Не дай им узнать

В тишине номера «Foison Jewel Grand Hotel» Чжу Цзаньцзинь записывает новое видео… «Грустно, что в нашей работе мы всегда должны быть доступными, холостыми, одинокими, так, что недопустим и намек на влюбленность в кого-нибудь, например, в партнера по съемкам. Руководство говорит нам, как себя вести. Создаются ограничения, ограничения и еще больше ограничений. Не говорите друг с другом на публике. Не будьте близки на публике. Иногда дается болезненное указание намеренно игнорировать друг друга, и мы не можем даже вести себя как приятели. Знаете эту драму, «Неукротимый»? Она дала искру всему между мной и ним, между… Хайкуанем-гэгэ… Лю Хайкуанем. Знаете, хотелось бы думать, что у меня отлично получается скрывать, как я нуждаюсь в нем или в том, чтобы похвастаться, что мы вместе. Вы знаете, какой Хайкуань-гэгэ, как он любит меня донимать и иногда делает то, что между нами, слишком очевидным», — Цзаньцзинь скромно улыбается телефону и записи видео. «В общем, есть нечто большее. Я подтверждаю, что есть нечто большее. Мы… мы проводим время вместе», — он вздыхает, это звучало неправильно, — «Мы встречаемся. Нет… мы определенно больше, чем друзья», — Чжу Цзаньцзинь раздраженно морщит лоб, останавливая запись. Он издает возглас разочарования, пропуская пальцы сквозь отросшие волосы. Забирает телефон со штатива, падает на большую кровать и лежит, уставившись в потолок. Записывать это видео было глупой идеей. Он опять в этом настроении. В этот раз — потому что только увидел фотографии из прессы, подтверждающие, что Лю Хайкуань, по всей видимости, живет в том же отеле. Возможно, судьба снова свела их вместе, или, кто знает, может, Хайкуань-гэгэ как-то тайком это запланировал. Чжу Цзаньцзинь бы не ставил его в известность. Но почему Лю Хайкуань не написал ему! От досады он опять открывает Вэйбо, листает по тэгу «чжулюхаи», который на удивление все еще популярен и безудержно растет с тех пор, как пресса опубликовала любительские фото в воскресенье. Теории, сплетни и слухи были безумными, и все, кажется, хоть что-то предполагали. «Они наверняка видятся» «Думаете, они живут в одной комнате?» «Интересно, бывают ли они в номерах друг у друга» Если честно, Чжу Цзаньцзиню тоже интересно, не странный ли это и чудной сон. Чем больше он листает, тем больше безысходности чувствует. Он с воем откидывает телефон, пряча лицо в подушку и выпуская крик, полный страданий. Ему больно от нужды поговорить с Лю Хайкуанем снова, в последний раз они виделись месяцы назад. Но актерская жизнь иногда очень насыщенная, и сейчас они редко переписываются друг с другом. Прислонившись щекой к подушке, Чжу Цзаньцзинь слепо вновь ищет телефон. «Как сказать ему, что я хочу его увидеть?» Было бы намного проще остановить его в тренажерном зале, где они виделись на днях. Но Чжу Цзаньцзинь испугался. Что, если там были скрытые камеры или… скрытые диктофоны, или что-то ещё от прессы? Так что он сдержался и смотрел издалека, как занимается Лю Хайкуань. А сейчас он печатает сообщение в заметках: «Хэй я видел тебя на днях в зале и мне интересно что если-» Чжу Цзаньцзинь удаляет все и начинает заново: «Ты голоден? Давай поужинаем. В ресторане позже, в 19:30?» Нет, это слишком прямо, и они рискуют быть пойманными прессой. Так что он удаляет и начинает заново: «Я скучаю по тебе. Мы можем увидеться?» Слишком нуждающийся, слишком самонадеянный. «Хайкуань-гэгэ не хочешь потусоваться вместе?» Нет, звучит как френдзона. «Только что обнаружил, что мы, видимо, живем в одном отеле. Хахаха. Хочешь встретиться?» Цзаньцзинь думает, нормально ли это звучит. Он копирует