Боже, храни короля!

Глава 1. Комната пугала своим английским, совершенно чужим духом. Дубовый пол, дубовый стол, дубовая кровать, дубовые кресла, ничем не отделанные, но хуже всего неподъёмные дубовые ставни. Я стоял посреди этого дубового ада и вспоминал свою уютную комнату в папином замке. Комнату, где всё было мягким, красивым и дорогим. Однако, как сильно влияет окружающая обстановка на моё настроение. Минуту назад я был в себе уверен, ни о чём не жалел, прямо как настоящий маркиз. Что же сейчас? Я не могу унять дрожь в коленях. Если на дверь действовала должная сила, то при соприкосновении с полом издавался жуткий звук, словно стон. В комнату с низко опущенной головой вошёл мой верный друг, слуга и опекун Мигель. Я заметил, что не один я так потерян в этом замке. - Господин Аберкорн посетит ваши покои с минуту на минуту. Я повернулся к нему лицом и кивнул, выдыхая. Он поднял на меня глаза полные сочувствия и… скорби? Возможно. Есть о чём скорбеть. Дверь закрывалась с таким же воплем, от которого, возможно вкупе с ситуацией, у меня побежали мурашки. Как же до этого дошло? Сэр Энтони Аберкорн теперь мой супруг. Вспоминается наша первая встреча. Тогда молчаливый мальчик, сидящий прямо напротив меня, произвёл чудеснейшее впечатление. Он совсем не поднимал головы, водя по тарелке вилкой, как мне кажется, все чудеса отцовской кухни не произвели на него впечатления, а разговоры о шотландских дикарях скорее пугали, нежели интересовали. Он так приятно пах, перебивая даже самого терпкого альфу за столом. Но всё же, его робкая фигурка могла состязаться с любой омегой. Я строил на него планы, хотел взять его под опеку, назвать преемником, воспитать в нём альфу, о котором многие мечтают. Такие вот чудные мысли лезли мне в голову при виде сэра Энтони Аберкорна. Но выходить за него замуж мне никогда не хотелось. Я зрелая и желанная омега с мечтами о воинственном альфе с мускулами, страстным запахом и властью, к сожалению, этот мальчик мне совсем не пара. Совсем. Даже с учётом титула и происхождения, в его зелёные 18 лет он мне не интересен. Расположение к нему, как к мужчине, не появилось, даже после этого глупенького признания. Помню этот день, будто это было вчера. Тогда для визита ко мне его явно приодели. Идеальный лиловый камзол подчёркивал его зелёные глазки, а серые манжеты и воротник оттеняли блёкло-русый цвет волос. Он утонул в моём индийском кресле, часто поправлял пучок волос и даже начал икать. - Вы прекрасны, мой господин, - задыхаясь, вымолвил малыш. Следуя первичным правилам этикета, я старался не усмехаться. Глупо тогда вышло, мне казалось забавным, что он влюбился именно в меня. Этот уверенный взгляд, хоть и очень потерянный, вызывал во мне бурю эмоций. Мне уже хотелось поиграть с этими юными чувствами. Тогда, в Ирландии всё было просто. А теперь… В этом чужом доме я почти пленник по расчёту самого Генриха II. Я всё понимаю, вообще-то. Разумеется, королю выгодно сближение его барона с нашими верхами. Я единственный сын своего отца, поэтому выбор чрезвычайно узок. Англия должна сближаться с ирландцами в такие сложные времена. Двоюродная сестра короля жадно поглядывает на трон, Шотландия вся в огне. Друг, в лице герцога О’Кифа, моего отца, полезен, силён и необходим. Но без ребёнка от этого брака наша семья не сможет укрепиться в Англии на должном уровне. Англо-ирландское дитя высших слоёв станет символом этого союза. Если оно появится. Я распустил волосы, от тугого хвоста голова болела. Даже