***
Покинув палатку, я, в раздражении, зашагал в сторону протекающей рядом незамерзшей бурной реки. В последнее время, одиночество и звуки девственной природы помогали мне состредоточиться и начать размышлять. Поэтому я, без сожаления, оставил ругающихся гриффов и устроился на берегу. Провести время хотелось с комфортом, так что взмахом палочки я трансфигурировал упавшую сосновую шишку в огромное кожаное кресло, устроился в нем, окружил себя согревающими заклинаниями и предался своим безрадостным мыслям. Уизли… Вот ведь, сволочь какая! Дождался, когда я останусь один, напал со спины. И не скажешь, что гриффиндорец! Надо будет попросить шрамоголового посадить его на цепь, иначе я ему когда-нибудь ноги повыдергиваю. И вообще, как Поттер терпит рядом с собой это тупое животное? Хоть избранный и сам интеллектом не блещет, но уж рыжий то совсем дно! Не его уровня рыжий. Хотя, Поттеру на это наплевать. Поттер… Всегда и всюду, в воздухе и в воде, в скрипе снега под ногами, в дыме от костра… Везде Поттер. Мысли о нем не отпускали. Когда-то давно, кажется, целую вечность назад, я тоже постоянно о нем думал. С ненавистью. Всепоглощающей, безудержной, безмерной. И, даже после двух смертельных проклятий, оборвавших мое прошлое, изменивших мою жизнь, меня и мои цели, я все равно продолжал ненавидеть. На мое отношение лично к герою это никоим образом не повлияло. И вот, несколько месяцев спустя, я подружился с ним, проникся еще большим уважением и перестал ему завидовать. Ну, почти перестал. Жизнь мальчика-который-выжил, при детальном рассмотрении, оказалась сущим кошмаром. Размышляя, я бездумно растопил ближайший огромный сугроб в лужу, которая моментально замерзла, образовав ледяной каток длинною метра три. Трансфигурировал еще две шишки в маленьких дементоров на коньках (я всегда был хорош в трансфигурации, даже Маккошка это признавала). Небрежными движениями палочки я заставлял их выделывать на льду немыслимые пируэты, пока сам сосредоточенно ковырялся в той каше, что творилась у меня в голове. Я наконец-то нашел в себе силы быть честным с самим собой! Малфои такого не испытывают, не чувствуют… Сука, мне было его ЖАЛЬ! Я жалел героя всем своим, блин, сердцем! До того жалел, что готов был его обнять, блядь, погладить по голове, укачать, успокоить всеми возможными способами. Только бы больше никогда не видеть в его зеленых, лучистых глазах ту боль, что отражалась в них, когда он мне рассказывал про свое детство. Да чтоб его фанатки на сувениры разодрали! Я жалел святого, мать-его, Поттера! Когда я успел так опуститься? Мне же никогда никого в жизни не было жаль! С пятилетнего возраста, когда мой любимый книззл попал под горячую руку papa, я никогда этого не чувствовал! Малфои не жалеют. Рядом с Золотым Трио и среди всего того безумия, что творится вокруг меня, контролировать свое сознание было тяжело, но все же одну мысль я успешно отгонял от себя все последние дни. Одну убийственную мысль. Заставив своих импровизированных фигуристов на полной скорости врезаться в растущее рядом дерево я, со вздохом, покорился неизбежному и отпустил свое сознание. Моментально, мое сердце обмерло, внутри все похолодело, ноги стали ватными. Поттер крестраж… Ебаный кусок души безносого Темного полукровки сидит в избранном. Итог здесь только один. Сосуд должен быть разрушен. И, о радость, я еще и должен сообщить ему об этом! И как я должен буду это сделать? Дамблдор с компанией украли у него детство, кинули одного разбираться с кучей монстров и Волдемортом в юности. Да что он хорошего видел в жизни-то своей!!! Возможно, только квиддич. Который ему активно, со всей отдачей, портил я. И сейчас, в итоге, после безрадостной жизни, его ждет такая же безрадостная смерть! На которую он должен будет пойти добровольно, на которую отправлю его я… Одним злосчастным днем, я, Драко Люциус Малфой, буду вынужден послать умирать Надежду Магической Британии, национального героя… От бессилия, я застонал и уронил голову на колени… Сука, Дамблдор, тварь бессердечная. Я всегда его ненавидел, но сейчас мои чувства к нему перевесили даже ненависть к Темному Лорду. Воспитывал Поттера как свинью на убой, зараза. Корчил из себя добренького наставника, миленького дедушку, окружил заботой и вниманием, чтобы в один прекрасный день он вышел на передовую и отдал свою жизнь за весь волшебный мир, который толком ничего хорошего ему и не дал. И никто, ни сам директор, ни орден Феникса, даже не задумались, что, на самом деле, избранный им ничего и не должен. Так же, как и я. Какого хрена директору приспичило сообщить об этом именно мне? Почему обязательно я должен «обрадовать» нашего героя такой очаровательной новостью? Как вообще я буду ему об этом говорить? Как я смогу отправить его на смерть после всего, что было? И еще будет? После того, как мы подружились, на руках друг друга таскали, смеялись вместе. А уж что он будет чувствовать… Возненавидит меня еще сильнее, чем раньше? Возненавидит себя, Дамблдора, весь магический мир? Каково будет этому потрясающему, смелому, сильному, благородному и доброму парню добровольно умереть? Пиздец, Драко, остановись! Тебе не только жаль шрамоголового, ты еще и волнуешься и переживаешь за него? Твою мать… Я, резким движением палочки, свернул шеи своим «фигуристам», поднял в воздух и взорвал на сотни маленьких блестящих клочков, которые, кружась и сверкая, медленно опустились на лёд. Драко, соберись, срочно!!! Ты здесь, с ним, для того, чтобы отомстить, а не для того, чтобы волноваться за него. Для этого у избранного есть грязнокровка с нищебродом. Смешок вырвался сам по себе. Я, Малфой, переживаю и волнуюсь за Золотого Мальчика. Бред же? Полнейший… Плевать я хотел на его геройскую