Трое

      С самого первого момента, как увидел Баки, стоящего в испанском душе под струями воды, Стив боялся именно такого момента. Чёртовой развязки истории, бывшей слишком прекрасной для того, чтобы быть реальной. И, когда он, разбросав куски стены и проломив металлическую дверь, оказался в помещении, что-то внутри с треском лопнуло, заставляя нервно дёргаться и искать место потише, чтобы в одиночестве зализать раны. Потому что в мигающем свете доживающим свои последние минуты фонарика появилась до боли знакомая фигура. И, честное слово, он ждал, что друг снова выдаст коронное "Какой, к чёрту, Баки?!" и саданёт его в челюсть, но тот только остановился и, виновато улыбнувшись, прошептал "Стиви".       И Стив понял, что ещё при жизни оказался в аду: Баки, находясь в добром уме и здравой памяти, не переписанный, не стёртый Обнулением и не взятый под контроль Кодами, оказался тут. А значит пошёл за Рамлоу добровольно, нарушив закон и бросив друга, любовника и единственного защитника ради предателя, истязавшего и держащего за собаку. Может, тут сказалась пресловутая аура "розового человека" или Стокгольмский Синдром, или какая-то извращённая, малоизученная и потому неопределяемая форма ПТСР...       -Они ушли морем. Не догнать, - отчиталась в наушник Наташа. Стив будто уже заранее чувствовал в её голосе недовольство от невыполнения задачи. - Что у тебя?       Он не представлял, как будет объяснять наличие Баки, оказавшегося в нужной точке в самый разгар не предназначенной для него операции. Но тот, словно что-то почуяв, коротко кивнул и исчез в темноте за миг до окончательного угасания фонарика. Позже, в джете, Стив то и дело выглядывал через крохотное окошко, надеясь отыскать глазами закутанный в чёрное силуэт. Но Баки не зря получил прозвище "Призрак" - даже Наташа, постоянно поглядывающая на внезапно ставшего излишне любопытным товарища, не замечает, как что-то мелькает у самого крыла. А может, потому и не замечает, что постоянно косится на Стива, охотничьим псом замершего у окошка и не отрывающегося от него до самой посадки.       В Нью-Йорке холодно, с небес падает мокрый снег вперемешку с дождём и мелкими кусочками льда, так что он, закутавшись в тёплый шарф, решает воспользоваться машиной, а не идти пешком. Люди на улицах похожи на нахохлившихся воробьёв, со своими попытками спрятать носы в высоких воротниках курток. Колёса скользят и, притормозив на повороте, Стив краем глаза замечает мелькнувшего совсем рядом человека. И паркуется у остановки, где даже просто тормозить запрещено. Баки тут же залезает и, отряхнув волосы, крутит кондиционер, направляя тепло в ноги. Он выглядит совсем по-домашнему, будто и не был пару часов назад облачён в бронежилет на полузаброшенной базе Гидры, куда они с командой вышли, чисто случайно заметив взрыв на берегу. Стив отводит глаза, когда понимает, что друг смотрит на него почти в упор.       Несколько минут едут молча, и это томительное ожидание развязки с каждой секундой заставляет всё сильнее нервничать. Баки снимает с рук варежки, подставляет живую ладонь под поток нагретого воздуха и тяжело выдыхает. Его одежда слишком сухая для человека, прошедшего несколько улиц под такими осадками, но данный факт - последнее, о чём Стив сейчас беспокоится. Ему хочется вернуться домой, в обставленную другом квартиру, обнять тёплое тело и завалиться на диван, чтобы смотреть какую-нибудь бессмысленную семейную комедию, а потом – всю ночь предаваться неспешной страсти, доводя друг друга до исступления.       -Ты сказал, что он умер.       Внезапная фраза разбивает уже собравшуюся в голове картину, и Стив может только ещё сильнее сжать и так почти хрустящий в пальцах руль. Он не был готов тогда, в начале. И сейчас, проспав во льдах семьдесят лет и прожив несколько лет без Баки, он до сих пор не готов вести с ним полноценный диалог, не содержащий поцелуев и военных приказов. Как так получилось, когда они свернули не туда, потеряв тонкую ниточку, связавшую двух таких разных людей в единое, бесконечно любящее свою вторую половинку, целое? Что он сделал не так?       -Почему ты сказал, что он умер?       