Наши обещания

— Братик?... *** 13 февраля. 2040 год. Приют. Я сидел на кровати и нервно теребил ногами. В комнате никого не было, ведь все ушли мыть полы. Мне сказали отдыхать, так как я тут новенький. Картман несколько раз разговаривал с 'Мамой' и говорил: "Ну и что, что он тут новенький? Он будет жить в этом доме, а значит, что сейчас должен нам помогать!". Однако 'Мама' его предупредила, что я тут ещё не освоился и ещё немного не ориентируюсь по дому— где какая дверь. Картман лишь цокнул и взяв швабру в руки, сказал мне шёпотом: " Ещё посмотрим, кто тут будет отдыхать, а кто драить дом до бела." Однако я пропустил эти слова. Я не знал, чем себя занять. В комнате, можно было сказать, почти ничего нет. Кровати, тумбочки и окна. Всё. Я несколько раз смотрел на свою тумбочку и думал: "Есть ли там что-то", и проверив, убедился, что ничего нет. Потом я глянул на тумбочку Стэна и хотел заглянуть туда, но думаю, что это будет не прилично и не гостеприимно. И вообще, какой я гость? Я теперь живу в этом доме, так? Однако я мог дойти только до кухни и обратно в комнату. У меня все ещё было много вопросов насчёт группы. Почему детей разделили? Зачем такие им названия? Я потёр глаза. Они были сонными, ведь я всю ночь почти не спал. Я думал о...о брате? Почему он мне приснился? Почему он был таким...страшным? А его слова... Он говорил обо мне, но... Дверь скрипит и я оборачиваюсь на шум. Из-за двери выглядывает Стэн и при виде меня, с облегчением открывает дверь полностью и заходит. Закрыв дверь за собой, он садиться на свою кровать. Напротив меня. Он глазами бегает то на дверь, то на окно, то на меня. Я в недоумении смотрю на него и жду объяснений. Он, вроде как понимая меня, вздыхает и начинает диалог: — Хочешь я тебе покажу кое-что? Только это тайна!— я прикрыл ладонью рот, кивнул, показывая, что держу рот на замке. Стэн улыбнулся и садясь на корточки, залез под кровать. Он вылез и достал оттуда деревянный инструмент со струнами.— Это моя гитара. Все о ней не знают, кроме Кенни. В нашей группе я доверяю всем, а значит и тебе. Ты же никому не скажешь? Я снова кивнул и убрав руки, раскрыв глаза и рот от удивления. Гитара? Впервые слышу как и вижу. Но как я понял, это инструмент. — Сейчас я на нём тебе не смогу сыграть, извини. 'Мама' спалит.— Стэн засунул обратно под кровать 'гитару' и встал с корточек. Сейчас он смотрел на меня с высока, так как я ниже его только сейчас, когда я сижу на кровати. Его глаза были тёмно-синими, а губы немного потрескавшиеся. Он снова улыбается и идёт к двери, выходя из комнаты. Я снова один. Опять. Я перевожу взгляд с двери на пол, а потом и вовсе под кровать Стэна. Гитара...интересно. И Стэн умеет на этом играть? Я бы послушал. Я перевожу взгляд на кровать Кенни и хмыкаю. Она была не заправленная. Одеяло было скомкано, а подушка валялась на полу. Я встал и для приличия решил её застелить. Беру одеяло за два угла и встряхиваю, чтобы не было колбаски. Рассправляю одеяло и в некоторых местах поправляю. Поднимаю подушку и кладу её на одеяло. И когда я так научился заправлять кровати? Я будто прозрел и посмотрел на свою кровать. Она тоже не заправленная. Закатив глаза, я подхожу к своей новой кровати и делаю такую же процедуру, как и с кроватью Кенни. Заправив постель, я лёг на неё и раскинул руки и ноги. Была гробовая тишина, и только часы над дверью тикали, немного раздражая. Я решил немного вздремнуть, пока меня не позовут, или пока не прийдут Стэн и Кенни. Было утомительно, глаза болели, от чего голова кружилась, не давая нормально заснуть. Я еле слышал, как на первом этаже кто-то, что-то шкребёт, от чего по спине прошлись