Отец

Леви боялся засыпать. Последнее время его мучили жуткие и леденящие кровь кошмары. Они не оставляли ни на минуту ночью. Особенно тогда, когда Леви решался заснуть не в гостиной, а в спальне. Всё вокруг обволакивала тьма, просачивалась сквозь стены и капала на пол с потолка. Сгустки скользили по паркету и забирались на кровать, а потом просачивались в голову. И порождали кошмары. Леви не снилась Ханджи. Ему снилось одиночество. Такое скользкое и мерзкое, охватывающее всё тело и разум. Ему снилась пустая квартира. Совсем пустая, без мебели и обоев, без люстр и даже окон. Сквозь сон Аккерман чувствовал, как начинает прихватывать сердце, и как сбивается дыхание, а по спине устраивают забеги мурашки. Грудь словно в тисках зажимали, вдохнуть было почти невозможно. После обжигающего холода наступала абсолютная пустота внутри. Никого не было рядом и никто не мог понять, что он чувствует и как хочет, чтобы сон изменился. Просыпался Леви обычно резко. Вскакивал на кровати, хватая ртом воздух и дышал сквозь сведённые параличом челюсти. Он оглядывался, но реальность мало отличалась от сна. Так же пусто и одиноко, даже с осознанием того, что в соседней комнате спит Эмили. Винит ли он дочь? Нет. Разве можно винить самого родного человека на свете. Эмили сейчас ещё хуже, чем ему, можно сказать. Переходный возраст вкупе с самой большой потерей её жизни играют злую шутку, нервируют и раздражают девичье сердце. Леви может по праву гордиться Эми. Она никогда не плакалась и не страшилась будущего без матери, пусть даже и не говорила об этом, но Аккерман был уверен в этом. Характер дочери напоминал его. В жизни Леви было много испытаний. Он сам рано потерял мать и знал, какого это, когда семья неожиданно редеет, когда утром никто не разбудит поцелуем в висок и никогда больше не обнимет, не пожалеет. Мыслей нет. Поутру Леви не думает ни о чём кроме чашки горячего чёрного чая. Быстро вспоминает, правда, о том, что Эми нужно сунуть в сумку коробку с завтраком, над которым мужчине действительно пришлось помучиться. Да и простой завтрак нужно приготовить. Он выбрал тактику «не дави, но уверенно двигайся вперёд». Именно поэтому Леви на время оставит попытки приучить Эмили есть на кухне вместе с ним, а будет пытаться кормить её, принося завтрак и ужин ей в комнату. Захочет, и она сама будет приходить на кухню ради совместного приёма пищи. С яичницей дела обстоят лучше, чем с небезызвестными блинчиками. Только, кажется, в сковороду вместе с жидким содержимым попал осколочек скорлупы, но Леви не обращает на это внимание. Кальций детям нужен, Эмили съест и не заметит. На часах семь утра, Эми ещё спит. Леви оставляет тарелку с горячим пока что завтраком на столе, а сам незаметно для дремлющей дочери суёт ей в портфель ланчбокс. Когда Эми просыпается и видит вновь тарелку у компьютер, то первая её мысль гласит о том, что она бы с удовольствием вывернула всё то, что на ней, на голову отцу. Но вместо этого она просто игнорирует заботу Леви, собирается в школу. А когда взгляд цепляется за старую потрёпанную коробку в сумке, то отставляет её всё к той же тарелке у компьютера и уходит. Леви тяжело вздыхает, когда застаёт оставленную еду в комнате Эмили. Внутри всё рушится в который раз. И уже, наверное, без шанса восстановиться. – Знаешь что, в следующий раз я плюну на то, что ты ни разу не был в Митре! Будешь сам добираться, понял?! – Возмущённый голос Жана Имир узнала издалека, ещё когда выходила из кабинета литературы. Прислушалась и остановила подошедших подруг, делая нарочито задумчивый вид. – Слышите? Наше непарнокопытное идёт. – Я всю