллин, Фириэль каждую неделю писала родным. Как ждал этих весточек Эарнил... Как он рад был узнать, что челядь в Замке приняла ее очень хорошо, что лорд и леди весьма добры и внимательны к ней, а супруг делает все, чтобы лишний раз порадовать… Все это было правдой. Лорд Эрадан был приятно удивлен умом и начитанностью девушки и делился с супругой надеждой, что дети Фириэль, как и она сама, унаследуют ум и способности ее отца, деда и прадеда. Леди Мелиан, мечтавшая о дочери, быстро привязалась к Фириэль и даже часто сама заплетала невестку, а когда в конце февраля та простудилась и несколько дней провела в постели, лично ухаживала за ней. Анарион старался проводить с женой каждую свободную минуту, и Фириэль, любившая супруга всей душой, была счастлива, несмотря на то, что ей не хватало ее большой семьи и даже связанных с ней хлопот. Но сильнее всего она скучала по отцу и деду. Дважды побывавшие в Столице за последний год лорд Эрадан и леди Мелиан не поехали на праздник Коронации, но, зная, как Фириэль любит родных, отпустили сына и невестку в Минас-Тирит. Эарнил встретил их в гавани. Увидев его, Фириэль бросилась по сходням вниз. Отец подхватил ее на руки и, как в детстве, закружил. К его радости, дочь выглядела свежей и здоровой. Он невольно посмотрел на ее талию, но она была такой же тоненькой, как и прежде. «Успеется», — подумал он. Зять подошел и поклонился. Эарнил обнял его, и они направились к возвышавшемуся над Андуином многоярусному Городу. Фириэль смотрела на отца и с грустью отметила его утомленное, поблекшее лицо, с которого даже радость встречи не смогла стереть следы забот и скорбей. Когда Фириэль вошла в дом, все окружили ее, и скоро она сидела в гостиной и рассказывала о Пиннат-Гэллин. Немного послушав сестру, Кирион заявил, что летом он сядет на корабль и отправится к ней в гости. Лорд Анарион немедленно подтвердил, что они будут рады принять мальчика. И действительно, в августе Эарнил с Кирионом и Эарвэн провели десять дней в гостях у дочери. Замок стоял на высокой, отдельно стоящей возвышенности, и к нему вела или опоясывающая холм неширокая дорога, или ступени со стороны моря. Все это делало обиталище властителей Пиннат-Гэллин почти неуязвимыми для нападений пиратов. Но Эарнила бесконечные ступени наверх скоро начали утомлять. «Старею», — подумал он, глядя на Кириона, которому приходилось время от времени останавливаться и ждать отца. В декабре Фарамиру исполнилось сто лет. Несмотря на королевскую опалу, в своей семье, в Итилиене, да и в Минас-Тирит Принц был очень любим и пользовался большим уважением. Праздник отметили в кругу семьи. Фарамир был первым Блюстителем, перешагнувшим столетний рубеж со времени блюстителя Белектора II. Чувствовал он себя довольно бодро, и Эарнил отчаянно надеялся, что отец проживет еще хотя бы лет пятнадцать, а то и больше. Фириэль, разумеется, не могла пропустить это событие, и они с Анарионом приехали в Столицу. Скоро от дочери пришло письмо, что она ждет ребенка. Анарион и его родители очень обрадовались этому событию, но переживали за невестку и будущего малыша и поэтому никуда ее не отпускали. Эарнил расстроился оттого, что Фириэль не приедет. К тому же теперь он очень переживал за нее. Все месяцы до родов он не находил себе места и дошел до того, что иногда брал Палантир и смотрел в сторону далекого холмистого края, чтобы найти и увидеть дочь. На этот сентябрь Король назначил Большой Совет Гондора, и в сентябре же Фириэль предстояло родить. Возвращаясь с заседаний, Блюститель брал Сферу и пытался увидеть в ней дочь. Лорд Эрадан присутствовавший