Трое

      Как ни странно, недовольным принятым командиром решением выглядит лишь связной. Он то и дело неодобрительно косится на Брока, но высказываться не спешит, так что мужчина уверенно списывает всё на желание оказаться поближе к цивилизации. В конце концов, Нью-Хэвену по размерам и уровню развлечений далеко до Нью-Йорка с его разнообразием.       По прилёту они заселяются в крохотный отель с цветочным названием и кондитерской на первом этаже, где отсутствуют завтрак, кондиционер и Wi-fi. Недовольным опять оказывает лишь связной, остальные либо старательно скрывают своё отношение к данной проблеме, либо откровенно плюют на "порт приписки", рассредоточиваются по двое в номер и принимаются обустраиваться, то и дело перекрикиваясь через открытые двери, отчего маленький коридор просто гудит.       Разумеется, Броку отводят место рядом с Зимним. Словно кожей ощущая исходящую от "чужака" опасность, бойцы предпочитают оставить его наедине с командиром, сильно за него не опасаясь. Всё же Брок не один раз уже доказал, что обычные суждения к нему неприменимы, сигая непонятно куда в надежде на лучшее.       -Ты первый в душ, - командует он замершему в дверях Агенту и подталкивает в спину, чтобы закрыться на замок. - Выйдешь - заворачиваешься в одеяло и спишь, всё ясно?       Тот кивает, буквально испаряясь, и Брок может только понадеяться, что вбитая на подкорку привычка без раздумий слушаться приказов окажется сильнее воспоминаний о щедрости неожиданно полученного вознаграждения. Так что, когда явившийся через пару минут Солдат, проходя мимо, теснит к стене, мелко вздрагивает. Но его лишь оглаживают горячим взглядом, не распуская руки и не стремясь сразу перейти к делу. Правда, даже закрывшись в ванне, Брок почему-то не чувствует себя в безопасности. Ему то и дело чудится движущийся силуэт за задёрнутой шторкой и руки сами порываются дополнительно проверить, один ли он в помещении. Агент не врывается, и вообще не особо демонстрирует, что он в принципе существует. Это успокаивает, но ненадолго: выйдя из ванны в халате, Брок понимает, что у того были дела поинтересней. В комнате теперь одна большая кровать, застеленная тёплым пледом, а сквозь щёлочку задёрнутых штор с трудом пробирается единственный лучик света, погружая всё в романтический полумрак. Да, Зимний по-прежнему закутан в халат, а не встречает его, стоя на четвереньках с вздёрнутой задницей, но легче от этого не становится, потому что в руках у него огромная груша. Брок ещё от двери чует её спелый аромат и, против воли шагнув вперёд, тут же себя одёргивает: не время предаваться пищевым страстям, когда неизвестно, не стоит ли под окнами Роджерс с пистолетом и желанием оторвать яйца наизготовку.       -Командир? - Солдат приподнимает бровь и чуть сильней сжимает пальцы, от чего аромат становится ярче и ещё аппетитнее. - Хочешь?       У Брока всё с треском падает вниз, и он уже просчитывает, как будет вылезать через узкое окошко ванной, подставив нелепую пластиковую табуретку. Потому что Зимний никогда ничего не предлагает просто так, долгими истязаниями наученный лишь одному: что за всё рано или поздно приходится платить. Значит и сейчас он рассчитывает что-то получить.       -Что тебе нужно?       -Подарок.       -Слушай, давай не будем ходить вокруг, да окол... - груша, вроде как брошенная ему, зависает в воздухе, схваченная ловкими пальцами Солдата за секунду до того, как покинуть "личную зону", и тот, довольно жмурясь, откусывает от неё, позволяя аромату пропитать воздух вокруг.       -Помнишь Баварию?       О, Брок помнит. Ведь именно в Баварии случилось то, что не должно было случиться никогда и ни за что: он применил открытый шантаж, заставив Зимнего раздвинуть ноги в самый разгар миссии. Не то чтобы это было прямо необходимо, но плещущийся в крови адреналин, видимо, совершенно вышиб ему тогда мозги: за секс Солдату был обещан шоколадный торт с витрины ближайшего магазина, который тот облизывал взглядом, пытаясь не показать свой интерес. Всё шло чётко по графику и Брок подумал о прошедшей ночи, проведённой за нудным планированием и... Короче, он был сам не свой и понадеялся на Обнуление, уже не раз сослужившее хорошую службу. И всё сработало: несмотря на отсутствие обещанного десерта, Зимний пришёл к нему той же ночью и оседлал, не давая перевернуться и неизменно утыкаясь каждый раз в грудь, игриво прихватывая зубами. Но прошло время, из-за нормальной жизни и полноценного питания, Агент восстановил часть воспоминаний и... настало время заплатить за обман.       -Слушай, то, что тогда было... - попытался выкрутиться Брок и, с трудом поймав брошенную прямо в руки грушу, вздрогнул: - Зачем это? Послушай, мне очень жаль, что тогда не получилось достать тебе чёртов торт, но, если дашь мне время, я прямо сейчас...       -"Торт"? - удивляется Зимний и жестом фокусника извлекает из воздуха второй, столь же ароматный фрукт. - Что ещё за торт? Там был торт?       -Эм... - мужчина успевает вовремя сообразить и быстрым движением захлопывает рот. - Не важно. К чему тогда "Бавария"?       -Там было хорошо. Не помню, что именно, но хорошо. Давай повторим? Ты ведь помнишь, у тебя нет провалов и обнулений, значит и память в норме. Попробуем заново.       -Хм... подумаю, что можно с этим сделать. Груши... откуда они?       -Секрет, - улыбается Солдат и, обойдя кровать, аккуратно опускается на самый краешек, призывно раздвигая колени. - Командир?       -Не думаю, что сейчас время для... - Брок делает неопределённый жест, представляющий собой что-то среднее между экстренной посадкой самолёта и полётом безумной бабочки-феминистки, но взгляд Зимнего менее заинтересованный не становится. - Миссия только что закончилась и надо отдохнуть. В конце концов, ты только что шеи ломал, а теперь...       -Раньше тебя это не напрягало, - жмёт плечами тот и впивается зубами в хрустящий фрукт, напоминая собеседнику о том, что уже находится у него в руках. Только сейчас мужчина соображает: надкусанная груша истекла соком, запачкав пальцы, и от сильного давления превратилась в кусок непонятно чего, лишь отдалённо напоминающий что-то. Он ищет глазами тряпку или салфетку, но встречает горящий взгляд Агента и почти отступает назад. Увы: не знающему промаха и поражения Зимнему требуется гораздо меньше времени, чем давно не попадавшему в реальные переделки Броку, и за секунду до пересечения порога ванной металлические пальцы сжимают запястье, подтягивая его к лицу. - Не надо, я сам.       И прежде, чем мужчина успевает возмутиться, юркий язык проскальзывает по тыльной стороне ладони в горячей ласке, а губы накрывают большой палец, обсасывая и втягивая. Брок сглатывает. Чего бы ни добивался Солдат, ему определённо удалось свернуть все мысли в определённую, сугубо горизонтальную плоскость. И, пока губы поочерёдно касаются каждого пальца, мужчина может лишь стараться сдерживать стоны. Видимо, у Зимнего мания превращать всё в нелепое пошлое представление, от которого рвутся штаны, а член грозит истечь смазкой ещё до начала непосредственного секса. Хотя, если подумать, Брок реагирует так на своего любовника с самого первого раза, не делая исключения для грязи, крови или горящих желанием ломать шеи глаз. У этого оружия, некогда бывшего обычным человеком, нет состояния, в котором его бы не хотелось завалить и поиметь. Пожалуй, даже во время заморозок, стоило только приблизиться к крохотному окошку, через которое виднелось неподвижное лицо, и в штанах становилось тесно. Поэтому, когда Зимний, облизав ладонь и напоследок чуть прикусив изгиб кисти, поднял свои невозможные глаза, Брок уже был готов трахнуть его против воли и плевать, как это будет называться. К счастью, Солдат словно почуял согласие любовника и ринулся вперёд, прижимая к закрытой двери и довольно рыча.       -Так, давай тише, а то... - металлические пальцы, проникнув под полотенце, сомкнулись на яйцах и Брок натурально поперхнулся воздухом. Однако возражать не прекратил: - Агент, не стоит постоянно хватать меня за...       -А за что можно тебя постоянно хватать? - хитро поднимает бровь тот. - За...       -Не надо вообще меня хватать, я буду сам... если надо...       -Надо, - решительно заключает Зимний и бросает любовника на кровать, моментально накрывая собой. Его нос тут же утыкается в грудь, а руки обшаривают бока, словно проверяя на потенциальные ранения. - Всегда надо. Физически не могу от тебя оторваться.       "И не надо" - хочет сказать Брок, но вовремя прикусывает язык. Чего доброго, Агент и правда решит остаться рядом до конца дней, тогда обиженный Роджерс сильно этот самый "конец" приблизит, причём - не самыми приятными методами. Вообще, лёжа на спине, когда горячее тело мечется сверху, сложно думать о великих философских вопросах, но Брок старается не циклиться на своих переживаниях уж слишком сильно, чтобы не испортить удовольствие от процесса.       Зимний, заметив, что партнёр отвлёкся, недовольно шипит и сжимает бёдра, заставляя прикусить щёку от лёгкой боли уже самого мужчину, откровенно запутавшегося в бесконечных ходах подсознания. То, что сейчас происходит, граничит с безумством и Броку не хотелось бы это пропустить.       Его смазывают, старательно оглаживая и подбадривая, потом облизывают и - кажется, тут нельзя сказать точно - всего зацеловывают. Мужчина плавится от откровенности партнёра, граничащей с безумством, и неизменно выгибается в удовольствии, погружаясь в манящую глубину. Зимний насаживается сам, упершись руками в надсадно стонущую от веса двух тел кровать и закатив глаза. Его закушенная губа, яркая и почти кроваво-красная, горит перед Броком как неведомый манящий цветок и мужчина, не размышляя особо над тем, что делает, подаётся вперёд, целуя.       Солдат на секунду замирает, а потом уверенно открывает губы, покоряясь...       Они трахаются почти всю ночь. Брок мог бы попытаться дать происходящему другое, более благовидное название, но это было бы абсолютно бесполезно: Зимний, как дорвавшийся до мяса хищник, шипел и рычал, набрасываясь на любовника раз за разом и не принимая отказ. Не сказать, что мужчина в результате оставался недоволен: гонимый непонятной жаждой, Агент производил поистине невероятные манипуляции с его членом, заставляя то прикусывать угол подушки от восторга, то плавиться от нежности и желания прижать к себе и никогда не отпускать. И Брок снова захотел его себе: всего, без остатка, с глупостями вроде нелепых сочетаний сладостей и осторожных заглядываний в глаза сразу после секса, с жадными руками и узкой задницей, готовой принять в себя член, кажется, даже на потолке. За возможность обладать кем-то целиком и полностью не жалко было заплатить и собственной жизнью, если этот "кто-то" - Агент с его сладкими поцелуями и шёлковой глоткой. И, под конец пятого раза, выпитый до дна и странно невесомый, он откинулся на подушку и попросил:       -Оставайся со мной до конца.       Зимний несколько мгновений хлопает своими невозможными глазами, а потом обнимает, подгребая под себя и довольно урча...       ***       Как бы ни была судьба щедра на подарки, иногда она может быть редкой сукой: их вызывают ранним утром и, пакуясь в бронежилет, Брок думает о том, что следовало бы всё же поспать больше сорока минут. Но Зимний привычно утыкается носом в шею, позволяя подержаться за задницу, и недовольство отступает.       Они всё смогут.       И в задницу Роджерса с его желаниями.       То, что в задницу скорее поимеют Брока, становится ясно ещё в самолёте: внизу, потрясая шокерами и грудью, мелькает Романова в своём привычном чёрном костюме, а "вторые" уже наполовину выкошены стрелами Соколиного Глаза. Работавший с этой бешеной парочкой Брок мысленно прощается с целой шкурой: хорошо, если удастся уйти без сломанных костей и вместе с нужным веществом, долгое время хранившимся где-то в подвале. Вероятно, следовало больше времени уделять именно бегу: пока остальная часть команды будет отвлекать противников, их доблестный командир в одиночку проникнет в хорошо укреплённое здание и вынесет искомое. Когда стрела вонзается в обшивку их вертолёта, становится не до анализа: группа торопится оказаться снаружи, пока транспорт не превратился в огромный факел и их не за что винить - несколько взрывов уже гремит в опасной близости.       -По двое, - командует Брок, пытаясь сохранить хотя бы видимость порядка и прыгает первым, впечатываясь всем телом в нагретую солнцем крышу и подавая личный пример того, что пролететь десяток метров и приложиться обо что-то жёсткое - совершенно не смертельно. - Я внизу, остальные держитесь ближе, но не слишком, чтобы не выдать наш интерес раньше времени.       