Наши обещания

Я открыл чемодан и увидел... *** Я сижу на деревянном стуле за таким же деревянным столом. Дерево было тёмным, а пол светлее. Я до сих пор не понимал, почему этот дом был ПОЛНОСТЬЮ из дерева. Благо, тарелки были стеклянными. Рядом со мной сидит Стэн. Он взял вилку, которая лежала рядом с тарелкой и стучал ею, будто говоря: " Несите еды! Я голоден!". Сам он сидел слева от меня, а с права Кенни. Он вышел из комнаты, как только ему сказали, что сегодня среда. Кен был в своей парке и лица его было не видно, одни только глаза. В столовой никого не было кроме нас. Мы сидели в тишине и не говорили ничего. Стэн положил вилку на тарелку и закрыл руками лицо, вздыхая. Кенни положил свою голову на стол, а я остановил свой взгляд на остальные два стола. В отличие от нашего стола и посередине, стол у окон был со скатертью. Окна были зашторенны и я не видел погоды. Наверное сейчас вечер, раз мы уже тут. "Но к 6:30 вы должны быть на ужине."- пронеслись слова 'Мамы', когда она ушла, оставив нас со Стэном. Почему её называют 'Мамой'? У неё нет своего настоящего имени? Я перевёл взгляд на лампочки, висящие на потолке. Они освещали всю столовую намного ярче, чем тогда. Было уже не страшно здесь быть, но напряжённо. Из коридора резко послышался грохот. Я дёрнулся, привлекая внимание Кенни и Стэна, которые будто заснули. — Что случилось?— задал вопрос Стэн и положил руку мне на плечо. А ты не слышал что-ли? — Там...в коридоре что-то будто упало...— вымолвил я и показал на коридор указательным пальцем. Стэн посмотрел туда, куда показывал я, но потом фыркнул. — Там ничего не грохотало. — Я тоже не слышал.— сказал Кенни через парку. Сейчас он ничего не мямлил и мог отчётливо сказать, что думает. — Н-но...— я замолк и опустил голову. Неужели они не слышали? Это же было так громко. Стэн убрал свою руку с моего плеча и встал. Я посмотрел на него. Он подошёл к коридору и посмотрел на меня. — Видишь? Я зде-есь. Там,— Стэн указал на коридор, смотря всё на меня.— ничего не-ет. Он пошёл по коридору и зайдя за угол исчез. Я смотрел на стену за которую ушёл Стэн. Руки дрожали, а зрачки бегали по комнате. Взор мой остановился на Кенни, который своим взглядом изучал меня. Я отвёл взгляд и сосредоточился на стене. Стэна ещё не было, от чего я заёрзал на стуле. Куда он ушёл? Что он там делает? Я встал из-за стола и направился к коридору медленным шагом. — А ты куда?— задал мне вопрос Кенни, который, наверное, всё знает куда пошёл Стэн. Я посмотрел на него. Он тоже встал и подошёл ко мне, беря за запястье.— Пошли, сядем. Сейчас он еду поможет принести, не волнуйся так. Я положительно кивнул головой и вернулся на место. Кенни тоже сел на своё, но ближе ко мне. Он снова смотрел на меня, от чего я не мог сидеть на месте. От пристального взгляда хотелось бегать и прыгать, чтобы никто не смог сосредоточиться на тебе. — И всё-таки ты похож. — А?— от резкого заявления я сначала не понял о чём идёт речь, и только потом до меня дошло.— А...да нет, не похож. *** Суть шла о фотке, которую мы увидели в чемодане. Она была немного скомкана и немного грязная, но лица можно было увидеть. Там были изображены: Взрослый мужчина, спрятавший свои волосы, пухлая с алыми волосами женщина и я, но меньше. Рядом со мной был кто-то вырезан, кто-то непонятный. Он был меньше меня ростом, совсем меньше, если верить вырезанному силуэту. Я здесь был походу, на год младше, что гласила надпись в углу "2039 год, 13 апреля". Стэн сказал, что сейчас на дворе 2040 год, а значит, что ЭТО фото со мной было создано год назад. Сначала я вспомнил, что