это и вставляет в диалог с Ван Чжочэном. чцз: хэй, нужно одолжение, помоги проверить, нормально ли это чцз: только что обнаружил, что мы, видимо, живем в одном отеле. Хахаха. Хочешь встретиться? чцз: звучит слишком просяще? слишком прямо или как-нибудь? чцз: чжочэн!!! ты тут? чцз: пожалуйста мне нужна твоя помощь!!! Он видит, как Ван Чжочэн заходит в сеть и чувствует прилив облегчения, когда тот начинает печатать. вчч: это про случай с отелем? вчч: он правда в том же отеле что и ты? чцз: да! правда. я видел его в тренажерке вчч: и ты не сказал мне? чцз: ты был занят в новой драме чцз: я говорил тебе, но ты не ответил. чцз: пролистай вверх, найдешь это. вчч: хаха, ты даже выкрал его фотку, как мило вчч: думаю, твое сообщение выглядит ок вчч: но ты хочешь рискнуть? Чжу Цзаньцзинь хмурится, вот и проблема в том, чтобы говорить с другими, ведь его возвращают в реальность. Но это может спасти его от трудностей, что появятся, если он последует за первой же мыслью без обдумывания. чцз: но я хочу увидеть его… вчч: ну тогда это не должно быть проблемой??? Сразу после звонят в дверь и Чжу Цзаньцзинь чувствует, как сердце бьется быстрее. «Обслуживание номеров!» Его глаза расширяются. «Но я ничего не заказывал???» чцз: кто-то у двери! сейчас буду вчч: что? вчч: окей Определенно, это один из официантов с серебряным подносом. Чжу Цзаньцзинь открывает дверь. — Для меня? — Да. Куда Вы хотите, чтобы я поставил? — Спасибо! Спасибо! Я возьму, — говорит Цзаньцзинь и берет у официанта на удивление легкий серебряный поднос, занося в комнату. чцз: кто-то что-то заказал в мой номер!!! Почти сразу входящий видеозвонок от Чжочэна, Цзаньцзинь берет трубку. — Быстрее открывай, посмотрим, что там! — Хорошо-хорошо, сейчас! Чжу Цзаньцзинь держит телефон над подносом и открывает. На нем лежит маленькая карточка, на которой написано: «Дорогой Сяо Чжу, я скучаю по тебе. Приходи поужинать со мной.» Ниже — номер комнаты и запасной ключ. — А! Он правда это сделал! — воскликнул Ван Чжочэн, искренне смеясь. — Он правда пошел и сделал это. — Подожди! Ван Чжочэн, ты знал об этом? — спросил Цзаньцзинь, хмурясь на своего друга. — Ты знал, что Хайкуань-гэгэ был здесь все время и ты не сказал мне? — Эй, в мою защиту — мне нельзя было портить сюрприз! — возразил Ван Чжочэн. — Мне нужно было притворяться, что я не знаю, чтобы помочь ему и в свою очередь тебе. Так? Ты пойдешь? — Я не знаю! Что надеть? Стоит переодеться? Я выгляжу прилично? — спрашивал он, когда закрепил телефон в штативе, позволяя Чжочэну решать за него. — Эй, это твое свидание! Ты лучше знаешь, что ему нравится. — Но мы не разговаривали так долго, будет ли все как раньше? — Успокойся, я уверен, он тоже волнуется. — Ты уверен? — спросил Цзаньцзинь, потому что честно не мог представить Лю Хайкуаня паникующим. — Совершенно решительно уверен. А сейчас иди, готовься! *^* Лю Хайкуань бродит по своему номеру, как зверь, которого загнали в клетку. Он переставил мебель, чтобы они смогли поужинать около окна, с задернутыми шторами, разумеется. Он знал, как Чжу Цзаньцзинь не хотел, чтобы их заметили вместе. Честно говоря, Лю Хайкуань переживает, что приглашать Цзаньцзиня на ужин было неправильно. Официант сказал ему, что записка была доставлена, но на его телефоне все ещё не было сообщения от Чжу Цзаньцзиня. «Наверное, это потому, что ты тоже ему не написал, и не хочешь показаться слишком нуждающимся, поэтому не пишешь первым» Он думает, покажется ли Цзаньцзинь вовсе. Его телефон звонит, и он спешит взять его. вчч: он получил твоё сообщение лхк: он что-нибудь сказал? лхк: он придёт? лхк: ты знаешь? вчч: он