ночь был в дороге, имей совесть! Конечно, я проспал! – А это был голос новенького. – Эрен, успокойся. – И голос новенькой. Они вышли из-за угла неожиданно, да настолько, что Кирштайн влетел в Конни, чуть не сбив того с ног. Имир отпихнула парней в сторону, упирая руки в боки и обводя взглядом новоприбывших. – О, мы наслышаны! – Тянет рослая девица, поглядывая на Жана. Тот грозит ей кулаком. – Наверное, особенно обо мне, да? – Улыбается парень, протягивая конопатой руку. – Я Эрен, а это моя сестра, Микаса. Юноша кивает назад. Брюнетка только скользит бесцветным взглядом по компании друзей. Знакомство не занимает больше двух минут, а уже через три ребята довольно мило и весело общаются. – А где Эм? – Подаёт голос Конни, ловко укравший из сумки Саши рогалик. Брауз пока пропажи не замечает, продолжат активно общаться с новыми учениками. – Я нашла её, нашла. – Пищит Криста, пихая сопротивляющуюся Эмили в спину, чтобы та даже не думала убегать. Спустя несколько жалких попыток извернуться и уйти, Эмили сдаётся, обречённо идёт навстречу подростковой толпе. И сразу же замечает две новых макушки. Из рук ванили Эмили перехватывает Имир, толкая ту вперёд перед собой и предусмотрительно удерживая девушку за плечи. – Привет! Я Эрен! – Весело представляется шатен, изучая взглядом Эми. Та пожимает плечами, стряхивая с них хватку Имир, и нехотя кивает в знак приветствия. – Это Микаса. – Не умолкает Эрен, указывая на брюнетку, что, кстати, невероятно быстро нашла общий язык с Энни и стояла с ней поодаль от голдящей толпы. – Ага. Я Эмили. – Девушка натягивает на лицо улыбку, а глаза напротив загораются. – Крутяк! У нас имена на одну букву начинаются! Эмили, будучи скептиком от природы, дёргает бровью в ответ на сомнительный комплимент. Или замечание. Ей вообще по боку. – Так, ребят, у нас уроки ещё идут, так что идём. – Радость знакомства и нарастающий пыл шуток и смеха остужает Армин, указывающий рукой в сторону аудиторий. В подтверждение слов Арлерта раздаётся звонок. – До обеда, ребят! – Кричит убегающая вслед за Сашей и Кристой Имир. Идя по коридору на химию, Эми поглядывает на Эрена и его сестру. Слова Кирштайна о том, что они неродные, подтверждаются. У парня длинные, собранные в хвост волосы, русые, кажется. И глаза большие, изумрудные. Эмили невольно подумала о том, что он носит линзы. А вот у его названной родственницы волосы короткие, смоляные, и лицо строгое, как у Энни прям. Глаза узковатые, тёмно-синие, пронизывающие. От такого взора невольно дрожь по рукам проходит. – Так, получается, теперь вы в нашем классе? – Спросила Эм, когда они зашли в класс и – счастье – учителя ещё не было. – Получается, да. – Отозвался Эрен, усаживаясь позади Эмили. Микасе досталось место перед Жаном, Эмили даже стало жаль спокойную девушку: Кирштайн даже мёртвого достанет. Эми сидит и листает тетрадку с конспектам, а живот начинает урчать. Мысль о том, что нужно было всё-таки забрать ланч, приготовленный отцом, становится навязчивой. Она слышит, что Эрен переговаривается с другими ребятами, отпускает в меру смешные шутки и оглядывается по сторонам. То в окно выглянет, то обернётся к новым приятелям. – Эй, покажешь тут всё? – Эрен тычет ручкой в плечо Эми. Она же придвигается ближе к парте, чтобы Йегер больше не думал тыкать ей в спину чем попало. – Может быть. Через несколько минут в кабинет входит преподаватель химии, мисс Лауд. Она обводит учеников взглядом из-под опущенных на самый кончик носа очков, опускает на стол стопку тетрадок. – У нас новенькие, да? Что ж, встаньте, я на вас гляну. – Мягко просит учительница, и Йегеры встают