Душа атланта - это океан

             PovТимиэль              Не успел очнуться, а окружение успело поднять в моей спальне такой шум, что с удовольствием бы упал в ту тьму и тишину, в которой был до этого. В этот раз в полном одиночестве. Из всех присутствующих, Селен как обнимал меня, так и продолжает, не отлипнув от меня ни на сантиметр, тихо шмыгая носом. Держу свои руки на Селене, приобнимая его в ответ, но куда легче. Сил нет для крепкой хватки.              То, чего я никак не ожидал, так это прибытие представителя морского рода. Чёрные волосы слегка подсохли, с них не капает вода, значит, он уже достаточно давно не был в воде. Кожа немногим бледнее в своей голубизне, чем у Юна. Да и глаза больше человеческие, чем иные. Но он всё равно похож на представителя своего рода, ни с кем другим не перепутаю.              — Значит, ты его родственник… — Гелос успел представить мне незнакомого юношу, пока Диора осматривала моё тело. Рода, морской житель. Племянник Юна. Надеюсь, он ничего не успел рассказать детям. И напрямую не спросить о таком. Диора тоже молчит, смотря на всех нечитаемым тяжёлым взглядом. — Надеюсь, мои дети оказали радушный приём.              — Радушный, не то слово. На всю жизнь шрам останется. — Проговорив всё сарказмом, юноша показывает забинтованную руку. Гелос на это спешит убрать руку гостя за его же спину, невольно скрутив, согнув корпус. Рода тут же начал брыкаться и пинаться в попытках освободиться. — Не подходи, изверг несчастный!              — Кто-нибудь мне объяснит, в чём дело? И Гелос, может, отпустишь его? — Мне жаль этого паренька. И стыдно за поведение сына.              — Он побудет с нами, пока отец не вернётся. А это – чтобы не наделал глупостей. — Гелос полон уверенности в праведности своих действий, и даже ни на секунду не задумывается, что может причинить физическую боль собеседнику.              — Разве я так учил тебя обходиться с омегами? — Ещё толком не придя в себя, уже отчитываю сына. Ещё и не наедине, а прилюдно. — А если бы кто-то так скручивал Селена или меня, тебе было бы приятно смотреть на это?              — …нет, не было бы. — Проговаривает сквозь зубы Гелос, слегка опустив голову. Когда ему стыдно, то он никогда не смотрит мне в глаза.              — Тогда почему позволяешь себе подобное поведение к другим омегам?              — Потому что иначе он либо драку со мной начнёт, либо сбежит. А может, и ещё какую глупость придумает.              — Если кто-то себя так ведёт рядом с тобой и по отношению к тебе, то что это значит?              — Я сделал что-то не так. И могу исправить это, спросив причину. Если же собеседник не желает идти на диалог, то и мне стоит отступить. — Нехотя отвечает сын.              — Всё ты знаешь. Поступаешь только по-своему. — Всё же смягчаюсь в лице. Селен всё так же рядом, так что его и глажу по волосам.              — Но я исправил. Его руку залечил Леоний. А он как вёл себя нахально, так и продолжает. — Всё же Гелос предпринимает попытку оправдаться в моих глазах, показать, что он прав. Возможно, так и есть, только пока мне не расскажут обо всём, как есть, я не смогу понять или хотя бы попытаться это сделать.              — Зачем тебе вообще понадобилось его ранить? Откуда такое зверство? — Хоть я и уверен в том, что никто из моих детей не будет делать что-либо просто так, но в то же время я боюсь услышать то, что мог сказать и Мирон, боюсь увидеть его действия в поступках детей.              Меня страшит их схожесть не столько во внешности, сколько в мышлении и поступках.              — Иначе ты бы не проснулся… — Намного тише произносит Гелос, наконец-то отпустив паренька. Рода тут же растирает наливающийся синяк.              