Химия сердца каждого

Ранним утром меня разбудил полонез Шопена, раздающийся из патефона в столовой. Я посмотрела на часы: «Это непростительная жестокость, сейчас только семь часов утра. Сейчас эта ценительница высокого искусства у меня получит…» — мою голову наполняли мысли о том, как можно поскорее отомстить, а может, и отравить свою мерзкую сестрицу. Откинув тяжелое, будто налитое свинцом одеяло, я доковыляла до лестницы, ведущую на первый этаж. И правда, Дафна восседала на бархатном стуле, держа в руках фарфоровую чашку и злобно ухмыляясь. — И как это понимать? — гневно осведомилась я. — Так и понимать: ты шлялась до двух часов ночи, бросила свою грязную, да к тому же ещё и разорванную куртку на китайский ковёр, и разбудила меня, мелкая дрянь! — аристократическим тоном, не без злобы, промолвила девушка, поставив предмет посуды прямо на сборник стихов Уильяма Шекспира. — Дафна, ты… Просто омерзительна! — не счесть, сколько раз я ей это говорила. Но кто же виноват в том, что этот книжный червь не меняется?! — О, Флавия, дорогая, поверь, ты ещё не раз убедишься в этом, — усмехнулась «ценительница высокого искусства» зная, что я готова лично влить стрихнин в глотку тому, кто меня так назовёт. Впрочем, мои родственники отличались отсутствием инстинкта самосохранения, о чём и доказывали столь опрометчивые действия в мою сторону. Как только столь содержательный диалог был окончен, я поднялась в свою лабораторию, специально громко шагая по ступенькам и поднимая столбы вековой пыли, пока серо-голубые глаза прожигали меня насквозь. Зайдя в химическое царство, я заперла тяжелую дверь на засов, отряхнула платье, нашла в шкафу изрядно потрёпанную изумрудно-зелёную мантию до колена, подошла к письменному столу, открыла нижнюю полку и выудила оттуда медальон на короткой ленточке. Внимательно осмотрев его и не обнаружив никаких дефектов, я положила его во внутренний карман плаща и застегнула молнию. После долгих поисков, я, всё-же, нашла карту Хинли 1946 года, что находилась за шкафчиком с химическими реактивами третьего класса опасности, вроде бензина, силикагеля и соединений алюминия. Улица Святого Пётра находилась недалеко от полицейского участка, по этой причине никаких трудностей чтобы туда добраться мне не представлялось. Кроме того, что мой велосипед в лучшем случае все ещё валяется на дороге по пути в Лестроу, а в худшем — разобран на орудия убийства маньяка с кувалдой. Я перекинула через плечо красную сумку, в которой находились карта, скальпель (да, после вчерашнего инцидента он — мой верный друг) и кошелек с парой фунтов. Я закрыла двери в лабораторию и спальню на ключ, спустилась на первый этаж, выпустила животное (не Офелию, Рейчел) на улицу. Быстро юркнув за ворота, я решительным шагом направилась в сторону шоссе, что вело к Хинли. Песок неприятно скрипел под каблуками, холодный ветер пробирал до костей. Под ногой что-то хрустнуло. Я опустила взгляд: «Да, Флавия, молодец, раздавила улитку посреди дороги». Кое-как я дошла до главной дороги, машин практически не было, тёплое солнце выглянуло из — за облаков. Казалось, это должно было хоть немного развеселить меня, но настроение всё равно было паршивое. Нет, не из-за животного, просто проблем навалилось немало. Быстро передвигаясь по шоссе, я вспомнила обрывки невероятно глупой песенки, навеянную последним событием: «…Однажды двадцать пять портных Отправились на бой с улиткой. В руках у них Была иголка, нитка. Но еле ноги унесли, Спасаясь от врага, Когда завидели Улиткины рога…»* Это была одна из тех банальных считалочек, что часто горланили маленькие девочки в голубых ситцевых платьицах на окраине Бишоп — Лейси, играя в жмурки. Действительно, зачем портные отправились на моллюска с иголками, раз я так просто лишила жизни это существо? Да и про какие там рога улитки идет речь? Любой