представить себе не могу, какой будет связка с этим мальчишкой. Способен ли он на такое? Но нужно расслабиться. Может этот доходяга, дитя меньше меня раза в два, на самом деле будет жарким хищником в постели. Учитывая его сильное чувство ко мне, всё возможно. Меня умиляло его поведение. Никогда такого не видел. Его трясло, дыхание нарушалось, он ёрзал и улыбался, глаза блестели так, что не возможно было не улыбнуться. Однажды отец принёс мне щенка в замок. Ну, вы понимаете, о чём это я. Дверь опять завопила. Я, сидя на кровати, задрожал. Даже мне, с моей вполне испорченной фантазии, было трудно представить, какова будет наша вязка. Маленькая, сжатая фигурка присела рядом со мной и немного тряслась. Его запах был очень успокаивающим, почти родным. Просто не представляю, что же будет во время течки. У него потеет лоб, а руки трясутся. Он даже не знает, что мне сказать. Я, конечно, тоже не особо опытен в делах сердечных, но старался выглядеть непринуждённо. - Развернись ко мне, Тони. Он поднял на меня глаза, не дыша. - Сегодня наша первая брачная ночь. Ты уверен, что хочешь молчать сейчас? Барон робко взял меня за руку. Его потные пальцы перебирали мои, нежно щекоча ладонь. - Я, кажется, слишком влюблён в Вас, чтобы… чтобы… О чём я тогда думал, я не помню. Я старался сосредоточиться на единственном, что меня в нём привлекало – запахе. Обволакивающем и сладком. Чуть подавшись вперёд, я уткнулся своими губами в его влажный, трепещущий рот. Тут-то я окончательно понял, что это всего лишь ребёнок. Губы были неестественно мягкими и пухлыми для мужчины, тем более альфы. Когда он медленно начал целовать меня, появилось ощущение, что происходит что-то непристойное и вульгарное. Мягко касаясь моей щеки ладонью, он подавался вперёд, рассчитывая на большее, нежели этот лёгкий поцелуй. Альфа этот совсем не альфа. Всё во мне вопило и возмущалось, сопротивляясь происходящему. Меня всю жизнь натаскивали быть послушным и покладистым в любовном ложе, отличаться нежностью и бездействием. Я таким и был. Мои течки проходили с крайне жаркими альфами, которые валили и вдалбливали тело в кровать. Искры вылетали из-под сплетённых тел. О чём я думаю в то время, когда меня целует мой супруг, альфа с которым я проведу всю свою жизнь? Мои пальцы кинулись расстёгивать ночную рубашку Аберкорна, попутно медленно проталкивая язык в его напряжённые губы. Поцелуй получался столкновением зубов, а мой язык, коим я пытался ласкать любовника одним в поле воином. Пассивность его второе имя. Тони был страшно влажным и напряжённым. Супруг резко скинул с себя верхнюю одежду, поднимая на меня взгляд всё ещё испуганный, но уже затуманенный. - Снимешь этот душный камзол с меня сам, Милорд? От этого заявления мальчик забыл, как дышать. Барон медленно опустил глаза и прикоснулся к моим одеждам. То ли пальцы, толи крючки его явно не слушались. Я положил ладони на его трясущиеся руки, помогая расстёгивать верхнюю одежду. Он преданно поднял на меня глаза. Его запах дурманил всё же больше, чем тело. Точнее, я не испытывал никакого влечения к мужу. Подштанники Энтони уже явно были тесными, мои - по размеру. Я волновался, нежели возбуждался. Партнёр изрядно трясся. Напряжение нарастало. Я оторвался от него и медленно откинулся на подушки, не сводя с него приглашающего взгляда. Одежды совсем не осталось, а я не чувствовал ничего, что чувствует омега под альфой. Он навис надо мной, тяжело дыша. Барон тёрся своим членом о мой живот и пах. Кровь медленно