задницу, без разницы мне. Ну крестраж и крестраж. Ну помрет и помрет. У меня есть своя цель, а кто уж там погибнет во имя ее исполнения, абсолютно не важно, если это не я. Остальные меня не волнуют. Совершенно. Внезапно, я поймал какие-то отрывки воспоминаний. Это было утро, перед глазами промелькнули отблески того рассвета, который я встречал, как последний в жизни. Я же почти ничего не помнил, был слишком слаб, сознание не могло ни на чем сосредоточится, голову кружило. И вот, сейчас, что-то всплыло в моей памяти. Сквозь туман я видел его улыбку, добрую, открытую… только мою… Вновь будто чувствовал тепло его рук, обвивающих меня, затягивающих в такой родной аромат хвои и шоколада. Я слышал бешеный стук его сердца, когда он прижимал меня к себе близко-близко, неся на руках мягко, как драгоценность. Ладонь чувствовала биение его пульса в венах на шее, которую обнимала моя ослабевшая рука. Мне никогда в жизни не было так спокойно и так надежно, как в тот момент в руках избранного… И все это сгинет в зелёной вспышке, которая сорвётся с ненавистной палочки красноглазого Тёмного полукровки! Да ебаный же пиздец, когда я перестану терять дорогих мне людей? Я буду вынужден стоять и смотреть, как зелёные океаны его глаз навсегда погаснут… Смазанным, размытым образом промелькнуло воспоминание о его горячем дыхании на моих губах, когда я потянулся к нему, чтобы… Чтобы, блядь, сделать что? Так, хватит! Драко, ты сошёл с ума! Зелёные океаны глаз, не угодно ли? Ты свихнулся! А может, меня Уизли покусал? Разнылся, как девчонка. Я трансфигурировал еще несколько мини-дементоров и снова взорвал их в воздухе. Внезапный порыв ветра подхватил оставшиеся от них переливающиеся кусочки и унес их куда-то за мою спину. — Развлекаешься? — раздался позади голос Поттера. — Да вот, обдумываю, каким бы заклинанием приложить твоего Уизли. Чтобы потяжелее. Или сразу добить, или чтоб мозги на место встали, — я поднялся с кресла и развернулся к герою. И хохотнул. Легендарные дурацкие очки полностью были залеплены блестящими на зимнем солнце остатками моих «фигуристов». В спутанных геройских волосах тоже серебрились яркие искорки. — Что это? — Смахивая их останки с лица и очков, спросил герой. — Да так, я размышлял тут… — Я вижу, — плюхаясь в мое кресло, улыбнулся он, — С комфортом расположился? — А ты предпочитаешь морозить задницу в сугробе? — ухмыльнулся я, прислонившись к ближайшему стволу дуба, — Что ты вообще тут забыл? — Понимаешь, мы с Гермионой сходили впустую. Не нашли ничего съестного, кроме пары каких-то замерзших ягод. Слишком далеко мы от населенных пунктов. И вот я подумал… — Подумал? Не перенапрягся? — Иди ты, придурок, — фыркнул очкарик, улыбнувшись краем губ, — В общем, пока Рон чинит под присмотром Гермионы сломанные столы, я решил попытаться хоть рыбу поймать, что ли. Есть то нечего… Поймать рыбу? Поттер будет ловить рыбу? Ни за что не пропущу это событие. Рукожопый Национальный Герой добывает пропитание. Это будет веселое зрелище. — Так что, Малфой, будь любезен оторваться от релаксации на своем кресле и помоги мне сделать удочку. — Удо…чего? — Удочку, Малфой. Устройство такое. Состоит из палки и нитки… или чего там, не знаю. Удочкой ловят рыбу. Ты что, никогда не ловил рыбу? — Зато ты, судя по всему, очень часто этим занимался. В перерывах между разговорами с пауками в своем чулане. — Придурок, — буркнул избранный, вставая с кресла и подходя к невысокому обрыву, вдоль которого несла речка свои бурные волны, — Как волшебники ловят рыбу? Научишь меня? — Потти, ты что, ополоумел? Малфои не ловят рыбу. Это неаристократично, — превратив кресло обратно в шишку, хохотнул я. — А прятаться на дереве от хорьков, это аристократично? — заржал герой, пытаясь обломать ветку с ближайшего раскидистого дерева. — Ненавижу тебя, — проворчал я, изучая неуклюжие попытки Поттера, — Что ты делаешь? — Удочку. Руками я ничего ловить в этом ледяном потоке точно не собираюсь. Может, уже поможешь? — Потти, какой же ты все-таки маггл… Палочка тебе на что? Как ты только догадался на Турнире ее использовать, с тебя бы сталось на дракона с кулаками пойти, — с этими словами, я нацелил палочку на шумящую внизу реку. — Малфой, не надо! — крикнул он одновременно с моим заклинанием. — Акцио рыба. Ты чего орешь, шрамоголовый? — Тебе не стоило этого делать, — с хитрой улыбкой пятясь назад произнес брюнет. А я ловко схватил рукой большущую рыбину, вылетевшую из воды. — Чего тебе не нравится? — ответил я, поворачиваясь к избранному и довольно тряся своей добычей — вот и ужин. Щас еще и на завтрак прилетит. Ты еще молиться на меня будешь, когда жрать мой улов… В этот момент мне прилетело по затылку. Я обернулся и подобрал очередную рыбину, довольно улыбаясь. Пока Потти ломал деревья, я легко справился… Тут мне в голову прилетела еще одна. И еще. Рыба поменьше врезалась со всего размаха мне в ногу, новая прилетела в ухо. И тут до меня дошло! Когда со всех сторон, в ухо, в нос, в руки и живот меня начала долбить вылетающая из воды дурацкая рыба, я понял, почему шрамоголовый орал. Я пытался отбиваться, но куда там!!! Поток рыбы не ослабевал, летела она ко мне с бешеной скоростью, со всего размаха врезаясь в меня со всех сторон!!! Черт, я же призвал ВСЮ рыбу из этой хреновой реки!!! Во время секундных промежутков между шлепками рыбы о мое тело я слышал, как Поттер хохочет где-то в стороне. Я попытался сбежать и скрыться хоть за чем-то, но при первом же движении, поскользнулся на своем долбанном катке и рухнул на лед. Огромная серая рыбина с усами и красным взглядом прилетела мне прямо в глаз, больно ударив хвостом, и еще одна, и еще… Чем активнее я пытался подняться, тем больше на меня прилетало. Ноги уже не было