именно ИХ я и видел в своих воспоминаниях как "Папа, Мама и брат". Но здесь брата не было. Это он вырезан? Почему? Потом я подумал, что может это мои тётя и дядя, или бабушка и дедушка, однако для стариков они слишком молоды... Кенни заявил, что у меня внешность как у женщины, так называемой "Мамы". Я отнекивался, говорил, что это может быть вообще не мои родные. Однако сомнения всё больше и больше набирали обороты. Я пересматривал эту фотку несколько раз, совсем забыв о вещах в чемодане, которые были под фоткой. Я так сильно погрузился в мысли, что не заметил, как 'Мама' заглянула в комнату и сказала, чтобы все спускались на ужин. *** И вот я здесь, а ужина нет. Почему так? Но я лишь сидел с Кенни и ждал в молчании. Сколько времени прошло? Где Стэн? Вдруг послышались голоса и биение друг об друга посуды. Из коридора вышла 'Мама' и увидев нас, улыбнулась. Я натянул улыбку, хотя сам не хотел улыбаться. У неё была какая-то холодная улыбка, в отличие от Кенни. Наверное это была улыбка просто, без искренности. Кстати, о Кенни. Он встал и пошёл в коридор ничего не сказав, будто забыл обо мне. Так называемая 'Мама' подошла ко мне. Её улыбка стала какой-то зловещей, от чего я проглотил ком в горле и чуть не подавился. Она достала повязку из кармана на платье и быстрым движением завязала мне глаза. Темнота. Как в фургоне, темно. Опять пустота, и я не вижу куда мне идти... Но кто-то берёт меня за мою руку и куда-то ведёт. Я встаю со стула и следую за ней, за 'Мамой'. Я догадываюсь, что встал по середине столовой. Я слышал вокруг себя то шаги, то бумагу, которую, по видимости, сжимают. Но мне не дали всё это слушать и чужие ладони закрыли мне уши. Я будто слепой, который ариентируется по прикосновениям и звукам. Однако глаза мои завязаны, уши мне сейчас закрыли, да и потрогать я ничего не могу, стою на месте. Чувствую себя беспомощным... Я так простоял, ну, максимум минуту, после чего ладони убрали от моих ушей и сняли повязку. В глаза резко просочился свет, от чего я зажмурился. Когда я мог видеть всё, то увидел девять детей, которые держали длинный плакат. На нём было написано: "Добро пожаловать в твой новый дом, Кайл!" и по бокам нарисованы то луна, то домики с травой, то хомяк и много звёзд. Я открыл рот от удивления. В глазах играли огоньки счастья, от чего я почти что не расплакался. Все дети переглянулись одобрительным взглядом и вместе начали стихом, хотя припевали как песню: — "Добро пожаловать домой, Наш новый друг, сосед, любовь. Мы рады все, что ты пришёл. Наш новый друг, сосед, любовь. Теперь это твой новый дом, А мы друзья твои теперь. И наша 'Мама' как и мы, Мы любим тебя сильно, ведь... Теперь живёшь ты с нами, друг; Наш новый друг, сосед, любовь. Мы не обидим тебя вдруг, Наш новый друг, сосед, любовь! Мы любим тебя сильно так, Как дети любят мармелад. Но кто сказал, что им легко, Хотя теперь хоть ты не зол. Теперь всё будет хорошо, Наш новый друг, сосед, любовь. Мы как и ты, живём с тобой, Наш новый друг, сосед, любовь!" Все закончили петь и сзади детей взорвали хлопушку, от чего зазвенело в ушах и чуть не выпрыгнуло сердце. Дети хлопали в ладоши и улыбались. Из толпы вышел Стэн и подошёл ко мне. Он обнял меня и сказал на ухо: — Добро пожаловать домой, Кайл... 'Мама', которая сзади так и стояла, обняла меня тоже, но со спины. Это было лёгкое прикосновение и можно сказать, не объятия. Однако от такого я не сдержал своих эмоций. Я искренне улыбнулся и из моих глаз полились слёзы. Сейчас я был жутко, дико рад. Стэн отстранился от меня и прислонив свои руки к моим щекам, стёр слёзы большими пальцами. — Ну что ты, не плач. — сейчас Стэн мне искренне улыбался. Эта улыбка была такой тёплой, что я заулыбался больше и слёзы снова нахлынули новой вОлНоЙ. — Ну всё, хватит мне тут драму выставлять, гоните ТОРТ!