из-за парт. Лауд кивает, беря в руки новый, свежераспечатанный список класса. – Эрен и Микаса Йегер, верно? – Интересуется учительница, отрывая взгляд от списка. Микаса сдержанно кивает. – Что ж! – Весело восклицает. – Я преподаю химию, меня зовут Аманда Лауд, обращайтесь ко мне мисс Лауд. Думаю, мы с вами подружимся. А далее шла проверка домашнего задания и разбор решённого на прошлой неделе теста. Кирштайн, как всегда, держит марку: тетрадь с домашкой «забыл дома», а в тесте из двадцати заданий сделал восемнадцать ошибок. Конни хотел было рассмеяться и пошутить над другом, но ничем от него не отличался. Даже сделал больше на одну ошибку в тесте, чем Жан тут же похвалился, мол, он всё-таки умнее лысой башки. Эрен хихикал в кулак, пока мисс Лауд объясняла новый материал. Потом вновь обратился к Эми. – А они всегда так, да? Ну, Кирштайн придурок, это я знаю. – Вновь не сдержал смешок, заметив гневный взгляд того самого Жана с другого ряда. – О-о, эта парочка просто ходячее приключение. – Тихо сообщает Эми, не отрываясь от написания конспекта. До конца урока Лауд ещё надееться услышать от Жана хоть что-то разумное по теме химии, но слышит откровенный бред. Машет на него рукой и возвращает на место, потому что мучить этого недоучку дорогого стоит, а тратить силы и время только на него нельзя. Да уже, в принципе, и не придётся, потому что ученики слышат спасительный звонок. Жвачный первый срывается с места, прямо выбегая в коридор. За ним спешит извечный лысый компаньон. – Ну вы медленные, ребята. – Жан делает вид, что так утомился за время, что ждал друзей, пока из кабинета медленно выплывали остальные. – А ты скорострел до мозга костей, и что ж теперь? – Басит Имир, пиная скуластого Кирштайна в плечо. Эрен вновь смеётся, да и все смеются, кроме серьёзной Мики и Энни с Эмили. Последней так вообще не до смеха, потому что ещё немного, и она сожрёт кого-нибудь. Услышав урчание живота подруги, Криста охает. – Её Саша укусила! Берегите свои ланчи, Эмили выходит она охоту. – Аккерман хмурится, но мысленно соглашается с изречением, потому что есть хочется ужасно. – Тогда предлагаю пойти на обед, иначе и я тоже буду не против съесть кого-нибудь. – Эрен кивает. Имир хватает за руку Жана и выставляет его перед Йегером. – Только сегодня! Только сейчас! Вашему вниманию представляется свежайшая конина! – Конопатая еле как сумела отскочить а сторону, ведь если бы задержалась на место, то точно бы отхватила от Жана. – Я не ем бедных животных. – Аккерман бредёт в сторону столовой. – Идите вы все далеко и надолго. – Зло шипит Кирштайн, направляясь в столовую. Компания вновь взрывается тихой волной смеха. Уже сидя в столовой за столом в увеличившейся компании, Эми ощущает на себе пристальный взгляд. Это Смит смотрит на неё, сидя за учительским столом. В его глазах – немой укор. Эрвин еле заметно качает головой, так и слышится его причитание в голове. Аккерман вздыхает, но встаёт и идёт, чтобы купить чего-нибудь вкусного. Выбор пал на слойку с яблоком и стакан такого же яблочного сока. Лучше, чем ничего. Когда возвращается к друзьям, то невольно задумывается о том, что готовил для неё Леви. Наверняка он мучился и старался, чтобы угодить Эмили, а она.. припоминается запах чего-то горящего на кухне и сдавленное шипение Леви, когда Эмили проходила мимо кухни в ванную комнату. Он правда готовил для неё завтрак, а она оставила его дома, не удосужившись даже глянуть, что лежит в коробке? Дурочка. Доедает слойку Эм с отчаянной мыслью о том, что она обидела Леви своим глупым поступком. Он ведь хотел как лучше, наверняка пол дня искал рецепт и