думает об этом лхк: что, если он не придёт? вчч: невозможно лхк: расскажи мне, что он сказал вчч: он переживает, боится, что все не будет, как раньше лхк: как и я Лю Хайкуань печатает сообщение до середины, когда слышит слабый, почти скромный стук в дверь, перед тем, как она издает звук и ручка поворачивается. Его сердце подпрыгивает в груди, когда дверь открывается и лишь через секунды он стоит перед ним — весь скромный, милый и идеальный в свитере оверсайз и чёрных шортах, Чжу Цзаньцзинь. Встретившись с ним глазами, Хайкуань слепо стирает сообщение Ван Чжочэну: «не думаю, что он придёт» и меняет на «он здесь!» До того, как отправить. — Хайкуань-гэгэ, я здесь. — Хэй. То, что происходит в следующие несколько секунд — кульминация месяцев порознь, Чжу Цзаньцзинь спешит захватить Лю Хайкуаня в объятия, обхватывая его руками и утыкаясь лицом в его плечо, совсем как делал раньше и как хотел сделать все это время. Его рост идеален для этого, и Цзаньцзинь с наслаждением глубоко вдыхает знакомый запах его бывшего-партнера-по-съемкам. Лю Хайкуань тоже обхватывает руками тонкую фигуру Цзаньцзиня, водя носом по его мягким, приятно пахнущим волосам. Боль в его груди утихает, и мир снова становится целым. — Эй, — все, что Хайкуань может сказать, когда Цзаньцзинь поднимает голову и смотрит в его глаза, с прекрасной маленькой ухмылкой на губах. — Э-эй, — вздыхает он, улыбаясь Хайкуаню, — Это все, что ты хочешь сказать спустя столько времени? — Нет, — отвечает Хайкуань, нежно сжимая подбородок Цзаньцзиня, и закрывает глаза, сдержанно целуя его. — Я скучаю по тебе, — шепчет серьезно, почти болезненно, когда его губы мягко нависают над губами Цзаньцзиня. Чжу Цзаньцзинь порывисто становится на носки, ловя его губы, и возвращает поцелуй, отвечая: — Я скучал по тебе больше, — шепчет, ближе прижимаясь к телу. — Невозможно, — Лю Хайкуань посмеивается, сжимая его роскошный зад и вжимается своими бёдрами в его, только чтобы показать, как скучал. Чжу Цзаньцзинь вздрагивает, когда большие руки Хайкуаня гладят его зад. Он тихо ловит воздух, чувствуя что-то настойчивое и твёрдое, упирающееся в его живот, когда Хайкуань медленно вжимается в него. — Я думал, мы собираемся поужинать? — Чжу Цзаньцзинь дразнит, вжимаясь в Хайкуаня в ответ, слыша, как он стонет от трения между ними. — Да, — отвечает он, — Просто есть разные способы утолить голод. Чжу Цзаньцзинь смеётся, когда Хайкуань склоняется к его губам в жаждущем, отчаянном поцелуе, легко берет его на руки и кладет его стройные ноги на свою талию. Чжу Цзаньцзинь стонет в поцелуй, нуждающийся и голодный до прикосновений, держится крепко за большое тело Хайкуаня, когда они движутся в сторону кровати. Быть в его руках — это как вновь быть дома после долгого отсутствия. Он удовлетворённо вздыхает в поцелуй и обвивает руками его волосы, зарабатывая в ответ стон Хайкуаня, который опускает его на мягкую кровать. Между шепотом «я скучаю по тебе» жаждущие руки блуждают по таким же жаждущим телам, Лю Хайкуань и Чжу Цзаньцзинь пытаются освободить друг друга от отвратительных им границ в виде штанов и боксеров, малейшей необходимости, что должна быть снята, чтобы почувствовать прикосновение кожи к коже. Лю Хайкуань не теряет время зря и покидает Цзаньцзиня на момент, возвращаясь с бутылочкой лубриканта в руке. Он смазывает пальцы и удивляется, почти не находя сопротивления, входя в Цзаньцзиня сначала одним, а потом двумя пальцами. Тот мягко хнычет, сжимаясь и сдавливаясь вокруг. Он чувствует, что его щеки горят, ведь спустя столько времени тело так сладко отвечает на прикосновения. Словно помнит Хайкуаня, что