Саллазара

      Северус Снейп молча сидел в кабинете директора с отрешенным видом и абсолютно не слушал его, глядя куда-то в пустоту. Лили мертва. Эта мысль билась в его голове как загнанная синица в золотой клетке, и Снейп понятия не имел, как дальше ему жить с этим фактом. Его руки, по локоть испачканные в крови, оставили свой отпечаток, свой след на её могиле. Его слова привели всю семью Поттеров и одной Эванс к погибели. Внутри что-то невыносимо скреблось. Снейпу хотелось зайтись слезами, но он уже выплакал всё, что у него было, когда обошёл труп Джеймса Поттера, чьи стеклянные глаза глупо уставились в потолок, и поднялся в детскую, откуда не доносилось ни звука. Перед его глазами стояли потускневшие, когда-то дьявольски-рыжие волосы, глаза, цвета сгнившей алычи, и застывший крик на её бледных губах.       — Ее больше нет, — неожиданно произнёс он тихим сиплым голосом, прерывая речь Дамблдора, хотя на деле тот давно замолк и стоял, с мрачным видом, глядя на то, как невольно Снейп корчится раненным зверем в кресле и держит в себе вой. — её больше нет…       — Знаю, — тихий ответ Дамблдора вынудил Снейпа поднять голову. Глаза невообразимо пекло, а в горле застрял тяжелый ком. Он столкнулся с печалью в серо-голубых мутных глазах и всхлипнул.       — Я думал, вы спасёте её.       — Она и Джеймс доверились не тому человеку, Северус, — Снейп смотрел и не видел, как Дамблдор накручивает бороду на палец, отойдя в сторону и задержав свой взгляд на ночном виде, открывающимся из окна директорской башни. — Мне искренне жаль, что такая прекрасная девушка так рано окончила свою жизнь.       — Ваша жалость не имеет значения, — пробормотал Снейп, утыкаясь лицом в ладони. — Она умерла. И этого не исправить. Вы не даёте мне шанса!       — Игры со временем опасны, Северус, — Дамблдор сурово на него посмотрел. — К тому же, слишком поздно. У маховиков есть ограничение и лимит.       Снейп едва сдержал полный горя вой. Он задыхался от переполнявшей его боли и не мог найти места, где бы он мог скрыться от душераздирающих, душащих его эмоций. Оно продолжало скрестись в нём, прорастать метастазами и закладываться в каждую клеточку его тела, отравляя своим присутствием.       — Её сын выжил, — внезапно сказал Дамблдор. Снейп его будто и не слышал. — У него её глаза. Вы ведь помните глаза Лили Эванс?       — Хватит! — Снейп подскочил с кресла и чуть не упал, подкосившись на ногах. — Прекратите! Её не вернуть!       Он помнил её глаза и мечтал позабыть. Он хотел бы никогда не знать ни её дьявольских волос, ни прекрасной улыбки и веснушек, ни её изумрудных глаз.       — Неужели вас мучает совесть, Северус? — Дамблдор обернулся, и его голос был непривычно холоден. Снейп беспомощно схватился за голову, она ныла и ныла, налитая свинцом.       — Лучше бы… лучше бы я умер…       — И какая бы от этого была польза? — Снейп медленно перевёл на него взгляд. Внутри всё стискивалось, переворачивалось с ног на голову и постепенно разрушалось под давлением. Что-то ломалось, перемалывалось в труху без возможности склеить осколки, починить. Оно кричало, вопило не пропусти, будь внимательнее, смотри во все глаза, но он не мог — перед глазами стояла пелена боли. — Если вы действительно любили Лили, сделайте так, чтобы её смерть не была напрасной.       — Что вы хотите этим сказать? — его руки мелко тряслись. — Как?       — Вы знаете, как и по какой причине погибла Лили. Помогите защитить её сына.       — Это бессмысленно, — он отмахнулся, желая упиться своей болью и отчаянием. — Мальчику не нужна защита. Тёмный Лорд ушёл…       — Тёмный Лорд вернётся, Северус, и вы тоже это знаете, — беглый взгляд метнулся по его левому предплечью, и Снейп невольно сжал его. Дыхание постепенно выравнивалось. Он пытался взять себя в руки, но получалось плохо. В душе царил первозданный хаос. — И когда это произойдет, мы должны быть к этому готовы. Гарри Поттер может оказаться в страшной опасности.       Он помолчал. Лицо исказила гримаса боли и злости. Скулы свело от крепко стиснутых зубов. Свежие дорожки невольных слёз высохли.       — Хорошо, — наконец согласился Снейп, с трудом проталкивая слова. — Ладно. Но вы поклянетесь, Дамблдор, что об этом никто не узнает. Никому ни слова! Это останется только между нами и точка. Я не вынесу, тем более, сын Поттера… Поклянитесь!       — Дать слово, что я никогда никому не расскажу о самом лучшем, что в вас есть Северус? — Снейп намеренно проигнорировал насмешку в голосе старика. Ему было всё равно, но он не позволил бы никому об этом узнать. Гарри Поттер нёс в себе половину крови Джеймса Поттера. Пускай он ничего не почувствовал, увидев тело бывшего врага — ни ненависти, ни счастья, — но Гарри Поттер был его сыном. Сыном Джеймса, а не Северуса, по его собственной дурости. — Если вы настаиваете…       — Настаиваю, — резко ответил Снейп.       — Конечно, — вздохнул Дамблдор, и поднял свою палочку. Он произнёс клятву и закрепил еë магией, произнеся короткое «Люмос». Снейп обернулся у дверей, глядя на Дамблдора с нечитаемым выражением на перекошенном от ненависти к самому себе лице.       — Отдыхайте. У вас будет время прийти в себя. Учеников уже отпустили по домам, и праздничная неделя поможет вам набраться сил перед работой. Это поможет отвлечься.       — Вы расскажете мне, почему считаете, что Тёмный лорд вернётся? — сухо спросил он, сжимая в ладони прохладную дверную ручку.       — Позже, — Дамблдор покачал головой. — Тогда, когда вы сможете мыслить трезво. Пока же ступайте. Вам стоит отдохнуть.       Снейп сдержанно кивнул и вышел. Он шёл, будто пьяный, не разбирая дороги. Глубокая ночь скрыла его от любопытных взоров бесчинствующих от радости портретов. Спустившись в подземелья, в свои покои, он, не раздеваясь рухнул в постель и бездумно уставился в потолок. Перед его глазами мелькали картинки, словно на маггловской киноплёнке в чёрно-белом формате.       В Кабаньей голове ему никогда не нравилось. Воняло козлиной шерстью, к тому же, этим заведением владел родной брат Дамблдора. У последнего были свои шпионы за учениками, и ему явно хотелось держать братца поближе. Зачем — неясно, но нейтральная территория Хогсмида никогда не была нейтральной в полном понимании этого слова. Это был уголок Дамблдора, в котором он мог договариваться о тайных делах и сбегать ото всех, сетовать Аббефорду на жизнь и трудности в директорском кресле.       Снейп сидел, прикрывшись чарами рассеянного внимания, спрятав лицо за очередным расфуфыренным выпуском Ежедневного Пророка и смотрел поверх страниц желтой газетёнки на редких посетителей трактира. Эйвери махнулся сменами дежурства, опасались пропустить что-то интересное, и Снейп был вынужден торчать здесь ещё пару часов, пока на смену не придёт Долохов. Снейп предпочёл бы варить зелья или осваивать тёмномагический трактат, который не так давно закончил переводить, но Тёмный Лорд не погладит по голове за неповиновение.       Снейп искренне полагал, что Лорд вполне мог бы привести их к величию.       Дамблдор появился в сопровождении молоденькой девчушки, лет на пять старше самого Снейпа. Это было что-то интересное, и мужчина подобрался, окидывая их заинтересованным взглядом. «Странно, почему он назначил встречу именно здесь? Разве не безопаснее встретиться в Хогвартсе?» — задумался Снейп. В Школу пробраться сложно, если вообще возможно, (даже ход от Визжащей хижины к Гремучей Иве наверняка охранялся сигнальными чарами), а потому замок являлся одним из наиболее безопасных мест в стране. Иначе не объяснялось, почему в неспокойные времена школа всё ещё функционировала.       Он отряхнул манжеты от невидимой пыли и скользнул тенью за Дамблдором и неизвестной леди. Оглядываясь назад, Снейп невольно спрашивал себя, что им двигало. Быть полезным? Быть лучшим из Пожирателей?       «Я хотел её признания. А когда не добился, решил стать великим на поприще темных искусств, чтобы она заметила. Глупец!»       А дальше Снейп услышал то, что знать он не пожелал бы никогда.       В тот промозглый январский вечер великий Темный Лорд лишился одного из вернейших своих последователей, пусть пока им обоим это было неизвестно.       