Путь императора

      — Ласковый ты, как котенок, — бурчит Юнги в губы целующего его Ёнбока. — Вот и попал всевеликий знает куда. — Всевеликий — то есть вы? — зачарованно спрашивает Ёнбок и продолжает Юнги целовать. Так сладко и томно. В ноздрях Юнги — будто корица, гвоздика, везде красный и хочется умереть от наслаждения и трепетного ожидания. Юнги теряется, он знает уже, что у того, с белыми волосами, его черты лица. Но вроде бы он не… — Не всевеликий, — спокойно произносит он. — Судя по всему… — Судя по всему, вы — исчезнувший император, — тихо сообщает Ёнбок. — Черта через глаз — я ведь ее вижу. Замажьте получше. Они делят ложе — пропахший не самыми лучшими цветами матрас — в заброшенном здании. — Замажу, — тихо обещает Юнги. — А что с императорами? — Мог остаться только один, — сообщает Ёнбок. — Вот он и остался. Но вы не погибли, а будь воля публики… вы бы дрались насмерть. Хорошенькие правила, думает Юнги. Значит, либо драться насмерть, либо так, быть обманутым лучшим другом, любовником. Братом. От Ёнбока веет тихой тоской. — Послушай меня, — говорит Юнги. — На нулевом уровне найди кабак Ким Хичоля и попросись к нему работать. Официантом там, управляющим, главное — не мальчиком для постели. Ёнбок слегка отстраняется, внимательно смотрит в его глаза. — Шутите? — спрашивает он тихо. — Это очень хорошая работа. Даже мальчиком для постели. — Cкажешь, что Мин Юнги послал, — говорит Юнги и сам удивляется. Мин — это же ведь имя правящей династии, разве не так? Значит… Ёнбок широко раскрывает свои огромные глазищи — а потом изо всех сил обнимает Юнги. — Не стесняйся при Хичоле козырять моим именем, — твердо произносит Юнги. — Но при других — не надо. Он вспоминает точеный профиль красавчика, что вломился в его покои, вспоминает слова Юты, про то, что они с Хичолем точно женятся, и тяжело вздыхает. Путь наверх предстоит долгий. Утром они прощаются, и Ёнбок так долго его благодарит, что Юнги становится неловко. Он не помнит этих чувств — только силу и уверенность, только всемогущество. Путь ему действительно предстоит долгий, на девятый уровень, но он его одолеет, он хочет узнать, как тот, что обещал любовь — вечную, пока не кончится мир, — смог сбросить его вниз, смог низвести до нуля. Неужели все было ложью? Он спокойно проходит сектор — убедившись, конечно, что Ёнбок сошел с дистанции и отправляется на нужный уровень. На границе его останавливает суровый охранник и спрашивает, какого всевеликого он тут делает. Юнги помахивает документами, и тот меняется в лице: — Ты так легко идешь Путем Ада? Юнги устало пожимает плечами. Какими путями ему остается идти? С нулевого уровня не поднимешься просто так. Не поднимешься никак, и ему все еще непонятно, как такое любящее существо, как Чонхан, умудрилось скинуть Мингю вниз. — Документы должны быть доставлены до конца маршрута, — сообщает охранник и осторожно протягивает папку Юнги. — Пожалуйста, поторопись. Юнги знает, о чем тот умалчивает. Если Юнги погибнет, бумаги поднимет кто-то более удачливый — и понесет, конечно, дальше. И только кажется, будто все это игра… Погибнуть должен один из нас, понимаешь. Для них это игра, развлечение, а мы — просто… мы просто можем все и не можем ничего. Мы подписываем законы, мы ездим на прием, мы разговариваем с Сенатом, ты отправляешься на свои гребаные благотворительные акции в самый низ, я мудро общаюсь с посланниками других стран. Но никого это не устраивает, император должен быть один. Мы подбросим монетку — или просто решим, кому жить, кому умереть? Но это не жизнь без тебя, это не жизнь, а я не хочу умирать, я пока что слишком молод. Я хочу жить, и жить с тобой… Юнги бездумно переходит в следующий сектор и тут же напарывается на якобы мать, которая якобы тащит с собой младенца. Классическая засада, поэтому Юнги петляет вправо, а когда на него выскакивает целая орава молодчиков в рваной одежде, просто засовывает документы за пояс и несется, куда глаза глядят. Он ведь отлично раньше бегал, теперь он это помнит. Помнит — и хочет отомстить тому, кто забрал память. Границу второго квадрата он просто оставляет за спиной — и притормаживает, видя, как те, кто больше не участвует в игре, замирают за его плечом, злые, голодные, оскаленные. Третий сектор выглядит как выжженное поле боя. И не зря, понимает Юнги, когда с неба вдруг опускается огромная голова медного дракона. Он не помнит и не понимает, как оказался в одном из боковых зданий. Он очень плохо соображает, но год на первом уровне — это не про него. Он умный, быстрый, он… император? Мысль плохо ложится в голове, но он тут же цепляет чью-то чужую, тоже про императора. Быстро смотрит насквозь, кто это тут такой… кто это тут такой сильный. Юнги видит картинку — кто-то сидит на финальной границе, там, где кончается Путь Ада. Кто-то смотрит, внимательно наблюдает, а потом… потом замечает его, таким же мысленным взором. Юнги мгновенно отключается, но он уже знает главное, рассмотрел пусть свысока чужими глазами. Юнги знает, где сейчас дракон, Юнги знает, где затаилась очередная банда. Значит — вперед.