видно, из-за лежащей и трепыхающейся кучи. По лицу били хвостами, плавники царапали кожу, я уже не видел ничего вокруг, только чешую. Пиздец!!! Выбраться не получалось, гора была тяжеленной, грозя похоронить меня на веки под толщей склизкой и противной рыбы. А как она воняет… Невыносимо противно было лежать в центре постоянно шевелящейся зловонной горы. Звуки шлепков продолжались, судя по всему, рыба еще летела. Я смирился и затих. Вылезти не представляется возможным, остается только ждать… Через несколько отвратительных, противных, вонючих и склизких минут, шлепки прекратились, и я возобновил попытки выбраться. В скользкой и тяжелой массе шевелиться было почти невозможно, я ни на дюйм не сдвинулся, как ни пытался дергать ногами и разгребать сильно расцарапанными руками рыбью кучу. Сука, блядь, мать твою, лежу тут, как хренов клоун весь в чешуе и слизи. Воняю, наверно, как тухлятина, еще и освободиться не могу! И опять, в очередной раз, надеюсь на помощь героя! Я мысленно застонал от осознания того, что снова попал в идиотское положение в его присутствии. Причем, на этот раз, по собственной глупости. Дал Потти очередной повод поржать и поиздеваться, браво, Драко! Рыба надо мной зашевелилась, поднялась в воздух и рухнула недалеко от лежащего на земле, ржущего, плачущего от смеха шрамоголового. Ну все, конец самоуважению. Издевательства Поттера превысят все мыслимые масштабы: рыба, хорьки. Что дальше??? — Я никогда больше с тобой вдвоем никуда не пойду, — простонал я. — Почему, М-М-алфой, — сквозь слезы, отвечал парень, — По-моему, эт-это был-ла самая веселая рыбалка за всю исто-рию челове-ечества. — Пошел ты. Сам с собой ходи, — буркнул я, оценивая последствия рыбной ловли. Улов был огромен. Гора добычи, возвышающаяся метрах в пяти, была выше меня!!! Повезло, что не задохнулся под ней! Палочка, руки и ноги все перепачканы слизью, чешуей и чем-то зеленым. Надеюсь, это не рыбьи какашки… Одежда напоминала выловленную в болоте водоросль, руки и кожу лица саднило от мельчайших царапин. Волосы, наверное, неделю отмывать и распутывать придется! — Неее, Малфой, — поднимаясь с земли и утирая слезы рукавом, ответил он, — теперь только с тобой. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть на тот свет. Ты и там дашь повод поржать. Ну уж нет, на тот свет сам ходи, крестраж на ножках. Это без меня. Как я щас в таком виде в палатку пойду? Заклинания явно не справятся с таким…таким. Если я заявлюсь в таком виде перед Уизли… Утопиться вариант? — Малфой, ты прекрасный рыбак, знаешь? Провизии у нас теперь на год хватит, — подходя ближе, сверкая всеми зубами, радостно сообщает избранный, — Только ты как-то не аккуратно. Испачкался немного. — Поттер, завязывай. Толку от палочки нет, не справится с таким… этим всем. Хоть, блядь, в речку ныряй, — растерянно проговорил я. — А че, можешь нырять. Мы же сейчас точно уверены, что сейчас тебя там некому покусать. — Ну Потти, уже не смешно! Я никогда в жизни не был в таком виде, — всплеснув руками, отчаянно застонал я, — помоги лучше. — О, да, великий чистокровный Лорд снова не может обойтись без помощи ничтожного полукровки? — наклонив голову, сверкал на меня весёлой зеленью в глазах шрамоголовый, — Ладно, давай попробуем двумя палочками. Два заклинания, мое собственное и геройское, одновременно вылетели из палочек, и, Слава Богу, все же, привели в порядок пальто, брюки и обувь. Поттер кинул еще исцеляющее и жжение от мельчайших царапин наконец-то прошло. Вдогонку, очкарик, с ухмылкой, кинул что-то еще. Непереносимая бешеная вонь резко сменилась на запах пирога с патокой. Ну вот, отлично, теперь я пахну любимым десертом шрамоголового, зашибись! Хотя, это, все же, лучше, чем вонять протухшим болотом. — Спасибо, Поттер, — облегченно выдохнул я, — Ощущение, что меня достали из банки с червями, в которой я месяц сидел. И что мы сейчас будем со всем этим делать? — махнул я рукой в сторону все еще шевелящейся рыбной горы. — Съедим, — безразлично пожал плечами избранный. — А, как я мог забыть, у нас же есть Уизли, — усмехнулся я. — Скажи, Малфой, когда закончится ваша война с Роном? — Я его не трогаю, он сам лезет, — ощупывая волосы, отозвался я. Что-то запуталось в них и не давало мне покоя. Как ни старался, выковырять сам руками, я не мог. Вот блин, не опять, а снова, — Ты не мог бы посмотреть, что у меня застряло в волосах? — Корона, — ухмыльнулся избранный. Я фыркнул. Надо признать, от постоянного общения со мной, у Поттера даже чувство юмора прорезалось! Я положительно на него влияю. Тем временем, герой оторвался от созерцания моего улова и двинулся ко мне. — У тебя в волосах шишка сосновая запуталась, — проведя визуальный осмотр моей головы, поставил диагноз избранный. — Слава богу, что не рыбья башка. Сможешь убрать? Только не магией, испортишь укладку. — Да какая у тебя, к чертям, сейчас укладка, после такого-то? — фыркнул он. — Я не доверю твоей палочке мои волосы. Никогда в жизни, даже и не надейся. — У тебя странная одержимость своей шевелюрой, Малфой, — ответил гриффиндорец и запустил руки мне в волосы. Я вздрогнул, хоть и ожидал этого прикосновения, — Шишка глубоко запуталась, терпи. — Аккуратней там, это же не твое воронье гнездо, — проворчал я, наслаждаясь на удивление нежными и легкими прикосновениями пальцев героя. Он невесомо перебирал пряди на моей голове, запуская по позвоночнику вниз тонны мурашек, которые бежали по телу и отдавались теплом где-то в груди. Мягкие касания, против воли заставили меня закрыть глаза и… улететь. Полет продолжался сколько? Минуту? Две? Час? Не знаю. Я просто отпустил все, забыл обо всем и наслаждался небывалой легкостью, невесомостью и нежностью. Абсолютно не задумываясь, кто и что со мной