***
Пробуждение у Тамамо вышло на редкость спокойным. Всё было тихо, она была жива, и не было того удушающего давления на разум. Видимо, она решила откусить слишком много и умерла, а теперь она в загробном мире. Ничего не болит, ничего не давит. Тело ощущается замечательно. Она решила открыть глаза. Яркий свет, в первое время ослепивший её, заставил поморщиться. «Хм-м, и где это я?» — задумалась про себя лисица. Помещение не было похоже ни на что знакомое ей. Светлые стены, начертанные на полу прямоугольники, похожие на кровати, и стоящие на таких местах толстые плиты. Она осмотрелась, и ей показалось, что именно на такой плите она и лежит. Тут входная дверь просто исчезла, и в комнату вошли трое: Аякаси-кошка, знакомый мальчик, который просил её остановиться, и ещё одна девушка, которая ставила вокруг неё щит. — Я что, в плену? — поинтересовалась она, хотя никаких кандалов, сдерживающих её, не наблюдалось. Единственное, что могло натолкнуть её на такой вывод, — это полное отсутствие магии в её ядре. Поток маны был достаточен для обычной жизнедеятельности, но больше ни для чего. — Да зачем бы я тебя неделю лечил, чтобы в плен взять? Ты была в таком разобранном состоянии, что проще было добить, причём проще на порядки. — А что вы сделали? У меня больше не болит голова, мысли идут очень чётко и ясно. Я даже не помню, чтобы у меня такая память была до того, как меня скрутили Тсучимикадо. — Пришлось полностью разобрать, правильно отсортировать и собрать твою память и личность. Я починил все оболочки твоей души и убрал рубцы. Признаюсь, не всё я сумел собрать точно. Некоторые куски банально потерялись. Но оно и немудрено. После того, что ты пережила, было бы странно, будь всё замечательно. На некоторых участках твоей жизни я затёр эмоциональную привязку. Ты это будешь помнить, но эмоций больше не будет, иначе сойдёшь с ума. Не обижайся, это намеренно. Девушка задумалась, что-то вспоминая и осознавая. — Да, действительно. Теперь мне намного легче. Больше нет дикого желания отомстить всем Тсучимикадо и Камисакура. — Камисакура уже мстить не надо, им уже отомстили, их больше нет. — Вот ни слезинки не пролью по этим убийцам. — Ты знаешь, не могу с тобой аргументировано дискутировать, лично никого из них не знал. А вот Тсучимикадо лично ты очень конкретно подсократила. Да и я в своё время добавил. Там и так в общем-то никого не осталось. О чём-то вспомнив, девушка довольно улыбнулась. — Кстати, забыл представиться. Меня зовут Амакава Юто, а это мои жёны, Ноихара Химари и Джингуджи Коэс. — Странно, экзорцист женился на Аякаси? — Ну, во-первых, я же Амакава… — Это да… — А во-вторых, многое изменилось за эти века. — Века? — удивилась она. — Именно. Тебя держали в заключении и с разорванной душой не менее пятисот лет. Не узнавал точнее. — Значит, все, кого я знала… — Да, извини… их давно уже нет. Девушка задумалась на некоторое время и, поклонившись, продолжила: — Благодарю вас за лечение, Амакава-доно. Я только хотела узнать, что дальше? — Дальше? — Ну, Вы меня вылечили, а что теперь? — Да в принципе, ничего. Так как я разобрал твою память по частям, я всё и так знаю и тебя ни за что не осуждаю. Ты была полностью не в себе, но даже если бы и нет, право на месть у тебя есть. Сотворить с живым разумным такое… это вообще ни в какие ворота. Поэтому могу обеспечить тебя начальным капиталом и документами, и живи себе дальше. — А экзорцисты не станут за мной гоняться? Я сотворил перед ней зеркало, в которое она с интересом уставилась. — Как ты видишь, я слегка подправил тебе внешность, а потому тебя никто не узнает. — А по выбросам яки? — Яки у тебя больше нет, теперь ты вырабатываешь нейтральную энергию, и экзорцисты тебя не найдут. Вот от нас ты ведь не ощущаешь никакой магии? — Нет, — с подозрением подалась вперёд она. — А она есть, — и мы все втроём открылись. Бедная лиса чуть не упала на кушетку от такого давления. — Ух, — произнесла она, когда мы вновь заблокировали свою магию, — действительно есть.***