на Совете тоже волновался за невестку и с нетерпением ожидал известий из дома. Ближе к концу месяца Эарнил, взглянув в очередной раз в Палантир, не увидел Фириэль в ее покоях, где она обычно сидела с шитьем, и догадался, что у нее начались роды. Заседание в тот день стало для него настоящей пыткой, так как все его мысли были далеко, вместе со страдающей дочерью. Вечером роды еще не кончились, и ночь Эарнил провел без сна. Утром, взглянув в Шар, он увидел ее с младенцем и испытал некоторое облегчение. «Если с Фириэль будет все хорошо и вечером… должно обойтись…» К его огромной радости, вечером он увидел счастливую дочь, нянчившую дитя. Через неделю в Столицу пришло радостное известие, что у лорда Анариона Пиннат-Гэллинского и его супруги леди Фириэль родился первенец. Наследника нарекли Мардилом, в честь первого правящего Блюстителя Гондора, предка Фарамира, что очень его растрогало. Мальчик был пока единственным внуком обоих дедов — и лорда Эрадана, и Эарнила. Сразу после окончания Совета Эарнил вместе с сыном и лордом Эраданом отправились в Пиннат-Гэллин — повидать малыша. Следующим летом, Фириэль с мужем привезли мальчика в Пеларгир. Мардил покорил всех своих родных, но особенно были растроганы Фарамир и Альмариан, прежде не видевшие правнука. Эарнил был счастлив. Вся семья, все столь дорогие и любимые им люди собрались под одной крышей и ни за кого у него не болело сердце. После ужина все они спустились на террасу и еще долго разговаривали и просто любовались посеребренным луной ночным морем. Эарнил лег далеко за полночь, а утром довольно рано к нему постучали. Он поднялся и открыл. Слуга попросил его срочно прийти к отцу. Быстро одевшись он поспешил к Принцу. Тот выглядел взволнованым, и, увидев Эарнила, шагнул ему навстречу и обнял. — Что случилось?.. — Умерла твоя мать. Во сне. Эарнил молчал, а потом внезапно опустил голову и заплакал. Отец усадил его в кресло и ласково гладил по волосам. «Все когда-нибудь кончается… — Эарнил снова вспомнил эти слова. — Значит, наступает пора разлук… Внезапно ушла Матушка, теперь очередь отца. Ему уже сто один год. Он тоже может в один прекрасный день не проснуться. И надо понимать, что, прощаясь с ним перед сном, возможно, мы прощаемся навсегда». Он словно ребенок прижался к Фарамиру. Принцу тоже было грустно. Он привязался к Альмариан, в последние годы снова ставшей его близким другом, и он искренне считал ее своей женой. С ее смертью ушел последний человек из его детства и юности. Человек, знавший его отца и брата и хранивший добрую память об уже столь далеком старом Гондоре. — Я… могу ее увидеть?.. — спросил сын. — У нее сейчас служанки. Когда все будет готово, они позовут нас. Фарамир приказал принести вина и они молча выпили. Через час Альмариан отнесли в одну из гостиных и уложили на подготовленное ложе. На смертном одре она казалась куда большей леди, чем в жизни. Прекрасная, несмотря на возраст, спокойная и даже величественная. Сначала сын, а потом супруг, прощаясь, поцеловали ее в лоб. За дверями гостиной стояли и ждали притихшие дети, которым уже сказали о смерти бабушки. Им разрешили войти, и они по одному подошли проститься с ней. — Ты думал о том, где похоронить ее? — спросил Принц. — Нет… Я не ожидал так скоро… — Я тоже. Боюсь, твой плен все же подкосил ее. — Простите, отец, наверное, это неразумно и непредусмотрительно с моей стороны, но я не думал об этом. — Когда-то я начал готовить склеп в Итилиене, но, пожалуй, было бы странно похоронить ее там. Она никогда там так и не побывала. — Если бы у меня был выбор, то я хотел бы лежать над морем… Где