Doom And Gloom

Люк спит, удобно устроившись на плече Эштона, и парню приходится аккуратно переложить его голову на подушку, когда он садится на кровати, чтобы не потревожить сон блондина. Ему кажется, что он может лежать так вечно, ощущая дыхание мальчика на своей коже, но невесть откуда взявшаяся тревога заставляет его сердце отчаянно биться подобно испуганной птице, и, вопреки обыкновению, Эш дотягивается до пачки сигарет, лежащей в кармане скинутых на пол джинсов, и закуривает прямо в постели. Он не понимает, что происходит, ведь совсем недавно все было хорошо, а теперь он напуган. Затягиваясь, Ирвин опускает веки, но холодные пальцы, касающиеся его лба, откидывая с лица челку, заставляют его широко распахнуть глаза, и он встречается взглядом с тем, кого здесь точно не должно быть. Его карие глаза наполнены невыносимой нежностью, а длинные пальцы оглаживают лицо Эштона, едва касаясь подушечками, пробегаются по контуру губ, скулам… Дэн будто слепец, который пальцами вспоминает лицо возлюбленного, и под этими прикосновениями кожа Эша плавится. - Почему ты здесь? – губы Ирвина пересохли, и он нервно облизывает их, не в силах отвести взгляд от сидящего на краю его кровати парня. Он счастлив видеть Дэна, но ему не дает покоя мысль о присутствующем здесь же Люке, это кажется ему неправильным, подлым. Но эйфория переполняет его, когда он касается нежной кожи Дэна, запускает пальцы в его мягкие волосы. Он так близко, что несмотря на то, что в комнате темно, Эш может видеть контактные линзы в его глазах, - Я так скучал по тебе, Дэн, так скучал… - слезы наполняют его глаза, но Ирвин боится моргнуть, боится, что парень исчезнет, если он хоть на миг отведет взгляд от его лица. - Ты сам пришел ко мне. Хотя обещал этого не делать. Впрочем, это не единственное обещание, которое ты не сдержал, - брюнет бросает короткий взгляд на спящего рядом Люка и, выхватив из дрожащих пальцев Эштона сигарету, тушит ее, толкая парня на подушку и нависая над ним, - ты говорил, что любишь меня, - язык парня скользит по груди кудрявого, - что не забудешь меня, - Эштон коротко вскрикивает, когда острые зубки легко кусают его за сосок, - что будешь верен мне. Люк начинает ворочаться, и Эштон вздрагивает, вызывая у Дэна усмешку. - Он нравится тебе, - не вопрос, а утверждение, и от этого Эшу становится невероятно паршиво на душе, - может быть, этот блондинчик сможет сделать тебя счастливым… В отличие от меня… Во всяком случае, он хотя бы сможет быть рядом… Прости, что я не смог, - Эштон пытается что-то сказать, но Дэн прижимает к его губам палец, заставляя замолчать, - все хорошо, Эш, я не виню тебя, я сам не смог быть рядом, я сам оставил тебя, было бы глупо винить тебя в том, что ты не смог быть верен тому, кто исчез из твоей жизни, - голос парня срывается, - не приходи больше. Никогда. Я люблю тебя, малыш, - напоследок Дэн касается губами запястья парня, в том самом месте, где переплетаются первые буквы их имен, и Эштон проваливается в тягучий и беспокойный сон прежде, чем успевает что-то сказать тому, кого любил больше жизни. *** Когда Эштон просыпается, ему требуется некоторое время, чтобы осознать, где он находится, и то, что парень не сразу узнает собственную спальню, является лучшим объяснением того, насколько ему паршиво. В горле пересохло, а по голове будто бы ударили чем-то тяжелым. Причем не один раз. И предварительно надев на голову кастрюлю. Во всяком случае, гудела она именно так. Пытаясь собрать в кучу обрывки воспоминаний о прошедшей ночи, Эш садится, облокачиваясь на спинку кровати. Образы Люка и Дэна в его голове смешиваются, приходится приложить немалые