Баки не отстанет. Он никогда не отставал в Бруклине и не изжил эту привычку за годы службы Гидре, став прежним сразу по возвращению к нему. Безопасная жизнь, должная бы сделать покалеченного солдата обычным человеком, внезапно сделала его ещё большим солдатом. И Баки пропал где-то под слоями Зимнего, тренировавшегося сворачивать шеи на живых людях. Когда это случилось? Когда Баки перестал быть собой? Или он не изменился, а это у самого Стива в голове всё перемешалось?       -Стиви...       Стив не в состоянии сейчас разговаривать. Пожалуй, он не будет готов и через сотню лет, даже если все вдруг оставят его в покое, что в принципе невозможно. В кармане трещит телефон и, припарковавшись, Стив достаёт его, раздражённо шипя: звонок от Наташи сразу после миссии никогда не приносит ничего хорошего.       -На линии.       -Правительство заявило, что там были разработки Гидры по проекту "Идеальная раса" и что в ампулах - настроенный на определённые гены яд. Все образцы изъяты без права досмотра, меня чуть ли не на рентген отправили, чтобы забрать последнее. Это выглядит слишком подозрительно. У тебя... - она колеблется, но всё же договаривает, - ... нет, случайно, пары ампул из того подвала, куда ты добежал?       Из подвала Стив забрал только Баки и своё разбитое сердце, но говорить это шпионке крайне недальновидно и небезопасно, потому как работает она явно не на Стива, хотя и кидается под его защиту каждый раз как становится слишком горячо. Да и расположившийся рядом друг слушает с увеличенным интересом. Стив уверен, что его улучшенные уши улавливают малейшие перепады голоса женщины, и потому старается поскорее закончить разговор.       -Нет, я ничего оттуда не взял. Прости, я за рулём. Позвоню, как доеду.       -Ты не пешком сего...       Стив отключается. Баки рядом преувеличенно спокойно поводит плечами и за этим движением легко чувствуются годы тренировки выглядеть увереннее, чем есть на самом деле. Тоже нервничает. От этой мысли почему-то сразу становится легче дышать. В конце концов, они ещё могут всё наладить, если дело было в кодах и Рамлоу напоследок "отключил" Зимнего, чтобы гарантированно сбросить Капитана Америку с хвоста. Надо всего лишь...       -Ты мне соврал, когда сказал, что "розовый человек" мёртв. Он живой, он дышит и всё ещё такой, каким я его помню: добрый, тёплый и никогда не врёт.       Стив с трудом удерживается от того, чтобы резко ударить по тормозам. То, насколько явно Баки противопоставляет их с Рамлоу, бьёт под дых, лишая всякого контроля. Машина как-то сама по себе прибавляет в скорости и до нужного дома они практически долетают, ныряя в едва успевшие открыться ворота подземной парковки и скрипя на её мокром полу. Только припарковавшись, Стив находит в себе силы не кричать сразу, а отстегнуться и, обмотавшись шарфом, медленно открыть дверь.       -Давай поговорим дома? - выдавливая из себя последние крупицы миролюбия предлагает он и, повернувшись к другу, видит лишь недовольно поджатые губы. - Что?       -Не думаю, что ты сможешь меня сейчас выслушать. Лучше прогуляюсь по городу, поем мороженого и вернусь, когда ты немного остынешь.       -"Остыну"?! Думаешь, я просто забуду о том, что нашёл тебя на чёртовой базе в компании Рамлоу и его шайки, когда ты должен был ждать меня дома?!       -Вот, я же сказал... - Баки отстёгивает, его рука ложится на ручку и, до того, как слышится тихий щелчок, замки в машине запираются. Друг поворачивается к Стиву, всё ещё зажимающему кнопку блокировки побелевшим пальцем, и укоризненно качает головой. - Я вернусь к вечеру, ты как раз успеешь отдохнуть и немного прийти в себя...       -Нет, ты никуда не пойдёшь.       -Стиви, я - взрослый, полноправный гражданин Соединённый Штатов Америки, ты не имеешь оснований для задержания без надлежащего ордера. И давай не будем продолжать мериться силами: мы оба знаем, что ты не пойдёшь против закона, а также, что я легко одной рукой вышибу эту дверь. Сохрани машину и свои нервы: сделай как я прошу. Стиви...       -К чёрту "Стиви"! - зло бросает Стив и сразу же чувствует, как Баки нервно дёргается, втягивая голову в плечи. Ну да, они ещё никогда по-настоящему не ссорились, потому что не находилось подходящего повода. Теперь он есть и не то чтобы следовало этому особо радоваться. - Прости, я сейчас сам не свой и точно не хочу обидеть. Давай... - он пытается как-то смягчить свою вспышку, но совершенно не находит подходящих слов. - Давай прогуляемся вместе?       -Боишься, что убегу? Не бойся: его сейчас нет в городе.       -Откуда ты...       -Не важно. Просто знаю.       -Он тебе сообщает, когда приезжает?       -Нет, "Стив", мы не трахались за твоей спиной все эти месяцы, каждый раз мерзко хихикая над тем, как ловко провели "святую наивность", или что ты там подумал! - Баки злится, его взгляд бессистемно мечется по машине и Стив даже немного рад, что мелочно не предложил вернуться за Наташей, ни в жизнь бы не пропустившей возможность понаблюдать за "первой дракой голубков". - Просто после миссии он наверняка вернулся в тот же отель до следующего вылета. А это далеко отсюда. Очень далеко.       -Жалеешь, что не ушёл с ним?       -Я бы не ушёл, потому что не останови я тебя - не ушёл бы никто. Был единственный шанс вырваться, и я его использовал.       -Подставив меня.       -Прости. Просто не было другого выхода. К тому же, я не был уверен, что... - он теряется, прикусывает губу и складывает руки вместе, зарываясь ими под куртку. - Я не был уверен, что он захочет и дальше оставаться рядом со мной. Или позволять мне оставаться рядом. Так что я вернулся в Нью-Йорк, к тебе.       -"Запасной аэродром"? Как мило...       -Ты даже не представляешь, о чём говоришь...       -Так объясни!       -Я ушёл, потому что люблю его, а вернулся - потому что люблю тебя! - тишина, повисшая в машине, настолько острая, что можно порезаться. Стив боится дышать, чтобы не спугнуть внезапное откровение, но всё равно не может остановить то, как Баки снова замыкается в себе. - Прости, мне не стоит кричать. Пожалуй, твой вариант не подходит: мы только снова поссоримся. Иди домой, я вернусь, как только... - тёплая ладонь, опустившаяся на плечо, заставляет его замолчать. - Стив?       -Не уходи. Пожалуйста, не уходи, я не представляю, как буду возвращаться туда один после стольких месяцев рядом...       -Меньше двух суток назад ты тоже...       -Это было ошибкой. Прости меня, за всё: за крик, за непонимание и нежелание понять твои проблемы, за неспособность трезво оценить случившееся и за то, что сознательно готов убить Рамлоу, лишь бы знать, что ты никогда не исчезнешь.       -Но я ведь не исчез...       -Давай поднимемся наверх, и ты расскажешь мне всё, ладно? В подробностях, даже тех, что я не желаю, но должен знать.       -Если ты этого хочешь...       Стив не хочет. Знал бы кто, как он не хочет слышать о том, чем Рамлоу в этот раз занимался со своим "псом", и на что вынудил согласиться из страха или немого обожания. Но он кивает и, поднимаясь в лифте, на мгновение позволяет себе прижаться к Баки, жадно втягивая носом запах волос. И тут же жалеет об этом: от любовника пахнет другим мужчиной, чужим гелем для душа и порохом. Убийственное сочетание, от которого хочется выть, но Стив только дёргает носом и отстраняется. Он Капитан Америка и он выдержит этот разговор, чёрт возьми, если смог выдержать сраные семьдесят лет во льдах...       -Почему ты вообще пошёл к нему? - спрашивает Стив, стоит хлопнуть двери за их спинами. - Чего тебе не хватило тут, со мной?       -Давай куртку, - вместо ответа говорил Баки и, разувшись и засунув ноги в мягкие тапки с ушками - подарок от Наташи на новоселье - проходит на кухню, тут же устанавливая чайник на плиту. - Ты по-прежнему хочешь быть со мной?       Стив удивлённо молчит. Ему казалось, что ответ очевиден. Видимо, нет.       -Баки, я люблю тебя и хочу остаться рядом.       -А если я скажу, что... ушёл, потому что хотел снова ощутить его руки на теле, что желал быть помеченным чужим, не твоим запахом?       Слова бьют под дых, но Стив только сжимает зубы и кивает.       -Да, я хочу быть рядом с тобой. Ты... ты сказал, что любишь его. Это значит…       -Его любит Зимний, но он - часть меня и значит - я тоже люблю Брока Рамлоу, розового человека.       -Кто из вас сильнее: ты или Зимний?       -Сложно сказать... Я почти ничего не знаю о том, что с ним делали, как всё происходило, а вот он спокойно копается в моей памяти, чтобы найти какие-то факты из прошлого. Думаю, тут дело больше в самоконтроле.       -То есть, он чаще находится "у руля"?       -Нельзя так просто ответить на этот вопрос... Мы... мы две части одного целого, которые всегда смотрят в одну сторону. Общие желания, общие потребности, общие приоритеты. Во всём, кроме человека рядом.       -Зимний... я ему не нравлюсь?       -Не думаю, что это можно так назвать. В конце концов, он вполне спокойно находится рядом и наверняка уважает твои способности.       -И что это значит?       -Что он принял тебя частью своей жизни. Но ты и человек, к которому его по-настоящему тянет - две разных личности. Ты верный, сильный, целеустремлённый и всегда уверен в том, что делаешь. Чистая квинтэссенция чести и достоинства. А Брок... Брок совершенно не такой: у него нет чётких ориентиров, только возможные пути, на которых легко можно свернуть не туда. К тому же, он довольно часто пугается вещей, которые Зимний считает само собой разумеющимися. Мне кажется... мне кажется, что мне был нужен опекун - человек, способный поддержать и помочь во всех выпавших за жизнь испытаниях. А вот Зимнему, наоборот, жизненно необходимо о ком-то заботиться.       -И он выбрал Рамлоу?       -Да. Нет. Не знаю. Я знаю слишком мало, чтобы уверенно говорить о Зимнем даже в плане любимой еды, не то что - внутренние стремления. Иногда его принципы очевидны, а иногда - кажется, что их и вовсе нет. Человек-загадка внутри моей головы, перехвативший контроль настолько неожиданно, что, придя в себя в душевой гостиничного номера, я едва от страха не обделался. А потом попытался сообразить, что там делаю, и словно вживую увидел, как Зимний петляет по улицам в попытках догнать своего командира. Как потом уговаривает на близость. Как тянется к нему, больше всего на свете боясь окончательного отказа и нового побега.       -Рамлоу... Не Рамлоу выступает инициатором этих... отношений?       -Нет. Думаю, будь у Рамлоу выбор, он бы предпочёл сбежать. Но Зимний никогда не отступает, никогда не ошибается и всегда достигает цели. В этот раз его целью было забраться к Броку в постель. И он с успехом её достиг сначала в гостинице, а потом в любом месте, где ему хотелось.       -Вы... сколько раз вы...       -Много. Слишком много, чтобы это можно было списать на обычную ошибку. К тому же, в этот раз "срыв" не значил "полный контроль". Зимний позволил мне вспомнить то удовольствие, что дарил Рамлоу. Каждое прикосновение, каждый поцелуй - он трепетно сохранил их все, чтобы потом преподнести мне на блюдечке из самобичевания и вины. Словно пытался объяснить, за что любит своего "розового человека" и почему сделает что угодно, лишь бы остаться рядом. И я... думаю, в какой-то момент я тоже это осознал и... меня больше не надо было контролировать. Мы с Зимним впервые стали одним целым, а не рвущимися в разные стороны кусками некогда целого человека. Хочу ли я быть с Рамлоу? Не знаю. Хочет ли Зимний быть с ним? Да, хочет. Хочет ли Зимний быть с тобой? Не имею ни малейшего понятия. Хочу ли я? Да, очень.       Стив молчит, позволяя любовнику задавать вопросы и самому же на них отвечать. Ему, несмотря на все попытки объяснить, непонятно вообще ничего. Зимний - часть Баки? Зимний хотел увидеть Рамлоу и поэтому преследовал его в городе? Зимний попытался влюбить Баки в Рамлоу, чтобы... На этом моменте логика суперсолдата, способная пропустить через себя тонну макулатуры, давала сбой. По всему выходило, что Зимний отчаянно нуждается в том, чтобы не он, а именно Баки был рядом с Рамлоу, но ни одной причины для этого обнаружить не удалось. Будто кто-то крайне удачно выхватил из общей канвы основообразующий кусок и теперь пытается выдать получившийся недоделок за норму. Кто-то... кто-то...       -Бак, прости, но мне кажется, тебе стоит показаться специалисту.       -Что? - тот смаргивает, удивлённо смотря на собеседника. - Прости, ты только что сказал...       -Да, я сказал, что тебе нужен хороший врач.       