шумит прибой и кричат чайки… — Мне тоже кажется, что лучше Матушку похоронить здесь, в Пеларгире… В поместье готова усыпальница. — Правда? Вы ничего не говорили мне об этом... — Это грустная тема… Но, учитывая мой возраст, я чаще задумываюсь о таких вещах. — Наверное, это было бы лучше всего. В последние годы она подолгу жила в Поместье и любила его. Это по-настоящему дорогое ей место. Гробница оказалась небольшой отделанной серебристым мрамором усыпальницей. Она действительно стояла над морем, в удаленной от Пеларгира и вообще от людских глаз части их владений. Эарнил с отцом осмотрели ее. — Я специально распорядился строить так, чтобы ее при желании можно было расширить, — тихо произнес Принц. — Наверное, я тоже буду лежать здесь… — Пожалуйста, отец… — Эарнил посмотрел на него. — Мальчик мой, надо думать о таких вещах. Никто не знает, сколько нам отведено, и лучше, когда все продумано и готово. На следующий день Альмариан похоронили. После церемонии прощания Принц вместе с сыном и Фириэль задержались на утесе. — Здесь очень красиво и спокойно, — сказала она. — Согласен, — ответил Дед. — Меня утешает лишь то, что бабушка успела увидеть Мардила и была радостной перед смертью. — Да, хотя бы на склоне жизни она получила то, чего всегда заслуживала… — согласился Фарамир. Эарнил молчал. Порой смешная и ворчливая, но такая преданная и любящая Матушка покинула их. И ни у кого нет права судить ее. Внезапно у него потемнело в глазах и он пошатнулся. Внимательный отец бросился к нему и поддержал его. — Идем-ка домой, — мягко сказал он. — Тебе надо отдохнуть. После смерти Матушки прошло меньше года. Подоспел и уже заканчивался очередной праздник Коронации. Неожиданно для себя Эарнил стал очень уставать и, как никогда, дожидался окончания торжеств. В один из дней, когда ближе к вечеру Блюститель вышел в Фонтанный двор, где его ждал старший сын, он внезапно почувствовал, что у него течет из носа и поднес руку к лицу. Ладонь и пальцы оказались в крови. «Этого еще не хватало…» — он подошел к фонтану и подставил руку под струи. К нему поспешил Кирион. — Вам нехорошо? — Что-то странное… — Кровь хлынула вновь, теперь сильнее, и Эарнил подставил ладони. — Пойдемте скорее домой, отец. Эарнил снова ополоснул руки. Кровь таяла в фонтане. — Хорошо. Кирион взял отца под руку, и они направились к дому Блюстителей. Эарнил периодически останавливался и наклонялся, чтобы не испачкаться. — «Что за дурацкая напасть». Войдя в дом, он сразу же поднялся к себе. Эрендис не было. Он взял чашу, сел в кресло и склонился над ней. «Наверное нужен лед, чтобы это прекратилось». Кирион стоял рядом, положив ему руку на плечо. — У тебя чистые руки?.. сними мантию… пока она еще не вся в крови. Юноша расстегнул пряжку и аккуратно снял ее. — Сильно испачкана? Она же белая… — Нет. Кирион принес тазик с водой, и отец снова вымыл руки. Юноша расстегнул ему камзол и помог снять. — Ляжете?.. — Наверное. Будь добр, принеси полотенце. В комнату вошел Принц. — Что случилось? — Ничего страшного. Идет носом кровь. Фарамир подошел и взял сына за локоть. — Пойдем, тебе надо лечь. За льдом послали? Кирион, позови лекаря. — Зачем его тревожить по таким пустякам… — возразил Эарнил. Он встал и они пришли в спальню, где отец помог ему лечь. Скоро вернулся Кирион, закапал ему в нос какой-то отвар и приложил лед. Утомленный Эарнил задремал. Проснувшись через несколько часов, Эарнил понял, что совсем слаб. Он с трудом заставил себя подняться, оделся и пошел в кабинет. Его начало знобить, и он вернулся в спальню. Появилась Эрендис. — Опять заболел?.. — Просто