Саллазара

      Северус очень быстро оказался в коридорах Хогвартса и теперь стремительно направлялся к кабинету директора. У него не стояло в планах устраивать фееричные разборки с разносом причудливых погремушек и пылесборников, которые так любил собирать Дамблдор, но он собирался раз и навсегда прояснить где начинаются, а где заканчиваются допустимые пресечения границ его личного пространства.       Когда Северус дошел до горгульи, он уже окончательно успокоился. Горгулья отпрыгнула, словно только его и дожидалась, и Снейп, поднявшись по винтовой лестнице с этими ужасными узкими ступеньками, без стука прошел в чужую обитель и сходу опустился в кресло. Он смерил директора, ничуть не удивлённого его приходу, немного насмешливым взглядом и почувствовал, что в груди вновь начала подниматься ярость.       — Профессор Дамблдор, вы, наверное, устали? — неожиданно мягко даже для самого себя сказал Северус. — Уже довольно поздно, а вы все еще за работой.       — Не ожидал тебя увидеть, Северус, — Альбус приспустил очки на нос и внимательно взглянул на молодого профессора. Северус хмыкнул: Дамблдор мог сколько угодно игнорировать его выпады и делать вид, что всё в порядке. — Что привело вас ко мне в столь поздний, как вы верно заметили, час? Мистер Поттер, полагаю, проявил себя?       — Нет, что вы, старательно делать вид, что ничего не знает и ничто его не касается. Но я по другом поводу. Беспокоюсь, знаете ли, о вас. Вы же столько работаете, даже, я бы сказал, перерабатываете. Как бы вам хуже не стало, вы уже достопочтенный человек в возрасте, — Северус честно сдержал ехидные нотки в голосе, но не сумел сцедить заранее весь заготовленный ранее яд.       — Прошу меня извинить, Северус, но я не совсем вас понимаю, — Дамблдор отложил свиток, к которому на минутку вернулся, и полностью сосредоточился на собеседнике. Северус буквально увидел, как перед глазами пошла лёгкая рябь, и понял, что Дамблдор щупает его эмоциональный фон невербальным Легиллименс.       — Ну что же вы, господин директор. Разве не вы ли мне говорили, что стоит беречь себя? Не вы ли просили быть осторожнее, ведь здоровье это так важно? Сами вы что-то не бережетесь, сидите до позднего вечера за документами для Совета Попечителей.       — Северус? С чего вдруг вы озаботились моим здоровьем? — Дамблдор вскинул серые косматые брови, и в его водянистых серо-голубых глазах мелькнуло какое-то непередаваемое выражение.       — С того же, с чего вы озаботились моим, директор, — Северус откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Признаюсь, меня ваша забота искренне тронула: порча важных ингредиентов, зелий, особенно приготовленных, и финальный штрих: уничтожение моей волшебной палочки.       — Я всё ещё не понимаю о чем вы, Северус, — неподдельно изумился Дамблдор. — Кто-то влез в вашу лабораторию? Вы остались без палочки? Я понимаю, что наш последний диалог может наталкивать вас на определенные выводы, но подобное — чересчур!       — Знаете, а ведь я и не догадался сразу. Но я полагаю, что да, и если вы хотите подтверждения, то я уверен, что это произошло именно по вашей инициативе. И вы едва ли найдёте доказательства своей непричастности к этому, а потому прошу оставить свои попытки избавить меня от возможности повысить квалификацию. Как уже и было сказано, я принял решение и отступать не собираюсь.       — Мой мальчик, я, конечно, настаивал, но ваши обвинения ранят меня в самое сердце, — Дамблдор сокрушенно вздохнул, и от этого жеста Снейп внутренне поёжился. — Хотя у меня есть опасения думать, что вы подверглись пагубному влиянию мистера Поттера. Должно быть, он повлиял на вас, и вы решили… Конечно, я переживал за вашу нагрузку и был недоволен вашим выбором, но у меня и в мыслях не было препятствовать вам!..       — Меня мало волнует, о чём вы думали, директор, — не дав продолжить, холодно ответил Северус, тем самым перебивая его. — Однако, если вы уверены в своей правоте, я желаю увидеть доказательства, после чего принесу свои извинения. В противном случае, я надеюсь, вы поймёте для себя границы моего личного пространства.       — Северус, вы просите доказательства того, чего я не совершал, а в то же время я даже толком не знаю, в чем я виноват! В таком случае, есть ли у тебя самого доказательства моей вины?       — Я прошу, директор, доказать вашу непричастность, — холодно произнёс Северус, не желая отступать и принимать чужие правила игры. — Если же вам нужны доказательства вашей вины, достаточно просто зайти в мою лабораторию и увидеть остатки многих зелий и испорченные ингредиенты. И все почему-то безумно дорогие, знаете? К тому же, кроме вас никто не посмеет прямо или косвенно вторгнуться туда, особенно столь беспардонно.       — Прошу прощения, конечно, но я не спускался к вам очень и очень давно, — устало и разочарованно заключил Дамблдор. — Когда это произошло? Большую часть недели я отсутствовал в Хогвартсе, а оставшееся время контролировал подготовку к матчам по квиддичу, не говоря уже о встречах с палатой Лордов.       — Для вас явно свойственно действовать через кого-то, впрочем, я и не ожидал, что вы открыто признаете свою вину. Лишь прошу закончить вашу непонятную для меня деятельность, — твердо произнёс молодой человек, стараясь не показывать истинных эмоций: накатывающее разочарование, почти детскую обиду на предательство и банальное непонимание — «за что?». — Последующие ваши пакости или же их отсутствие будут говорить сами за себя. И все же, надеюсь, вы услышали меня и перестанете подстрекать эльфов к уничтожению моей лаборатории.       После короткого «разбора полётов» Северус решил снова заняться делом и снять стресс выверенным методом: лабораторию требовалось вычистить, собрать остатки волшебной палочки, проверить, чтобы она дальше не пошла взрывами (и почему он не сделал этого раньше?). Спустя десять минут он ошалело застыл на входе: домовой эльф, решивший не пользоваться чарами невидимости по какой-то только ему известной причине, держал в руке флакончики с уже готовым заказанным зельем, крошечным шансом отложить неминуемое унижение. Наверное, состояние аффекта сыграло свою роль или же ярость на порчу своего имущества перехлестнула через край, но флаконы оказались на уцелевшей полке на своих местах, а виновник — прижат к стене.       — И как это понимать?! — рявкнул Северус, яростно сверкая глазами.       Домовой эльф что-то испуганно лепетал. В его монологе мало, что различимо слышалось. Какой-то «Господин Габ», самоотверженность эльфа и самобичевание — не справился с заданием.       — Хозяина Габа, значит! — нехорошо улыбнулся парень, не суля тем самым этому Габу ничего хорошего. Не желая более терпеть подобный произвол, Северус стремительно «вылетел» из лаборатории и направился в вотчину Хаффлпаффла, желая узнать у мадам Спраут, где находится нужный ему студент. Он помнил мистера Габа как шаловливого третьекурсника, любящего подшучивать над профессорами и студентами, но мистер Габ никогда не пересекал черту, и его шалости были относительно безобидными. Теперь же тот нарушил все границы. Внезапное открытие настолько обескуражило Снейпа, что он и забыл, как до этого несколько минут назад обвинял Дамблдора.       — Снейп! Снейп, драккл тебя за ногу дери, стой же! — голос чёрт знает как нашедшего его Генри догнал Снейпа на повороте. Зельевару совершенно не хотелось как-либо взаимодействовать с Поттером, и он предпочёл сделать вид, что не услышал громкий окрик.       — Петрификус Тоталус!        Бесцеремонно обездвиженный Снейп, получивший заклятье в спину, не свалился камнем на пол только потому, что его падение смягчил всё тот же пресловутый Генри. Его тело поднялось в воздух и сделалось невесомым. Поттеру невероятно повезло, что заклинание обездвиживало все мускулы, в том числе и лицевые: тот рисковал услышать о себе много нового, на сто процентов нецензурного и очень интересного.       — И не надо давить на меня своей грозной аурой, я спас тебя от совершения убийства, — важно сказал Генри, и Снейпу захотелось прибить его ещё сильнее.       — Да-да, безмозглый идиот, нахальный, самонадеянный дерзкий юнец, чертовски похожий на Джеймса Поттера своим непочтительным поведением, — продолжал декларировать Генри, левитируя свою ношу к лестнице. Портреты уже мирно отсыпались, и Снейп радовался, что ни одна живая душа не узнает об этом… форс-мажоре. Он всё ещё безуспешно надеялся снять с себя заклинание невербальным беспалочковым, но его попытки терпели крах.       У Поттера были довольно маленькие отделанные в бордово-коричневых тонах комнаты. Скромная гостиная, несколько мётел на стенах и у камина, маленький рабочий стол. Поднос со стаканом воды, чайным сервизом, бутылка у бюро. Генри перенес Снейпа в спальню, решив сгладить острый угол тем, что под спиной парня окажется мягкая кровать, а не крошечный жёсткий диван, на котором особо не развернёшься.       — Успокоился, пока мы шли? — Генри, засранец, замотал его в одеяло как в смирительную рубашку, Снейп возмущенно сопел. Это был единственный доступный способ высказать свой гнев. — Не смотри на меня так и не спрашивай, как я узнал. Финита Инкантатум.       — Я тебе твоё «успокоился», Поттер…       — Дамблдор?       Желание плюнуть Генри в лицо стало настолько невыносимым, что под языком начала скапливаться слюна. Чувство унижения и стыда окатило его с ног до головы и осело неприятным нытьём в груди. Поттер был ему приятелем — может даже другом, как бы комично это не звучало в купе с фамилией несчастного — но даже это не позволяло ему так вероломно вмешиваться в его, Снейпа, личную жизнь и устанавливать свои порядки. Северус был благодарен (даже если не стал бы в этом признавать самому себе), что Генри появился в самый трудный для него период в жизни: смерть Лили всё ещё висела на его шее неподъемным грузом, но ему не было плохо так, как могло бы быть, будь он в действительности один, и если бы никто не разделял его горе в полной мере. Ну, кроме маленького Гарри, который, к слову, невесть где или вообще по утверждениям Генри мёртв. Северус всегда ненавидел рассказывать о своих проблемах кому-либо. Лили тем более — этому светлому лучику не следовало знать горечь мира, его изнанку, пьяного Тобиаса и… Снейп моргнул, мгновенно успокаиваясь. Пытаясь избавиться от ущемленности, Снейп окунулся в не слишком приятные воспоминания.       — Я не желаю ничего обсуждать. Живо выпусти меня! — злоба переполняла Северуса, и ему совершенно не хотелось с ней как-либо бороться. Генри безрассудно навлёк на себя его бешенство.       — Снейп, если я тебя сейчас выпущу, ты определенно кого-нибудь прикончишь, тут и к Трелони за прогнозом ходить не надо, — Генри призвал поднос с чаем. — Успокойся, пожалуйста. Выдохни. Ты адски зол, и потом сам же будешь беситься за сделанное с горяча. Это всегда так работает.       — Я тебе этот чай в задницу засуну и через глаза вытащу, — зловеще пообещал Северус, теряя всякое самообладание и выражаясь совсем уж по-маггловски и не в своём стиле. — У меня есть причины испытывать такие эмоции, и да, я однозначно убью конкретного человека, о чем сожалеть не буду однозначно.       — Да ну? — Генри отпил чай (Северус нехотя засмотрелся на то, как он подносит чашку к своим губам, и как те вбирают в себя коричневую жидкость) и довольно жестко произнес. — Разве уже не было такого, что ты поступал необдуманно, на эмоциях, а потом разгребал последствия? Испытывать эмоции нормально, просто сейчас ты под их действием наломаешь дров. Холодный разум, Снейп. Не твоя ли стезя? Лучше на мне перебесись, у меня иммунитет к твоему яду, я-то переживу.       — Сейчас эти эмоции абсолютно оправданы, — возразил Снейп, мысленно прикидывая, куда бы он мог деть труп одного чистокровного наглеца. — Я не заказывал сеанс психотерапии, Поттер, как и не собираюсь убивать тебя за чужое деяние. Если это всё, то теперь я все же настаиваю, чтобы ты меня выпустил.       — Не выпущу, пока ты на трезвую голову все еще раз не обдумаешь. Мозгами, а не желанием прикончить человека, — сокрушенно вздохнул Генри. — Слушай, я понимаю, Дамблдор зачем-то покусился на твою святая святых, но убийство не даст ничего, кроме проблем. А если ты на нервах вообще не того прибьëшь?       — Значит, потом прибью того, кого нужно, — лаконично отозвался парень, скрещивая руки на груди и с чувством фыркая. — Я всё обдумал и решил. Я хочу, чтобы виновник ответил по заслугам!       — Ну, сейчас ты уже не шипишь, а рычишь, так что прогресс на лицо. Хотя… Мерлин, как же жаба говорила… Прогресс ради прогресса поощрять не следует! — Генри с меланхоличным видом продолжил хлебать чай. — Но из тебя всё тащится клещами, так что не верю я тебе, что ты всё обдумал, по крайней мере. Жалко, что в свое время из меня не вышел окклюмент, чего о легиллименции говорить. Может, опишешь суть проблемы и кого ты хотел убить? Не Дамблдора же всё-таки, Магическая Британия с ума сойдет.       — Нет, — отрезал Снейп, не желая обсуждать эту тему. Поттер определенно зарвался, раз решил, что ему будут рассказывать всё на свете.       — Снейп, я же не отстану. Я не хотел парализовывать, но, увидев режим смертоносной летучей мыши (Снейп в этот момент подавился воздухом), не смог не остановить. Я ведь могу и на ночь с собой оставить, — Генри прикрыл глаза и уложил голову на спинку стула. Даже по-щенячьи взглянул. Генри Поттер явно был истинным гриффиндорцем, но и не лишенным слизеринской доли: подло смотреть на него такими глазами, напоминавшими о погибшей возлюбленной. Внутри то самое чувство, которое иногда появлялось исключительно на остолопа-Поттера, как-то ехидно засмеялось и иронизировало, причём явно над самим Северусом.       — Нет. Это мои проблемы. Хоть всю ночь продержи, все равно не сочту нужным рассказать.       — Значит, продержу, — улыбнулся Генри.

(почему у него такая приятная улыбка?)