мурашки. Однако я не радовался этому. Мне хотелось чего-то сделать, но я не думал, что я могу. Я же здесь новенький— здесь всё мне новое. Но я же привыкну к этому, это ведь теперь тоже мой дом. Я встал с кровати и потянул руки вверх, будто хотел что-то достать. Посмотрев в окно, я увидел много зелёных деревьев и траву. Небо было ясным и ни одного облачка говорило о том, что сейчас на дворе пекло. Отворачиваюсь и иду к двери тихо, будто боюсь, что кого-то спугну. Протягиваю руку и очень медленно поворачиваю ручку. Дверь со скрипом открывается, от чего режет уши. Казалось будто за дверью ждал кто-то и хотел напугать, к примеру —Картман. Но там никого не было. Я вздыхаю и смотрю на дверь напротив. Мужской туалет. Почему бы и нет? Проходя маленькое расстояние, я дёргаю ручку и захожу в туалет. Меня встречает деревянная комната, но побольше. Было три кабинки, пять душевых и пять раковин с зеркалами. Заглядываю в кабинку и вижу, на удивление, чистый унитаз. Почему то мне туалеты всегда асоциировались с грязными кабинками, изрисованными и вонючими. Но здесь пахло мятой, что сломало мне мозг. Однако я заметил в самом углу кабинки маленький рисунок. Подхожу ближе и вижу такое: голова кругом; тело палочками; волосы красные; глаза такого же цвета и уголки губ направленны вниз. Мне этот рисунок сразу напомнил 'Маму'. Такие же волосы, однако здесь она была нарисована злой, что немного и пугало и смешило одновременно от таких каракулей. Я вышел и увидел на раковине мыло и спрей. Походу от чего-то. Однако я пригляделся и понял, что это не спрей, а освежитель воздуха. В кружке была нарисована мята, от чего я приулыбнулся. Так вот, почему тут пахнет мятой...Свет тут был жёлтый и немного тусклый, однако во всех комнатах был белый свет, кроме кухни. Там такой же свет. Понимая, что мне здесь делать больше нечего, я выхожу из туалета и смотрю на коридор. В том конце было темно, что пугало и по телу пробежали мурашки. В такие моменты какой-то смельчак наверное сказал бы: "Я не боюсь темноты! Пошли посмотрим, что там!", а трусишки, ответили бы: "Да ну нафиг! Я лучше тут останусь, здесь хоть светло". Однако я подходил не под первый вариант, не под второй. Мне хотелось сразу два. Вроде хочется пойти и показать, что я не такой уж и трусишка, однако я сейчас стою и не двигаюсь. Однако, кому я сейчас это буду показывать? Стенам? Дверям? Самому свету? Закатив глаза для самого себя, я медленным шагом пошёл в эту темноту. Ступенек было не видно, однако мысленно, как на кухне, я измерял, что они где-то от меня на пять шагов. Глаза начинали привыкать и я уже видел немного пол, стены и очертания ступенек. Вчера здесь все коридоры были освещены, а сейчас темно. Почему так? Экономят электричество? Наверное. Я делаю шаг и моя нога дотрагивается ступеньки, ведущей вниз. Делаю так со второй и начинаю спускаться. Однако правая нога подвернулась и я падаю на ягодицы. Больно, но вроде бы даже мягко. Однако мои глаза хотят наполниться слёзами от этого. Но я же не ребёнок, для себя. Как никак, уже 7 лет. Но это маленькая цифра, однако я проглатываю слёзы и от солёного вкуса сморщил нос. Еле встаю, опираясь на руки и встав, потираю ушибленное место рукой. От неприятного ощущения нос сильнее сморщивается и делает складки на лице. Я продолжаю спускаться. Я спустился и встал по середине коридора, как вдруг подскользнулся и снова упал на ягодицы. Я разкинул руки по бокам и держал пол. Он был мокрым. Наверное первый этаж 'дети' уже помыли, или, как сказал Картман, "Отдраяли". Я пытаюсь встать на ноги, помогая руками, и у меня получается. Первым делом я ещё раз осмотрелся: тусклый свет; в некоторых