весьма радует его. Он склоняется, чтобы завладеть губами Цзаньцзиня, продолжая входить в него пальцами. — Твоё тело уже кажется таким подготовленным, — говорит он, оставляя поцелуи вниз по шее Цзаньцзиня, поднимая свитер и сгребая его под подбородком, пристально глядя на его твердеющие соски. Он мягко обсасывает один, твёрдый и розовый, отрывисто ударяет по нему языком и заставляет Цзаньцзиня закричать и сжать его волосы в пальцах. Ещё два пальца скользят в Цзаньцзиня, вызывая хриплый стон, в этот раз украшенный ругательством. — Хайкуань-гэгэ, хватит! Хватит дразниться… пожалуйста! — молит Чжу Цзаньцзинь, отодвигая Хайкуаня от его уже чувствительных сосков, пристально смотря в темные, голодные глаза. Лю Хайкуань смеётся, глубокий гортанный звук угождает его маленькому принцу: — Я просто хотел убедиться, что ты готов. — Я готов! — возражает Чжу Цзаньцзинь и ярко краснеет, вспоминая свои крайне бесстыдные ночные шалости, когда он в одиночестве думал о Лю Хайкуане в кровати. — Я готов для тебя, так что просто… вставь… — Так… ты все ещё играешь с собой, да? Даже когда наши пути разошлись. Даже когда мы больше не живем в соседних комнатах. — Полагаю, я готовлюсь к случайностям вроде этой, — резко отвечает Цзаньцзинь, чувствуя, что пальцы Хайкуаня покидают его. Скользя между стройными, потрясающе бледными ногами Цзаньцзиня, Хайкуань берет их под коленями, раздвигая, толкаясь и входя целиком одновременно. Этого достаточно, чтобы заставить Чжу Цзаньцзиня сойти с ума и изогнуться на кровати, его пальцы подгибаются от чувства, что Лю Хайкуань снова внутри него. Цзаньзинь цепляется за чужую спину, притягивая любимого для поцелуя, потому что ему нужно, потому что он хочет. Прошло чертовски много времени, и сейчас это чувствовалось, словно они вновь были в той комнате в первую ночь съёмок «Неукротимого». Лю Хайкуань стонет, начиная двигаться бёдрами внутрь тела своего любовника. Он прислоняется лбом ко лбу Цзаньцзиня и они лениво целуются, языки танцуют и скользят вместе, подходя друг другу так же, как и тела. Крайне хорошо быть снова вместе, как сейчас, быть связанным с Цзаньцзинем, который мог понимать его и делать его таким бесстыдным. Он никогда больше не хочет быть разделён с Цзаньцзинем, ни на секунду с этого момента. Его рациональный ум все ещё говорит ему «все хорошее когда-то заканчивается». И они были хорошим… Чжу Цзаньцзинь хороший для него… Он скучал с необъяснимой болью в течение скольки бы то ни было месяцев, когда они не вместе. Он не спал, не мог спать, потому что думал о Чжу Цзаньцзине. Руки сжимают его бёдра, врезаясь в них, он шепчет мягко, напряжённо, «прости». — М-мм… все в порядке, — Чжу Цзаньцзинь справляется со словами, задыхаясь, внутри все дрожит от того, что Хайкуань стал вести себя жёстче, толчки стали сильнее, решительнее… собственническими. Он чувствует маленькие влажные капельки на его лице, льющиеся по щекам. «Слёзы?» Он открывает глаза и видит, как Лю Хайкуань, стиснув зубы, тихо всхлипывает, потому что его любовь стала слишком горячей. Его сердце тает, и Цзаньцзинь, мягко вытирая слёзы любимого, чувствует, что собственные глаза тоже режет. Он прижимает Хайкуаня губами к своей шее, позволяя мягко сосать свою кожу и оставить метку, прямо как раньше. Это тактический ход, чтобы спрятать собственные слёзы и тихо вытереть щеки, вздыхая и всхлипывая снова. Цзаньцзинь знает, что это только временная передышка в длинной одинокой жизни актера, и он ценит это. Он выжигает в памяти каждое прикосновение, поцелуй и толчок, чтобы сохранить их для будущих холодных ночей, когда он одинок и скучает по теплу