Трое

      Уходить от озера по меньшей мере неразумно сразу по нескольким причинам и это никак не связано с отсутствием денег, документов и одежды. Во-первых, если Солдат достаточно умён — а он умён, иначе бы столько не протянул — то никогда не предположил бы, будто чудом ушедший из лап смерти противник останется в непосредственной близости от очага опасности, если он конечно не полный идиот. По всем имеющимся у Зимнего данным Брок Рамлоу идиотом не является, поэтому и искать его здесь тот не станет. Во-вторых, даже бросься он куда глаза глядят, точно заработает кучу проблем, сверкнув рожей на камеру где-нибудь в магазине, а камеры сейчас везде, как и система распознавания лиц Старка. Тем более, его точно будут искать, как всякого человека, который что-то взял, но не заплатил. Попытка договориться в лучшем случае закончится отказом, в худшем — дракой и больницей, где опять же есть камеры. А Броку нельзя под камеры, пока жаждущий его крови Роджерс ходит по этой земле. Разгорячённый «борьбой со злом и несправедливостью» Капитан — это тебе не амбал с битой, тут кулаками не отмашешься, а если и отмашешься — кардинальных перемен внешности не миновать. В-третьих, Солдат, представляется некоторым ветеранам Гидры чем-то вроде «карающего кулака», в то время как Брок отлично знает: некоторым бойцам для убийства приказ совершенно не нужен, они и по собственной инициативе за милую душу шею свернут. Тем более, когда речь идёт о сбое, порождающем не настроенную на помилование сторону Зимнего. В таком состоянии он становится ещё злее, ещё быстрее и ещё опасней, не сдерживая силу в попытках получить желаемое.       Поэтому Брок плюнул на доводы разума и устроился на небольшом рыбацком островке в отдалении от противоположного берега, соблюдая максимальную осторожность во время быстрого поглядывания на «свою» пристань через плотно сдвинутые кусты. Первый день он провёл за медленной разведкой местности на предмет внепланового появления Зимнего, но тот не объявился, немного этим успокоив. Однако расслабляться до конца он всё равно не стал: аккуратно вскрыл дверь притулившегося за деревьями домика и старался не сильно вылезать на берег, чтобы не дать себя обнаружить. Также он не пользовался ничем звенящим и не включал свет, устраиваясь в постели с наступлением сумерек. О том, что Солдат скорее всего нагрянет именно под покровом ночи, Брок не думал. В конце концов, если и помирать, то во сне — мирно, совершенно не думая о происходящем и напоследок обгадившись под себя.       Зимний не выходит на связь ни через сутки — посредством непосредственного выхода на причал с целью осмотреться, ни через неделю, когда Брок впервые слышит голоса из прижавшейся к берегу рыбацкой лодки. Зная, что все живущие в городке неподалёку люди обычно в курсе происходящего друг у друга «во дворе», он торопливо расспрашивает нежданных гостей на предмет «чего-нибудь странного», но те лишь пожимают плечами. Наскоро отговорившись от вопросов типа «откуда ты тут взялся?», ответами типа «ногу свело, думал — сдохну», Брок просит разрешения провести на острове ещё пару дней, отлично представляя, что в скором времени всё равно слиняет. Нельзя же вечно прятаться, надеясь на чужую недальновидность…       ***       Зная привычку Зимнего «на всякий случай» минировать здания после отхода, Брок открывает дверь в дом осторожно, первым делом проверяя дверной косяк на растяжки и прочие «подарки» от киборга-убийцы. Но «подарки» отсутствуют, как и прочие признаки «покинутого жилья» в виде опустошённого холодильника. Даже более того: словно в насмешку над постоянными нервами насчёт еды, Солдат до отвала забил холодильник местными продуктами, явно намереваясь или подманить своего командира запахом, или — остаться тут жить… Последняя мысль обжигает, неоднозначно намекая на необходимость как можно скорее собрать нужное и покинуть опасное место. Зимнего тут нет, ведь если бы был — непременно бы примчался убить незваного гостя, а значит — у Брока есть немного времени и даже надежда уйти без боя.       Которая тает, стоит ему заметить движение на кровати. Едва уловимое для глаза обычного человека трепыхание одеяла, по уровню шума сравнимое со вздохом, заставляет всколыхнуться чуть задремавшие от спокойной жизни инстинкты. Брок кожей чувствует чужой взгляд и не может сразу сказать, хорошо это или плохо. Потому что Зимний всегда нападает неожиданно и если в случае глухой обороны ещё есть какой-то шанс выжить, то, когда противник не совсем готов…       Металлическая ладонь — ледяная скорее в воображении, потому что она приятно согревает своим прикосновением — перехватывает его поперёк живота, вынуждая сделать шаг назад в попытке сохранить равновесие. Вторая, живая, ещё горячее первой, скользит ниже, обхватывая член. Брок выдыхает сквозь зубы, не в состоянии что-либо изменить.       «Сейчас мне будут отрывать яйца, — думает он и старается не дёргаться, держа в голове надежду договориться. — Главное, чтобы не сразу оба, иначе вариантов не останется.»       Но Зимний агрессии не проявляет, наоборот: добравшись до яиц, он осторожно касается их самыми кончиками пальцев, будто щекоча и, навалившись на спину всем собой, жарко выдыхает в шею. Через многослойные штаны Брок чувствует, что тот возбуждён, а нерешительность, с которой металлические пальцы ощупывают его живот, выдаёт неуверенность в действиях прежде всегда рубящего с плеча Солдата.       -Командир? — своим «просящим» тоном шепчет Зимний и становится очевидно, что убивать традиционным способом Брока сейчас не будут. Видимо, дело отложено за «недостаточной важностью» на тот момент, когда они оба будут валяться на полу в изнеможении от многочасового секса. — Командир?       Словно в насмешку, живот под металлом ладони содрогается и издаёт голодное урчание. Осознав, что в последний раз нормально ел пару дней назад, Брок пытается выкрутиться из настойчиво лезущих приласкать его рук. Но не слишком активно, чтобы не спровоцировать вспышку агрессии. И Солдат, нервно выдохнув в затылок, отпускает, отступая на один шаг.       -Командир? — снова спрашивает он, наклонив голову влево. — Пожалуйста?       -Не прямо сейчас, но: да, — уходит от ответа мужчина, потому что иначе сразу после «Да» его бы завалили прямо на пол. А так есть шанс немного подкрепиться. — Откуда столько еды?       -Магазин, — коротко извещает Солдат и, сев на пол там, где стоял, складывает руки на груди, — Я виноват.       Тарелка, которую Брок как раз взял в руки, выпадает на пол из вмиг ослабевших пальцев. Зимний никогда бы не выдал ничего подобного, особенно — после отказа в сексе. Так что тут либо имеет место быть подмена — что в принципе невозможно — либо в башке Солдата сейчас находится что-то серьёзней запрятанной под кроватью банки пива. Например, трава.       -Обдолбался, что ли, болезный? — хмыкает Брок и подбирает выжившую тарелку, отряхивая её от потенциальных грязи и микробов.       -Нет, вспомнил.       Второй раз столкнувшись с полом, тарелка разлетается на мелкие осколки.       -Чт… что ты сказал? — на всякий случай уточняет Брок и мысленно готовится к смерти. Фраза «вспомнил» в устах Зимнего может означать что угодно от навыка управления космическим кораблём до первого слова убитого по приказу Гидры ребёнка, но никогда — что-то хорошее.       -Я кое-что вспомнил. Из прошлой жизни.       Теперь Брок роняет веник, а старый металлический совок использует для того, чтобы защитить живот от возможной пули. Хотя та скорее всего прилетит в голову. Возможно, что-то мелькает в глазах, потому что Солдат поднимается и, смазанным движением оказавшись рядом, подбирает веник, чтобы собрать осколки в кучу. Протягивает руку за совком и, не получив его, недоумённо поднимает взгляд.       -Командир?       -Что ты видел?       В принципе, от этого зависит не так много, но Брок всё равно хочет попытаться выжить, а для этого ему необходимо хоть примерно знать содержание будущей беседы. Информация — залог победы? Как бы не так! Информация — возможность в нужный момент применить пистолет вместо того, чтобы глупо хлопать глазами.       Кстати о пистолетах… Запрятанный «на всякий случай» ствол уже почти можно достать, но пока Зимний смотрит, сделать это не получится. Уж точно не с их скоростью: пока Брок будет вскидывать руки с пистолетом, Солдат уже свернёт ему шею. Так что совок поступает в руки Агенту и, когда тот опускает голову, собирая в него осколки, сухо щёлкает пистолет.       -Командир? — не поднимая глаза, интересуется взятый на мушку Зимний. — Была команда по Обнулению?       -Нет.       Этого вполне хватает, чтобы Солдат расслабился, позволяя металлу руки перекалиброваться обратно в «мирный режим», и снова вернулся к собиранию осколков. Видимо, это дело оказывает какое-то медитативное воздействие, потому что, глядя на монотонные движения, Брок тоже ощущает странное расслабление. Но одновременно он чует и общую подозрительность позы: опираясь на одно колено, Зимний старательно избегает показывать вторую половину тела. Как он обычно делал в случае повреждений, если не желал сталкиваться с врачами, не трудящимися колоть своего «уникального» пациента обезболивающим.       -Покажи другой бок, — командует Брок скорее из страха, нежели из желания продемонстрировать свою власть. — Давай, Зимний, живее!       Тот подчиняется, демонстрируя неглубокую царапину, тянущуюся от бедра к соску. И, как становится ясно по не совсем зажившему рваному краю, явно полученную не в столь «безопасном» виде, как чей-нибудь дом с внезапно вернувшимся хозяином, а изначально представляющую собой огромный кровоточащий шрам, едва не распотрошивший Солдата от паха до горла.       -Что случилось? — руки машинально тянутся потрогать, чтобы оценить масштаб пиздеца, но опустить пистолет Брок пока не готов. Если подумать, с Зимним он вообще никогда не будет к этому готов. — Где вляпался?       -Командир… — тянет собеседник и облизывает губы движением, от которого сладко дёргает в паху.       -Не надо мне этих «невинных жестов», — злится на неспособность контролировать собственное тело мужчина. — Я собираюсь надолго тут остаться, а для этого надо вести себя очень тихо. Этот дом — место для незаметного восстановления душевных ран, а не очередная огневая точка или перевалочная база, что можно со спокойным сердцем разгромить, понял?       Солдат кивает. Видимо, в его голове всё уже порядком перемешалось, поэтому новой установке он и не удивляется, принимая на веру слова ещё не до конца потерявшего авторитет командира. Брока радует, что Зимний не сомневается в его словах и не пытается свернуть шею, надеясь на лучшее. То, что надеяться не стоило, становится после первой же фразы решившего «признаться в своих злодеяниях» Агента.       -Я пришёл в магазин и взял всё, что нужно. А потом решил поискать Командира, но того не было на другом берегу озера, а когда я пытался добраться до острова — меня подстрелили гарпуном.       -Гарпу… что? Какого… — несколько вздохов помогают успокоиться, однако сильно легче не становится — злость всё ещё держит за горло, мешая нормально дышать. — Кто тебя подстрелил?       -Было темно. Моторная лодка. Из вооружения: гарпун с крюком, пять человек на борту, автоматы, ножи, гранатомёт.       Брок хмыкнул. По старой привычке Солдат записал бойцов в «вооружение», абсолютно этого не смущаясь. С другой стороны, откуда смущение вообще может взяться у ходячего оружия? Но всё же гранатомёт… Они явно знали, на кого шли, потому и не боялись повредить свою «дичь» до состояния, не подлежащего восстановлению.       -Как это было?       -Подплыли на вёслах, с наветренной стороны, несколько раз выстрелили, бросили световую класса «подводная», потом прицелились из гарпуна. Попали. По инструкции, при повреждениях второго типа единице «Зимний Солдат» полагается залечь на дно и, добравшись до ближайшего безопасного места, связаться с Командиром или заменяющим его представителем командования, — отчеканил Солдат и, шагнув вперёд, ловким движением выхватил у своего Командира пистолет, бросая его в ближайший ящик, где негодующе звякнули вилки. — Инструкция соблюдена, Командир. Разрешите приступить к проверке самочувствия командующего состава и устранению особых проблем со здоровьем?       -Да делай ты что хочешь, только… — остатком фразы Брок подавился, потому что Зимний рухнул на колени и, спустив его штаны до колен, резво вобрал в рот уже стоящий член. — Твою ж мать…       Следующие несколько минут он посвятил тому, чтобы не спустить позорно только от вида розово-красных губ, обхватывающих его плотным кольцом и покорно позволяющих добраться членом до самого горла. Пожалуй, надо было задрать голову в потолок и сосредоточиться на изучении деревянных балок, но Брок не мог оторвать взгляда от стоящего перед ним человека. Именно человека, потому что ни одно оружие в мире не может получать удовольствие от члена, тем более — ТАКОЕ удовольствие. Мысль ударила под колени, и так не слишком-то устойчивые, вынуждая сесть и, к неудовольствию Зимнего, лишить его «понравившейся игрушки». Солдат, не желая выпускать член, всё же отступил, пройдясь напоследок по всей длине и пошло облизав губы.       -Ты не должен делать то, чего не хочешь, — чувствуя себя грёбаным Стивом-святым-символом-свободы-Роджерсом, сообщил ему Брок, и быстро добавил: — Только не говори, что тебе нравится, когда трахают на узкой койке с маслом вместо смазки или перебросив через стол!       -Но мне нравится! Раньше мне было нельзя даже думать о других мужчинах, тогда за это грозил суд и принудительное лечение, а сейчас…       -"Раньше"… — задумчиво пробормотал Брок. — «Раньше»… — повторил он, и с трудом пропихивая слова через высохшее горло, уточнил: — Значит, меня ждёт откровение, а, Спящая Красавица?       Зимний поморщился. Из всех прозвищ, это определённо нравилось ему меньше всего. В принципе, поэтому оно чаще всего и использовалось: смотреть на перекошенную от недовольства морду было гораздо приятней, чем на равнодушную ко всему подряд маску. К тому же, Броку нравилось дёргать этого «кота» за усы, зная, что это ничем ему не аукнется, кроме более активного в койке партнёра. Но сейчас эмоция пропала столь же стремительно, как и появилась.       -Командир… — начал Солдат и замолчал, опуская голову.       Это было ново. И так-то не особо любящий «поговорить за жизнь» Зимний нечасто радовал окружающих чем-то необычным, больше склоняясь к молчаливому подчинению, а уж нерешительность вообще была ему несвойственна.       -Ты можешь сказать мне всё, что пришло в голову, — покачав головой и подумав о том, что вовремя открыть ящик Пандоры порой бывает выгодней, чем держать его закрытым, пока не разорвёт, разрешил Брок. — Любую хрень. Хоть «я топил котят» или «Я знаю, где деньги Гидры»! Но лучше бы конечно про деньги, их уже почти не осталось…       -Я знаю, где деньги Гидры, — кивнул Солдат. — На трёх норвежских счетах полтора миллиарда, остальное — раскидано по китайским, японским и австралийским банковским ячейкам. Кроме того, есть хранилища в крупнейших банках каждой европейской страны, в каждом — примерно миллион наличными, пистолет и данные по схронам на территории разных городов. Также…       -Хватит, хватит… — тормозит его Брок и, похлопывая по плечу, немного неловко притягивает к себе, на что Агент покорно притирается, наваливаясь. — Ясно: деньги у нас теперь есть, выживем. Как твоя рана вообще ощущается?       -Опасности потери сознания нет, снижение эффективности в бою — в районе десяти процентов.       «Десять процентов» в переводе с солдатского на общечеловеческий — это две пули в животе и одна в груди, что выглядит не слишком здорово. Так что, подумав о полевой аптечке со всякими запрещёнными препаратами, которую каждый раз давали в Гидре, Брок поднимается. Подорвавшийся за ним следом Зимний чуть морщится, выпрямляясь, и это сразу же запускает в голове сигнал тревоги. Потому что морщинка, залёгшая меж тёмных бровей, означает, что Солдат на последнем издыхании, и только нежелание сталкиваться с медиками удерживает его на ногах.       -Неси аптечку из ванной, будем тебя шить и штопать, — командует Брок и достаёт-таки из холодильника сосиску, в которую тут же впивается зубами. — Быстрее, я ещё собираюсь сегодня выспаться!..       ***       Выспаться не получается: Зимний елозит, никак не желая успокаиваться и постоянно переворачивается под боком у Брока, которого его движения снова приводят в боевую готовность. Несмотря на то, что он, сумев запереться в туалете, кое-как отдрочил, вспоминая взгляд снизу-вверх и довольно прищуренные глаза, пока Агент лежал положенные десять минут на столе, чтобы «швы не разошлись». После тот, разумеется, попытался пристать, но под градом укоризненных взглядов и чёткого «не сегодня, чтобы работа швеи не пропала даром, и даже не надейся», сник, устроившись рядом. Но не сдался, то и дело провокационно задевая чужой член и каждый раз пытаясь горячо выдохнуть в ухо.       -Ну и чего ты добиваешься, а? — наконец не выдержал Брок, когда его, устав ходить вокруг да около, прямо просто схватили за член. — Чтобы швы разошлись и мы единственное бельё кровью заляпали? Или чтобы я тут тебя с того света вытаскивал из-за неудержимого желания трахаться и собственной неспособности сказать «нет»? Зимний, имей совесть: хоть раз дай нормально выспаться!       -Ну пожалуйста… — канючит тот и впервые становится похож на нормального человека. — Командир, пожалуйста!       -Зимний, ты мне порвал единственную пижаму, чуть не сломал дверь, стол и занавеску в душе! Не пытайся теперь изобразить невинные глазки, я отлично помню, как ты довольно жмурился, когда всё это делал! Заткнись и замри, дай выспаться, если хочешь, чтобы тебе до конца недели хоть что-нибудь перепало!       -«Недели»? — вскинулся Агент. — Командир, почему?       -По кочану! — едко ответил ему Брок и постучал костяшками по нахмуренному лбу. — Вот по этому дурному кочану, который не желает становиться на место! И вообще: кто сказал, что я должен отвечать за твои желания? Это было по обоюдному согласию, а сейчас я не согласен и не буду… — он задохнулся, когда горло пережали металлическими пальцами и смог только прохрипеть что-то среднее между «отпусти» и «помираю», когда за окном раздались шаги. Человек прошёл мимо окна, внутри забора, который Брок совсем недавно собственноручно починил, костеря незадачливого хозяина за то, что забросил свой дом до нежилого состояния. Ещё он собирался починить забившийся водопровод в ванне, но так и не собрался. Судя по всему, теперь есть все шансы не добраться до него вообще. Зимний, проследив глазами за мелькнувшей в свете висящего во дворе фонаря фигурой, отпустил не подающего признаков жизни Командира и резко сорвался с места, исчезая в темноте.       — Стой, куда раненым?! — успел всполошиться Брок, но орать предусмотрительно не стал, помня о том, что Зимний на задании резких звуков не любит.       К тому моменту, когда он сунул ногу во вторую штанину джинс, за окном кто-то коротко вскрикнул, щёлкнула свёрнутая шея, раздались парные выстрелы, низко зажужжал электрошокер. Брок вздрогнул: эти люди явно явились не по его душу, потому что за бывшим гидровцем с шокерами не посылают. В его случае скорее всего выбрали бы снайпера на пригорке.       Хлопнула дверь. Солдат, тяжело дышащий и с чёрным мешком в руках, появился на пороге как самый настоящий ангел мщения.       -Как охота? — стараясь казаться самоуверенным, уточнил Брок. Вместо ответа Зимний подошёл к столу и поставил на него свою ношу. В свете фонаря женская голова с удивлённо открытым ртом показалась дьявольским посланием. — Собирайся, нам пора валить из этого рая…       ***       Они уходят под покровом ночи, не сильно заботясь о сборе вещей и взяв только оружие. В конце концов, Зимний же говорил про деньги Гидры, почему бы не воспользоваться знаниями в его голове, пусть и доставшимися не совсем честным путём. Броку плевать на происхождение денег и, когда в ближайшем городе Солдат сначала исчезает, а потом появляется с набитой продуктами сумкой и сменной одеждой, не особо протестует. Они всё равно не задержатся в этой стране на промежуток времени, достаточный для полноценной слежки.       -Они послали Вдову, — констатирует Зимний, пока они торопливо набивают животы в каких-то кустах рядом с крепостной стеной приблизительно пятнадцатого века, и Брок мысленно благодарит всех знакомых богов, что разговор идёт не о Романовой, за которую Роджерс ему задницу оторвёт. — Значит, хотели действовать наверняка. И взять живыми.       -Тебя — живым, а меня… — Брок грустно вздохнул и, под потемневшим взглядом собеседника, облизал пальцы от масла. — Не думаю, что они действительно собирались… Так, Зимний! — Агент, словно не слыша приказа (или старательно игнорируя его), подался вперёд, насадившись ртом на пальцы, которые принялся с остервенением вылизывая. — Отставить, я сказал! Сейчас не время и не место для проявления… — он на секунду заглох, подбирая правильное слово, и обнаружил себя лежащим на спине и с расстёгнутой ширинкой. — Солдат, твою мать, я же сказал… Ах… Чёрт, ладно, давай, только быстро и не усердствуй особо, чтобы швы не разошлись!       -Есть «не усердствовать»! — шепнул тот головке члена и, не давая возможности себя оттянуть, сразу перешёл к делу, заглатывая до середины.       Брок честно пытался держать себя в руках, но через три движения обнаружил, что сжимает в кулаке волосы Зимнего, натягивая того на свой член и ритмично дёргая бёдрами. Агент не сопротивлялся, только довольно мычал и как-то странно сжимался, когда его особо сильно дёргали. Решив, что это от боли, Брок отпустил, на что получил обиженный взгляд и облизанные широким языком яйца.       -Ладно, если ты так хочешь… — закатил глаза мужчина и снова вцепился, чувствуя, как довольно стонет от каждого движения Солдат.       То ли Брока давно никто не баловал, то ли Зимний слишком быстро учится — через минуту желание остановить происходящее стало настолько незначительным, что потерялось на фоне жажды никогда не покидать узкую, горячую глотку, отвечающую вибрацией на каждый рывок. Кончал он долго, заставляя насаженного до упора Агента давиться и судорожно сглатывать, а после — вылизывать стёкшие на живот капли. И точно зная, что вряд ли когда-нибудь теперь сможет сказать настырному засранцу «нет»…