делает. Такое наслаждение дарили, наверно, только руки моей матери в далеком детстве, когда еще не было ни войны, ни соперничества, ничего… Только всепоглощающая нега, и радость, и солнце, и воздух, и полет. Полет над землей вместе с руками Поттера. — Ну вот, и ни одной хоречьей шкурки не пострадало, — вернул меня в реальность его голос. Я открыл глаза и увидел в нескольких сантиметрах от меня сияющего гриффиндорца. — Спасибо, — отчего-то, хриплым голосом, произнес я, не в силах отвести взгляд от его улыбки. Определённо, избранный как-то завораживающе на меня действует. Иногда, смотря на него, я просто отключаюсь и думаю о чем-то… Да не думаю вообще. Наверное, это магия фрагмента души моего господина. Хоть я и сбежал от Лорда, метка с руки никуда не делась. Он все ещё был моим властелином, как ни крути. И близость его части околдовывала и манила, звала, заставляла прикоснуться… Я поднял руку, чтобы… — Гарри, где ты? — раздался над речным берегом крик Гермионы, — Тебе удалось что-то поймать, мы почти три дня нормально не ели, — Грейнджер появилась из-за заснеженных кустов, — Рон починил столы и если ты… — она осеклась и уставилась на меня в немом изумлении, — Драко, с тобой все нормально? Выглядел я, наверное, ужасающе. Одежда, хоть и очищена, но явно в беспорядке, как жевали. А что у меня на голове и представить было страшно. Неудивительно, что Грейнджер обалдела. За все годы нашего знакомства она меня никогда таким не видела. Даже, наверно, после превращения в хорька, я выглядел более презентабельно. Я кивнул, молясь про себя, чтобы Поттер не стал посвящать подругу в подробности сегодняшней рыбалки. — Вы что, опять подрались? — подозрительно обвела она нас обоих взглядом. Уже готовая начать нас отчитывать (зануда!), она, наконец, заметила кучу рыбы, величественно возвышающуюся неподалеку, — Господи боже, что ЭТО? — Это Малфой поймал! — с улыбкой ответил герой. Я, незамедлительно, кинул на него умоляющий взгляд. Только не рассказывай, прошу, не надо. Пусть мое очередное унижение снова останется между нами. Поттер едва заметно подмигнул мне. Спасибо, шрамоголовый! — Малфой? — сомнение в ее голосе было можно черпать ложкой, — Гарри, что у вас здесь случилось? — Ты что, сомневаешься в моих талантах, Грейнджер? — принимая игру, которую затеял избранный, вскинув бровь ответил я. — Ну не то чтобы, — немного смутилась она. Но явно все еще не верила, — Столько много? Драко, ты что, задался целью накормить ужином весь Хогвартс? — Понимаешь, Грейнджер, я, если что-то делаю, то делаю это идеально! По другому не умею, — стараясь сдерживать рвущийся наружу смех, ответил я. — И как ты столько? — все еще с недоверием, спросила девчонка. — Гермиона, ты что, не знала, что рыбалка является одним из любимейших развлечений Английской Магической аристократии? Малфой, как чистокровный наследник, с пятилетнего возраста обучался этому искусству наравне с этикетом и танцами, — продолжал Поттер с каменным лицом вешать лапшу на уши подруги. Как только держался, чтобы не заржать? — Нет… — оторопело ответила гриффиндорка, уставясь на меня, — Драко, это правда? — Конечно, Гермиона. Я с пяти лет рыбачил с отцом в озерах Малфой Мэнора. Люциус Малфой был лучшим рыбаком в высшем свете. — Это интересно. Я много книг читала о чистокровных традициях, но нигде не встречала информации об этой, — задумчиво пробормотала заучка, — Возможно, я что-то пропустила. Где-то не дочитала. Нужно будет повторно изучить материал. Грейнджер уже, наверно, представляла себе, как с удовольствием зароется по самый нос в огромные библиотечные фолианты, когда герой наконец, сломался и заржал. — Я представил себе Люциуса Малфоя, — сквозь смех простонал Поттер, — Который ловит рыбу твоим способом. Тут и я не выдержал, оперся на ствол рядом стоящего дерева, и захохотал. Картина, представшая перед глазами, взрывала мое воображение. Мой дорогой papa, олицетворение холодности, изящества и утонченности, отбивающийся от летящей в него рыбы, получающий в глаз хвостом, с запутавшейся в волосах сосновой шишкой… О боже… — Клоуны хреновы! — закричала взбешенная Грейнджер и залепила снежком прямо в очки стонущему от смеха шрамоголовому, — По-вашему, это смешно, да? — Очень, на самом деле. Ты бы видела свое лицо, — хохотал я еще сильнее уже над реакцией Гермионы и над фыркающим Поттером. Герой снял залепленные снегом очки, подслеповато щурился, фыркая, отплевывался от попавшего в рот снега. Как маленький ёжик. — Два придурка, — продолжала ворчать грязнокровка, сама еле сдерживая улыбку, — Ваш феноменальный, неизвестно откуда взявшийся улов, я забираю. Не хотите рассказывать, хотите вести себя как дети — ради бога. Малфой, и, причешись, умоляю. На тебя такого смотреть настолько непривычно, что кажется, будто приближается конец света, — с этими словами, она легким движением палочки подняла в воздух нашу добычу и двинулась в сторону лагеря. — Да, и еще, — почти скрывшись из вида, обернулась она, — Я рада, что вы перестали драться. Лучше уж два клоуна, чем… В общем, лучше смейтесь. Ждем вас к ужину.***