Шутен Доджи был в ярости. Хотя не совсем так, злился он постоянно, это давно стало его стандартным состоянием: злость, всепоглощающая ненависть и презрение ко всему живому. Он уже третью неделю бродил по знакомым ему вдоль и поперёк местам и не мог понять, куда делся целый огромный участок с известным ему издревле селением Аякаси. Он бы смог понять, если бы земля была на месте, но поселение, о котором он помнил, исчезло или было разрушено, однако это было не так. Почему-то он уже который час ходил кругами. Каждый раз, подходя к знакомым деревьям и поляне, он поворачивал в обратную сторону, совершенно не понимая, для чего он тут. Идти ему было больше некуда. Новое расположение городов и сёл он не знал, а картой не озаботился, да и если бы он её увидел, не опознал бы ничего, ведь старые карты пятисотлетней давности явно очень сильно отличались от современных и по формату, и по содержанию. Он хорошо ориентировался в лесу, но ведь нельзя же жить там вечно. Затаившись и спрятав все виды магии, Шутен рассматривал поляну, мимо которой он уже много раз проходил. Через несколько часов терпеливого ожидания он заметил маленькую девочку с лисьими ушками, которая появилась будто из ниоткуда и в припрыжку понеслась к подлеску, напевая какую-то песенку. Шутен мерзко ухмыльнулся и скачком оказался у неё за спиной, раскрыв свою магию. Лисичка встрепенулась и подпрыгнула, но крепкая рука схватила маленькую девочку за горло. — Ты проведёшь меня в вашу деревню маленькая мерзкая дрянь, — хрипло проорал он в испуганное лицо девочки, которая безуспешно пыталась высвободить своё горло из хватки. Шутен чуть освободил горло девочки, дав ей дышать, но не отпуская. Перехватив её за руку, он крепко сжал ладонь. — Веди, быстро. Малютка отрицательно замотала головой. — Ты смеешь мне перечить, дрянь?! — заорал он и с силой выгнул два пальца глубоко в сторону, ломая их. — А-а-а… — слёзы лились из глаз маленькой девочки, и она заходилась плачем. — В следующий раз я сломаю тебе руку, а потом ногу. А если ты и дальше будешь упорствовать, я сломаю тебе шею и сожру, а потом подожду другую, более сговорчивую идиотку. Всё равно ведь вам оттуда выходить надо будет хоть когда-нибудь. Держа плачущую девочку за руку, Шутен шёл прямо за ней. Девочка подошла к границе того места, где его раньше разворачивало, а тело бывшего генерала затрясло от сильнейшего разряда молнии. Был бы это кто-то другой, его могло убить на месте. Когда он оклемался и слегка регенерировал, его безумию и ярости не было предела. Малявка исчезла, и теперь все в селении были осведомлены о его приходе. Он увеличился до пятиметровых размеров, превратившись в огромного Аякаси-они, злобного демона, и стал в бешенстве швыряться сгустками яки в барьер, который без следа поглощал все его атаки.***
