Пострадал только лед и ваша самооценка
12 июня 2020 г. в 23:12
«Как же хочется воды… Найти воду», — первые мысли в голове Чонгука раздались, будто звон колоколов на рассвете. Он ещё даже глаза толком открыть не смог, а это навязчивое желание продолжало бить по вискам. Он хотел было подняться, но почувствовал, как что-то — точнее, кто-то — обвил его руку и прижался к плечу. От неожиданности Чонгук наконец открыл глаза и понял, что уже было раннее утро, — природный будильник, выработанный годами учёбы, сбить сложно. Краем глаза он заметил на своём плече копну платиновых волос, которые словно светились в лучах утреннего света.
И в этот миг в его мозгу пробежал импульс, который, словно разряд тока в фантастических фильмах, вернул ему воспоминания о вчерашней ночи.
Он вспомнил «негодовалку» Джина, его рассказы о недовольстве своей работой и кучу других вещей, которые понравились фигуристу, — и даже его слова о том, что Юнги очень милый. Вспомнил, как Юнги, смотря ему прямо в глаза, прошёлся по его носу, как сам Чон облизнул его бровь, как сильно укусил его Мин после поцелуя; вспомнил обыденно колкую и смешную фразу, сказанную Джину, и то, как резко фигурист оттолкнул его при появлении сестры.
И снова его щёки залились румянцем. Забыв о своём главном желании, он обернулся в сторону Мина.
Тот свернулся в комочек, словно котёнок, обхватил его руку и мирно посапывал у него на плече. Такой милый, спокойный и беззаботный. Нет и намёка на его стервозность. «Ну не прелесть ли?» — прошептал Чонгук, свободной рукой заправляя уже совсем растрёпанную чёлку, но затем встрепенулся и откинул эти мысли. Он — парень, которого ждут разборки с девушкой дома. Юнги — красавчик, за которым наверняка бегает какая-нибудь поклонница, которой он симпатизирует. Чон аккуратно вытянул руку из хватки Мина, накрыл его пледом и, оставив сообщение Тэхёну, убежал оттуда, пытаясь забыть всё, что произошло ночью.
Через двадцать минут после ухода Чонгука домой вернулся нокаутированный Тэхён и испуганный, заплаканный Чимин. Пак вёл Тэхёна в ванную, пытаясь уговорить его обработать ссадину на щеке, ведь с фингалом под глазом без косметики уже не справиться. Чимин говорил ему что-то типа: «Зачем ты пошёл туда? Зачем в драку полез, дурачок?». Тэхён лишь довольно улыбался: он наконец заставил Бонгю уйти из квартиры Чимина. Он чувствовал себя героем.
— А сколько времени? — спросил он, поднимая глаза на Чимина. Получив в ответ взволнованное «Чёрт, почти восемь!», он засуетился — а с ним и сам Чимин: обоим нужно было быть на работе через полчаса. Тэхён, вылетев из ванной, побежал в гостиную и закричал во всё горло: «Доброе утро, Вьетнам!». Джин подорвался, словно услышал объявление войны, а вот Юнги даже ухом не повёл и продолжал мирно посапывать, обнимая плед.
— Мин Юнги, уже восемь, пойдём, у тебя земля через час, — Джин попытался растолкать фигуриста, который всё еще лениво отмахивался от тренера, бурча под нос: «Я вас предупреждал». Он злорадно улыбнулся и зевнул, переворачиваясь на другой бок.
— Я применю секретное оружие, — Тэхён, уже полностью замазавший фингал под правым глазом и даже успевший надеть рабочий костюм, подошёл к Мину и начал потихоньку выливать на него из бутылки прохладную воду. Юнги, совсем не желавший идти делать укладку, перекатился на пол, поднимая руки. — Уже даже Лин встала и ушла умываться. Не позорься, старший брат.
— Не позорься, старший брат, — передразнил его Мин, но всё же поднялся с пола и пошёл собирать вещи на тренировку. — Стоять, — резко остановился он и выглянул из своей комнаты. — Какого чёрта? У меня отменили тренировку утреннюю.
— Собирайся, у тебя есть 15 минут. Мне нужна помощь на тренировке с мелкими. Завтрак тебе и Лин я сделал, так что пошевеливайся, — крикнул Чимин с кухни, где рядом с ним уже, ругаясь на работников катка, стоял Тэхён, заливая в себя третью кружку горячего эспрессо.
Юнги скинул в тренировочную сумку все самое необходимое и вышел, попутно целуя в лоб сестру, уплетающую овсяную кашу, приготовленную её любимым тренером. Фигуристу казалось, что мир начал двигаться невероятно быстро. Может, тому виной был отходняк, а может, что-то ещё.