— раздался немного хриплый и противный голос посреди толпы детей. Стэн отошёл немного от меня и я увидел мальчика как и я, но толстее и волосы у него были каштановые(что удивляет). На нём еле сидела рубашка, от чего казалось, что пуговицы сейчас оторвутся. То же самое можно было сказать про чёрные на нём штаны. Он большими шагами шёл к столу по середине, на котором стоял большой, двух-этажный шоколадный торт. 'Мама' засмеялась, прикрывая рот рукой; дети заохали, показывая, что он им надоел. — Картман. Это НЕ твой приезд. НЕ твой торт. НЕ твоё право нарушать праздник в честь приезда нового нам друга.— отчётливо, но со злобой сказала девушка с чёрными волосами. Её глаза были такими же синими, как у Стэна. Она была будто сестра или тот же самый Стэн, но в женском роде. На ней была такая же белоснежная рубашка, как и на всех остальных, однако, вместо чёрных штанов на ней была простая чёрная юбка, как и на ещё двух из детей. — Подтверждаю!— согласился Кенни, выходя из толпы и подходя ко мне. Он держал два зелёных шарика и один из них оранжевый, в руке. Не годуя, он протянул шарики мне.— Держи, привяжешь их к своей кровати. Я взял шарики и улыбнулся ему, будто говорил "Спасибо". Он меня понял и без слов, что показало, что он улыбнулся шире. Кен тоже заключил меня в объятия и после них, отправился за, так называемым 'Картманом' за стол. Походу они сильно проголодались, а я своим смущением их только задерживаю. Я всё никак не мог ничего сказать. Слёзы уже не текли, хотя ощущение, что они заливают меня из нутри. От этого я стал улыбаться не доброй улыбкой, а горькой, будто в первые попробовал лимон. Все на меня смотрели, что ещё давало мне понять, почему я не говорю. Тогда меня хоть Кенни рассматривал, а тут целых девять взглядов и 'Мамин'. Что мне им сказать? Давай, Кайл, думай! Чёрт, я не могу сосредоточиться на таких взглядах. Они чего-то ждут? "Спасибо"? Или больше? Блин, блин, блин... — Ну чтож, все к столу, время торта!— объявила 'Мама' и все закричав короткое слово "Ура!", рванули к столу. С ними и Стэн, со Стэном и я. Я сел, так сказать, на главное место, а по бокам мои новые "друзья". Слева сидели Стэн; 'Картман'; мальчик с жёлтыми волосами, которые не ухоженны и торчат во все стороны; и девочка со светло-коричневыми волосами. Справа сидел Кенни; мальчик с чёрными волосами и с лицом, будто ему пофиг; девочка с чёрными волосами, а рядом с ней сидела ещё девочка, но с жёлтыми кудрями. И только напротив меня сидела 'Мама', и только рядом с ним сидел мальчик с жёлтеньким хохолком. 'Мама' большим ножом разрезала торт на кусочки и разложила их по тарелкам. Как только кусочки торта были на каждой тарелке, 'Мама' начала разговор: — Кайл, ты тут впервые, поэтому я тебя познакомлю с детьми,— все дети посмотрели на 'Маму', а трое фыркнули. 'Мама' взглядом показывала на мальчика с жёлтеньким хохолком, который сидел рядом с ней.— Это Леопольд Стотч, он в группе "S0е248" с Теодором Картманом, Твик Твиком и Крэйгом Такером. Названные мальчики подняли руки, показывая, что это ОНИ. — Да, я Леопольд Стотч, но все меня называют Лео, но можно и Баттерс.— мальчик с хохолком заговорил даже милым голосом в котором пряталась застенчивость и гордость. — Баттерс, всем плевать.