Позвонили мне, как раз когда я осматривал свою новоприобретенную, а точнее, новосозданную лабораторию с высокоточными и высокомощными приборами. Расстарались и помогли мне в данном случае Якоэн. С их протекцией «молодого и перспективного ученика повели показать места возможной будущей работы» в физические лаборатории различных университетов. Я копировал всё оборудование без разбора, и после нескольких таких походов в новой пространственной капсуле, которую я отвёл под лаборатории красовались тысячетонные прессы, гидравлические усилители, высокоточные приборы и градуированные микрометры различной длины, несколько микроскопов, включая даже электронный, лазеры разных мощностей и куча различных химических компонентов для опытов. — Слушаю? — Юто-сама, нашу деревню атакуют. — Кто? — Огромный они. Очень большой. Защита пока держится, но мы не знаем, насколько её хватит. — Не беспокойтесь, он так может долбиться столетиями. Защита выдержит всё, но в любом случае, мы сейчас прибудем. Перекинув данные моим женам, я телепортировался к Коэс, которая сидела перед компьютером, работая с документами. — Я с тобой, — вскочила она, закрывая компьютер. — Готовься, — я взял её за руку и перенёс к уже заканчивающей одеваться Химари. — Я готова, — кивнула мне она, и мы перенеслись в деревню, откуда мне поступил сигнал. Оглядывая огромного злобного духа, я рассматривал его душу. Чернейшая, пестреющая язвами и заплатками, она вызывала омерзение. Он подпитывал себя при помощи эмоций ярости и злобы. Залечив переломы малышки, которую он избил, я решил начать расправу. Из-под защиты вылетел огромный плазменный разряд, пробивший демона насквозь. Визг и крик, раздавшиеся после этого, заставили всех вокруг заткнуть уши, а я ударил повторно, после чего Коэс отправила в него мощный файербол. Мы продолжали лупить его, а ярящийся демон продолжал очень быстро регенерировать. Выскочившая Химари на огромной скорости просто смахнула ему левую руку, а я при помощи молнии пробил ещё одну дыру в нём. Вскочивший демон просто исчез. — Телепортировался, — произнесла Химари. — Ничего, ауру его я запомнил, так что сейчас найдём. Перенесясь на поляну, куда привёл нас астральный поиск, мы застали уже полностью регенерировавшего злобного духа, набросившегося на нас с новой силой. Пока девушки отвлекали его, я поставил щит против всех видов перемещения и защиту на поляну, чтобы этот уродец не смог сбежать. Удары следовали за ударами, но Аякаси попался крепкий, из регенераторов. Наконец, минут через пятнадцать бесящийся Аякаси стал регенерироваться всё медленнее, тогда как у моих девушек был бесконечный источник маны. Коэс палила его непрерывным огнём, несмотря на все его телодвижения, я же выдавал сплошной поток молний, пока кошечка отдыхала. Броситься на нас я ему не давал, держа на расстоянии телекинезом и воздушными потоками. От его визга уже уши болели, и я поставил звуковой барьер между нами, чтобы его визг до нас не доходил. Тут Аякаси начал уменьшаться, приобретая человеческую форму. Видимо, закончилась энергия в резерве. Глядя на него магическим зрением, я увидел, что он выжат досуха, а потому снял щиты, кроме того, который предотвращает телепортацию. — Постойте, давайте поговорим, — поднял он руки, которых тут же лишился. Химари просто на бешеной скорости подскочила к нему и отрубила руки. Через полсекунды после подката он лишился и ног. — Не-ет, опять проклятая Есуцуна, — обратил он наконец внимание на меч. Голова улетела с его плеч, после чего Химари очень методично нашинковала его на ошмётки, а Коэс сожгла всё огнём так, что даже пепла не осталось. Я только и успел заметить, что его аура начинает рассеиваться. На астральном плане, где я уже отлично себя чувствовал, проконтролировал, чтобы он никак не сумел собраться воедино и на этот раз точно отправился на перерождение. — Уф… — присел я прямо на землю, — живучий, гад… — Был, — ответила Химари. После того, как мы перенеслись в деревню и всем всё объяснили, решили вернуться домой, где, не сговариваясь, завалились спать.***
