Королевский премьер

      Астори стискивает зубы: стоило ожидать, что Уолриш так просто не сдастся. Старая крыса. Она разглаживает пальцем лежащую на столе утреннюю газету так старательно, точно хочет протереть в ней дыру. Вот тут, прямо на его мерзкой ухмыляющейся роже.       Астори едва сдерживается, чтобы не зарычать. Подлец.       В трубке звучат гудки. Равномерно, долго и холодно: просачиваются каплями в мозг, выедают мысли. Астори ждёт, читая и не читая уже вызубренный наизусть текст. Внутри неё всё клокочет от злости.       Наконец слышится тёплый сонный голос, слегка севший, как после проглоченного зевка:       — Да?       — Читали с утра газеты? — в лоб спрашивает Астори. Ей сейчас не до этикета. В трубке что-то шуршит и щёлкает, кажется, ткань или пружины кровати, и она внезапно осознаёт, как неловко получилось: позвонила, считай, постороннему человеку в такой ранний (нет ещё восьми) час, не поздоровалась, не представилась даже… застала его в постели. Может, и разбудила. Астори невольно представляет Тадеуша — заспанного, со смявшимися тёмными волосами и остатками сна в зелёных глазах, в белой домашней футболке, и сжимает ладонь в кулак.       — Ваше Величество?.. — Она почти видит, как сходятся непонимающие морщинки надо лбом. — Н-нет… честно, нет, я только… вставал…       Одним движением головы Астори отгоняет ненужные мысли (за них она позже будет на себя злиться) и сосредотачивается на настоящем.       — Советую прочесть.       — Хорошо. — Тадеуш уже полностью серьёзен и собран. — Их должны были оставить внизу… я сейчас спущусь и…       — Я подожду.       Она чувствует себя глупо, стискивая трубку и до боли вслушиваясь в приглушённые звуки на том конце провода. Что он делает сейчас? Астори борется с желанием закрыть глаза и представить. Представить, как он откидывает простыню, как запахивает халат, надевает тапочки и спускается вниз по лестнице… она помнит квартиру на Ореховой улице. Её предоставляют в распоряжение каждого нового премьера и его семьи. В последний раз она была там в гостях у Фауша… он приглашал их с Джеем…       — Я здесь, Ваше Величество. — Хрустит свежая бумага (пару часов назад — из типографии), Тадеуш хмурится — судя по голосу — и тут же замолкает. Увидел. Ну естественно, трудно не заметить: первая полоса.       — Оценили? — Астори скрипит зубами. — Уолриш работает быстро. В прессе меня уже успели заклеймить «королевой-самозванкой» и «коронованной выскочкой»… конечно, с его подачи…       — Мы это предполагали. Не думали, что так скоро, но… Ваше Величество, мне очень жаль…       — Не надо. — Она резко вдыхает. — Господин премьер-министр, мы должны что-то сделать. Ответить. Это нельзя оставить просто так.       — Я знаю… но…       — Я не спущу ему это с рук! — Астори впивается ногтями в ладонь, сдерживая себя, и замолкает на секунду. — Ни за что. Вы слышите? Я сказала, ни за что.       — Могу вас уверить, я вполне разделяю ваше негодование, и всё же… не надо действовать сгоряча. Давайте так: на следующей неделе ваше первое выступление в Совете. Уолриш точно будет там. До тех пор ничего не предпринимайте… хорошо? К тому же выходные — не лучшее время для серьёзных решений.       Астори не чувствует в его спокойном умиротворяющем голосе упрёка, но ей всё равно становится стыдно. Подняла человека ни свет ни заря в его законный выходной… растормошила… навесила своих забот… он не обязан разбираться с Уолришем. С его репутацией всё хорошо — пока.       Но только пока.       — Да. Договорились. Приятного дня.       