местах лампочки не горят; пол отображает блики лампочек, что создаёт атмосферу к свету и дереву. В сотый раз вздохнув, я направился в столовую, надеясь, что там я хотя бы кого-то увижу или помогу. Моя интуиция не подвела меня. Две девочки, а точнее, как они мне представились вчера— Бебе и Хайди, с большими швабрами бегали по всей столовой попутно моя пол. Три мальчика— Баттерс, Крейг и Твик, как я их имена помню, мыли столы. Крейг и Твик хорошо справлялись с драянием столов, ведь Крейг помогал Твику. Вот у Баттерса наверное попалось большое пятно, ведь он одно место мочалкой тёр и тёр. Я решил подойти к нему, но это оказалось не спроста. Пол был сильно уж мокрым, ведь девочки тут мыли и мыли пол, никак не домывая. Я держал равновесие и подошёл, кое как, к Лео. Он, по моему, не заметил меня. Я посмотрел на то место, где он тёр. Там, кажись, было что-то написано и Лео это явно не понравилось. Я приблизил голову и Баттерс, отскочив от меня, издал не громкий "А". Похоже я его напугал. — Б-боже...Кайл, больше не пугай меня так,— что и требовалось доказать. Я его напугал и от этого чувствую себя неловко. — Прости...— издал тихое я и отвернул голову, явно показывая, что мне стыдно. — Хех, да ничего страшного, не впервой. Баттерс подошёл ко мне и положил руку на левое плечо, как делал Стэн. Но сейчас было не до этого. Я перевёл взгляд на стол, на котором было почти смыто, но написано корявым почерком: "Баттерс говно". В секунду мне стало жалко Лео и хотелось узнать, кто этот ужасный человек. Я стал догадываться, кто это, но вскоре отходил от этой мысли. Баттерс замешкался и резким движением мочалкой закрыл эти плохие слова. — Это...эм...пятно, да! Это просто грязное пятно. Я никак не могу его вытереть!— вышел из ситуации Баттерс, но он так думал. Я посмотрел на него и он выглядел взволнованным, будто боялся, что я сейчас буду его расспрашивать. Но я не хотел его нагружать, поэтому посмотрел ещё раз на грязные слова, и сказал следующее: — Я могу тебе как-то помочь вытереть это 'грязное пятно'. Баттерс облегченно выдохнул. Наверное он подумал, что я не умею читать, но это, почему-то, не так. Я прочитал без сложностей, хоть мне сейчас семь лет. Лео, тем временем, наклонился и промыл мочалку в ведре воды, которое стояло под столом, чтобы его не задеть. Выжав ненужную воду, он протянул мне мочалку и улыбнулся. — Буду очень признателен, если поможешь.— я улыбнулся в ответ, почувствовав теплоту его слов. Он говорил душевно и радостно, что хотелось ему сказать "Спасибо" за такую тёплую улыбку. И почему он мне так улыбается, хоть я лишь согласился отдраить это пятно? Было загадка. Баттерс развернулся и пошёл в коридор, крикнув короткое: "Я сейчас", он скрылся за стенами. Я посмотрел немного на стену и перевёл взгляд на стол, где было всё не отдраяное оскорбление "Баттерс говно". Вздохнув и выдохнув, я приложил мокрую мочалку к этим словам, а точнее—плохим словам, и стал тереть это 'пятно' всеми силами. Я желал, чтобы эти слова поскорее стёрлись и чтобы бедный Баттерс больше не страдал. Ведь, когда Лео отдавал мочалку мне, я видел на его руках мазоли и красноту. Баттерс хотел, наверное, и надеялся отдраить это 'пятно', но не смог. От этих мыслей становилось больно на душе и хотелось плакать за Баттерса, хотя я был даже не уверен, что он от этого хотел бы плакать. Но мои ожидания перевернулись с ног наголову. Баттерс вернулся с щёткой и его глаза были красные. "Всё же ты плакал"- подумал я и посмотрел сочувственным взглядом на Лео. Тот, увидев мою реакцию, быстро заулыбался и проморгал несколько раз, надеясь, что краснота исчезнет. — Ну как там?