Ледовое побоище

      — Фигуристка… Этим имбецилам нужно хотя бы понять, что есть что, а потом ко мне лезть, — ругался Юнги, швыряя свои вещи по раздевалке, метаясь из стороны в сторону, — но в один момент разум всё же взял верх над эмоциями, и недавно брошенная в противоположную стену футболка вернулась туда, где ей положено быть. Парень завис над сумкой с коньками и одеждой, впиваясь ногтями в ладонь, снова успокаивая разбушевавшееся после тренировки эго. Однако его курсы успокоения и расслабления прервал глухой и осторожный стук в дверь. Мин, даже не поворачивая головы, кинул в сторону двери: «Открыто», — и снова завис над сумкой, чтобы его несносное настроение не создало ему нового недоброжелателя.       — Приветствую, — в раздевалку, немного стесняясь и нервничая, зашёл парень. — Меня зовут Чон Чонгук, я новый журналист клуба. Решил познакомиться с вами заранее… — его голос звучит так неуверенно, что Юнги просто страсть как хочется кинуть в его адрес какую-нибудь колкость.       — Я, конечно, думал, что журналисты — более уверенные в себе люди, но хотя бы разговариваешь ты лучше неандертальцев, — всё так же зависая над сумкой, в нос говорил Мин, пытаясь сдерживать от лишних слухов о своей неуравновешенности не то самого себя, не то этого мальчишку, что по голосу точно был намного младше него. — То ли день такой, то ли ты под горячую руку попался, но сегодня я не лучший собеседник, журналист Чон Чонгук… — имя нового корреспондента парень произнёс как-то протяжно, словно пробовал его на вкус, как искусный сомелье изысканный сорт вина.       — Конечно, но я бы ещё хотел найти вашего тренера. Не подскажете, где он? — парень снова стушевался, явно не ожидая такой реакции от фигуриста, о котором многие отзывались очень нелестно: говорили, что за его миловидной внешностью скрывается настоящий дьявол. Хоккеисты рассказывали, что фигурист лишь иногда ведет себя как милый и спокойный человек. Ну, как показалось журналисту, с ними лучше иначе себя не вести.       — Я думаю, что он вас сам найдёт, — парень всё-таки оторвался от схватки с эго и посмотрел на дверь, которая отворилась буквально через секунду; широкоплечий, высокий мужчина влетел в раздевалку, держа на расстоянии вытянутой руки флешку. — Я об этом и говорил… — Мин сел на скамейку, скрестив руки и подняв правую бровь. Вся его поза просто кричала: «Сколько можно за мной бегать, Тренер Ким?»       — О чём говорил? — Джин не заметил при входе журналиста, немного оттеснив его в сторону, но после поклона младшего протараторил. — Здравствуй, первый и незнакомый мне друг Юнги. Познакомимся попозже, — получив смущённую улыбку от парня, тренер снова повернулся к Мину. — Так, Белоснежка, бровки домиком будешь ему показывать, — мужчина показал большим пальцем на Чонгука, всё ещё недоумевающего с новой должности, данной ему тренером. — Я одобрил «Танго смерти», но, дружок, его нужно немного подрезать. Я отдал композицию звуковику, он обещал сделать что-то хорошее. Завтра в девять у тебя земля, не опаздывай и не сталкивайся с диким племенем. У них тоже завтра в девять тренировка. Этот Ким Намджун — необъяснимый хам. Как таких земля вообще носит? — под последние слова Джин снова, как бабочка, упорхал куда-то в коридоры дворца спорта.       — Вот и мой тренер, если хочешь — догоняй, но что-то внятное от него можно будет получить, только если его хорошенько напоить, мой новый незнакомый Джин-хёну друг, — Юнги кивнул в сторону двери. Парень смотрел на нового журналиста и понимал сетования хоккеистов, впервые соглашаясь с ними в том, что раньше было лучше; но этот журналист почему-то казался парню знакомым. — Расслабься, я не кусаюсь, журналистишка…       — Мин Юнги, скажите, пожалуйста, не могли бы мы с вами встретиться и поговорить насчёт ваших планов на этот год? Когда вам будет удобно, разумеется. Мне нужна статья для сайта, а ваши хоккеисты умом не блещут… — Чонгук немного расслабился, потому что теперь этот парень не был колючим ежом — скорее, простым милым ёжиком с не менее милой реакцией. Журналистика — не такая и простая наука. Чтобы наладить контакт с кем-то, нужно найти что-то, что поможет сблизиться. Чон собирался проверить эту теорию на практике.       — Тоже заметил? — глаза фигуриста загорелись каким-то злорадным огнём, когда Чонгук упомянул местную команду. Он даже отвлёкся от своего чемодана, куда аккуратно складывал поверх сумки с вещами коньки. — Эти амбалы ничего, кроме мата и слова «гол», по-моему, не знают. Даже не пытайся с ними говорить. Сохи пробовала, но в итоге так ничего и не вышло.       — Так когда вы будете свободны? — Чонгук не намерен был сдаваться: ему нужен материал для сайта, а из всех присутствующих на катке этот фигурист — самый адекватный человек.       — Так, у меня есть около часа на обед и отдых, а потом на пары, — поставив руки в боки, Юнги осмотрелся вокруг, будто что-то потерял. — Будет немного больше, если я найду свой телефон, — и, мельком взглянув на зеркало рядом со своей вешалкой, поправив непослушную чёлку, сказал, — и расчёску…       — Знаете, Мин Юнги, вы не такой уж и… — парень не успел договорить, как тут же поймал на себе взгляд фигуриста, полный негодования, раздражения и злости. Журналист даже немного растерялся от такого унижающе-пугающего взгляда, мелькающего из-под блондинистой чёлки. — Ладно, такой, какой говорят, — Чонгук потрепал волосы, пытаясь хоть как-то оборвать контакт с Юнги.       — Меня больше бесит, что ты выкаешь. Неужели Джин заразил меня старостью? — всё так же раздражённо, но немного по-детски спросил парень. Он даже оторвался от чёлки, которую так старательно укладывал набок, чтобы проверить, не появились ли у него морщины. Чонгук всё ещё не мог понять: у фигуриста совершенно ребяческий подход ко всему, что бы его ни коснулось, но либо глаза у него натренированы у зеркала, либо он просто ненавидит людей, либо создан, чтобы унижать чувство гордости в остальных одним лишь взглядом. Пока журналист разбирался в этой дилемме, фигурист забросил последние вещи в чемодан и застегнул его. — Пойдём, а то ещё расплачешься из-за того, что не успеем.       Чон начал практически сразу, как они вышли из дворца. Времени и так недоставало, а узнать нужно было много чего. Пока Юнги неохотно отвечал на вопросы, Чон записывал основные моменты — но даже тогда журналист не мог отделаться от этого непонятного и унижающего взгляда, которому он уже придумал название «Каратель Юнги». От его взгляда не по себе, наверное, даже спонтанным прохожим.       Парни остановились у кофейни. Внутри народу было очень много, да и сидеть в помещении летом не особо хотелось, так что пришлось остановиться на улице. Когда к ним подошёл официант, фигурист тут же одарил его своим фирменным взглядом. Официант виновато опустил глаза, хоть он и не сделал ничего плохого.       — Холодный американо, — произнесли парни практически в унисон. Чонгук заулыбался, словно фанатка, которая узнала, что её краш любит то же самое, что и она, но его улыбка спала, как только он снова взглянул на Юнги.       — Юнги, извини за странный вопрос, но ты нарочно смотришь на людей так? — парень не выдержал. Ему казалось, что его мужское достоинство всё это время избивали и унижали.       — Как смотрю? — Юнги взглянул на Чонгука. Тот практически закипал от негодования — настолько, что достал из сумки маленькое зеркальце и поставил перед фигуристом. Тот рассмеялся, из-за чего он впал в ещё больший ступор: Юнги лишь секунду назад был снежной королевой, которая мечтала его убить, а сейчас это милый мальчик с чудесной улыбкой и милыми ямочками на бледных щеках. Но через пару секунд смех закончился, и вернулся прежний Юнги. — Да, привыкай, мой новый непонятный друг, который очень понравился Сок Джину.       — Может, уже хватит так меня называть, Юнги? Это бесит не меньше твоего взгляда… Погоди, я понравился твоему тренеру? — Чонгук захлопал от радости. Эта не сходящая с лица улыбка, слащавый голос, детские черты и кроличьи зубы — фигурист закатил глаза от мыслей об этом мальчишке.       — Бесишь… Ты меня не сильно старше! — Мин воскликнул это с таким ребяческим негодованием, будто он — второклассник, не получивший должного уважения от соученика с параллели. Парень посмотрел на телефон, который уже битые 20 минут жужжал из-за сообщений Джина о Намджуне и Чонгуке. Однако последние сообщения Юнги явно были не по душе.       — Юнги? Всё нормально? — парень взволнованно посмотрел на фигуриста, который судорожно пытался собрать вещи, которые разложил на соседнем стуле. Он нашёл в сумке ручку, взял салфетку, что-то быстро на ней написал и, пододвинув её парню, выбежал из кафе.       Чонгук, всё ещё недоумевая, посмотрел записи, оставленные на салфетке: «Завтра в девять на катке. Сок Джин просил позвонить ему. 074683».       — А всё-таки, не такой ты и злобный, как говорят, — протянул Чонгук, откидываясь на спинку стула.