усилия, чтобы вспомнить ноги блондина, обвивающие его талию, и губы брюнета, обжигающие его запястье. - Что за…? – шепчет Ирвин, и тут ему вспоминается бокал с виски, который ему протянул Люк, и все встает на свои места. Парень начинает смеяться, но смех делает головную боль совсем невыносимой. Он должен был догадаться, должен был узнать. Мальчишка подмешал ему что-то, понять бы еще, что и зачем… И отделить реальность от порождения замутненного наркотиком разума. Хотя то, что в кровати он один, вселяет в него определенные надежды. Хотя то, что в его трип впервые в жизни ворвался кто-то помимо Дэна, пугает, но не сильнее, чем мысль о том, что он реально мог переспать с Хэммингсом. В любом случае, ситуация патовая. В голове Эша вновь звучит голос Джейка, протягивающего ему его первый пакетик с белым порошком: «Ангельская пыль – это то, что сможет сделать тебя счастливым в то время, когда кажется, что света не осталось. Она возвращает любимых, переносит тебя туда, где ты счастлив. Она помогает видеть то, что тебе не увидеть уже никогда, слышать то, услышать что ты уже и не мечтал… Чувствовать… О да, чувствовать… Пыль хороша, если ты уже сдох, и лишь твое тело делает вид, что ты жив». Если Люк подмешал ему именно «пыль»… Это было бы весьма трагикомично. Но, видимо, судьба любит посмеяться, ведь не узнать действие того, благодаря чему ты выживал почти год, сложно. На кухне что-то гремит, и Эш вскакивает с кровати, игнорируя головокружение. Его квартиру сложно назвать большой, но так быстро на кухне он еще не оказывался никогда. Вид Люка, колдующего над чем-то у плиты в одних только джинсах, выбивает почву из-под ног Ирвина, и лишь ухватившись за дверной косяк, парень смог удержаться на ногах. Блондин с улыбкой повернулся к нему: - Эш, ты уже проснулся? – Люк подошел к нему и поцеловал, но Ирвин не был способен ни ответить на поцелуй, ни оттолкнуть его. Он застыл в дверном проеме, лихорадочно пытаясь придумать какое-то внятное объяснение тому, что полуголый Хэммингс находится на его кухне, что его походка недвусмысленно указывает на то, как парень провел ночь, как и отметины, покрывающие его шею и ключицы. Эштон слишком четко вспомнил запах Люка, его вкус, то, как он целовал его, кусал… Видимо, смятение слишком явно отражалось на его лице, поскольку в глазах Люка мелькнуло беспокойство, - Эш, что с тобой? Все хорошо? - Что ты подсыпал мне? – паника в голубых глазах подтвердила правоту Эштона лучше всяких слов, - Неважно. Я надеюсь, что ты понимаешь, что все, что было… Это ошибка. Это был не я, а наркотик. Мне не нужны никакие отношения. Это больше никогда не повторится. Это было ошибкой. Хэммингс отшатнулся от парня, но испуг быстро сменился на его лице такой ненавистной Эштону усмешкой: - Конечно. Неужели ты думал, что мне нужно от тебя еще что-то? Все, чего я хотел, я уже получил. Я всегда получаю то, что хотел, - рука Люка легла на подбородок Ирвина, заставляя его смотреть в эти холодные глаза, мешая отвести взгляд. - Я рад за тебя. А теперь проваливай. - Ты невероятно туп, если думаешь, что я пошел на это из каких-то великих чувств, - блондин будто бы не слышал Эша, - это был просто трах. Хороший трах, не спорю. Но ничего большего. - Проваливай, - теперь голос Эштона звучал громче, но Люк продолжал игнорировать его. - Только знаешь что, Ирви?.. Для тебя это не было просто сексом. Иначе почему бы ты сейчас так паниковал?.. - Я… Я не паникую, - Эш ненавидел себя за то, насколько жалко это прозвучало. - Паникуешь, милый, паникуешь… Потому что ни один наркотик не помог бы мне затащить тебя в постель, если бы ты этого не хотел. Потому что ты хочешь меня так, как