— Она, между прочим, права, — произнес герой, надевая очищенные очки обратно на нос. — В чем? В том, что мы клоуны? Ну насчет тебя точно, а вот по поводу себя — я протестую. — В том, что на тебя ТАКОГО смотреть странно. С таким тобой разговаривать намного проще. Ничего не отвлекает. Ты даже стал почти похож на человека, — ткнул он меня локтем в плечо, подойдя ближе. — Поооотти, если под человеком, ты подразумеваешь себя, то я все же пойду и утоплюсь в этой чертовой речке, — ухмыльнулся я. — Нет, Малфой, я имею ввиду просто человека, а не прилизанного чопорного выпендрежника. Пойдем в лагерь? — Поттер, а вот скажи, куда ты дел зелье Феликс Фелицис, которое выиграл на занятии у Слизнорта в прошлом году? Потратил или осталось еще? — герой удивленно замер от неожиданности, а я обошел вытоптанную нашими ногами небольшую полянку и присел на поваленное дерево, как будто специально развалившееся на высоком берегу. Удивленный моим вопросом избранный приземлился в паре метров от меня на то же дерево. — С чего такой вопрос, Малфой? — он хитро прищурился и в глазах опять заплясали искры веселья, — Или ты думаешь, что я его использовал в матчах против слизерина? — Да нет, для этого ты слишком гриффиндорец. Просто интересно, куда ты потратил. Или есть ещё, сейчас бы этот флакончик не помешал, — ответил я, бездумно поигрывая в руках волшебной палочкой. — Потратил, — герой оперся локтями о колени и положил подбородок на раскрытые ладони, вглядываясь в даль, скорее всего, размышляя, говорить мне или нет, — Понимаешь, мне нужно было кое-что узнать. Это была очень важная информация, и я использовал зелье. — Что узнать, — заинтересовался я. Шрамоголовые тайны, избранные секретики. Это может быть полезно. — Весь прошлый год Дамблдор показывал мне воспоминания о жизни Тёмного Лорда. Свои, чужие, в общем, моменты, которые казались важными в понимании его мотивов и поступков. Я видел детство твоего повелителя, его юность и много всего ещё. Мы с директором пытались понять, как можно его победить. В одном из воспоминаний он… спрашивал о чем-то у Слизнорта. Профессор сказал, что это ключевое воспоминание. Но, видимо, зельевар сам потом испугался того, о чем рассказал молодому Риддлу и подредактировал воспоминание. Вот, Дамблдор и дал мне задание вызнать все у него, получить настоящее воспоминание. Ну я и использовал Феликс. — Использовать зелье Слизнорта против самого Слизнорта? Фу, Поттер, Это так… По-слизерински, — усмехнулся я. Парень улыбнулся и на несколько минут замолчал. Я замер. Мне казалось, именно сейчас наступил тот момент, когда мы сможем окончательно подвести черту под враждой. Либо доверяем друг другу полностью, либо нет. Момент истины. — Знаешь, Малфой, — заговорил он спустя несколько минут, с какой-то наглостью и нахальством в голосе. Даже, я бы сказал, с вызовом, — А ведь шляпа хотела отправить меня на Слизерин. От удивления я дёрнулся и незамедлительно рухнул с импровизированного сиденья в снег. — Чего, — в полном ахуе спросил я, поднимаясь и устраиваясь обратно на дереве, — Не понял, шрамоголовый. Какая шляпа, куда? — Распределяющая шляпа, Хорек. На Слизерин, — веселился Поттер. Да ну нафиг, быть не может! Он что, мог учиться со мной на одном факультете? Я мог провести бок о бок с Поттером всю школьную жизнь? Но как тогда? Почему он? — Как ты тогда оказался на Гриффиндоре? — Я её попросил об этом, — пожал плечами он, будто рассказывая элементарные вещи. — Кого? О чем? — я решительно не понимал, что мне пытается сказать герой. Да не могла хренова древняя шляпа выполнить просьбу одиннадцатилетнего ребенка. Магия основателей школы не могла пойти на поводу… Хотя, это же избранный. С ним возможно все, в этом я уже неоднократно убедился. — Шляпу попросил, не отправлять меня в Слизерин, — уже в открытую ржал Поттер. Из головы резко исчезли все мысли, кроме одной. Единственной. И пугающей. Озвучивать её было страшно, но я решился. — Поттер, я не хочу слышать ответ на этот вопрос. — Задавай уже. Вот сейчас… Ну нафига я это делаю? — Из-за чего ты так не хотел на Слизерин? — спросил я и с надеждой стал ждать. Хотя, я был уверен в ответе. Другой вариант был бы чудом. Гриффиндорец посмотрел на меня и ухмыльнулся. — Из-за тебя. — Я не хотел слышать ответ на этот вопрос, — простонал я. Надежда не сбылась. Ну конечно же из-за меня. Как же иначе. Потому что я был идиотом, сам все испортил… А Поттер опять сидел и ржал. — Заткнись, скотина недогриффиндорская. Поттер еще несколько минут тихонько хихикал, да и я улыбнулся. Надо признать что он полон сюрпризов. Надежда всей Британии, любимый воспитанник директора, кумир тысяч и тысяч волшебников должен был учиться на Слизерине… Жесть! — Потти, а если по честному, ты действительно на втором курсе нашёл тайную комнату и убил василиска? — Ага, правда. В какой-то момент в тайной комнате ко мне прилетел директорский феникс все с той же распределяющей шляпой. Когда я уже отчаялся и попрощался с жизнью, в ней появился меч Годрика Гриффиндора. Так что я все-таки пошел на правильный факультет. Ну, в общем, этим мечом я и проткнул голову легендарного чудовища Салазара Слизерина. А на первом курсе не дал Лорду захватить философский камень. Дух Риддла сидел в профессоре Квирреле. А на третьем дрался одновременно с кучей дементоров, а на четвёртом… — Остановись, герой, хватит, я понял. Все слухи, что ходили по школе, правда. Я потрясён, — нихрена себе, все школьные сплетни действительно правдивы? Да, герой… Ты реально неподражаем. В сотый раз я задавал себе вопрос: как он дожил до семнадцати лет? — И где находится тайная комната? Ведь школу неоднократно обыскивали и ничего не нашли. Ну, если верить словам учителей и отца. Он, внезапно, опустил голову и сосредоточил взгляд на своих дырявых поношенных маггловских кроссовках. А я, с неподдельным интересом, не отрывая взгляда, ждал. — Эмргх… — неуверенно начал избранный, — вход в… Ээээ… В туалете плаксы Миртл. — В туалете плаксы Миртл, — эхом повторил я. — Да, — тихо промолвил Поттер, — там где я… где ты… где мы… Вот. Рано или поздно этот момент бы встал между нами. Мы еще относительно долго обходили его стороной. Не хочу, не хочу вспоминать… — Там, где ты проводил испытания сектумсемпры на чистокровных волшебниках? — максимально сосредоточившись, уверенно и твёрдо отозвался я. — Да, я… Да, — выражение его лица я не видел, но вся