Заварушка намечается дикая: "вторые" явно явились за чужим вознаграждением, но привычно недооценили противника, в результате чего оказались заперты в небольшом укреплённом сарае, откуда поливали сплошным огнём вознамерившуюся прорваться в одиночку Романову. Стрелы, периодически мелькающие в окнах, видимого успеха не приносили: лишившись кого-то из своих, команда быстро перегруппировалась и теперь была недоступна для прямой стрельбы. А из-за спины шпионки медленно подбирались "защитники", ради которых сюда и выслали Брока с отрядом. Он не особо стремился разобраться в распределении сил, но с заказчиком не спорил и, получив установку "пленных не брать, живых не оставлять", собирался напоследок зачистить уже порядком подзаброшенную со времён Гидры базу.       Не его беда, что дело оказалось непростым.       Оно и не должно быть простым: за простые дела шестизначные суммы не платят, а тут - даже надбавку к предоплате отвалили, за срочность. Так что Брок честно нёсся вперёд, подставляя голову и задницу под пули, то и дело сверяясь с висящими на почти перебитом ремешке часами. Главной его задачей было не заплутать в бесконечных коридорах и лестницах, сбившись с пути и увязнув на время, достаточное для полного истребления отряда. По задумке их должен был забрать тот же вертолёт, но Брок уже примерно представлял, сколько неприятностей можно огрести при воплощении данного плана отхода. Поэтому он заранее посматривал, есть ли в пределах досягаемости машины или иные устройства, годные для побега под открытым огнём. И обрадовано оскалился, заметив белоснежную яхту у одного из внешних причалов.       -План меняется, - бросил он в передатчик. - Яхта с другой стороны здания, в заливе: хватаем и валим. Чтобы через двадцать минут были на месте, опоздавших не ждём. И он уверенно завернул за угол, едва не столкнувшись с вылетевшим навстречу щитом. Роджерс, то ли сильно задумавшись, то ли - имея какую-то другую цель, проскочил мимо, а когда обернулся - уже не нашёл нырнувшего в ближайшее ответвление Брока, который принялся петлять, с каждым вздохом приближаясь к цели.       -А ну стой! - закричал знакомый голос сзади, и мужчина прибавил ходу, стараясь не сильно громко топать. Видимо, получилось: Капитан отстал, лишь пару раз где-то вдалеке ударился о стену его щит, а потом всё стихло.       Брок выскочил в намеченный коридор и, бросив гранату, захлопнул за собой дверь в подвал. Ему требовалось лишь откупорить ящик, достать с десяток капсул и, ничего не угробив, вернуться через второй выход на поверхность для отхода. Но у судьбы в очередной раз нашлись другие планы.       -Командир! - словно из воздуха возник рядом Зимний и его лицо, измазанное в коричнево-зелёной тактической краске, было слишком уж взбудоражено. - Связной мёртв, половина ударной группы обезврежена, остальные - получили серьёзные повреждения. Они почти на точке сбора.       -Отлично, - запихивая в поясную сумку и карманы скользкие ампулы, буркнул Брок. - А ты чего пришёл?       -Капитан - противник высокого уровня. В одиночку с ним не справиться.       Мысль о том, что Зимний бросится на Капитана для защиты задницы человека, долгое время бывшего его хэндлером, вызвала приступ гомерического хохота. Брок смеялся так, что чуть не растерял награбленное, и, придя в себя, первым делом нагрёб ещё, напоследок опрокинув коробку, отчего несколько ампул покатились по полу и нырнули в ямку между камнями. Кидаться за ними было поздно: в закрытую на засов дверь забарабанили с такой силой, что подозревать в подобном накале хрупкую Романову было просто глупо. Лишь один "борец за справедливость" обладал подобной скоростью ударов.       -Уходим, - Брок схватил Зимнего за руку, но тот вдруг упёрся, словно молодой бычок. - Что такое?       -Я... не пойду.       -С ума сошёл? Да если нас тут повяжут, ни о каком снисхождении речи быть не может! Роджерс на сироп изойдёт, лишь бы выпотрошить меня живьём!       -Ты иди, а я... - Агент сник, опустив глаза в пол. - А я останусь.       -Почему?       -Мне... мне надо... я хочу поговорить с ним.       -Отлично: вернёмся в Нью-Йорк и поговоришь, без наручников, допросной и прочей хрени, обычно сопровождающей преступления уровня Мстителей. Но не сейчас.       -Нет... я должен...       