Королевский премьер

      Подготовку к коронации и присяге невозможно держать в секрете: очень скоро об этом узнаёт Уолриш с его прихвостнями. Астори ждёт его появления и всё же оказывается не готовой к тому, что он ворвётся ураганом к ней в кабинет, сцапает за руку, подтащит к себе и, шипя, зашепчет что-то оскорбительное. Его пожелтевшие ногти впиваются Астори в локоть; ястребиный нос и острый подбородок мелькают перед глазами.       — Мерзавка, ты не можешь, не можешь этого сделать, тебе ясно? Ты никто. То, что Джоэль сделал тебя принцессой, ещё ничего не значит. Я уничтожу тебя, ты слышишь?       — Отпустите меня, отпу… отпустите! — Астори рвётся в сторону, резко высвобождает руку. — Я не понимаю, кто дал вам право так говорить со мной, ваша светлость?! Я не ваша служанка, я… я мать наследника престола… и будущая королева, как вам, должно быть, уже известно. Поэтому прошу вас…       По тонким губам Уолриша скользит злая усмешка.       — Почувствовала силу, да? Это ненадолго. Уж поверь мне. Я сотру тебя в порошок, ты даже оглянуться не успеешь… куда ты лезешь, дура? Никто в Совете тебя не поддержит… уж я позабочусь…       — Мне не нужна поддержка Совета, чтобы провести коронацию.       — А после? Что, справишься в одиночку?       Она поджимает губы, перебирая пальцами складки портьер. Только не отводить взгляд.       — Да.       Про себя она думает, что будет не одна: у неё есть Тадеуш. Голос Уолриша тем временем сочится ехидством:       — Неужели?       Астори хочется дать ему пощёчину и выставить его за дверь, но она сдерживается: расправляет плечи, глубоко вдыхает.       — Это не ваше дело.       — Значит, твоё? Думаешь, тебе всё дозволено, раз сумела родить принцу двух сосунков?       — Ваша светлость! — Она сдвигает брови; голос звякает гневом. — Подбирайте выражения, когда говорите о наследных принце и принцессе Эглерта.       Уолриш мерзко ухмыляется, отчего на душе неприятно сосёт. Словно наступила на гусеницу.       — А они точно — принц и принцесса? Может, ты нагуляла их да и подсунула наивному Джоэлю? Этот простофиля проглотил бы самую неумелую ложь… признайся, девочка, так ведь и было?       Астори опаляет волна ярости; она скрипит зубами, хватает Уолриша за рукав и выталкивает в дверь:       — Идите вон! Вон! Чтобы я вас больше не видела!       Он оборачивается на пороге; она не даёт ему заговорить, отвешивает пощёчину. Её трясёт от гнева, каскад тёмно-каштановых волос рассыпается по плечам, глаза горят.       — Клянусь чем угодно, Ваша светлость, наступит день, когда вы горько пожалеете о ваших словах! Я стану королевой — стану, хотите вы того или нет, и мне не нужна ничья помощь для того, чтобы получить мой трон! Убирайтесь!       Она нарочито громко хлопает дверью, оставляя его стоять в гостиной. Вздыхает. Её всю колотит. Делает шаг назад, ещё шаг — и падает в кресло, закрывает лицо руками.       Уолриш в чём-то прав. Помощь Совета нужна.       Остаётся надеяться, что премьер-министр не лгал, обещая ей поддержку хотя бы половины советников.       Начинается гонка, игра на опережение, лихорадочная вербовка союзников, налаживание контактов, проверка старых связей. Лорд Уолриш — грамотный и опасный противник. Тадеушу нет смысла об этом напоминать — Астори и сама знает. Она выигрывает первую партию — с господином Бартоном на пару — и проводит присягу. Всё официально: советники, лорды, крупные политики, пресса. Астори терзает рукав аккуратного бирюзового пиджака: руки под перчатками чешутся, туфли ей жмут, а юбка слишком узкая. Но что поделать… она выбрала для себя единый стиль, как советовал ей Тадеуш — строгий, деловой и легко узнаваемый. Она пришла, чтобы работать, и об этом должно говорить всё: от слов и поступков до одежды.       Всё проходит хорошо: разве что звучит старый гимн, прославляющий короля, разве что Тадеуш путает ногу, опускаясь на колени, да слегка сбивается во время клятвы: после слов «служить верой и правдой» добавляет зачем-то «до последнего вздоха». Досадная оплошность. Астори старается не сердиться — он сам смущён, быстро краснеет и почти неслышно ойкает, глядя ей в глаза снизу вверх. Он стоит на коленях, испрашивая её благословения.       Астори стаскивает перчатку, протягивает руку для поцелуя — и едва заметно вздрагивает, когда его губы скользят по обручальному кольцу.       Она до сих пор его не сняла.       Тадеуш встаёт, они жмут друг другу руки и оборачиваются к залу, улыбаясь. Пресса забрасывает их вопросами.       Астори чувствует на себе ненавидящий взгляд Уолриша, но не смотрит на него. Она знает: победа в сражении не означает победу в войне. Остаётся ещё коронация.       После присяги она и Тадеуш обсуждают детали в её кабинете. Действовать надо быстро. Спасение — только в скорости.