приливала. Неумелые прикосновения там, где надо, спровоцировали стояк. Смазка вытекая, щекотала ягодицы. Барон пыхтел. Он резко выдыхал, ноздри раздувались. Никогда не думал, что буду делать это с мальчиком. Он резко вошёл. Не подготавливая меня, с таким маленьким количеством смазки, в почти не возбуждённого… Взял и вошёл. Ощущение, будто у него вместо члена кинжал. И вот он вонзает этот кинжал в моё невозбуждённое и холодное тело снова и снова. Я знал, что пока он не свяжет нас оттолкнуть его будет нельзя. Его губы жгли торс. Всё от зада до живота полоскало так, что слёзы брызнули от неожиданности. С каждым толчком становилось всё невыносимее. Чтобы быстрее подтолкнуть его к развязке я коснулся губами его уха, облизывая, целуя и покусывая. Рык вырвался откуда-то изнутри. Энтони кончил быстрее, чем я ожидал, ощущение тепла разлилось по животу. Пару секунд потерпел, потом я резко отпихнул этого неумелого мальца. От страха, он дышал, как после бега. Меня всё ещё разрывало изнутри. Я даже не мог присесть и наорать на него, как следует. Все адовы муки будто скопились внутри меня. -Скажи мне…Энтони, - дыхание сбилось, голос был в три раза выше и срывался, я почти кричал. Было больно произносить каждое слово, лёгкие резало, - у тебя до этого вообще опыт был? Тебя хоть кто-нибудь учил? Парень рассеянно покачал головой, сжимая одеяло в руках. Его трясло. Возбуждение между нами будто бы испарилось в воздухе. - Ничего не выйдет, да? Я поднял на него глаза и хохотнул. В точку. Я не собираюсь терпеть даже малейшее неприятное ощущение. Меня всё злило. Мало того, что я замужем за хилым доходягой, так он ещё и неопытен. Разве обучение постельному поведению не обязательно для создания брака? Он должен знать, насколько это деликатное дело. Я поднял на него глаза, дабы уколоть его совесть. Но открыв рот, тут же его закрыл. Глаза Тони слезились, напряжённые руки, на которые он опирался, подрагивали. Его тоненькая фигурка тряслась от сбившегося дыхания. Он был испуган даже больше, чем я ожидал. Намного больше, чем я. Ну, точно. Совсем дитя. Выдохнув, я поманил его рукой. Почти всхлипывая, он подполз ко мне и опустил голову на плечо. Боже… Было не так уж и больно. Я только напугал его. Я заключил Тони в объятия, гладил по волосам, спине. Нечего и говорить, я не знал, как обычно поступают в таких ситуациях, а мальчишка и подавно. Его дрожь стала общей. Он сбивчиво бормотал слова извинений. - Понимаете, Господин, я так волнуюсь, но в то же время я так…хочу… -Тшшш…Я понимаю. Я мягко коснулся губами его затылка и прилёг. Он опустился на соседнюю подушку и прикрыл глаза. Ресницы барона трепетали, он крепко сжимал мою руку. Я позволил себе вспомнить о собственной боли. Покряхтел и, наблюдая за тем, как его дыхание становится равномерным, забылся. - Забудь. Утром разберёмся. Успокойтесь, сэр Аберкорн. *** Я проснулся от топота за дверью. Никто не распахнул ставни, ибо в комнате было всё ещё темно. Я приподнял голову, солнечный свет слабо бил в комнату. Воспоминания чередой ощущений пролетели в голове. Стало как-то стыдно. Я упал лицом в подушку. Спина ныла. Колечко мышц горело. Я простонал. Постель впервые пахла совсем не мной. - Доброе утро. Приоткрыв один глаз, проявил попытку найти в этой темноте мужа. В свете нескольких свеч, он шнуровал сапог. Изящные пальцы ловко управлялись с тоненькими лентами. Кожаные штаны и жилетка поверх тонкой белой рубашки не делали его более мужественным, к сожалению. Наверное, собирается на утреннюю