сгорбленная фигура говорила о том, что он желал бы прямо сейчас провалиться как можно глубже под землю, — Мне жаль, Малфой. Я вскочил на ноги, отвернулся от бушующей внизу реки и уставился в небо. Я вспомнил… Себя, отчаявшегося, испуганного, жалкого, слабого… Свои слезы в тот вечер. Бессилие, боль, ненависть, страх тогда выбрались из-за моих ментальных щитов и нашли выход в той истерике, в слезах. Тогда я, наверно, впервые плакал так искренне и безудержно. Я был абсолютно один на один со своей чёртовой миссией, которую я не хотел, не мог завершить! И я отпустил себя, я рыдал, выплескивал эмоции, раскрылся, сломался, выдохся… Больше всего в мире мне тогда хотелось ощутить поддержку. Матери, отца, Северуса, да хоть того же Поттера. Без разницы чью, я больше не мог, не мог справляться с этим один! Мне нужно было дружеское плечо, которого у меня никогда не было. Да черт, мне бы полегчало, если бы кто-нибудь просто простоял и помолчал рядом!!! И именно в этот момент принесло ебаного избранного с его сектумсемпрой… — Мне жаль, Малфой, — еще тише повторил Поттер. Я со злостью, изо всех сил, треснул кулаком по ближайшему дереву. Костяшки пальцев моментально окрасились в красный цвет. — Нет, не жаль, — мой голос был твёрд, несмотря на ту бурю, что бушевала в душе, — Тебе нисколько не жаль. — Жаль, — почти шептал герой, мотая головой, — сразу, как только я… это сделал, я пожалел. Как только я увидел красную от твоей крови воду. Реку твоей крови, утекающую в водосток. У меня тогда чуть сердце не остановилось. Я был уверен, что убил тебя. Я не хотел… Тишина накрыла нас с головой. Только шелест волн своим нежным перешептыванием окутывал нас. Мы оба боялись двинуться, боялись продолжения этого разговора. Я боялся того, что потеряю его дружбу. Чего боялся Поттер, я не знал. Но, еще никогда на моей памяти, я не чувствовал его таким уязвимым. Я отмер через пять минут. Потому что тишина нас почти задушила. — Это ведь заклинание Северуса, он говорил мне. — Угу. — Как ты его узнал? — Ну… В начале прошлого года я пришёл на зельеварение без учебника и взял книгу из шкафа в кабинете. Это оказался старый учебник Снейпа. Там, на полях, были пометки с рецептами зелий и именно там… Я аж подпрыгнул, чуть не перевернул бревно, повернулся к герою с невероятно счастливой улыбкой и на всю округу со всей мочи завопил. — Я знал!!! Я знал, что ты самостоятельно никогда бы не стал лучшим на курсе!!! — от счастья, я только не прыгал, удовольствие распирало. Я больше года ломал голову, как, каким образом этот косорукий идиот стал лучшим, я терялся в догадках, придумывал самые невероятные варианты, а оказалось все так просто! — Ну конечно я не мог сам, — не без гордости хмыкнул очкарик, — Сам знаешь, что я косорукий. Я полный ноль в зельеварении. — День, когда мальчик-который-выжил наконец-то признал, что он идиот. Я это навсегда запомню, — ухмыльнулся я. Поттер прыснул, а потом посерьёзнел. Я почувствовал, что это кретин сейчас опять все испортит. — Малфой, у тебя остались… ээээ… шрамы? — От твоих испытаний? — Он кивнул, — Да, остались. — Мне жаль. — Поттер, ты опять? — Было больно? — в его голосе звучала вселенская вина и беспокойство. Ну конечно, синдром гриффиндорца-недослизеринца. Любящего задавать самые тупые из возможных вопросов. — Да, придурок, было больно. — А сейчас? Сейчас больно? — поднимая голову и заглядывая мне в душу всем своим зелёным пламенем, продолжал брюнет задавать неуместные вопросы. Ну что за идиот, а? Ну вот зачем вот сейчас… — Нет, — отведя взгляд, ответил я. А точнее, соврал. — А если сказать правду? — продолжал настаивать он. Зачем он это делает? Видно же, что эта тема ему самому неприятна!!! Или он мазохист? — Если правду? Больно, Поттер. Только, пожалуйста, не повторяй, что тебе жаль, умоляю. А-то я тебе врежу, — я отвернулся, подковырнул ногтем кору очередного дерева (чтоб эту природу, ненавижу!) и, со вздохом, продолжил, — Снейп сказал, что до конца шрамы и боль убрать сможет только тот, кто наложил заклинание. Не успел я закрыть рот, как гриффиндорский вихрь подлетел ко мне со всей своей дурью, больно схватил за плечи, резко развернул меня лицом к себе и впечатал в дерево, ощутимо ударив затылком. Его глаза сверкали прямо напротив моих, а жаркое, сбившееся дыхание опаляло губы. — Почему ты мне не сказал?! — прошипел он сквозь зубы, кидая в меня зеленые молнии. — Поттер, отвали, — Дёрнулся я изо всех сил в попытке вырваться. Куда там, герой держал крепко. Когда он действительно хотел, и правда оказывался сильным. Избранным. — Почему. Ты. Мне. Не. Сказал. — в самое ухо прошептал он. Я сконцентрировался, собрал всю свою природную магию, каждую крупицу. Я должен вырваться, должен! Волна силы прошла через меня и отбросила шрамоголового метра на три в огромный сугроб. Я оторвался от дерева и неотвратимо наступал на него. Только бы не сорваться!!! Идиот, придурок, скотина, урод, гриффиндурок! — Что я должен был сделать? — как можно чётче и спокойнее, заговорил я, — Ты тогда чуть не убил меня, что я должен был сделать? Побежать к тебе и начать причитать: «Потти, мне бобо, пожалей меня». Ты так себе это представляешь? Поттер не двигался в своём сугробе. Просто большими, огромными, зелёными, искренними глазами смотрел на меня. Не моргая. Мне недавно один раз было стыдно. Теперь, кажется, стыдно стало избранному… — Сейчас то почему не сказал?! Мы же теперь… друзья, Малфой, — в его взгляде я увидел злость, непонимание и… заботу? — Ну какая уже разница теперь, — устало ответил я, — я привык, все нормально. Не напрягайся. — Раздевайся, — приказал герой. — Чего? — опешил я. — Пальто и рубашку. Быстро, я сказал, — поднимаясь со снега, подходя вплотную и сверля глазами, скомандовал