любимого. — Я люблю тебя, — шепчет он, цепляясь за Хайкуаня, достигая предельной точки. Я люблю тебя — все, что он может сказать, потому что это правда, чистая и грустная правда, что он так безумно влюблён в человека, который дополнял его, как никто другой не мог. — И я тоже тебя люблю, — Лю Хайкуань вздыхает и тонет в губах Цзаньцзиня, кончая внутрь любимого, оставляя следы одним из известных ему способов. «Я люблю тебя так сильно, что даже больно…» — Глупый, посмотри на себя, ты заставил плакать и меня, — шепчет Цзаньцзинь, глядя на Хайкуаня. — Это ты глупый, — шепчет Хайкуань в ответ. — Время в душ? — Ага, время в душ. То, что они разделяют снова позже ночью ещё много раз, так прекрасно, что разбивает сердце. Душ был бесполезной тратой времени, и, как сказал Лю Хайкуань, поужинать можно разными способами. Ко времени, когда свет начинает заглядывать через шторы ранним утром, Чжу Цзаньцзинь хорошо и честно уставший. Уставший, но удовлетворённый и все ещё с тяжёлым сердцем. Он не смог поспать, потому что думал, и какое-то время ночью они разговаривали, вспоминая старые добрые времена и обсуждая будущее, Хайкуань заснул на нем, на его груди, прижимая к кровати и держа близко, потому что Чжу Цзаньцзинь принадлежит ему. Цзаньцзинь медленно и аккуратно изгибается, чтобы посмотреть на электронные часы на столе. 05:17. Ему нужно идти. Но он пропускает руки через волосы любимого, оставляя поцелуй на его лбу, и Хайкуань одобрительно хмыкает, ворча что-то, что Чжу Цзаньцзинь не вполне понимает. — Мне нужно идти, засоня, — мягко шепчет он, двигаясь очень медленно, пытаясь освободиться из рук Хайкуаня, не разбудив его, ведь будет чертовски сложно сказать «прощай», если грустные глаза будут смотреть, как он уходит. — Нет… — сонно протестует тот. — Не… Нужда в голосе Хайкуаня разбивает его сердце. Но он поднимается с постели, оставляя ему обнимать подушку вместо себя. Не то, чтобы он хочет уйти. Ему нужно уйти. Сегодня они собирались переехать на другую съёмочную площадку. Ему нужно быть там в восемь утра. Люди придут забрать его в половину седьмого. Ему нужно идти. Но он так сильно хочет остаться. Так что позволяет себе ещё пятнадцать минут. Он остаётся ещё ненадолго, нежно и с обожанием гладя волосы Хайкуаня, и смотря, как он спит, стараясь не думать, как будет чувствовать себя отдельно от него. Идея загорается в его голове, и он поднимается с кровати, дрожа от холода, так как он семенит к шкафу в одних боксерах. Он хочет, чтобы о нем что-то напоминало, так что берет одну из белых рубашек Хайкуаня себе. Простая белая рубашка, выглядящая, как любая другая. Он улыбается, ведь никто не узнает об этом, или так ему хочется думать. Надевая рубашку Хайкуаня, он немного убирает номер, складывая вещи и халаты. Он оставляет свой свитер сложенным эповерх другой одежды Хайкуаня, это то, что будет напоминать о нем. Ещё один взгляд на часы. 05:39 Чжу Цзаньцзинь быстро царапает записку для Хайкуаня, убедившись, что не давит на блокнот слишком сильно. Он отрывает лист бумаги и складывает его, рисуя маленькую мордочку поросёнка на верхней части записки, которую кладёт на свитер. Крадет последний поцелуй у сонных и нежных губ, что целуют его в ответ и продолжают искать его даже после того, как он отстраняется. К 05:53, оставшись на более длительное время, чем он рассчитывал, Чжу Цзаньцзинь уходит, спеша обратно к себе в номер, чтобы не быть обнаруженным. В воздушном вихре, что Цзаньцзинь создал, поднимаясь, записка летит на пол. Она подпрыгивает над полом, как забытые листья с дерева, гонимые легким ветром через двор. Она успокаивается в тихой темноте