По лицу вижу, что из Гелоса буду вытягивать и вытягивать полный ответ, а тот всё равно толком ничего не расскажет. Селен же в таких случаях играет в молчанку, потупив взгляд. Да и сейчас он крепче вцепился в меня, уткнувшись лицом, всё равно, что спрятался. Толкового или хоть немного правдивого ответа от близнецов не дождусь – это точно.              — Рода, о чём говорит мой сын? — Спрашиваю гостя, надеясь получить ответ хотя бы от него.              — Только не говори, что и ты не знаешь! — Мне нечего на это ответить. Продолжаю смотреть на гостя, ничего не отвечая. Лишь слегка отрицательно мотаю головой. Кто-то ещё не знал? Но что именно? Неужели он про мои пробуждения? — Правда не знаешь?              — Мирон сказал, что я проснулся самостоятельно, стоило окунуть меня в морские воды. Но, учитывая весь этот переполох, я снова беспробудно спал. И могу лишь догадываться, что мне стоит благодарить тебя в своём пробуждении. Дважды. Но я не знаю, за что именно.              — Тц… Ты проснулся, потому что… — Гелос не даёт ему договорить. Закрыв ему рот своею рукой, обвивает его хвостами, заранее пресекая попытки сопротивления. Парень даже ногами толком пола не достаёт, хоть и тянет носочки.              — Не рассказывай! — Почти кричит Гелос, уже готовый унести гостя прочь из моей спальни.              — ГЕЛОС! Что ты себе позволяешь? — От моего крика хвосты сына расслабляются, и парнишке удаётся сначала упасть на жёсткий пол, а после и отскочить в угол комнаты. Его тело чуть дрожит, не то от страха, не то от ещё чего.              Редко кричу на кого-то из детей, стараясь воспитывать их в мирных условиях. Да и криком мало что могу решить в Атлантиде. Но сейчас я и сам удивился, испугался за паренька. От собственного крика голова разваливается на части. Схватившись за виски, чуть склоняю голову.              — Папенька! Что-то болит? — Беспокоиться Селен, подняв на меня взгляд.              — Тимиэль, вот от головной боли. — Тут же подскочила ко мне Диора, держа в руках бутыль с лекарством.              — Выйдите все, кроме Роды. Мы с ним немного поговорим наедине. — Говорю уже тише.              — Но папенька! Ты только проснулся. Отдохни хорошенько. А о Роде позаботимся мы с Гелосом. — Хнычет Селен, не желая отпускать меня из своих крепких объятий. Как же он тогда собирается присматривать? Отсюда? Нет уж. Так не пойдёт.              — Селен, мне нужно поговорить с ним наедине. Для меня это важно.              — Нельзя! — Прикрикивает Гелос в моей манере, пусть и не так громко, как я до этого. — Прости, пап, но у тебя и без этого наглеца хватает забот. Диора, убедись, что с папой всё хорошо.              — Оставь мальчишку в покое. — Говорю одновременно с тем, как Гелос направляется в сторону гостя. — Посмеешь меня ослушаться?              — В-вот именно! Слушайся Тимиэля! — Произносит Рода, вжимаясь в угол сильнее. Но увидев, что Гелос всё равно тянет к нему руки, нависнув тяжёлой тенью, снова пинается и машет руками. Только Гелоса это не останавливает. — Не трогай меня!              — Да что с тобой сегодня, Гелос? — Пробую вразумить сына словами, хоть и начинаю осознавать бесполезность данного действия.              — Я предоставлю гостю покои и велю приготовить ему приличную одежду. — Гелос будто и не слышит меня вовсе.              — Гелос! — Раз слова не помогают, то мне нужно встать с постели и лично прикрыть мальчика своим телом. Только я не сдвигаюсь с места. Сынишка удерживает на месте. — И ты туда же, Селен? — Делаю ещё одну попытку встать, но Селен продолжает крепко держать, теперь помогая себе ещё и хвостами, обвившие мне ноги с бёдрами. Естественно у меня рука не поднимается ни оттолкнуть сына, ни ударить его. — Ну что за мальчишки? В кого такие упрямые?              — У них оба родители упрямы, потому есть в кого быть таким. — Не успеваю возмутиться словам Диоры, как она уже обращается к держащему меня сыну. — Селен, будь так добр, иди и проследи, чтобы твой брат не наделал глупостей похуже нашего гостя.              — Не хочу. — Тут же капризничает Селен, снова пряча лицо в моих одеждах.              — Иди, Селен. Мне так спокойнее будет. — Поглаживаю по голове, показывая тем самым то, что я не злюсь на него. — После сможешь навестить меня вместе со своим братом. А я, как ты и хотел, отдохну.              — Обязательно мне это делать? — Всё же встаёт Селен с постели, до последнего не отцепляясь от моей одежды. Приходиться помочь ему, потихоньку отцепляя палец за пальцем. Нахмурившись, Селен всё же соглашается уйти. — Хорошо. Но я обязательно навещу тебя вечером, папенька.              — Буду ждать вас двоих. — И Селен убегает вслед за своим братом. Там, где обнимал Селен, стремительно холодеет. Я и не замечал, что с сыном мне было куда теплее. Посильнее натягиваю одеяло, готовый спрятаться под ним, а то и вовсе попросить второе. — Дурной я родитель, раз не могу управиться с двумя мальчишками.              — Каким бы родителем ты не был, а им всё равно есть в кого быть такими упрямыми. Что ты, что Мирон, оба друг друга стоите. Его упрямство завело тебя в Атлантиду, а твоё – помогло тебе здесь абстрагироваться. — И в доказательство своих слов, она сжимает мою руку. От осколка стекла разбитого мною окна до сих пор остались шрамы на ладошке, практически незаметные. — Не будь ты таким, давно бы завершил начатое. Не посмотрел бы ни на что. Впрочем, могу ли я рассматривать как своеобразную попытку суицида тот случай с Доротеями?              — То была лишь случайность, совершённая по незнанию.              — Одному лишь тебе известно наверняка, случайность ли это была в действительности.              — Хочешь – верь, хочешь – не верь. Мне всё равно. — Не понаслышке знаю, как тяжело переубедить старуху. Только силы зазря потрачу.              — Позволь ещё раз проверю твой пульс. — На её вопрос лишь протягиваю руку, позволяя исполнять её работу.              — Ну что, как у мертвеца или поживее буду? — Пробую отшутиться, но на лице Диоры ни единый мускул не дрогнул.              — Тихий, медленный, но есть. Жить будешь. — Шум со стороны двери привлекает её внимание, но за ней никого нет. Просто Селен плохо её закрыл, вот она и закрылась сама, почти до конца. Укладываюсь на подушки, ведь голова так и гудит. — Тимиэль, ты как-то рассказывал нам о твоём чудотворном спасении в младенчестве. Может ли быть так, что это часть последствий того, что ты не с Юнгином, а с Мироном?              — Наверняка не знаю, но не исключаю. Всё-таки Богиня Аква требовала быть с ним, а я, ничем не хуже родителей, не сдержал своё слово. Пусть и не по своей воле, но я нарушил обещание.              — Не вини себя, Тимиэль. В том, что Мирон выкрал тебя, твоей вины нет. — Не понимаю, почему вдруг она заговорила об этом. Но мне нужно выговориться, с кем-то поделиться.              — Если бы только это. В прошлый раз я видел его, Диора. Он звал меня за собой, а я покинул его. Сказал, что меня ждут дети. — Закрыв рукою лицо, прячу глаза под широким рукавом. Я давно решил, что моих слёз больше никто не увидит в Атлантиде, что я буду сильным. Ни перед кем не покажу слабость духа. — Я тоже предал Юна… Уже осознанно.              — Уверена, то была лишь предсмертная галлюцинация. Не думай об этом. — Взяв в руки стакан, Диора не спешит что-либо налить из кувшина. — Голоден?              — Снова будешь поить той жижей, которую и соком назвать стыдно? — Спрашиваю, не раскрывая лица. — Если да, то не нужно. Простой воды будет достаточно.              — Как скажешь. Леоний, принеси воды господину Тимиэлю.              