В свете налобного фонаря Брока - единственного сейчас источника света в помещении - Зимний выглядел откровенно не очень. Тёмные круги вокруг глаз, то ли из-за опущенной головы, то ли - от недосыпа, стали ещё глубже и болезненней, а губы треснули, и кровавая капля стекла на подбородок. Оставлять любовника непонятно где непонятно для чего Брок не собирался, но тот вдруг бросился вперёд и, припав к губам, коротко поцеловал, подталкивая в спину. И у мужчины привычно отказал мозг, уступив право принимать решения члену. Пока Брок соображал, что делать и как убедить упёртого Агента всё же пойти с ним, дверь странно хрустнула, а в узкую щель просочились бледные пальцы.       -Рамлоу, даже не думай, что сможешь спрятаться! - проревел Роджерс, и Брок вдруг почувствовал, как по спине ползёт капля ледяного пота. Он сделал инстинктивный шаг назад. Потом второй. И, уткнувшись спиной в дверь запасного выхода, бросил последний взгляд на Зимнего. Тот спокойно кивнул и Брок, выскочив наружу, рванул вперёд, каждую секунду ожидая, что Роджерс выскочит из-за поворота, чтобы снести ему башку щитом за "милого друга детства". Но этого не случилось.       -А снайпер? - спросил один из "вторых", непонятно как затесавшийся в их отряд, уже на яхте, вышедшей в море.       -Своим ходом доберётся, - отмахнулся от него Брок и вгляделся в берег в нелепой надежде, что Солдат выскочит на пирс и, нырнув в воду, бросится плыть следом. Но того всё не было и это почему-то задело сильнее потери членов отряда...       ***       Вечером, сдав необходимое количество препарата и оставив остальное в кармане, Брок вновь оказывается в маленьком номере с двумя сдвинутыми кроватями и запахом Зимнего. Тот, даже покинув, каким-то мистическим образом присутствует в каждом предмете, в каждом изгибе покрывала и каждом глотке воздуха. Мужчина быстро окатывается водой и, услышав какой-то стук, выскакивает в коридор прямо в полотенце.       -Командир, мы гулять ушли, - никак не прокомментировав странный наряд Брока, рапортует боец, через щёку которого теперь тянется тонкой нитью неглубокая царапина. - Завтра к отбытию будем готовы.       "Отбытие". Он вздрагивает от одной лишь мысли, что вернувшийся Зимний может найти номер пустым или, того хуже, занятым другим, совершенно посторонним человеком. Вернувшись и сев на то, во что превратилась их общая кровать, Брок без конца прокручивает в голове события последних нескольких суток, силясь отыскать причины остаться в жопе мира, дожидаясь ничем не привязанного к нему Агента. И не может обнаружить ни одной.       Да, Зимний явился к нему через половину голубого шарика, жался как брошенный дворовый пёс и всячески уговаривал оставить у себя, приласкать, не выгонять. Да, Брок в момент опасности полностью положился на него, доверив жизнь. Да, они вместе пересекли Европу и провели чудесные несколько недель на тёплом пляже приветливой Барселоны, купаясь, загорая и трахаясь под доносящиеся с улицы местные мелодии. А потом к Зимнему вернулась память и Брок, боясь остаться трупом за всё предыдущее, пугливо оставил его дожидаться Роджерса, путая следы и срочно ища способ покинуть континент.       Да, потом он явился в Нью-Йорк, тоже через полмира, только чтобы убедиться в нормальном состоянии Солдата, тревожимый смутным беспокойством за его благополучие. Да, Зимний, заметив его каким-то внутренним, присущим лишь ему одному, детектором, устремился в погоню и навернул нехилый такой круг, следуя за бывшим Куратором. Да, они провели чудесную ночь в гостинице, вцепившись друг в друга и почти сломав кровать, а по итогам Брок забрал бывшего подчинённого с собой на миссию, фактически украв у долгое время занимавшегося восстановлением прав "пленника Гидры" Роджерса. Да, Зимний следовал за ним и покорно выполнял приказы. И да, именно Агент решил разрушить их связь.       На самом деле, если того и вели какие-то внутренние установки, он никогда не делился ими со своим любовником, порой ставя в откровенный ступор результатами размышлений. Поэтому конкретно в данной ситуации Броку было довольно сложно чётко понять, что двигало Зимним, добровольно согласившимся сунуться под обстрел негодованием Роджерса, упустившего террориста и предателя. Но тот факт, что только так можно было уйти, выполнив задачу, он оценил. Что совершенно не сделало положение Брока проще или понятней.       Потому что, лёжа в пустом номере в обнимку с подушкой, он как нельзя остро почувствовал, что Зимний не вернётся...