пыхтел над плитой. – Эми, – зовёт Криста, наклоняясь ближе к девушке. – Как там.. мм, папа? Эмили сжимает пластиковый стаканчик с каплями сока на дне сильнее. – За одни сутки ничего не изменилось. – Грубовато отвечает Эми, а Криста только кусает губы и оседает, продолжая спокойно жевать салат из бокса. – На тебе лица нет. – Констатирует факт Петра, придвигая к Леви чашку чая. Горячий, почти крутой кипяток. У Леви нет настроения язвить и грубить Рал. Он просто берёт чашку, причём за края, а не за ручку, спокойно делает глоток. Петра смотрит на это с неподдельным шоком в глазах. – Я сделал ей еду с собой. Рал улыбается. – Так это круто! И как?! И что?! – Воодушевленная многообещающим началом, Петра ад привстает, сгорая от нетерпения. – Ничего. – Осаждает бесцветным тоном и пресным лицом. Петра тут же меняется в лице, поджимая губы. – Она не взяла? – Она не взяла. – Оу... – Тянет раздосадованно Рал, продолжая наблюдать за мужчиной. – Ну.. Не всё сразу, Леви. Аккерман дёргается, задетый за живое. – Эмили могла хотя бы взять с собой! Секундная вспышка злобы угасает, Леви вновь оседает на свой кожаный стул, прикрывая устало глаза. – Только не отчаивайся. – Наказывает Петра, а потом уходит, оставив Леви одного. – Я всё-таки настаиваю на том, чтобы пойти в город и уже посмотреть на игру в баскетбол. – Конни вовремя придерживает Эми за руку. И уточняет: – Пойти всем-всем вместе. Имир с готовностью бравого солдата подскакивает к Аккерман, хватая её за другую руку. – Да, Эм. Погнали с нами, от школы ведь недалеко! Эмили отмахивается, поправляет расхлябанный шарф и растерянно улыбается. – Да нет, у меня дома.. ну, дела, что ли. – Мямлит неуверенно, отходя от толпы одноклассников. – Вы идите, удачи вам! И поспешно отворачивается, скрывая отчего-то вспыхнувшие щёки и идёт, слыша вслед звучное «пока» от Эрена. Приходить позже отца для Эмили всегда немного тяжело. Сразу представляется картина, где отец, нахмуренный вечно и раздражённый, ждёт у двери, считывает эмоции с лица дочери пронзительным взглядом, пытается разговорить её, а потом уходит. Но сегодня почему-то особенно тяжело проходить по коридору в свою комнату, потому что шум в кухне говорит о том, что Леви по обыкновению пьёт чай после тяжёлого трудового дня. А он ведь сто процентов услышал скрежет ключей и грохот двери. И до сих пор не вышел. Эмили стыдится. Опускает взгляд в пол, ожидая услышать укор или слабые попытки вызвать ответную реакцию упрёками и вопросами о сегодняшнем дне. Нет. Аккерман продолжает пить чай на кухне, копошась в телефоне. Только Эмили хотела прошмыгнуть, как слышит звон колокольчика: это звонят отцу. Ведомая любопытством (а это черта, доставшаяся уже от матери), она продолжает стоять у шкафа в прихожей, прислушиваясь. – Потрудись-ка мне объяснить, почему Эми опять ничего не ела? – Эрвин поспешно исправляется. – То есть, она ела, но ничтожно мало. Ты что, совсем ничего не предпринимаешь? – Не надо меня сейчас стыдить, хорошо? – Эмили вздрагивает, потому что ещё никогда голос отца не был таким уставшим. – Тогда какого? – Такого, Смит. Эмили в прихожей не дано услышать тяжкого вздоха на том конце провода. – Я делал ей еду с собой, принёс завтрак в комнату, а она ничего не съела и оставила еду дома. – Кажется, Леви приложился лбом о столешницу, иначе почему ещё Эми услышала глухой стук. – Ох.. но я надеюсь, что ты не перестанешь готовить для неё, м? – Нет. – Твёрдо обещает Леви. – Пусть хоть выкидывает, я буду готовить ей. А Эмили стыдится, прячет лицо в ладонях и совершенно точно ощущает вину перед отцом. Ведь ей тоже нужно идти ему на встречу.