Не смотрю на этих двоих. Лучше и дальше полежу с прикрытыми глазами, таким способом борясь с головной болью. А впрочем… Разве у меня есть время лежать просто так? Главный вопрос, терзающий мою голову только что, так и остался без ответа.              — Диора, скажи, тебе известно зачем Гелос порезал руку гостю?              — Не уверена, что сейчас подходящее время для…              — Диора… — Перебиваю пожилую женщину, не желая слушать отговорки ещё и от неё. — Просто ответь на мой вопрос.              — Известно. Они напоили тебя его кровью. Когда Мирон вернётся, хочу попробовать использовать его кровь на тебе. Возможно, зря мы не использовали этот способ в тот, в первый раз. Зря побоялись тем самым сделать тебе хуже. Если ты вдруг снова впадёшь в это состояние, то хотя бы будем немногим подготовлены. Да и прежде чем отпустить гостя, надо заиметь что-то от него в запас, на крайний случай.              — Я и правда отвратительный родитель. — Мои дети причинили вред другому, чтобы привести меня в чувства. Не будь я таким хилым, то им не пришлось бы так поступать. — Их проступок на моей совести.              — Тимиэль, не наговаривай на себя.              — Хочу побыть в одиночестве. — Глаза по-прежнему закрыты рукавом, но я чувствую, с каким осуждением и напряжённостью посматривает Диора в мою сторону. — Не смотри так. Мне просто нужно подумать в тишине и наедине.              — Оставлю стражу за дверью. Если понадоблюсь, пришли за мной. Леония пусти, когда тот придёт с водой.              — Хорошо, договорились. — Пусть и соглашаюсь, но звать кого-то не планирую. Хотя бы до вечера побуду в тишине.                                   Вечер наступает слишком быстро. Но детей нигде не видно. В спальне один, а потому никто не мешает мне собраться. Поверх ночного платья белого цвета, накидываю синий халат, подпоясав широким поясом. Забыв про обувь, направляюсь в сторону спален для гостей.              К моему удивлению, нужную комнату нахожу быстро. Свет пробивается сквозь приоткрытую дверь. В саму комнату то и дело заходит кто-нибудь из прислуги. Завидев меня, они кланяются мне, пропуская в спальню.              — Занесите всё, что принесли и ожидайте в коридоре. Никого пока не впускать. — Отдаю приказ, пока захожу внутрь.              В самой комнате тоже есть на что посмотреть. Гелос сидит в кресле, скрывая покрасневшие щёки за поеданием ягод. Рода тоже не менее смущённый, сидит на стуле, то и дело поёживаясь да норовясь снять одежду. На парне уже одежда атлантов. Его волосами же занимаются Селен с Пиной, почти закончив плести по тоненькой косичке. То, что Пина не под арестом – не удивительно. Уверен, его и близнецы оправдывать будут одинаково. Я же просто радуюсь тому, что с ним всё в порядке. За столько лет не заметил, как сам привязался к парнишке.              — Папенька! Ты почему с постели встал? — Селен первый подаёт голос, отвлекаясь от плетения.              — Не дождался.              — Отдохнул? А вот я – нет. Смотри, что твои дети учинили! — Думаю, Рода всё это время молча терпел, но теперь, когда пришёл я, то он нашёл, на ком выместить всё своё негодование.              — Теперь ты выглядишь прилично. В рамках суждения атлантов. Тут не принято ходить голышом перед всеми, если ты только не гаремный омега, встречающий своего хозяина альфу. Ты тут ненадолго, потерпеть можно. — Сразу ставлю его перед фактом, чтобы юноша не заблуждался на счёт своей безопасности. Мы не сможем следить за ним круглые сутки, а в Атлантиде не все альфы добропорядочны.              — Тимиэль, лучше подтверди, что я не могу долго без родных вод. Они не верят мне, что я иссохну, представляешь! — Взгляд больше не того наглого юнца. Теперь он смотрит на меня умоляюще.              — Юнгин мне о таком не рассказывал. — Да, он уходил с рассветом, ничего мне о таком не рассказывая. Да и его подчинённые дольше половины дня не задерживались. Не припомню, чтобы была такого рода проблема.              — А ты думаешь, он просто так делил сутки наполовину, когда выходил из вод Спокойного моря? Это чтобы не иссохнуть! Ваша свадьба с ним – самое долгое время, когда он был на суше. — Сердце пропускает колкий удар от слов гостя, отчего я хватаюсь за грудь.              Хоть дети всё и услышали, но толком никак не отреагировали. Лишь глянули друг на друга, и снова по своим делам. Гелос всё так же занят ягодами, а Селен заканчивает с косичкой у так и вертящегося морского жителя. Мне только и остаётся надеяться, что они поняли это как свадьбу с их отцом, а не с кем-то другим, что Рода им и словом не обмолвился.              — Признаться честно, я лишь недавно понял, что совсем не знал Юна, хоть и провёл с ним половину лет от прожитого. Он всё равно остался для меня незнакомцем. — Говорю на своём родном языке, дабы дети не поняли лишнего.              — Да как ты смеешь говорить так о нём?! Он жизнь за тебя отдал, а ты! Неблагодарный! — А вот Рода говорит на понятном для детей языке, отчего моё сердце снова гулко бьётся.              — Не смей кричать на папу! — Заступается за меня Гелос, встав с кресла.              — Селен, Пина, распорядитесь, чтобы наполнили гостевую ванну водой из моря. Раз нужно, то предоставим. — Пока не начался новый спор, отгоняю их из спальни.              — Папенька, давай провожу тебя в спальню? — Подбежав ко мне, Селен подхватывает под руку, хотя не нуждаюсь в опоре в лице других. — Ты так резко побледнел.              — Я в порядке. Иди. — Хоть и отлипаю от себя сына, Селен всё равно не желает уходить далеко. — Пина, сопроводи его.              — Господин Селен, пойдёмте. — Пина уводит его, держа под локоть. На меня он так взгляд и не поднял.              — Гелос, если снова планируешь затыкать рот гостю, то немедленно выйди. — Сразу предупреждаю сына, не намереваясь в этот раз оставаться ни с чем. К Роде подхожу максимально близко, нарушая все ведомые рамки приличия.              — Пап, тебе не понравится ответ. Не слушай его.              — Тогда я тем более должен знать.              — Кровь! — Выкрикивает Рода, боясь, что Гелос его снова заткнёт. Но я прикрываю его, встав спиной к Гелосу. И юноша продолжает. — Это была моя кровь. А в первый раз кровь из сердца Юнгина, то немногое, что ещё оставалось внутри.              — Ах ты! — Тут же пыхтит Гелос, краснея от злости до ушей.              — Я не клялся тебе в верности. — Даже не выглядывая из-за меня, отвечает Рода.              — Папа, не слушай его. Он врёт! — Хоть Гелос и подошёл к нам, я не даю ему и шанса на то, что он творил днём.              — А похоже на то, что врёт мой сын. — Не придумав ничего лучше, обнимаю юношу, прижавшись всем своим телом. Рода жмётся ко мне в ответ, желая спрятаться от нависшей над ним угрозой. Не знаю, что такого взыграло во мне. Дабы успокоить его, начинаю поглаживать по макушке. Делаю это настолько естественно, что не сразу задумываюсь о том, что делаю это с мало знакомым мне существом. — Рода, представители твоей семьи уже не первый раз спасают мне жизнь. Но спешу разочаровать. Ни разу ничем хорошим это не закончилось. Аква пропала. Юнгин – мёртв. Тебя ранил мой сын. Кто знает, что ещё случится.              — Охота. Мирон охотится на всех, кого люди называют Божествами. — Мне кажется, что Рода даже слегка всплакивает, пряча лицо в складках моей намокающей одежды.              — Рода! — С некой угрозой проговаривает Гелос. Даже мне, его родителю, становится не по себе.              — А их внутренности вскармливает тебе! Продлевает твою жизнь!              — РОДА! — С ещё большей злость уже кричит Гелос.              — Вот как… — А я понятия не имею, что сейчас на моём лице.              Чувствую, как слёзы предательски хлынули по щекам. Я многое ожидал от Мирона. Так почему же я снова встревожен и напуган? Мало ему моих страданий. Так он их и другим приносит. Ещё и моим здоровьем прикрывается. Как будто это и правда существенно продлит мою жизнь, если вообще продлит. Ну что за глупец?              — Папа? Папа!              — Почему Мирон так подло поступает? — Вопрос больше в пустоту. Рода навряд ли поймёт помыслы Мирона.              — О чём ты говоришь? Отец всегда оберегал нас! Он никому об этом не говорил. Мы сами с Селеном только сегодня узнали. Думаю, он предусмотрел подобную реакцию. Отец просто подумал о нас! О том, что мы будем против. Но… если это единственное, что способно тебе помочь… Мы ведь ещё не знаем наверняка. Давай сначала дождёмся отца, хорошо? — Гелос будет защищать своего отца не смотря ни на что. Я сам взрастил его таким. Но отчего-то сейчас так горько на душе.              — Рода, скажи, тебе в водах сейчас безопасно? — Отчего-то думается мне, что нет.              — Безопасно или нет, никого из вас это не касается. — В голосе звучит не сарказм. Скорее, обида.              — Касается. Меня наверняка считают предателем. А ты помог мне. Как бы тебя свои же не обидели.              — Это уже моя проблема. Никак не твоя.              — Но если это так, то часть вины есть и на мне, а я даже не ведаю, как искупиться.              — Я уже сказал это Гелосу, скажу и тебе. Пусть Мирон прекратит охоту. Большего мне и не нужно.              — Поэтому Гелос хотел, чтобы ты дождался Мирона? — Наверное, поэтому он и мне предлагал только что дождаться Мирона.              — Только я видеть его не желаю. А мои слова можете и вы передать. — Рода снова прячется, завидев Гелоса. От дерзости ничего не остаётся.              — Хорошо. Переночуй здесь. А утром уходи, раз так хочешь уйти. — Никто из нас не вправе удерживать его здесь. Да и одного пленника в моём лице достаточно.              — Но папа! А если тебе снова будет нездоровиться? — Гелос всё же обходит стул, теперь смотря мне прямо в лицо.              — Уверен, твой отец вдоволь наохотился. Явно что-то припрятал на чёрный день. — Это Мирон, он всегда перегибает палку, чего бы это ни касалось. Будь то любовный вопрос или какой-либо ещё.              — Да почему ты никогда не думаешь о себе? — Гелос же скрепит зубами, да сжимает кулаки, но к Роде не прикасается.              — У меня нет на это времени, Гелос. Да и достаточно того, что обо мне думаете вы.              — Папа… — Не знаю, что хочет сказать мне сын. Нас прерывают.              — Воду уже несут. — Объявляет на всю гостевую спальню Селен, вбегая внутрь. — Может, положить что-то ещё в купальню?              — Верните мне мои одежды. Эта будет тяжёлой в воде. Ни поспать, ни отдохнуть. — Тут же высказывает своё требование Рода.              — Верните ему одежду.              — С этим немного посложнее будет. — Сохраняя недовольное лицо, произносит Гелос. На это Рода всё же оборачивается в его сторону, ожидая ответ. — Мы приказали её выкинуть.              — Белая бездна, помоги мне выжить этой ночью! — Взмолился Рода, хватаясь за волосы на макушке.              — Я уже отдал приказ сшить что-нибудь лёгкое для тебя, но не прозрачное. Завтра к обеду принесут. — Тут же оправдывается Гелос, почёсывая затылок.              — И когда я успел вас научить такому беззаконию? — Сам удивляюсь тому, как упускаю воспитание собственных детей. Это то, что зовут переходным возрастом?              — Иначе он и правда бы ушёл. — Снова оправдывает свои действия Гелос, в этот раз в унисон с Селеном.              Вот и исполнился мой главный страх. Близнецы начинают напоминать Мирона своим поведением.