— ответил Картман и взяв кусок торта, засунул его целиком в рот. — Картман, следи за языком. Пожалуйста, больше не используй его при мне и детях,— сказала 'Мама', смотря злым взглядом на Картмана, однако говорила она без какой-либо злости. Очень странно. Картман хотел что-то ответить, однако из-за торта, который забил ему весь рот, не получалось ни слова, и крошки падали на тарелку. Наконец он дожевал кусок и ТОЛЬКО после прокашливания, он ответил: — О да, мА-амочка. Я буду "хорошим" мА-альчиком,— с посмешным акцентом ответил он и Крэйг даже усмехнулся, что удивило меня. Он тут, значит, сидит с безэмоциональной миной, а тут даже усмехнулся. Однако я тоже не сдержал улыбки и приподнял уголки губ. — Эрик, хватит.— чуть громче и более серьёзнее сказала 'Мама', после повернулась ко мне и продолжила.— Ну, вообщем они в группе "S0е248", а все девочки в группе "S0е250". Там находятся,— 'Мама' стала показывать на каждую девочку и говорила её имя и фамилию, чтобы я лучше понял где кто.— Венди Тестабургер, Барбара Стивенс и Хайди Тёрнер. Ну а одногруппников, как я поняла, ты уже знаешь. — Приятно познакомиться.— сказала Венди и улыбнулась мне, разрезая свой кусочек торта на более мелкие кусочки. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Ничего не зная о прошлом, я попал в свой новый дом и у меня появились друзья, наверное. Но что это за дом? Почему все дети живут здесь и называют эту 'Маму' мамой? Столько вопросов и так мало ответов. Я пялился на свой кусочек торта. Он был из шоколадного теста и с шоколадной глазурью. Хоть он и выглядел аппетитно, но я к нему даже не притронулся. Я чувствовал, что я здесь лишний. Почему меня сюда привезли? — Ты не голодный?— спросил меня Стэн, смотря на торт к которому я даже не притронулся. — А...не-ет, не голодный,— тихо ответил я, однако живот у меня болел, доказывая обратное. Казалось, что мой желудок сейчас меня и поглотит. — Да ла-аднА! Пацан заговорил!— удивился Картман, хотя это было похоже на сарказм. Он, походу, хотел меня унизить. Я и так тут в первые, я и так чувствую себя лишним. Зачем ко мне лезть? Я хочу побыть один... — Картман! Он здесь впервые! Не лезь к нему, дай привыкнуть,— будто прочитав мои мысли, Стэн сверлил Картмана злым взглядом, будто предупреждая, что ещё одно слово и ему крышка. Походу тут никто никого не любит, кроме тех, кто живёт в одной и той же комнате. И зачем эти группы вообще созданы? — Ой ой ой, МарШАШКА заступается за бедного Кайлюшу~— начал смеяться Картман. По глазам Стэна можно было сказать, что он уже мысленно его избивает или ещё что похуже...Откуда столько жестокости? Ох, я приувеличиваю. — Эрик Картман. Если сейчас ты не прекратишь, то я намерена тебя наказать и ты не будешь гулять, а только убирать и драить весь дом всю неделю.— пригрозила 'Мама' Картману и тот затих. Серьёзно? Это уже происходило? Я ещё немного посидел, и решившись, встал со стола и сказал, что пойду в комнату. Несколько детей удивлённо смотрели на меня только из-за того, что я даже Торта не поел, несколько с сочувствием, и только 'Мама' с пониманием. Я ушёл в коридор с шариками в руке под пристальными взглядами "друзей". Я вздохнул с облегчением. Наконец я один. Было, наверное, неприлично вот так вот уходить и даже не попробовать торта. Я опозорен. Но я хочу побыть немного один, пока есть возможность. Возможно, спустя время я привыкну к этой обстановке и атмосфере. А атмосфера тут тихая, но напряжённая. Такое чувство, будто сейчас из угла выпрыгнет монстр и съест тебя. Боже, о чём я думаю? И вот я поднимаюсь на второй этаж по скрипучим ступенькам. Когда я поднимался со Стэном и когда спускался, я не замечал этого. Наверное я заметил