не хотел еще никого… - Ты ошибаешься, - наконец Эштон нашел в себе силы оттолкнуть от себя парня, - ты ничего не знаешь обо мне, да и знать не можешь. А если бы и узнал, то не понял бы, потому что ты не знаешь, что такое любовь, ты понятия не имеешь, как это – заниматься любовью с тем, кто значит для тебя больше жизни. Ты всего лишь глупый ребенок. А теперь проваливай. И я надеюсь, что ты хотя бы выполнишь свое обещание навсегда исчезнуть из моей жизни. Я не хочу больше тебя видеть. Никогда. - Не волнуйся, милый. Я уже получил то, что мне было нужно, ты мне больше не интересен, - голос Люка звучал холодно и насмешливо, но если бы Эштон не был так зол и растерян, он смог бы заметить, что его слова действительно ранили парня. Не глядя больше на Люка, Эш вышел на балкон, закуривая. Он поступил совершенно верно. Люк поступил подло, подмешав ему в виски наркотик. Тем более, что Эш клялся, что больше никогда не притронется к этой дряни, какое бы облегчение она ему ни дарила. Люк затащил его в постель против воли. Естественно, что Ирвин прогнал его. Эштон чувствовал фальшь в собственных мыслях, но гнал это ощущение от себя. Действительно ли он не хотел этого?.. Ведь он был счастлив ночью, втрахивая Люка в кровать, глядя на то, как он сминает своими длинными пальцами простынь, ощущая его прикосновения, слушая его стоны. Убедить себя в том, что это счастье было вызвано лишь наркотиком и долгим воздержанием, значило бы признаться в том, что слова Эштона о том, что для него не интересен секс без любви, были лживы, что он ничуть не отличается от тех, кого всегда презирал, что не смог сохранить верность тому, кого любил. Да и как тогда объяснить то, что даже утром, когда он вошел на кухню, ему захотелось прижать парня к себе, поцеловать каждый выступающий позвонок. Как объяснить ту нежность, что переполняла его каждый раз, когда он думал о мальчике? - Что мне делать? – впервые, обращаясь к Иту, Эш почувствовал себя глупо. Впервые подумал о том, что это странно – разговаривать с цветком. Ему был нужен чей-то совет, но разве не нелепо было бы ждать этот совет от растения?.. В то же время Эштон понимал, что поговорить о произошедшем он не сможет даже с Майклом. Не потому, что не доверял лучшему другу, а потому, что ему было… Стыдно? Мысль об этом повергла Ирвина в шок. Он стыдился не того, что произошло ночью, а того, как разговаривал с Люком утром. Он был зол на парня за подмешанный наркотик, но теперь ему казалось, что если бы Хэммингс не начал говорить то, что он сказал, Эш простил бы ему все. Ему не хотелось прогонять его, куда сильнее было желание поцеловать этого мальчишку, но его слова о том, что это был всего лишь секс для него, причинили ему куда большую боль, чем должны были. Когда Эштон вышел с балкона, квартира была пуста, но этот факт лишь заставил парня ощутить пустоту внутри себя самого. Глупо, нелепо, иррационально в глубине души он все же надеялся, что Люк все еще здесь, что он подойдет к Эштону и скажет, что все сказанное – бред, что он не думал так на самом деле, что он извиняется. И тогда впервые за долгие годы все будет хорошо. Но чуда не случилось. Люк ушел, оставив Эштона наедине с собственными мыслями. Усевшись прямо на пол, парень прислонился к стене, закрывая глаза и пытаясь понять, как ему жить дальше. Ирвин не мог знать, что в точно такой же позе и с тем же вопросом в сознании там, за дверью, сидел Люк. Последние сутки могли принести кардинальные изменения в их жизни, и они сделали это. Но не на это надеялся Люк. Не об этом неосознанно мечтал Эштон. И лишь мысль о том, что чудес не бывает, гулко пульсировала где-то под кожей парней.