Химия сердца каждого

***

Порыв злобного ветра ворвался в мрачную комнату готического замка — родового поместья древнего рода аристократов. Наполовину отклеенные обои горчичного цвета, что, казалось, висели здесь со времён правления Вильгельма VI, развевались, будто флаги на Мэлл-стрит в Лондоне. Хлипкие занавески уже должны были улететь в открытое окно, но каждый раз, в самый последний момент, неконтролируемая сила воздуха милостиво забрасывала материю обратно в помещение, что, несомненно, меня и впрямь раздражало. Несмотря на доставляемые неудобства, я никогда не захлопывала оконную раму до конца, будто бы надеясь, что природная стихия в какой-то момент разобьёт хлипкое стекло о подоконник, предварительно сорвав раму с одной из петель. Большая кровать была придвинута к окну, из которого открывался вид на одичавший сад, не видавший ухода со времён смерти Харриет. Я смотрела в потолок, размышляя о чудесах химических реакций, особенно о их взаимодействии с различными ядами. Рядом со мной лежала Рейчел — чёрный доберман с коричневыми глазами и шрамом на переносице — результат драки с бродячим псом. Маятник старинных часов, что издревле висели на стене, пробил 9 раз. Я спрыгнула с кровати и прошлёпала босыми ногами к резной деревянной двери, что вела в коридор. Как только я вышла из комнаты — трухлявая половица под ногой предательски затрещала, будто грозясь проломиться. К счастью, доска была более-менее крепкой, и я не улетела вместе с ней на этаж ниже. Стены пыльного коридора слабо освещало солнце, свет которого проникал через узкое окно, что находилось напротив лестницы, что вела на четвертый этаж. Я прошла до конца коридора, сняла блестящий серебряный ключ с тоненькой цепочки на шее, и вставила его в железный замок. Моему взору открылось уже такое привычное химическое царство, что, уже давно многими забытый, дядюшка Тарквин де Люс, собирал на протяжении всей своей немаленькой жизни.

***

Заглянув в ящик письменного стола, я нашла там пару ломтиков хлеба рядом с колбой мышьяка. Возможно, многие скажут, что хранить смертельный яд рядом с хлебобулочным изделием — верх глупости, но учитывая целостность упаковки вещества, и, на всякий случай, наличие унтиола в аптечке — мне, скорее всего, ничего не грозит. В небольшом холодильнике, который хоть и был здесь установлен для хранения реактивов и являлся моим единственным подарком на рождество, я обнаружила несколько куриных яиц, бутылку молока, нарезку мяса для собаки, и всем известный раствор NaCi, хотя, мне кажется, что для приема пищи последний «продукт» не совсем подходит. На газовую конфорку я поставила небольшую кастрюльку с будущим завтраком. Над открытым огнём бунзеновской горелки мне удалось поджарить кусочки хлеба. Я выложила мороженое мясо на фарфоровую тарелку и отправила предмет посуды в коридор — Рейчел знает что с этим делать.

***

Я вышла из поместья, трава на дворе сверкала утренней росой. Тонкая цепь цвета чистого никеля висела на тонкой шее добермана. Я вывезла Глэдис из — за оранжереи, её изумрудный металл переливался на солнце. Ещё раз окинув взглядом Букшоу, я выехала за ворота. Само родовое поместье находилось на окраине небольшой деревушки Бишоп — Лейси, что, в свою очередь, располагалось недалеко от Хинли. Собака убежала далеко вперёд, её не было видно за линией горизонта. Я ехала по прямой на бывшем велосипеде Харриет, волосы развивал ветер, иссиня — чёрная мантия струилась по воздуху. Я уже была недалеко от дороги что вела к следующему поселению — Лэстроу. Рейчел не было видно уже достаточно долгий промежуток времени, меня это начало настораживать. Я слезла с Глэдис и решила подождать. Минута, вторая… Тогда мне пришлось крикнуть: «Рейчел, где ты шляешься, иди сюда!». Тишина. В кустах шиповника раздался шорох и тяжелое сопение — из зарослей вылез питомец. Я решила продолжить своё небольшое путешествие, только теперь доберман бежал слева от меня, практически не уходя вперёд. В глазах потемнело, и я неожиданно потеряла управление. Через минуту я валялась на обочине, придавленная собакой. Я не поняла в чем дело, а тем временем Рейчел рычала на что — то сзади нас (что, кстати, было для неё совершенно не свойственно), я почувствовала прикосновение чьей-то руки на предплечье… Мне стало не по себе, сердце чуть не остановилось, а через мгновение сразу же заколотилось ещё быстрее. Конечно, это мозг передаёт химический сигнал надпочечникам, что выделяют адреналин и норадреналин, тем самым активируя нервную систему. Более подробное действие реакции «Бей или беги» описал Кеннон Уолтер, и признаю, он совершенно не ошибся описывая чувства человека в такие моменты. Если вы не сильны в психофизиологии, или понятия не имеете, что такое норадреналин — просто представьте, что за вами стоит серийный убийца мировой известности, кто — то вроде Джека Потрошителя. Преодолев леденящий ужас я медленно обернулась. Сзади меня лежала всего лишь кошка. Мёртвая кошка. Нет, она ещё не поддалась процессам разложения, когда вырабатывается кадаверин — трупный яд. Могу поспорить, что она ещё ходила по зеленой траве пару часов назад. Было, конечно, не очень приятно, но никак не хуже того, что готовила нам тетушка Фелисити на рождество (нет, мы не употребляем в пищу кошачьих, но запечённая индейка в исполнении моей родственницы — не лучшее блюдо)… Совершенно неожиданно я почувствовала под своей рукой что — то твердое. Это оказался железный медальон с гравировкой к которому была прикреплена синяя ленточка. Надпись гласила:

«Марго. Хинли, улица Святого Петра 10/2»

Определенно это был адресник. Недолго думая я бросила его в карман мантии и направилась к Глэдис. После небольшого потрясения мной было принято решение отправиться назад в Букшоу. В кустах кто-то зашуршал, думаю это была перепелка, судя по коричневатым пёрышкам и коротенькому клювику. Все — же, я решила не рисковать, и закрутила педали. Рейчел понеслась за мной. Вечером, я, скорее всего, сюда вернусь, больше в округе нет мест для выгула собаки без поводка — везде ходят люди. На ближайшем поле в пару милях от Букшоу сейчас был выпас лошадей и другого скота — не лучший вариант для прогулок.