Аббефорт поймал его на середине рождающегося пророчества, и перепалка с ним заглушила оставшиеся слова. Сивилла Трелони, как позже стало известно, застыла в трансе и грубым раскатистым голосом вещала Истинное Пророчество, Альбус изумлённо замер, переводя взгляд то на ворвавшегося Снейпа, то на провидицу, а Аббефорт замахивался метлой — словно позабыл, что у него есть волшебная палочка.       Волан-де-Морт был счастлив.       — Северус-с-с, я очень тобой доволен, — шипел он так, что Снейп рискнул принять его слова за ласку.       — Мой Лорд, я полагаю, это был всего лишь мой долг, — произнёс он, искренне воодушевлённый своим подвигом. — Но я сожалею, что не смог услышать Пророчество до конца. Меня обнаружили и помешали.       — Это не имеет значения, Северус-с-с, — Тёмный Лорд всегда растягивал «с» в его имени, смаковал, когда говорил. По какой-то дивной причине Северус являлся своего рода любимчиком. Тёмный Лорд редко отправлял его на рейды, разговаривал с ним чуть больше, чем с другими, и всегда держал рядом, поблизости, проникая в его душу и память. — Самое важное ты услышал.       Имя Снейпа стало ассоциироваться с властью и почётом. Его боялись, уважали, смотрели или с преувеличением, или на равных. Северус Снейп в свои двадцать один добился многим большего, чем добивались окружающие к сорока годам. Он плыл от гордости, странного чувства радости быть замеченным, и тем, что, возможно, если Лили увидит его силу, влияние и могущество — она бросит Поттера и вернётся к нему.       «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца…» — Тёмный Лорд ждал июль с нетерпением, как если бы ему обещали купить игрушку ко дню рождения за примерное поведение. Снейп не слышал о том, что Лили была беременна; после новостей о свадьбе её и Джеймса он закрылся напрочь, не желая иметь с ними ничего общего.       Тридцать первого июля, тысяча девятьсот восьмидесятого года, на свет появился Гарри Джеймс Поттер.       —…Поттеры трижды бросали мне вызов, Северус-с-с, — Волан-де-Морт улыбался. Улыбался так, что внутри всё стягивалось в тонкую звенящую от напряжения струну. Снейп забыл как дышать. — У них вчера родился сын, Северус. Мальчик. По-моему, я просто обязан их поздравить! — У Алисы и Френка Лонгботтомов тоже родился сын, позавчера, — проблеял Снейп пересохшими от волнения губами. — И эта чета также бросала вам вызов. Мой Лорд, вы уверены, что вам нужен именно ребёнок Поттеров?       Волан-де-Морт скосил на него кроваво-красный прищур.       — Я знаю о твоей страсти к грязнокровной девчонке, Северус, — внутри у мужчины всё похолодело. Перед глазами пронеслась вся его жизнь, осознание окропило его кислыми брызгами, и боль взорвалась фейерверком в солнечном сплетении. Снейп подумал, что Тёмный Лорд решил ударить в него Круцио, но на деле это оказалась его совесть и застарелая неразделённая любовь.       — У меня есть основания полагать, что мне нужен Гарри Поттер, Северус. Только мальчик. У меня свои причины сделать такой выбор, и я уверен, что не ошибусь. Во всяком случае, ничто не мешает мне избавиться от обоих младенцев.       Снейп несколько минут не решался задать свой вопрос. Тот трепетал в печенках, просился наружу, скручивал язык. Заметив благосклонный, лёгкий кивок головы, Снейп упал к ногам Тёмного Лорда и скрыл своё лицо в чужой мантии.       — Мой Лорд, могу ли я молить вас о снисхождении? Эта девчонка, грязнокровка, слишком дорога моему сердцу, я желаю её, как не желал никого, и, к моему величайшему сожалению, я не в силах избавиться от этой привязанности. Я молю вас о милости для нее, Повелитель. Я молю вас отдать её мне. Достоин ли я, чтобы просить вас об этом?       От Авады до Круцио. От отдачи на растерзание безумной Беллатрисе Лестрейндж до своего самоубийства под Империо. Он был готов ко всему.       — Ты сослужил мне хорошую службу, ты предостерег меня, Северус-с-с, — медленно произнес Волан-де-Морт, не сводя полного превосходства и удовольствия прищуренного взгляда, который Снейп ощущал всем телом. Он уповал на то, что все его заслуги помогут остаться ему в живых и получить желаемое. — Я подумаю над твоей просьбой. Но, надеюсь, ты окажешься в силах преодолеть эту зависимость. Ты можешь получить любую женщину, которую пожелаешь, а не только эту грязнокровку.       — Да, мой Лорд, — Снейп был покорен, и всё ещё держал своё лицо скрытым от взора Тёмного Лорда, не сразу стирая отвращение к собственным словам из своих глаз. — Но я хочу разорвать связи со своим прошлым, с ней… Мне нужна она.       В тот вечер Тёмный Лорд ему не ответил, но он не наслал на него ни одного проклятия. Снейп для себя вдруг понял, что он не пощадит. Ради какого-то мальчишки — ни за что не пощадит, потому что тот всего лишь послушный пёс и раб, заклеймённый магической татуировкой на левом предплечье.       Он метался как тигр в клетке, которого подгоняли выступить на цирковой арене. По правую руку стояло Величие и тернистый путь к звёздам, а по левую руку на него смотрела женщина с глазами цвета насыщенной зелёной листвы в разгар летнего зноя. И пускай их пути разошлись — не важно, по чьей вине, — и вряд ли они простили бы друг другу детские гордые обиды, но Снейп не смог пустить всё на самотёк. Он жаждал спасти её, даже если его предательство уничтожит его самого.       Стоя на коленях на холме Запретного леса и сжимая худыми пальцами тёмно-синюю мантию Дамблдора, усыпанного белыми пятнами, словно ночными светилами, он молил о пощаде, молил о спасении единственного дорогого человека, который у него оставался.       — Вы ведь просили Тёмного Лорда пощадить её?       — П-просил, — прохрипел он почти убито.       — Вы мне отвратительны, — Снейп вскинул голову, ожидая увидеть презрение в чужих глазах, но стёкла очков блестели лунным светом.       — Тогда спрячьте их всех, — взмолился он. Ни Мерлин, ни Моргана не слышали его молитв, и Снейпу оставалось смиренно надеяться, что хотя бы Дамблдор внемлет его гласу утопающего в пустыне. — Лили, Джеймса, их сына. Прошу. Умоляю вас!       — Что вы можете предложить мне взамен, Северус?       Снейпу хотелось отказаться. Бросить все, украсть Лили и бежать так далеко, насколько это возможно. Возможно, их бы даже не нашли, возможно, он смог бы изменить ей память. Но при всей его безудержной любви он не мог себе позволить жить в таком обмане. Потому что его бы нашли — потому что тогда он лишился бы всякого достоинства и чести любить её.       — Всё, что угодно.       В сентябре он заступил на должность профессора зельеварения в школу Хогвартс, и Тёмный Лорд стал ставить его в пример всем соратникам: вот оно, высшее искусство пилотажа быть шпионом. Работа помогала забыться и не думать ни о чём. После нового года на него скинули обязанности декана Слизерина, озлобленных, обиженных всеми детей и невозможность вырваться из Хогвартса, банально попросить прощения. Он боялся связываться с Лили, он не знал, в курсе ли та, из-за кого они в смертельной опасности, что он на её стороне.       — Торжествуем, Снейп! — в роковой вечер тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года его позвал Эйвери на встречу, узнать последние новости из Хогвартса. — Шпион из Ордена Подпаленной-Птицы узнал адрес Поттеров! Тёмный Лорд лично с ними разделается!       Когда он переступил порог развороченного дома в Годриковой впадине, он уже понял, что всё кончено. Джеймс остался лежать у лестницы, Снейп медленно со скрипом поднимался наверх. Он услышал шорох и чей-то выдох, а затем как щёлкнули занавески. Он вбежал в коридор, но никого не увидел, только приоткрытую дверь и вылетевший тапочек.       — Мерлин, нет, — он съехал вниз по стене, не в силах смотреть на коченеющее тело любимой. В детской кроватке не шевелился и не дышал ребёнок. Снейп прижал ладонь ко рту, не сдерживая крупной дрожи, ударившей его по сердцу.       — Лили, — он заставил себя подползти и сжать её в прощальных объятиях. Её не изувеченное тело, почему-то сбежавший Тёмный Лорд через окно — кого он мог ещё слышать? — и целая мёртвая семья грузом на его совести.       — Лили, — без остановки звал Снейп, но она не отзывалась.       Дом он покинул до прибытия авроров. До Хогвартса добирался едва-едва находя в себе силы аппарировать. И вот, он оказался здесь, после изматывающего разговора с Дамблдором, заливаясь успокоительными настойками и зельем Сна-без-сновидений. Его судили ещё давно, когда он только позарился на место при школьном преподавателе, и Дамблдор помог ему пройти через это. Он был к нему немного суров, но Снейп угадывал за строгостью заботу — Снейп не принял бы утешений, зная, что именно он сыграл роль палача.       