он, — А-то приложу чем-нибудь покруче сектумсемпры. — Что, нашёл ещё один учебник Снейпа? — ухмыльнулся я. А сам… Оробел. Когда он хм… Включает избранного, это пугает, действительно пугает. Даже сильнее змеиного шипения тёмного лорда. — Малфой, снимай пальто. И рубашку. Быстро, — голос героя был твёрд. Надежда магической Британии отказа не примет. Все таки, он с годами действительно станет великим. Если доживет, конечно. Под бешеным давлением силы и мощи чертового ходячего крестража, Слизерин пал. Я не мог сопротивляться. — Слушаюсь, господин будущий главный аврор, — ответил я, медленно расстегивая пуговицы. Очкарик стоял рядом, не шелохнувшись, и буквально съедал меня взглядом. Я нервно сглотнул и, отшвырнув пальто, принялся за рубашку. Руки дрожали, пальцы не слушались, чертовы пуговки никак не желали расстегиваться. Раздеваться перед Поттером, под его пристальным взглядом было как-то… неуютно. Странно, нелепо… Волнительно. Дьявол, о чем я думаю! Драко, успокой свои пальцы, уйми дрожь и сними уже эту чертову рубашку, чем быстрее это начнется, тем быстрее кончится! Верхняя пуговица никак не давалась и я решил начать с нижней. Но, не успел я ее ухватить, как моя рубашка расползлась на лоскуты и мягкими шелковыми волнами спустилась с тела на снег. Зеленый, мать его, шелк!!! Да она стоит дороже, чем весь дом Уизелов!!! — Поттер, какого хера ты творишь? — прорычал я. — Заткнись, — отрезал брюнет и уставился на меня. Я стоял, прислонившись спиной к шершавому стволу, по пояс обнаженный, гордо подняв голову, со всем возможным малфоевским достоинством. Хоть это и потребовало от меня всех душевных сил, я не покажу ему, что он меня пугает и подавляет. Ни за что не покажу, как накрывает меня от ощущения его мощи и внутренней энергии. Он не мигая, молча обводил меня взглядом. Шрамы считал? Я знал каждый до миллиметра. Их было пять. Пять широких, побелевших от времени, рубцов, оставленных неосторожным заклинанием, тогда ещё, моего врага. Иногда, бессонными ночами, я касался их, представляя, что кровь по ним все еще покидает мое тело, я гладил эти шрамы, когда отчаянье накрывало с головой и представлял, что я ничего этого не чувствую, что я все же умер тогда. Я изучал их в зеркале и понимал, что заслужил. За все. Они были напоминанием о моей никчемности. И вот, Поттер собирается их убрать. Хочу ли я этого? Не знаю. Так что я стою под ледяным взглядом избранного посреди заснеженного зимнего леса полуобнаженный и жду. Жду, когда он налюбуется на свое творение на моем идеальном теле. Под его взглядом нисколько не холодно, тело горит огнем… И дышать трудно… Наконец, он медленно двинулся ко мне, все еще не отрывая взгляда от исполосованного заклинанием торса. С почти кошачьей грацией, он приближался, казалось, в каком-то трансе. Представляю, что сейчас творится в его гриффиндорском сердце. Он же готов винить себя во всем всегда, а тут, в этих шрамах он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО виноват, это его рук дело. Внутри парня, наверное, бушует буря. Наконец, приблизившись вплотную, он несмело протянул руку и дотронулся дрожащими пальцами до верхнего рубца, берущего начало на плече и заканчивающегося на левой груди, чуть выше соска. Трясущиеся пальцы героя невесомо, неощутимо, безумно медленно, по миллиметру в минуту гладили рубец, посылая дрожь по всему моему телу, заставляя трепетать ресницы и подгибаться пальцы на ногах… Пытка… — Поттер, — с трудом разлепив губы, прошептал я, — тебе палочку подать или ты мне массаж собрался делать? — А… Да… — вынырнул из прострации брюнет, немного отошел и достал палочку. — Заклинание Вулне… — Я помню. Я приготовился к боли. Но, хоть я ее и ждал, все равно от жуткого спазма в мышцах я выгнулся и глухо застонал, когда герой прошептал заклинание. Он резко вскинул голову и обеспокоенно посмотрел мне в глаза. Я кивнул, не в силах сказать даже единого слова. Настолько поразила меня забота и… нежность в его взгляде. Может быть, Поттер сейчас делает то, что делает, не из-за того, что у него синдром героя или слишком активная совесть. Может быть он это делает, потому что это я? — Вулнера санентур, — еле слышно прошептал брюнет, склонившись к другому рубцу, который был немного короче и чуть ниже. Верхний, самый длинный, он уже залечил и мне захотелось посмотреть… Кожа на месте шрама была красной, но уже живой, здоровой, а не белой и бугристой, как раньше, а чуть ниже по моему торсу… Избранный снова невесомо касался кончиками пальцев полоски искалеченной кожи, снова шептал заклинание, обжигая меня дыханием, вместо ожидаемой боли в мышцах даря мурашки и… возбуждение? Я на секунду прикрыл глаза и задержал дыхание, чтобы справиться с нахлынувшей волной неконтролируемого восторга немного успокоив сердцебиение и глубоко вдохнул. Это было ошибкой… Сладкий, сводящий с ума аромат хвои и горького шоколада проник в нос, заполнил легкие и мозг, поплыл по венам, ворвался в сердце и остался там навсегда островком покоя и невозможного наслаждения… Голову кружило, в ушах громовыми раскатами громыхал пульс, колени готовы были подогнуться, внизу живота что-то туго завязалось в узел из боли и удовольствия… Гарри, внезапно, опустился передо мной на колени, наклонившись над последним шрамом, рваный конец которого уходил вниз за пояс моих брюк… Коснулся рукой верхнего края, обвел вокруг пупка, отросшие пряди чёрных, как смоль, волос, пощекотали по выступающим из брюк косточкам… Я задохнулся и мысли пропали. Я пропал… Я потерялся в нем… Я потерялся в его запахе, шепоте, в его прикосновениях, в его жарком дыхании… В данную секунду на всем свете существовал только он… Такой маняще-прекрасный, такой невозможно-притягательный… Я не могу больше