      — А смысл? — устало вздохнул Северус, отчаявшись вырваться из кокона одеяла. Злобу сдерживать сил не было, но и выплёскивать уже не хотелось. Накатила пренеприятнейшая апатия. — Если ты успел хоть немного меня узнать, то поймёшь, что я все равно не расскажу, пока сам не решу это сделать. Так ты просто вызываешь во мне омерзение от моего положения и убиваешь даже возможность появления желания рассказать тебе что-то.       — Смысл в том, что ты не наделаешь глупостей, еще раз все обдумаешь, прежде чем буянить, и рассмотришь свою проблему под другим углом. Опрометчивые поступки на эмоциях до добра не доводят, — Генри грустно улыбнулся, и по его виду Снейп понял, что тот очень хорошо осознаёт последствия этих «опрометчивых поступков». — Если такая цена за то, чтобы ты остудил голову, я еë заплачу. К слову, ты давно мог выпутаться и вырубить меня моей же палочкой, которая лежит рядом с тобой. Но ты этого не сделал. Может, ты и не говоришь, в чем проблема, но достаточно и того, что ты еще здесь.       Северус подобное замечание не оценил. Он не зверь, чтобы накидываться, и, пожалуй, он не сильно и старался вырваться из объятий кроватного друга только для того, чтобы не прикончить этого идиота в его же спальне.       — Если бы ты потрудился включить голову, то понял бы, что убивать кого бы то ни было прямо сходу я уже не буду. Ещё вопросы? Или ты все же удосужишься наконец отпустить меня?       Генри какое-то время смотрел на него нечитаемым взглядом. Что-то неясное отражалось в его глазах, что-то такое, от чего то чувство сжалось в комок, затаилось, на что-то понадеялось, но на что — Снейп и сам себе не смог бы объяснить.       — Лучше бы вообще не убивал, — хмыкнул он, начиная развязывать мелкие узелки на одеяле.       — Благодарю, — холодно и с сарказмом сказал Снейп, наблюдая за чужими руками. Его посетила гениальная идея. Генри сказал, что из него никакущий окклюмент. Их взгляды пересекаются, невербальной беспалочковой легиллименцией Северус владел на достаточном, пусть и не идеальном уровне, чтобы проникнуть в чужое сознание надолго. Но Северус мог едва заметно пощупать неожиданно обнаруженные ментальные блоки, хорошие блоки. Поттер реагировал на его фразы не всегда однозначно, Генри вообще был по себе единицей странной и неизвестной. Так что, улучшив момент, Северус сумел поддеть щит и увидел какие-то расплывчатые силуэты, услышал приглушенные голоса, как под толщей воды.       «— Заносчивый… Высокомерный!       — Не смейте так говорить о моëм…       — Слабый…       — Я не слабый, ясно?!       — Так докажите! Контролируйте эмоции! Дисциплинируйте ум!       Голос растворялся и перетекал в рассерженный женский визг. С потолка посыпалась штукатурка. Маленький чулан под лестницей и пластиковые солдатики. Щелка света, выключенная лампочка.       — Вставай, уродец! — голос ребенка над головой. Топот, снова сыпется штукатурка. — Вста-а-вай!       — Собери… собери…»       — Снейп? — Генри поморщился, Северус предположил, что от лёгкой головной боли, вызванной его аккуратным проникновением. Замешательство сменило гнев. Он был готов поклясться, что услышал свой собственный голос, вот только он никогда не говорил ничего подобного Генри. — Я развязал.       — Благодарю, Поттер, — холодно бросил Северус, не показывая истиной причины своего внезапного успокоения, и поднялся, сбрасывая одеяло на жесткий ворс ковра. — Надеюсь, больше ты не собираешься делать ничего, что будет мне препятствовать?       — Очень хочется, — признался Генри, ухмыляясь. — Может выпьем? Я вот хотел все огневиски попробовать.       По крайней мере, предложил без попытки применить силу. И потëр шрам, обычно скрытый под волосами. Надавил пальцем на покраснение и откинул волосы, устало выдыхая.       — Я перегнул, да?       — Сильно перегнул, — кивнул с лёгкой насмешкой Северус. То отпускать не собирался, то почти извиняется. Странный. — У меня нет времени пить, — добавил он и мысленно закончил: «Особенно с тобой». Пусть Поттер и пытался помочь в какой-то своей странной манере, но изменить отношение к себе не в лучшую сторону смог; Снейп не терпел ощущения беспомощности.       Очередной виновато-щенячий взгляд, полный искреннего сожаления, красноречивее любых слов остался проигнорированным Снейпом. Генри, видимо решив, что Снейп предпочтёт сам уйти вершить правосудие, снова выдохнул и принялся раздеваться. Он одной рукой стянул джемпер, и открылось его тело, усеянное отметинами борьбы. Свежие ушибы, застарелые шрамы на торсе, следы мелких криво заживших ссадин. Наверное, у восемнадцатилетнего юнца не должно быть столько шрамов, сколько у него. Он откинул волосы с лица. Без очков он куда меньше напоминал Джеймса, даже лицо приобретало черты Лили: мелкие ямочки на щеках при улыбке, скулы, глаза походили на ее не только цветом, но и формой, разрезом. И шрам, кривой, скорее уродливый по мнению Гарри, на лбу вкупе с очень худым поджатым телом, добавлял существенное различие.       — Разве я не снял замок? — заметив на себе пристальный взгляд, удивился Генри. — Странно. Извини, я не держу больше. Ну, я как лучше хотел.       — Откуда? — негромко спросил Северус, изучая каждую отметину пристальным взглядом. Сейчас его уже не волновало, что Поттер перегнул палку, пытаясь задержать его, нет, все внимание было приковано к худому жилистому телу и белесым ниточкам, которые пересекали его вдоль и поперек.       — А, это? Ну, — Генри растрепал свои волосы (куда уж больше) и нацепил очки, уходя к шкафу и выискивая пижамную рубашку. — У меня талант попадать в истории и неприятности, я думаю. Последний год выдался тяжёлый, так что не было возможности сразу получить помощь и залечить без шрамов. Ладно, я поделюсь с тобой одной историей, и ты перестанешь меня разглядывать, идёт? А то мне друга напоминаешь, которую в первую встречу мне лоб истыкал.       — Хорошо, — едва заметно усмехнулся Северус, немного заинтригованный, и вернулся на кровать. Похоже, Поттер умудрился встретиться где-то с Пожирателями, которые и разрисовали, но слишком странно это выглядело, ведь шрамы явно старые, им года два, не меньше.       — М-м, лет в четырнадцать я был вынужден участвовать в одном довольно опасном мероприятии, — Генри методично застёгивал пуговки на полосатой рубашке. — Выбора не было. Не отказаться. И одно из заданий — нужно было забрать у дракона золотое яйцо. Забрал, правда, улепетывал на метле дальше, чем видел. Оббился обо все камни на арене, умудрился свалиться с метлы на острую черепицу, в общем, задание выполнил. Я не сильно пострадал, только рука треснула, но мелкие ссадины не убрались.       — Где ты учился, что с вами так обращались? — удивлённо спросил Северус, чуть склоняя голову к плечу, от чего волосы чёрной волной скользнули на одежду. — Да и не рановато тебя туда отправили? Четырнадцать лет… Это же ни о чём!       — В одной школе, в Америке, я уже говорил раньше, — Генри уже успел переодеть пижамные штаны и теперь готовил себе ужин из запасов хлеба, сыра и колбасы. Он не стал звать домовиков, те всё равно его не слушались. — Случайно вышло. Знаешь Турнир Трёх волшебников? Там кубок огня есть, он выбирает участников в соответствии с введенными ограничениями. Вот у нас проводилось что-то очень похожее. Наш способ выборки участников обдурили с помощью Конфундус, а поскольку магический контракт был заключен, я не смог отказаться.       — Да, я слышал что-то о таком Турнире, но он уже лет сто, а то и двести не проводился. Слишком многие погибают в процессе, но пока это никого не останавливает, и не думаю, что остановит. Тебе хоть помогали? — он специально спросил без перехода, внимательно следя за реакцией парня. — Ты был слишком юн, чтобы участвовать в турнире, для тебя это ещё опаснее, чем для остальных.       — По мере сил и возможностей, живой, как видишь. — Генри неопределенно покачнул головой. — На самом деле, я даже победил. Точнее, я и Седрик. Мы делили первое место, и, в общем-то, я не стремился особо к победе, просто так вышло. В день последнего задания он погиб. Его убил Пожиратель, — договорил он и снова замотал головой. — Но да ладно. Не хочу о грустном. Хочешь, расскажу, как на втором курсе мы обокрали профессора по зельеварению? Нам срочно понадобилось сварить оборотное. На самом деле у меня много историй, если так подумать. Да вообще, моя учеба была похожа на челлендж «выживи, если сможешь».       — Да уж я вижу, — фыркнул Снейп, умело скрывая смятение. Почему-то хотелось обнять парня, что вообще Северус не делал ни с кем, а потому лишь мотнул головой, отгоняя странные мысли. Не стоит, Поттер все равно здесь ненадолго. — Ну давай, расскажи, зачем вам понадобилось варить опасное зелье, которое у нас изучается только на седьмых курсах, самостоятельно, и почему вас не убили за кражу ингредиентов. И не забудь рассказать, как ты вообще умудрился выжить с таким образом жизни.       Генри открыл было рот, чтобы как-то пошутить, но его лицо потухло, и он вернулся к методичной нарезке бутербродов. Судя по количеству, планировалось, что в Снейпа они тоже будут запихнуты.       — Не убили, потому что не узнали. Хотя, спустя пару лет, мне кажется, он всё же узнал… Но там сложная история. Понимаешь, мои друзья и я решили, что у нас в школе плетут заговор. Ну Герм и пробралась в кладовую, пока мы устроили дебош у профессора на занятии. Подняли дым, подкинули несчастному Неву пару лишних ингредиентов, и Герм под шумок стащила шкуру бумсланга. Месяц в женском туалете варили. Герм варила, а мы не мешались. В итоге оказалось, что мы всё надумали, но было весёлое приключение.       Северус искренне рассмеялся, услышав историю.       — Ну вы даёте. А с чего вы вообще взяли, что у вас в школе заговор? — парень удобнее устроился на кровати и согнул ногу в колене, складывая на ней руки и упираясь в них подбородком. Истории Генри оказались на удивление занимательными и отвлекали от неприятных мыслей. — Хотя теперь я понимаю, почему никакие модификации классических рецептов стараются не преподавать. Видимо, не хотят лишний раз смущать студентов такими перспективами.       — Ну, не всё было гладко, — Генри пожал плечами. — Нам было по двенадцать-тринадцать лет. Учитывая, что на первом курсе мы завалили горного тролля — у нас, как ты понимаешь, была обострена паранойя и развито воображение. Будешь?       Генри отлевитировал ему тарелку с парой аппетитных бутербродов.       — Горного тролля? — изогнул бровь Снейп и благосклонно взял бутерброд. — Пожалуйста, скажи, что мне послышалось. Что он вообще делал в вашей школе? И на что вам вообще тогда преподаватели, если вы и сами на все горазды?       — Не послышалось. Пробрался в школу. Мы побежали с Роном спасать Герм, она плакала в женском туалете. Ну и приложили совместной левиосой и дубинкой. Мы успели раньше учителей, вот и все.       — На третьем курсе мы угнали гиппогрифа. На пятом устроили диверсию. Я умею вызывать телесного патронуса, — вдруг сказал Генри, присев рядом.       — Вы психи, — тихо хмыкнул Северус, таинственно сверкая обсидиановыми глазами на Поттера из-под смоляных прядей. Он с минуту для себя что-то обдумывал. Пожалуй, решающим стал именно последний факт про патронуса. Интересно, а его защитник — это тоже кто-то связанный с четой Поттеров? Может быть олень, в честь твердолобости, или… лань? Северус лишь тихо хмыкнул и неожиданно для самого себя произнёс:       — Дамблдор приказал домовику уничтожать мои зелья, которые необходимо для повышения квалификации. Из-за него же палочка взорвалась вместе с зельем. А сегодня я застал у себя этого домовика, и он сослался на одного из студентов. За ним я, собственно, и шёл, чтобы разобраться.