— Да, это точно был Шутен-Доджи, — заметила Хицуги, уже прискакавшая к нам телепортом сразу после того, как узнала сногсшибательную новость. — Ну да, он самый. Его узнал один из жителей той деревни, на которую он напал. — Вы очень вовремя успели его нейтрализовать. Насколько мы поняли, он не успел разгуляться с массовыми убийствами, как он привык. — И это замечательно, — сказала Коэс, — одну девочку-лисичку он успел ранить, но никого не убил. — Кстати о лисичках, — подозрительно прищурилась Хицуги. — Там Айджи-сан рвёт и мечет, говорит, что какая-то лисица перебила большую часть его клана. — Ну да, перебила, — ответил я, — Тсучимикадо разорвали её душу на пять осколков и запечатали их отдельно друг от друга. Я скажу тебе честно, даже самые отпетые уроды в самых отбитых мирах никогда так не делали. Душа — неприкасаемая сущность везде. Все, начиная от некромантов и до демонов, знают этот закон, но для Тсучимикадо, видимо, никакие законы не писаны. Лисичка пришла к ним в поместье за одним куском, а потом и в императорский дворец за вторым. В принципе, если бы они сами не полезли к ней в пасть, она бы их не трогала, но эти ведь не могут. Им же больше всех надо. — Звучит так, будто ты знаешь, где она, — хитро улыбнулась Хицуги. — Идём познакомлю, — ответил я, протянув ей руку. — Нет, ну, а чего я удивляюсь?.. — под хихиканье Коэс и Химари задала риторический вопрос Хицуги.***
— Доброе утро, Тама, — поздоровался я, совершая поклон, — я хотел тебя познакомить, эта девушка — Якоэн Хицуги-тян, а это Тамама-но-маэ. — Здравствуй, дитя, — улыбнулась девушка с белыми волосами и лисьими ушками, такими белыми, словно снег, закутавшаяся в девять белоснежных хвостов. Как правильная японка она была одета в белое кимоно и сидела на коленях прямо на полу с книгой. Эту книгу сформировал мой искин из того, что составляло исторические хроники, которые мой искин надёргал из Интернета. Надо же было ввести девушку в курс дела. Хицуги рассматривала её, застопорившись. — Смотри-ка, Юто её таки сломал, — потыкала Химари пальчиком в щёчку застопорившейся Хицуги-тян, — ты проиграла. — Тц, — с сожалением цокнула языком Коэс и передала Химари пакетик со сладостями. — Вы что, поспорили? — спросила удивлённая лисичка, мило приподняв брови. — Ну да. Хицуги-тян — маг-пророк, и она обычно над всеми подшучивает и смеётся, а тут уже пошутили над ней, видишь, как она застыла, когда тебя увидела? — С вами не соскучишься, — отмерла Хицуги. — Нет, Айджи этого рассказывать нельзя. Скажу, что ничего не видели и ничего не знаем. — Не думаю, что Тсучимикадо теперь имеет хоть какой-то вес. Я даже не уверен, сколько их там в клане осталось. — Воинов только четверо, остальные — женщины и двое детей. — Ну тем более, а я ведь его сколько раз предупреждал. Но кто же слушает скромного архимага? Тама прикрыла рот рукой и элегантно захихикала. — Ну да, скромный… — аж поперхнулась Хицуги, поглядывая на девятихвостую божественную лису. Сама Тама сейчас посмеивалась над нами. Вновь вернувшийся настрой опытного тролля встал на место, и настроение лисицы пошло наверх. — Ещё скажи миролюбивый, — уставилась на меня Хицуги, — а все, кто не согласен с этим утверждением, умрут в страшных муках. Тама и мои жёны начали смеяться ещё сильнее. — Да наглый поклёп и наговоры… я ни разу первым не напал вообще ни на кого. Я белый и пушистый, так что нечего напраслину возводить. — Вообще, белая и пушистая среди всех тут я, — приподняла свои белые хвосты Тама, не поняв самого юмора этого выражения, чем ввела всех остальных просто в гомерический хохот. Ну что же, дикого ужаса, отвращения или отторжения от Хицуги не последовало, а мы все вместе продолжили разъяснять лисе всю суть этого выражения. Никто никого не пугается, никто ни на кого не нападает, а значит, у нас всё будет хорошо и жизнь продолжается.