бороться… Несмело, робко, я потянулся рукой к его горячей ладони и переплел наши пальцы. Потянул завороженного Поттера вверх, пока его затуманенные глаза не оказались напротив моих… «Драко, что ты делаешь?» — робко спросил внутренний слизеринец. «То, что хочу» — ответил ему я и поцеловал героя. Кончиками губ, неощутимым касанием, боясь спугнуть что-то сказочно прекрасное, что расцвело между нами. Боясь коснуться, боясь сделать больно этому… ангелу??? Где-то на задворках сознания, на мгновение, промелькнула мысль: «Драко, ты потерял семью, поместье, теперь еще и разум». Но она пропала моментально, стоило только губам напротив шевельнуться, отвечая на мой порыв… Я целовал его так, как никого и никогда… Касаясь как самое главное сокровище, как хрустальную вазу, как невесомую паутину, стараясь не порвать, не поранить… Медленно приподняв руку, свободную от его пальцев, я положил ее на талию и мягко привлек к себе еще ближе, каждой клеточкой, каждой искрой магии чувствуя нечто необъяснимое… Внезапно, глаза напротив резко раскрылись, в них плескалась паника и… ужас. Контакт прервался, волшебство исчезло… Поттер отпрыгнул от меня метра на три и уставился круглыми стеклянными глазами… А я понял, что сотворил… Я поцеловал Гарри Поттера… — Малфой, какого хера ты творишь? Если б я сам понимал… Срочно что-то придумать, выкрутиться, как-то выйти из этого бреда, в который я сам себя забросил… — Ну, я же должен как-то отблагодарить тебя за излечение. Денег у меня нет, так что… — ТЫ БОЛЬНОЙ, МАЛФОЙ!!! — заорал Гарри, с ненавистью зыркнул на меня и стремительно убежал. ПИЗДЕЦ! Даже не подумав одеться, я, в бешеной панике, с колотящимся сердцем, рухнул на колени… И тут мне стало еще страшнее, когда я понял что… Твою мать, у меня встал!!! Мой член встал от нежного, блядь, поцелуя хренова героя!!! Стоял, как каменный, как гранитный, как… Да как не стоял уже сколько? Полгода? Больше? Я хотел до боли, до крика, желание билось в виски, подгибало ноги и распирало брюки, грозя порвать ткань… Я хотел… чего? Кого? Поттера? Да быть того не может! Однако, доказательство вот оно. Ноет в штанах без внимания так сильно, что хоть волком вой!!! Если бы у моего члена были ноги, он бы сейчас, наверно, рванул догонять избранного. Безумие… У меня не стоял ни разу с ночи смерти директора. Даже по утрам. Как я ни старался, как ни представлял себе Панси или Асторию, с которыми развлекался в школе. Даже стащил как-то маггловское порно из журнального киоска, все равно не стоял. Я уже начал пугаться, хотя, после всего, что я перенес, этого можно было ожидать. И вот теперь… Моему члену, чтобы встать, понадобился святой Поттер??? И не просто чтобы встать, а посылать волны невыносимого возбуждения по всему моему телу? Казалось, горят даже уши. Это невозможно терпеть, мои яйца сейчас взорвутся я не могу, не могу… И я запустил руку в штаны, высвобождая этого извращенца… Когда я коснулся головки, с моих губ сорвался стон. Господи, на кого я собираюсь дрочить… Проведя от основания вверх по члену, я понял, что думать об этом не в состоянии… Подумаю об этом позже, а сейчас только наслаждение, только ласкающая рука, только обильно вытекающая смазка, только движения вверх и вниз, только стоны… Три резких рывка и я зарычал, как раненый, измученный зверь… Жемчужно-белая вязкая сперма, послеоргазменные судороги, сбитое дыхание. Зрение расплылось, я, закрыв глаза, оперся одной рукой о землю, второй выдавливая все до конца, без остатка… Поздравляю, Драко Люциус Малфой, самый сильный оргазм в своей жизни ты испытал не с первыми красавицами чистокровного общества, а дроча на мальчика-который-выжил… Сердцебиение успокоилось, дыхание постепенно выровнялось. Открыв глаза, первое, что я увидел, были капли собственной спермы на невесть откуда взявшемся листке с корявым рисунком из видений шрамоголового. Блядь, это ж герб одного из предков Салазара Слизерина!!! Святые небеса, я знаю, где крестраж!!! Вскочив с колен, заправив опавшего предателя обратно в штаны, я усмехнулся. Вот что, оказывается, мне было нужно, чтобы память проснулась. Кончить, подрочив на Гарри. Отлично просто! Долетев до входа в палатку, на ходу застегивая пальто, я остановился, как вкопанный. Сердце сковал страх. Как мне сейчас смотреть в глаза Поттеру? Как говорить с ним? Блядь, какого хера рядом с ним у меня постоянно отключается мозг? Как же страшно сейчас идти внутрь… Внезапно, в голове всплыло воспоминание. Перекошенное злобой лицо избранного и его жестокие, ранящие в самую душу слова: «В твоей семейке ничтожные трусы все, начиная с тебя и заканчивая твоим жалким отцом!». Ну уж нет!!! Я никогда больше не дам Гарри повода упрекнуть меня в трусости. Пусть мужчины семьи Малфой были трусами. Я открою новую историю Малфоев. В которой я и мои наследники будут самыми смелыми представителями рода. Да будет так! Я гордо поднял голову и, с улыбкой, вошёл внутрь. Получай, Поттер, вот тебе смелый Лорд Малфой. Избранный сидел за столом, смотря в никуда, обхватив голову руками. Ну ещё бы… После такого то… Не трусить, Драко, ты можешь. Вперёд! — Поттер, — окликнул я его. Он даже не повернул голову в мою сторону. — Малфой, иди на… — Я знаю, где крестраж. Избранный моментально обернулся ко мне и посмотрел с надеждой. — Каждый чистокровный потомственный слизеринец перед первым курсом школы посещает это место со старшим магом в роде. Это замок, где родился Салазар Слизерин. Шрамоголовый вскочил, схватив меня за плечи и встряхнул. — Ты сможешь туда аппарировать? — Смогу. — Малфой, ты гений, — с этими словами, Гарри встряхнул меня ещё раз и унёсся в лес искать своих друзей. А я остался в недоумении посреди палатки с одной мыслью. В какой момент я мысленно начал звать его… Гарри?