устал. Отдохну — будет лучше. — Он закрыл глаза. Но следующий день не принес облегчения, и Принц настоял на визите лекаря. Тот пришел, пристально посмотрел на заболевшего Блюстителя, затем велел тому раздеться и очень внимательно осмотрел его. — Вам нужно больше отдыхать, милорд. У вас серьезное переутомление. — Сколько?.. — Не меньше недели. Тишина, покой… — Благодарю. Эарнил кивнул и лег. Лекарь поклонился и немедленно отправился к Принцу. — Все очень серьезно, милорд. Ваш сын тяжело болен, и у нас нет лекарств от этой болезни. — Что с ним? — У него испортилась кровь. Так бывает. — Вы уверены? — Я хотел бы ошибиться, но, боюсь, это так. У него сильно шла носом кровь и ее долго было не остановить. На теле много синяков и он очень, очень бледен. Я могу пригласить еще несколько врачей, но, думаю, они лишь подтвердят сказанное мной. — Вы сказали, болезнь тяжелая… — Она смертельна, милорд. Он умрет в течение нескольких месяцев. Фарамир молчал, пытаясь осознать услышанное. — И ничего не сделать?.. — наконец смог спросить отец. — Только заботиться о нем, чтобы, насколько это возможно, скрасить его последние дни. Он будет слабеть с каждой неделей. Возможно, лорд Эарнил уже не выйдет из своих покоев. — Все же… пригласите еще врачей. — Разумеется, милорд. На следующий день к Эарнилу пришли старейшие и опытнейшие лекари из Врачебных домов. Его снова раздели и теперь тщательно осматривали и ощупывали. Один из них взял его сорочку. — Вы часто настолько потеете, милорд? — В последнее время — да… Лекари переглянулись. Фарамир достал чистую рубашку и помог сыну надеть ее. — Отдыхайте, милорд. Принц и врачи вышли из спальни. — Увы, милорд, мастер Архальдор прав. Кровь испортилась, и дни его сочтены. Нам очень жаль, — вежливо сказал старший лекарь, после чего они поклонились и ушли. Потрясенный Фарамир сел в кресло в гостиной сына. Несколько месяцев… И его не будет… Почему?.. Как сказать Кириону, Эрендис, остальным детям? Дверь открылась, и появился Кирион с подносом. — Хочу уговорить отца поесть… Он вошел в спальню, поставил еду и наклонился над Эарнилом. — Что, мой мальчик? — открыв глаза, тихо спросил отец. — Вам надо есть… Иначе Вы никогда не поправитесь. — Я сейчас не хочу, прости… Может быть, вечером. — А потом у Вас нет сил… Эарнил вздохнул и сел. Ему удалось проглотить несколько ложек. — Больше не могу. — Я расскажу маме. — Не надо ее расстраивать. Мне просто надо отлежаться. Через несколько дней станет лучше… Но лучше Эарнилу не становилось. «Все равно надо начинать вставать», — решил он. Но это оказалось непросто. Кружилась голова и все время хотелось снова лечь. Он заставил себя просмотреть бумаги и письма и даже набросал пару ответов, но потом бессильно опустил голову на руки. В кабинет вошла Эрендис. — Иди, ляг… Зачем ты мучаешь себя? — Чем больше я лежу, тем слабее становлюсь… Наоборот… Надо выйти на улицу. На воздухе должно стать легче. Эрендис ненадолго задумалась. — Мне кажется, что пока не надо. Что я буду делать, если ты свалишься? — Значит, сваливаться нельзя, — усмехнулся он. Он все же смог одеться, они спустились по лестнице и вышли на улицу. Светило радостное майское солнце, было тепло, но еще не жарко, доносилось щебетание птиц. Он хотел выйти из Цитадели, но жена не позволила. — Еще рано. Эарнил не стал возражать. Они поднялись на смотровую площадку, сели на скамью и теперь смотрели на Пеленнор и видневшиеся за Андуином Эмин-Арненские холмы. Он дрожал. — У тебя озноб, пойдем домой. — Успеем. — На улице так тепло… — встревоженно сказала она, глядя на него. — Что сказали лекари?! — Что мне