К прениям — её первым прениям в Совете! — Астори готовится тщательно и долго, не забывает ни единой мелочи. Всё это они старательно прорабатывали с Тадеушем. Речь, походка, мимика, жесты… Отточено вплоть до незначительнейшей подробности, хорошо поставлено и заучено. Впрочем, она никогда не узнает, готова ли, если не попробует. Астори репетирует часами перед зеркалом и вместе с Тадеушем, но это не то. Она рвётся в настоящую битву.       Народ смятён, кое-где вспыхивают волнения; большая часть знати и около половины виднейших политиков недовольны. Ещё бы. На их памяти такое происходит впервые: монарх-чужестранец, да вдобавок — женщина, которая к тому же вознамерилась войти в Совет! Где такое слыхано? Внимание целого мира приковано к тому, что происходит в маленьком Эглерте. СМИ бушуют. Астори прекрасно понимает, что нажила себе немало врагов и потеряла немало друзей. Коронации ей не простили. А уж того, что затевается теперь… тем более не простят.       Но у неё есть Тадеуш и привычка идти до конца.       Во Дворец Советов они добираются раздельно: Астори — от королевской резиденции, Тадеуш — от апартаментов на Ореховой улице. Обоим одинаково недалеко; они прибывают почти одновременно. Тадеуш слегка кивает Астори на улице, поправляя галстук, пропускает её вперёд и поднимается по ступенькам следом. Перед ними распахивают двери.       Астори на секунду замирает, но тут же берёт себя в руки. Внутри просторно, светло, прохладно; блестят деревянные полы и кожаные диваны и кресла, строгие, угловатые, не располагающие к уюту; светят аккуратные люстры. Всё дышит величием и сквозящим холодком высокой политики. Да. Такому месту она хочет принадлежать.       Ей уступают дорогу, кланяются; Астори старается не обращать внимания. Смотреть прямо перед собой — как Тадеуш учил. Дышать. Чувствовать облачёнными в перчатки пальцами папку… Астори прерывисто вздыхает. Трёхэтажное здание оборудовано шестью лифтами, но она выбирает широкую лестницу. По ней почти никто не ходит. В одиночестве легче собраться с мыслями и обуздать обжигающее волнение — а это сейчас необходимо.       Хотя она не совсем одна. С ней Тадеуш. Но это ничего, его словно и нет — он умело отходит в сторону, не донимает вопросами, он просто… рядом. Этого хватает, чтобы голова начала работать лучше.       Они на втором этаже. В конце коридора — дверь. В запасе ещё минут десять, и Астори, несколько разобравшаяся в себе, чувствует острое желание поговорить. Тадеуш улавливает его с полувзгляда.       — Мы репетировали. Без единой помарки. Всё пройдёт отлично, — отрывисто говорит он, и его короткие рубленые фразы, как швы, скрепляют расползающуюся уверенность Астори. Она кивает. Да. Да. Определённо.       — Говорите…       — Громко и чётко.       — Смотрите…       — В одну точку. Не искать вас взглядом, не отвлекаться.       — Потом…       — Выдержать паузу для вопросов. Даже если их не должно быть. Не забыть попрощаться, да, я помню.       — Замечательно. — Тадеуш бросает короткий взгляд на часы. — Семь минут.       Она слышит невысказанную просьбу в его интонации.       — Я справлюсь тут одна, вы вполне можете отлучиться… всё в порядке. Спасибо.       Тадеуш с благодарностью кивает, в последний раз встревоженно оглядывает её с головы до ног и исчезает. Астори кладёт папку на диван. У неё дрожат колени.       Мимо проходят советники; кто-то узнает её, кланяется, но Астори не слышит. Она ищет взглядом одного конкретного человека, ищет упорно и настойчиво — и находит его. Лорд Уолриш. Старый гад, переползший ей дорогу.       Она обещала Тадеушу ничего не предпринимать до дня дебатов… и он настал.       Она не прощает оскорблений.       