— перевёл взгляд Баттерс на то место, где чётко и сжато в моей руке была мочалка, которой я закрывал 'пятно'. Я заморгал, отходя от мыслей и убрал мочалку, смотря на грязные слова. К моему удивлению, всё почти стёрлось, от чего Баттерс сжал щётку и прошуршав на этом месте немного ещё, всё исчезло. Чистый стол, и без обзываний. Лео выдохнул и рукой потеребонькал свой же хохолок. Наверное он счастлив сейчас. Но меня вывели из мыслей, случайно толкнув в локоть, и это был не Баттерс. — Ох...прости, пожалуйста!— девочка, а точнее Бебе, которая бежала за Хайди, внезапно меня задела и сейчас извинялась за это. Она наклонила голову к полу и просила прощения очень много раз.— Прости, прости, прости, прости, прости...— и так до остолбенения. — Да всё в порядке!— взял я её за плечи, от чего она ахнула и подняв голову, посмотрела мне в глаза. Сердце заколотилось и я не мог её отпустить, однако она быстро улыбнулась и вылезла из моей хватки. — Спасибо,— сказала она и опять сжав швабру, побежала за Хайди.— Хайди! Ты у меня вчера взяла мой венок, верни!— крикнула она и скрылась за стеной, которая вела в коридор, как и Хайди. — Эх, девчонки...— тихо прокомментировал Баттерс и посмотрел на меня. Я стоял и не понимал, что случилось. Только что меня сбила Бебе, она извинилась, и посмотрев ей в глаза, моё сердце будто прыгало по всему телу. Я улыбнулся и сразу же убрал улыбку. — А за что она сказала мне спасибо?— задал я тупой, но интересный для меня вопрос. Баттерс посмотрел на меня озадаченым взглядом и не знал, как ответить на это. Но он лишь хмыкнув, решил, походу, отдать мне всю информацию. — Наша 'Мама' нам рассказывала, что когда здесь было очень много детей, которые были до нас, то они очень часто ссорились, а бывало и дрались. Всего маленькое оскорбление превращалось в войну детей, которую 'Мама' пыталась разнять и помирить. Тогда дети были очень далеко от семьи, но на первых ступенях демонов. Те дети перечитали самые плохие книги из всех, которые случайно попали к нам в библиотеку. Они кричали плохие слова, били и дразнили друг друга. И когда дети довели нашу 'Маму', то она так взбесилась и так крикнула, что все даже позабыли как их зовут...— Баттерс посмотрел в пол, не особо желая продолжать, однако он всё говорил.— С тех самых детей всё и началось, даже если мы кого-то заденем локтём, или сделаем...эм...насилие?, то мы должны извиняться и извиняться, пока другой ребёнок не скажет, что он прощён. И поэтому нас разделили на группы, чтобы мы были только со своими.— закончив, Баттерс выдохнул и извиняющим взглядом посмотрев на меня, закрыл своё лицо руками. Я стоял в ступоре. Со вчерашнего вечера я думал, что здесь все дети были всегда дружелюбны и милы, что они всегда были семьями и помогали друг другу. Оказывается они тут шкуры сдирали друг с друга, вместо помощи. Кажется я понимаю, что означал тот рисунок в туалете с демонской 'Мамой'. Я не смог подобрать слов, или вообще ответить на такое большое заявление, прокомментировав всего тихим и очень удивлённым "Ого", у меня больше ничего не шло. Решив отвлечься, я ещё раз осмотрел столовую. Она была пуста. Те Крэйг и Твик ушли, наверное, вместе с Хайди и Бебе, оставив нас с Баттерсом наедине. И всё же я втянул воздуха и повернув голову к Баттерсу, который своей ногой вырисовывал узоры, боясь, что я его осужу, я спросил: — У вашей 'Мамы' есть имя? Баттерс обратил на меня внимание и нервно сглотнул. Он стал оглядываться, кажется немного напуган из-за моих слов. Я уже хотел сказать, что не надо отвечать, но не успел я даже открыть рот, как услышал рядом с ухом: — Ребекка...но лучше Ред... Я обернулся и увидел перед собой Ред...