Алфавит

      Какое-то время Мукуро молча смотрел на тёмное небо — далёкое даже с высоты крыши. На откровение Кёи, ради поддержки и справедливости, Мукуро мог ответить похожим признанием — но для этого ему нужно было найти слова и собраться.       — С возрастом я научился лучше контролировать свои эмоции. — Раскрывая что-то постыдно важное, даже опасное, он фальшиво улыбался — если бы Кёя вдруг поднял взгляд, он бы не увидел на его лице ничего лишнего. — Это удобно, но иногда мне кажется, что я уже пережил свой пик силы как иллюзиониста. Что чем меньше во мне страха и гнева, тем банальнее и слабее мои иллюзии.       Мукуро хотел подвести к тому, что мысли о прошлом — пускай обычно они и не касались средней школы — порою терзали каждого, но не успел.       — Сколько тебе лет? — неожиданно спросил Кёя.       — Семнадцать, — растерялся Мукуро. Кёя усмехнулся, даже не думая чувствовать себя виноватым. — Я же тебе говорил. Ты всё это время не помнил, сколько мне лет?       Кёя промолчал, и само это молчание казалось поддёвкой: в нём Мукуро улавливал оскорбительный намёк на то, что Кёя считал смешными слова о старости в семнадцать лет, — но он не мог возмутиться тому, что не прозвучало.       Если в свои семнадцать Кёя чувствовал себя ребёнком, это, конечно, было только его делом — и заблуждением.