только из-за мёртвой тишины. Я поднялся и посмотрел налево - пять дверей, значит там и наша. Подхожу к первой двери. На ней висит маленькая табличка "S0е248_Жлобы". Что за названия? Что за 'Задиры', что за 'Жлобы'? Почему такие плохие слова? Подойдя ко второй двери я понял, что это моя группа по табличке с надписью "S0е249_Задиры". Я решил прочитать, что написано на третьей двери. На ней было написано "S0е250_Игривые". Что? Что это всё значит? Понимая, что я так и ничего и не понял, я открыл дверь в свою группу и зашёл. В комнате было темно, и только от окна был уже закат, который хоть немного, но освещал комнату. Без желания включить включать свет, я лёг на свою кровать у которой был всё тот в клетку чемодан. В нём была только одежда, поэтому я туда не залезал. На мне, почему-то, была тоже белая рубашка и чёрные штаны. Всё, как у тех детей. Рукой я нашёл ту фотку. Голова болела от вопросов и загадок. Я посмотрел последним взглядом на фотку с "Мамой, папой, мной и вырезанным силуэтом". Немного сжав фотку, я положил её Под подушку, а голову На подушку. Она была мягкая как облака. Хотя, может и не облака. Откуда мне знать, какие облака на ощупь. Голова болела, однако я лежал, пытался заснуть. Хочется хоть на ночь не напрягаться. Я расслабился и наконец уснул. *** Я стою в темноте. Опять. Я оглядываюсь и нигде нет света. Я иду вперёд, будто по воздуху. В темноте трудно понять,где вверх, а где низ. Вдруг вся темнота освещается и я жмурусь поначалу от яркого света. Стою на белом полу. Окружение всё белое. Я слышу какой-то детский голос сзади меня и оборачиваюсь. Вижу очень маленького мальчика с чёрными волосами и в голубом комбинезончике. Он стоит и что-то говорит. Мне этот мальчик показался знакомым. Это ОН был в моих воспоминаниях! Я подхожу к нему и слышу слова, которые он говорил мне: " Кайл, за что? Братик, зачем? Ты меня не любишь? Ненавидешь? Кайл, за что?..." и так повторялось. Я подхожу ближе и вижу в его теле нож. Я ужасаюсь, ноги подкосились. Я больше не хочу подходить к нему. Ребёнок своей ручкой вытаскивает нож из своего тела. Кровь брызгает везде и окружение становится кровавым, а ребёнок продолжает, но громче:" Кайл, за что? Братик, зачем? Ты меня не любишь? Ненавидишь за то, что я не такой?". Его глаза становятся чёрными и из них выливаются кровавые слёзы. Он запачканным в крови ножом себе рисует улыбку на лице и начинает подходить ко мне. Я стою на месте, я не могу пошевелится, но ребёнок продолжает:" Ты меня не любишь? Ненавидишь за то, что я не такой как ТЫ!? СДОХНИ БРАТИК!". Ребёнок набрасывается на меня, и замахнувшись, пронзает меня ножом. Он смеётся как псих, пыряя меня снова и снова, повторяя "СДОХНИ! СДОХНИ! СДОХНИ!". В глазах мутнеет, мне очень больно, хватаюсь за живот, пачкая руки в крови. Кричу от боли, слушая его крики. Стискиваю зубы от боли, а дышать становится все тяжелее и тяжелее, я закрываю глаза и... *** Я вскочил с кровати в холодном поту, тяжело дыша . Отдышавшись и привыкнув к свету, я осмотрелся. Я в своей комнате. Это всё было сном? Нет, это было кошмаром. Я увидел, как Кенни спал в углу на своей кровати, а рядом с ней стояла свечка, накрытая стаканом как и говорил Стэн. Сам Стэн тоже спал на своей кровати, хоть и странно. Его одеяло чуть не упало с кровати, а сам он лежал в очень странной позе. Ему хоть удобно? В глаза резко вернулся тот ребёнок с ножом. Кто это? Будто озарившись, я рывком достаю фотку из под подушки и смотрю на неё. Семья, я, и вырезанный силуэт. Только сейчас я понял, что под этот силуэт подходит тот ребёнок. Это... — Братик?...