конную прогулку. Надо бы спросить, но сил нет. По утрам я просто невыносим, зачастую, не могу встать часами. Об одевании самостоятельно можно забыть. В часы, когда солнце подбирается к своей наивысшей точке, справляться без служанок для меня равносильно пыткам. - Знаете, я очень чутко сплю, поэтому проснулся пару часов назад, когда Вы начали сосать нижнюю губу во сне. Меня подорвало. Я устремил на него свой возмущённый взгляд, доколе он мог быть возмущённым. Глаза слипались, малейшие эмоции, которые я столь неожиданно решил проявить, ленились. - Вы не знали? – он улыбнулся, - всю ночь так проспали. Разумеется, я знал! Но мне, чёрт возьми, не хотелось, чтобы кто-то ещё знал. Глупая привычка ещё с детства, до смеха нелепая. Я посасываю нижнюю губу, словно дитя, испуганное кошмаром. Меня это злит, я до сих пор не знаю, доколе отец будет над ней смеяться, ведь об этом знает только он. Надо ему что-нибудь сказать. Может, что я её прикусил? Или мне снилось, что я младенец? Рот не отрывается. Я снова рухнул в подушку и застонал. Послышался смешок: - Простите, но я не пропускаю ежедневные прогулки. Скажу служанкам, чтобы помогли Вам приготовиться. Моя семья ожидает Вас к завтраку. Дверь скрипнула, и я понял, что Тони вышел. Поздно уже что-то говорить. Удивительная персона, однако. Вчера его, буквально ломало от страха, а сейчас его спокойствию можно только позавидовать. Может, это и есть та крупица альфы, которая должна в нём быть? На пороге чего-то важного он волновался, а когда это просто прошло мимо ему стало всё равно и на наше ложе и на меня? Или, дабы не тревожить супруга с утра пораньше, он просто позабыл свои тревоги, стараясь приподнять моё настроение с утра? Вряд ли, опираясь на его вчерашние эмоции. По-взрослому, но на него не похоже. Отчего же тогда подобное умиротворение? Вероятность того, что это был мой сон невероятно мала. Тело воет. Я вчера переборщил. Пик моего страха пришёлся как раз на тот момент, когда он попытался связать нас. Мне кажется, это стало лишь поводом оттолкнуть его, нежели так уже нетерпимо. Я просто высокомерная свинья. Мои «коллеги по чаю», как говорит отец, обсмеют и Тони, и эту ситуацию. И почему я думаю о них сейчас? Равель, сын нашего соседа, маркиза, что держал втрое меньше людей, чем отец, всегда говорил: «Наш альфа, это наше лицо, лишь достойных встречаем мы в жизни». Он же, разразился звонким смехом, когда его приятель, Грег, не помню, откуда он, связался с пятидесятилетним графом из Шотландии. Тогда, мне тоже казалось, что это унизительно. Да, уж. Равеля никогда не принудят выходить замуж за навязанного человека. Он младший. Частыми шажочками зашла служанка. Внесла одежды для завтрака и кувшин с водой. Я принудил себя посмотреть, что за камзол мне приготовили. На кресле лежали лохмотья тёмно-синего цвета. - Мигель! Я сел на кровать, эпилепсично потряхивая головой. Всё ни к чёрту! Мой альфа, мой камзол, мои волосы и нерадивая служанка! Все против меня, да? Я откинулся и прилёг на кровать. -МИГЕЛЬ! Да, где же он скачет?! Жизнь та ещё мегера, как ни глянь. Раньше я менял балдахины раз в неделю, туфли раз в три часа, а покои каждый месяц, но из-за этих англичан каждый из нас в убытке. Чем же довольствоваться теперь? Унизительным альфой и статусом супруга барона, в то время как я сам маркиз? У меня вырвался гортанный рык. Проклятье, как же много я думаю! Слишком много. В этом вся моя мелочность, маркиза О'Кифа вечно тревожат мелочи, несусветные, богом забытые детали. И