ребёнок знает, что щупальца улитки быстро исчезают, стоит только к ним прикоснуться. «…Но еле ноги унесли, спасаясь от врага…» — такое возможно, только если эти портные были инвалидами. Очевидно, улитка — лирический герой, настоящий же, по моему мнению, смысл столь кровожадного стихотворения я, пока что, не готова доверить бумаге… «Полностью погрузившись в свои рассуждения, я не заметила, как дошла до Хинли» — могла бы я так выразиться, но смысл лгать самой себе? Хоть путь и занял чуть больше полутора часов, я заметно устала. Добравшись до полицейского участка, я села на развалившуюся скамейку, что, похоже ещё до моего рождения, была окрашена в зеленый цвет. Думаю. Пытаюсь сосредоточиться. Смотрю на дверь, что ведёт к стражам порядка, но не могу успокоиться, почему? Вздрагиваю, почувствовав прикосновение чьей-то ладони на предплечье. — Доброе утро, девчушка, — угрожающий скрежет раздавался прямо над ухом. Я дернулась, пытаясь обернуться, увидеть того, кто находится на столь опасном расстоянии. Скальпель? Нет, не стоит светить оружием перед полицией, маловероятно, что мне могут причинить непоправимый вред на глазах стражей порядка, а вот ношение лезвия ребёнком, которым хоть я себя и не считала, но в глазах закона являлась несовершеннолетней, обязательно вызовет лишние вопросы. — Э… Не знаю, насколько доброе, — что я несу?! — Ну, я имею ввиду, просто отличное, — отсутствие ораторского мастерства давало о себе знать. Что со мной происходит? Жестокое убийство Эсмеральды отразилась на моей психике? Возможно. Не могу не согласиться. Я что, настолько слабохарактерна? — Что такое, дорогуша? — второй раз за день. Начинаю убеждать себя в том, что столь противное, липкое «дорогуша» мне всего лишь послышалось. — Милочка, всё в порядке? — пропело существо с наигранной заботой. — Да, всё в порядке, отпустите меня пожалуйста, — захрипела я, надеясь вывернуться. Видимо, или человек в курсе хоть малейших правил приличия, или сил у меня было предостаточно, но через какое-то время я всё же смогла встать с зеленой доски и увидеть причину моих кратковременных неудобств. Передо мной предстала старушка лет семидесяти — костлявые руки, узкие глаза — щёлочки с явно недобрым взглядом, беззубый рот. Сказать честно — выглядела она странно, только вот я не могла понять, почему… — Зачем это ты тут сидишь? К дяде-полицейскому надо? Малышка, иди домой, а то мамаша твоя наверное тебя обыскалась. Уходи, давай, не занимай место под солнцем. — Женщина, а Вам в больничку не надо? Заткнитесь, да можете жариться на этом солнце ровно столько, пока не превратитесь в жирный свиной стейк! — столь изощренные оскорбления ей с рук не сойдут. — Как ты смеешь так со мной разговаривать? Ты со мной ещё встретишься! — прокричали мне в след, когда я уже скрылась за дверьми участка. Только я отворила тяжёлую дверь, к счастью, данное действие было произведено довольно тихо, — перед глазами появился инспектор Хьюитт, рядом с которым стояла группа людей с обеспокоенными лицами. Решив, что торопиться мне некуда, я затаилась между дверьми в надежде подслушать разговор. — Да, мисс Марго была обнаружена сегодня утром в канаве местным жителем, мистером Хайтлем. Думаю, это всё, что вам требуется знать, остальным займётся полиция. Стоп. Что?! С каких это пор к кошке принято обращаться «мисс»? Да и в последний раз, когда я появлялась в тех краях животного у дома мистера Хайтля не было. Это значит, что тот адресник принадлежал той девушке, или они с кошкой всего лишь носят… Извиняюсь, носили одинаковые имена? Явно, мое появление в участке, всё-таки, не к месту. Выскочив из этого злополучного места стражей порядка, я направилась в сторону той самой улицы Святого Пётра. И тут я поняла, почему та женщина показалась мне странной. На ней было точно такое же платье, как и на вчерашней находке. Точно такое же.