Он лежал у себя в постели и думал о том, что собственными руками разрушил своё счастье. У озера, у портрета Полной Дамы, не достаточно искренне извинившись, у Тёмного Лорда, когда принял метку. И всё, что ему оставалось — глухо рыдать в подушку и звать Лили в бессвязном бреду.       На следующий день был объявлен траур по погибшим, немного позднее — празднования в честь падения. Ученики разъехались ещё вечером, и Снейп благодарил небеса за пустые коридоры. Традиция проводить трапезу всем преподавательским составом Снейп одновременно любил и ненавидел. Сейчас ему хотелось запереться в подземельях и встать у котлов, лучше, чем сжиматься в маленький комочек, но и раскиснуть себе на глазах у остальных он не мог. Но ещё больше он не любил опаздывать, а потому влетел в Большой Зал и сразу плюхнулся на своё место рядом с Макгонагалл и Дженкенсоном. В этом году очередной приглашенный преподаватель Защиты от Тёмных искусств, прошлый сошёл с дистанции всего за две недели до конца учебного года.       — Я думала, вы не придёте, Северус.       С Минервой у Снейпа сложились двойственные отношения. В школьные годы она старалась урезонить Мародёров, но, поскольку те часто умудрялись оставаться неопознанными в своих шалостях, им многое спускалось с рук, а вот Снейпу влетало. Тем не менее, гриффиндорская деканша никогда не винила его и относилась к нему справедливо. А за год, проведенный вместе как преподаватели, и вовсе прониклась и отпустила его принадлежность к Пожирателям Смерти. Снейп немного завидовал, что вместо её твердой руки у них был мягкотелый равнодушный к делам факультета Слагхорн. Когда ему требовался наставник в деканстве, Макгонагалл в своей манере вызвалась помочь и подключила Флитвика и Спраут, в то время как Слагхорн, дождавшись освободительного гудка, спешно исчез, оставляя после себя груду неразрешенных дел.       — Минерва, вы обеспокоены не тем, чем следует, — Снейп едва заметно кивнул Дамблдору и взглянул на другой край стола. — Хм? А кто это рядом с профессором Трелони? Наконец-то прибыл инструктор по полётам?       — Да, ты пропустил, когда его представляли, — Макгонагалл стиснула в руках вилку, что не укрылось от бдительного взгляда Снейпа. Он удивился резкому переходу на неофициальный тон. — Тебе будет с ним тяжело, хотя, вы не должны часто видеться. Только за едой и в коридорах, наверное…       — А что с ним не так? — Снейп попытался выглянуть из-за стола и взглянуть на загадочного юнца. Как назло, тот сидел к нему сутулой спиной.       — Он двоюродный дядя Джеймса. Узнал о трагедии, приехал откуда-то из Америки, местный игрок в квиддич, и попросил у Дамблдора место в Хогвартсе, потому что у него больше никого не осталось из Рода. Генри Поттер, — Снейп вздрогнул на фамилии. Ещё вчера погибли Поттеры, и Снейп едва снёс это, а теперь на его голову свалилось новое недоразумение. Что-то внутри негодующе заворочалось. Генри… Звучало в этом что-то неправильное. Снейпу хотелось проклинать эту чёртову фамилию.       — Пожалуй, это вполне реально пережить, — сухо заметил он. Макгонагалл спрятала всхлип в кашле. Пожалуй, никто не радовался падению Тёмного Лорда такой ценой.       — Проблема не в том, что он Поттер. Просто… Он ужасно похож на них. Живое напоминание о Джеймсе и Лили. Мерлин, Северус, я клянусь тебе — я не думала, что у кого-то могут быть такие же невероятные глаза, как у неё!       В этот момент Генри обернулся, и Снейп окостенел. У него не нашлось слов, чтобы возразить Макгонагалл. Они были слишком далеко друг от друга, чтобы Снейп хорошо разглядел мелькнувшие на лице Генри эмоции, стоило их взглядам пересечься, но даже со своего места он увидел сначала призрак Джеймса, затем черты лица Лили.       Генри тут же опустил голову, пряча лицо за волосами. В руках он сжимал покоцанный утренний Пророк, с заголовком «Тёмный Лорд пал, благодаря Мальчику-Который-Выжил!». Снейпу отчего-то вспомнились вчерашние слова Дамблдора о Гарри Поттере.