нужно отдохнуть. Неделю. — Тебе не стало лучше. — Эрендис, лучше посмотри, как красиво. Я належался за эти дни. Она сжала его руку. «Что с ним?..» — мучилась жена. Через четверть часа Эарнил поднялся. — Идем. — Он невольно схватился рукой за стену. — Нет уж, сиди. Я могу не удержать тебя. — Эрендис встала, стремительно сбежала по ступеням и вскоре вернулась с Эделионом. Тот бережно взял Эарнила под руку, и они не спеша начали спускаться. Когда они миновали Фонтанный двор, у него подкосились ноги, и Эделион просто взял его на руки. — Тебе не тяжело?.. — спросил опекун. — Нет, — ответил юноша, с грустью подумав, насколько легким тот стал. Эделион отнес Эарнила прямо в его покои. Прибежал Кирион. — Что случилось? — Ничего, малыш… — ответил отец. Когда Эделион и Кирион помогли Эарнилу раздеться и уложили его в постель, Эрендис отправилась к Принцу. — Что сказали лекари, милорд? Он не стоит на ногах. Отдых ему не помог. — Они не знают, как это лечить… — помолчав, наконец произнес он. — Тогда Эарнилу нужно срочно в Пеларгир, там очень хорошие лекари и, возможно, они смогут найти средство. — Не знаю. — Фарамир покачал головой. — Надо попробовать!.. — она пристально взглянула на свекра. — Эрендис… Врачи сказали, что ему осталось от силы несколько месяцев… Она побелела. — Надо ли его мучить, дорогой?.. — закончил он. — Почему Вы не сказали сразу? — Чтобы у тебя была надежда и ты не страдала прежде времени. — Нет, он не может умереть… Он должен поправиться. Он же еще молод. Принц молчал. Она развернулась и бросилась к мужу. Он лежал в постели и дремал. Лицо было бескровным, губы утратили цвет. Эарнил открыл глаза. — Пожалуйста… Окно… — Тебя и так лихорадит, — она потрогала покрытый испариной лоб. — Можно укрыть чем-нибудь. Она укрыла его покрывалом по шею и распахнула створки. В воздухе пахло весной. — «Интересно… Он знает, что сказали лекари?..» Следующие дни мало что изменили. Эарнил в основном лежал, а если и ненадолго вставал, то не покидал своих покоев. Через неделю его навестил Гвиндор. — Совсем раскис? — с упреком сказал он, глядя на друга, сидящего в конце мая у зажженного камина. — Я не знаю, что это. Ничего не болит, а сил нет. — Надо взять себя в руки. — Я пробовал. — Что говорят врачи? — Толком ничего. — Поезжай в Пеларгир. Море точно тебя вылечит. Там и лекари чудесные. Может быть, мастер Рантуж сможет тебе помочь. — Возможно, ты прав, — согласился Эарнил. После ухода Гвиндора в гостиную вошел Кирион. Он приблизился к отцу. — Что стряслось, Кирион? — Эарнил взял его за руку. — Отец… Эльдарион сказал, что Вы…..что Вы …. смертельно больны и скоро…... умрете… — у юноши задрожали губы. — Почему он так решил? — улыбнулся Эарнил. — Ему сказал отец, а Элессару — лекари из Врачебных домов… — Почему же они ничего не сказали мне?.. Кирион обнял отца, уткнулся в него и горько заплакал. — Я не собираюсь умирать, мальчик мой… Сын крепче обнял его. Вечером, когда Принц пришел к Эарнилу, тот посмотрел ему в глаза. — Ходят слухи, что я смертельно болен… Это правда?.. Фарамир какое-то время молчал. — Да, — решился он. — Почему же мне ничего не сказали?! И сколько мне осталось?.. — Несколько месяцев. — Всего?.. Тогда тем более надо было сказать… Теперь дорога каждая минута. Принц старался не заплакать. — Кто еще знает? — спросил сын. — Эрендис и Кирион. Когда Эарнил ненадолго остался один, он задумался. — «Значит, вот и всё… Всё кончится — и очень скоро. Жаль Кириона, остальных детей. Фэамир и особенно Амариэ совсем маленькие… бедный отец…» О том, что будет с Эрендис, ему не хотелось даже думать. (C) 2020 murzwin