это раздражает. Я до смерти зацикленный на всём, что не так лежит, не так пахнет, не так выглядит. Сегодня я понял, что к этому мальчику можно привыкнуть. Можно даже любить его. Но вот связка… - МИИИГЕЕЕЕЕЛЬ!!!! Дверь скрипнула и мужчина вошёл, с высоко поднятыми бровями и немного выставленными вперёд руками. Будто собирается успокаивать взбунтовавшуюся лошадь. - Вы что, мой Господин, чем-то расстроены? - Синий камзол, - я махнул рукой в сторону кресла, - они приготовили синий камзол для брюнета с карими глазами. Синий! -Ох, Ваша Светлость, Вы даже не представляете, как он Вам к лицу. Я сам распорядился одеть Вас в синий камзол к завтраку. Он сделал несколько шагов к дубовому столику у кровати и взял гребешок, привезённый из Ирландии. - Умывайтесь и я вас расчешу. У вас ничего не болит? – пошутил слуга. Никто кроме Мигеля, скажу по секрету, никогда не прикасался к моим волосам. Ни одна служанка не мыла мне голову и не заплетала хвост. Только Мигель. Не знаю почему, но отец считал, что волосы у меня мамины, поэтому они всегда были дороже, чем лицо. Я встал и медленно побрёл к кувшину, шаркая ногами. Немного охладившись, я всё же разодрал свои глаза. - У нас ничего не выйдет, ты же сразу знал, - я присел на корточки, позволяя старику прикоснуться к голове. - Что? - Он не сможет. - Что? - Не притворяйся деликатным. Мне больше некому рассказать. - Позже получится. Нужно время. - Это неправильно. - Попробуйте расслабиться или сменить обстановку, - сказал Мигель, завязывая небесную ленту, - подумаете об этом позже. Всё семейство Аберкорна ждёт Вас. А ведь и правда… Поменяться. Решение оказалось почти гениальным, простым и неожиданным. Если он не может быть сверху, значит, уложу его на лопатки. Хоть я и омега, но довольная прыткая. С предыдущими партнёрами я постоянно менялся, было дело, когда альфами оказывались дамы, так что… Дева Мария, как же всё просто! На удивление! И почему я раньше отвергал эту идею на корню? Раз из моего мужа вышел плохой альфа, пусть я буду плохой омегой. Искореню постельную проблему и уже проще. На время течки подыщу в замке альфу, найду, чем отогнать его запах. Да и залететь будет не проблемой, а уж с Тони мы как-нибудь договоримся. Он слишком юн, чтобы понять. - Вы задумались? – Мигель застёгивал новенький камзол. Не такой уж он и плохой, кстати. Белый ворот отделан металлическими клёпками, как и манжеты, на крючках еле заметные камешки, пышный галстук на рубашке. Неплохо. Зря я ворчал. В комнату вошёл Энтони, присаживаясь на кресло. - Милорд, - Мигель откланялся и вышел. Тони легко наклонил голову и перевёл на меня взгляд. - В этих покоях мне лучше, нежели в своих. Вы не злитесь? -Нет, милый, отчего же, - я развернул к нему корпус, стараясь не выдавать всё торжество моей навязчивой идеи. -Вы очаровательны в этом камзоле, но что Вас так веселит, господин? -Жду не дождусь ночи, Милорд. Барон поперхнулся воздухом, который так не вовремя вдохнул. Уставив на меня огромные детские глаза, он несколько раз попытался что-то вымолвить, но, в итоге, лишь качнул головой и встал. - Не смущайте меня, прошу Вас, я и так знаю, что недостоин сложившейся ситуации - он поклонился и медленно вышел из комнаты. Привычный вопль моей двери рассмешил. Всё-таки альфа есть альфа, каким бы хилым или влюблённым он не был. Его ответ прозвучал крайне аристократично. Мне стоит хотя бы уважать человека, доверенного мне английским королём. Всё неожиданно обернулось наилучшим образом. Как показалось мне тогда