Астори не дожидается, пока Уолриш заметит её: подходит первая, сцепляет пальцы и откидывает копну тёмно-каштановых волос на спину.       — Ваша светлость?       Он оборачивается, дёргает ястребиным носом, не в силах сдержать отвращения и ярости. Блёклые стариковские глаза сужаются.       — Ты? — выдыхает он тихо и жестом отпускает собеседника. — Всё-таки пришла, да?       — Вы забыли добавить «Ваше Величество», — поправляет Астори с обманчивой доброжелательностью. — Я всё ещё ваша королева.       — Пока что, — цедит Уолриш. Астори приподнимает бровь.       — Вот как?       Он наклоняется, и она едва подавляет желание отшатнуться, как от ядовитой змеи.       — Ты даже представить не можешь, во что влезла, девчонка. Замахнулась на то, что тебе не по силам. Эглерт никогда тебя не примет.       Астори старается сохранить хотя бы видимость хладнокровия, но дрожащие руки и голос её выдают.       — Посмотрим. — Она судорожно облизывает пересохшие губы и добавляет:       — Любопытные в последнее время статьи в газетах, не находите?       Уолриш всё понимает: пакостно улыбается.       — Вам понравилось, Ваше Величество? Я ведь предупреждал. Самозванке недолго быть на троне.       — Как мило с вашей стороны говорить мне об этом.       Астори, к счастью, находит нужную интонацию: ледяную, полную иронии. Она лишь сильнее выводит из себя Уолриша.       — Народ взбунтуется. Попомните моё слово. Вы навели шуму в целом королевстве, всё перевернули с ног на голову… Уходите сами подобру-поздорову.       — Иначе что? — Астори легко склоняет голову набок, отчего серёжки бьются о щёки. — Сожжёте меня на костре, когда это делалось раньше с неугодными девочками-наследницами?       — Может, и не зря делалось, — шипит Уолриш. — Женщина у власти — к беде.       Астори усмехается, прикусывает губу, съедая неброскую помаду.       — Значит, в этом вся моя вина? В том, что я — женщина, которая получила престол? Которая обставила вас? Да, ваша светлость? Вам стоит понять, что иногда лучший король — это королева.       Уолриш морщится, точно проглотил лимон.       — Неужели ты думаешь, будто сможешь победить? Это смешно, девочка…       Астори смеряет его полным презрения взглядом.       — А мне не нужно думать. Я уже победила. Я хотела стать королевой — и стала. Я хотела войти в Совет — и вошла.       — У тебя не получится выигрывать вечно, — выплёвывает Уолриш. — Все мы терпим поражения, и однажды…       — Все, кроме меня. Я всегда выигрываю. До свидания.       Она круто разворачивается и уходит, не давая ему возможности договорить. Она решает, что разговор окончен. Она решает, что победила. Опять.       Тадеуш встречает её у двери, взглядом спрашивает: «всё хорошо?» Астори быстро и слабо улыбается, на ходу кивая, берёт папку. Ни к чему тревожить его лишний раз. Они выжидают несколько минут; за закрытыми дверьми слышно, как беседуют и рассаживаются советники. Астори сглатывает ком в горле. Её немного колотит мандраж, но это скоро пройдёт. Она уверена.       — Вы справитесь, — шепчет Тадеуш.       Раздаётся громогласное «Её Величество королева Эглерта Астори Арвейн!»; тонко гремят трубы, распахиваются двери, и Астори входит в зал совещаний. Её приветствуют рукоплесканиями. Ещё пятнадцать секунд спустя сзади объявляют «Премьер-министр Эглерта Тадеуш Бартон». Снова аплодисменты.       Тадеуш, улыбаясь и кивая, проходит на своё место в одном из первых рядов, расположенных полукругом напротив стойки выступающих, у которой сейчас стоит Астори. Микрофон работает, проверять нет смысла. Текст вытащен из папки. Пальцы в перчатках впиваются в дерево до онемения.       В глазах гаснет свет. Она говорит.       Королева говорит.