Ещё секунду назад смотрящий на него в рассеянности друг, вдруг подбирается и как-то слишком отрывисто отвечает:       -Нет. Никаких врачей. Никаких техников. Никаких команд.       -Послушай, ты не можешь вечно...       -Могу. Правила: никаких врачей, никаких техников, никаких команд. Любой, кто попытается что-то изменить, будет устранён.       -Баки...       -Нет. Не "Баки", - мужчина поднимает руку и пластины, медленно калибруясь, переливаются от пальцев к ладони, и оттуда - выше, до самого локтя, скрытого чёрной футболкой. Стив, впервые с момента в Барселоне, думает, что "аварийная кнопка" - главное изобретение человечества, а Наташа, предложившая приделать её на кухонный стол перед переездом, просто не нашла верных слов. Сейчас он бы себя уговорил всего одной фразой "Вместо Баки будет Зимний", но ничего уже не изменить. Солдат, сжав кулак, смотрит на него в упор, не прячась за привычными в последнее время уловками, и Стив ярче, чем тогда на мосту, видит, насколько они с Баки отличаются друг от друга. - Ты хотел поговорить. Теперь хочу поговорить я. Ты не любишь своего "Баки" или просто не готов им делиться?       -Что?       -Я не умею красиво говорить, это не было необходимо для успешного завершения операций, в отличие от умения хорошо рвать глотки. Так что тебе придётся просто принять к сведению то, что я сейчас скажу: Баки нужен Командир, без него он рассыпается на куски в голове, становится чем-то сырым и беззащитным, без Командира Обнуление стирает его снова, а воспоминания заново приносят боль.       -Не будет больше Обнулений, а значит...       -Даже без Обнулений... - упрямо хмурится Зимний. - Без Командира "Баки" нет. Я сломан, разбит на две части, каждой из которых нужен человек. Если бы не Командир, Баки бы давно исчез, только воспоминания о нём заставляют его верить людям. Не будет Командира - не станет и твоего "Баки". Не будет "нас", не будет "Баки", останется только Солдат, а в одиночку он сойдёт с ума...       Стив трясёт головой, пытаясь собрать из кусков целую, хоть немного логичную картину. "Баки нужен Командир"? Да что за чушь! Единственным человеком, долгое время державшим его на плаву среди Обнулений и заморозок, был Стив, он сам, человек, впаянный в память крепче таблицы умножения! С чего бы это воспоминаниям о Рамлоу быть путеводной звездой, когда она уже есть, прямо тут, в голове?       -Нет, - уверенно заявляет Стив. - Баки спасался воспоминаниями обо мне.       -Ошибаешься. Ими спасался я.       -Ч...что?       -Баки не мог помнить о Стиве Роджерсе, ставшем Капитаном Америкой, потому что был уверен, что ты мёртв. В Гидре нет идиотов, они нашли газеты с данными о твоей смерти и дали их постоянно обнуляемому Барнсу, когда он с трудом удерживался на грани. После воспоминания о тебе не несли для него никакой ценности, только боль, а это - не то, что сохраняется во время Обнулений. Раз за разом, выныривая из Обнуления, он видел газеты с твоими фотографиями и разрывался на части. Так появился я: часть его сознания, в котором сохранены все знания о тебе до, во время и после войны. Они помогали мне не сойти с ума в ледяном плену, когда нельзя было пошевелиться или вздохнуть, в тёмной тишине криосна. Все думали, что я просто без сознания, а я смотрел сны-воспоминания о тебе. Они были добрые, живые и... тёплые, - Зимний вдруг делает шаг назад, упирается в кухонный стеллаж затылком и удивлённо оглядывается, будто в первый раз. - Я не был тут. Так рвался, так хотел, едва всё не испортил своими воспоминаниями о "розовом человеке", едва не потерял тебя...       -Ты... что ты такое?       -Я - Зимний Солдат, Призрак, Теневой Убийца, Баки, Джеймс Бьюкенен Барнс. Все они вместе и каждый в отдельности. Некоторые кусочки есть только на бумаге, но мы с Баки... Мы здесь, - металлическая ладонь ложится на грудь. - Мы внутри.       -Значит, ты... ты помнил меня всё это время?       -Да.       -А он... он... держался за Рамлоу?       -Да.       -Но, если вы оба оказались рядом с тем, кто был нужен, почему ты... вы... почему ты теперь здесь, если Рамлоу - твой "розовый человек" и именно он согревал всё это время?       -Потому что его любит только Баки. А я люблю тебя...