под кроватью. Когда Лю Хайкуань просыпается, он один. Прошлая ночь кажется красивым сном, и он хочет лишь заснуть, чтобы снова пережить его. Но у него есть расписание, которого нужно придерживаться, и он поднимается в постели, замечая свитер, сложенный поверх своих вещей. Он улыбается, хотя и грустно, тому напоминанию, что решил оставить для него Цзаньцзинь. Сегодня он не спешит, и когда собирается в ванной, чувствует, как грусть усиливается, потому что только сегодня ночью он имел Цзаньцзиня в душе и около раковины, смотря на их отражение в зеркале, на то, как они цеплялись друг за друга, топились в море эмоций, которые никогда не будут допустимы нигде, кроме этих закрытых дверей и четырёх стен. Выйти из этой грусти занимает у него немного времени, руки сжимают прохладную мраморную плитку на другой стороне раковины, ведя его от опасных мыслей, которые без сомнения могут выйти из-под контроля. Когда эта ужасная тошнотворная волна слабости уходит, он пристально смотрит на свое отражение в зеркале и очень пытается улыбнуться. С трудом улыбка трогает его глаза. Но все в порядке, ведь здесь больше не для кого улыбаться. По утрам он всегда сначала посещает зал, даже перед завтраком, и сегодня не исключение. Хайкуань достаёт кошелёк из штанов, которые он носил прошлым вечером. Он сжимает пару монет, потому что снизу есть торговый автомат, который продаёт его любимый энергетик, и, к сожалению, принимает только монеты, как он выучил с первого дня в зале. Он считает деньги на энергетик, и, может, лишние на всякий случай. И это забавно, потому что, знаете, Лю Хайкуань никогда не бывает таким невнимательным, чтобы уронить монеты, пока считает их, но в этот раз… в этот раз роняет, и он тихо ругается, когда монеты падают из его ладони, звеня, ударяясь друг о друга при падении. К его ужасу, некоторые даже закатываются под кровать. «Ещё один плохой способ начать день», думает он, становясь на колени, чтобы собрать монеты. Он считает их снова, потому что прямо сейчас, таким ранним утром, он не может двигать кровать только для того, чтобы собрать остальные монеты. Если денег будет достаточно для энергетика, он оставит те монеты под кроватью. Возможно, боги наблюдали эту трагически разворачивающуюся историю любви, или вселенная решила сжалиться над ними и быть доброй хотя бы в этот раз. Что бы там ни было, монет в руке Хайкуаня не хватало, чтобы купить энергетик. Так что нужны были монеты под кроватью. Со вздохом он берет телефон и включает фонарик, сгибая шею и смотря под кровать, светя в темноту, в забытый мир снизу. Что цепляет его взгляд первым — белый сложенный лист бумаги. Он тянется к нему, пальцы сперва едва захватывают край, пока он не достаёт его, сдувая пыль и разворачивая. Он видит маленький рисунок поросячьей мордочки, которая почти заставляет его сломаться снова. Он осторожно разворачивает записку, словно это самая драгоценная вещь в мире, потому что так и есть, и читает аккуратный почерк: «Извини, но мне нужно было уйти, пока ты спал. Сегодня мы меняем локацию, чтобы снимать на другой студии. Я дам тебе знать позже, и если ты решишь показаться, не дай им узнать. Я взял одну из твоих белых рубашек и оставил тебе мой свитер взамен, опять же, не дай им понять, что он мой… хотя они наверняка догадаются рано или поздно. Я люблю тебя и уже скучаю. Напиши мне, я буду ждать. Надеюсь, что мы встретимся опять снова и скоро, и если так, то опять проберемся в комнаты друг друга. Поцелуемся под ночным небом и не дадим им узнать, потому что это наша жизнь, чтобы делать, как мы хотим, и мы не должны дать им знать, что мы влюблены».