— А куда делся Чонгук? — так, невзначай спросил Джин, желая увидеть реакцию своего ученика, — но Юнги и глазом не повёл, когда услышал имя нового журналиста дворца спорта. Тэхён ответил, что тот ему писал и просил прощения, что не попрощался лично. — Ладно, видимо, парню было просто очень неловко.
— Неловко? — переспросил Тэхён, с заинтересованным взглядом разворачиваясь к Джину. — Ладно, во дворце расскажешь — а сейчас все быстренько в машину и на тренировки и работу, — поторопил всех Тэхён, практически выталкивая недовольного Юнги, даже не успевшего закончить завтрак, из-за стола.
Пока Юнги досыпал на заднем сиденье, положив голову на стекло, Лин расспрашивала Чимина о том, как он прыгнул свой первый тулуп. Девочка с нескрываемым интересом слушала его истории. Её маленькие глазки просто сверкали, когда кумир, которому она пытается подражать, рассказывал о своих маленьких победах в спорте.
Словно тучка, Мин Юнги влетел в здание катка и, выудив у вахтёрши ключи от тренерской Джина, пошёл туда досыпать, а Джин и Тэхён пошли на третий этаж, обсуждая вчерашнюю попойку. Совсем несдержанный смех Джина, рассказывавшего о любовных играх Юнги и Чонгука, кажется, слышала вся арена. Тэхён, конечно, узнал за несколько лет проживания с Юнги о его наклонностях, но и подумать не мог, что его избранником может стать такой мягкий человек, как Чон Чонгук.
Первая часть ледового времени у хоккеистов подходила к концу. Из кабинета Тэхёна, оформленного под VIP-ложей, можно было видеть их тренировку: взбешенного Намджуна, третий раз объясняющего нападающим схему атаки, вратарей, еле-еле перемещающихся по линии ворот, и защиту, плавающую туда-обратно вдоль синей линии. Такое действо продолжалось ещё половину тренировки, однако к этому времени количество мата и криков уже начало превышать пределы допустимого. Столбик злости над головой тренера достиг своего пика, и он, отобрав клюшку у сидевшего на скамейке хоккеиста, перепрыгнул через бортик и побежал за командой, уезжавшей от него на всей возможной скорости. «Чтоб вы у меня завтра на игре так бегали, инвалиды одноклеточные!»
— Тэхён, Тэхён, смотри, сериал начинается, — всё это время наблюдавший за тренировкой Джин отвлёк директора от очередной груды бумаг. — Ставлю десятку на то, что первым он догонит Хосока, — тренер положил купюру, только что найденную в кармане джинсов.
— Да не, Шихёк уже конкретно отстаёт от колонны, — Тэхён достал из бумажника десятку, — он будет первым, — с огромным интересом мужчины наблюдали за развернувшейся на льду драмой. Намджун так разогнался, бегая за своими подопечными, что его кроссовки, которые явно не проиграли бы летней резине на гололедице, понесли его куда-то в борт, а от него, словно резиновый мячик, Намджун отскочил на лёд. — Победила холодная вода, — и оба мужчины в кабинете рассмеялись вслед за хоккеистами.
— Я пойду, разбужу на землю Юнги, а то спит у меня, как сурок, — и через секунду добавил: — Влюблённый сурок, — Джин вылетел в коридор изящной походкой, обходя всех людей, идущих ему навстречу.
На первом этаже, где начинался выход на арену, Джин встретил Юнги, спокойно бредущего по коридору, потягивавшего кофе и закусывавшего каким-то злаковым батончиком. Тренер подхватил его под руку, веля идти в раздевалку и не высовываться в ближайшие двадцать минут: встреча с хоккеистами не сулила ничего хорошего. Юнги разорвал бы любого после ночи с пьянкой.
Сам тренер остановился у выхода с катка, ожидая появления Намджуна. Заприметив его на горизонте, он поправил волосы и облокотился о стену, начиная потихоньку хлопать в ладоши.
— Тренер Ким, — Намджун поправил тренировочную кепку.
— Знаете, Ким Намджун, я почти поверил, что вы хотели убить хоккеистов, даже испугался за бедного Хосока, — но, увы, пострадал только лёд и ваша самооценка. 7 из 10 за актёрскую игру, — он захлопал в ладоши, соблюдая один ритм, с презрением глядя на него исподлобья. — Временем больше делиться не стану, мой Юнги драму покрасивее устроит, — хоккеист даже дослушивать не стал, а просто пошёл в другую сторону, нервно сжимая и разжимая кулаки. — Вам только музыки не хватает в постановке. Это «Ромео и Джульетта»? — крикнул ему вслед Сокджин.