xxx years later ~
Daylight can open my eyes And you’ll still be by my side...
Дождь всё ещё моросил влажной пылью, снижая видимость и оставляя судьбы на волю радаров… К счастью, в отличие от человека, техника никогда не ошибается, при условии, что прошла все виды технического обслуживания в назначенный срок. Джемин убрал палец, и атласная ткань занавески тут же вернулась на место. Молодой мужчина присел на край стола и задумчиво хмыкнул, в который раз взглянув на часы. По его подсчётам, они должны были уже приземлиться… «Десять, девять, восемь, семь, шесть…» Наконец, из коридора донеслись звуки быстрых шагов, и секретарь На одобрительно ухмыльнулся. Министр культуры никогда не приходил вовремя, но и не задерживался дольше, чем на семь с половиной минут. Уникально. – Как здоровье жены президента? – улыбаясь и игнорируя раздражённый взгляд, смеривший его с ног до головы, он положил перед устало плюхнувшимся в кресло молодым министром красную папку. У Ли Донхёка был скверный властный характер, к тому же, иногда он вёл себя как капризный ребёнок, но секретарь давно привык ко всем причудам начальника, продолжая восхищаться харизмой, умом и неожиданной добросердечностью этого, на первый взгляд замкнутого, человека… – Откуда я знаю? – министр культуры недовольно сморщил лицо, закинув нога на ногу. Но вскоре, бросив встревоженный взгляд на часы, он вдруг резко выпрямился, достал документы и с гримасой вопиющего недовольства начал быстро просматривать бумаги. – Эммм… Я думал, вы были на вечере в честь помолвки дочери президента. – Ты нормальный? По-твоему, я полетел бы туда на вертолёте? – Ну… Вы любите эффектно появляться. Министр замер и, возмущённо проведя языком по внутренней стороне щеки, демонстративно медленно поднял глаза на своего бесстрашного секретаря. – Вообще-то, я летал в провинцию Канвондо. У меня нет времени на светскую ерунду. – Храмовый комплекс действительно сильно пострадал? – Да, огонь уничтожил половину построек… Они не успеют провести реконструкцию к зимней сессии ЮНЕСКО, – закрыв глаза, Донхёк устало потер лоб. Затем снова проверил время и о чем-то задумался, барабаня пальцами по столу. – Завтра открытие нового концертного зала. Директор спрашивал, сможете ли вы присутствовать. – Нет. Послезавтра заседание в департаменте науки и образования, мне нужно будет кое-что проверить. – «Кое-что проверить»?.. Хммм… Жаль… Они надеялись, вы будете первым, кто опробует их новый рояль. – Переживут, – подписав последний документ, молодой амбициозный министр брезгливо отбросил ручку и резко встал. – Всё, у меня нет времени. – Нет, нет, нет, нет, нееет, – надавив на плечо, Джемин заставил убивающего его взглядом начальника вернуться в мягкое кресло. – Вот ещё бумаги… И да, союз археологов Чхонджу продолжает писать обращения и названивать. – Пусть эти идиоты копают лучше, а не… – Я совершенно с вами согласен, господин министр, но они продолжают настаивать, что этот курган имеет полное право на статус объекта культурного наследия федерального значения. – Скажи им, что я, как только освобожусь, лИчнО разберусь с их долбаным курганом. Всё, я пошёл. – Нет, нет, нет, ещё минуточку… – сладко улыбаясь, Джемин снова вернул Донхёка на место, делая вид, что не видит, как тот зло кусает губы. – Гринпис опять подал ходатайство. Они всё же надеются, что вы лично дадите указания, и нормативно-правовой департамент разберётся с ситуацией с цирком. – Хорошо, подготовьте ответ, и пусть законопроектный отдел займётся этим. Но всё, что мы можем, это ужесточить требования к условиям содержания цирковых животных. Запретить использовать их мы не можем… – Это их не удовлетворит. – Не мои проблемы. Пусть пишут президенту. Что ещё? – Финансовый отдел в своём ежеквартальном отчёте написал, что новый закон об авторских правах требует корректировки регистрации прав собственности в области культуры. – Уваааа!.. – Ли Донхёк нарочито медленно зааплодировал. – Неплохо пишут. Очень складно. Мне нравится. Передай им, что все деньги ушли на оплату моих «эффектных появлений». Что ещё? – Отдел планирования прислал отчёт для заседания, который уже со всеми согласован, осталась лишь ваша подпись… – На Джемин отправился за папкой, лежащей на другом краю стола для совещаний. Когда он вернулся, министра культуры уже не было… Проникая в комнату через открытое окно, прохладный вечерний ветер живописно поднимал следом атласную занавеску, будто лаская ткань… Было слышно, как снаружи на металлический козырёк падают редкие капли дождя, недавно репетировавшего свою любимую мелодию, в то время, как кто-то во всех «где-то» этого безумного мира просто мечтал однажды проснуться озарённым. Секретарь На изящно отодвинул пальцем занавеску и выглянул на улицу. – Он в окно, что ли, вылез?.. Вечерние огни нарядно отражаются в лужах, превращая дороги и тротуары в единое разноцветное полотно акварели души ночного города, способного взволновать даже самое одинокое сердце, будто лишний раз доказывая: мы живем лишь для того, чтобы познавать красоту… всё прочее – ожидание… Марк отрывается от окна, отпустив атласную занавеску, и возвращается к аудитории. Его лекция подходит к концу. – Пожалуй, среди нас мало найдется людей, что скажут, будто довольны картиной, в которую день за днём вырисовывается их жизнь. Но что мешает её изменить? Ведь у нас столько вариантов. Если трудно вставать по утрам и вы не улыбаетесь каждый день, сделайте другой выбор… Мы уверены, что для этого нужны ресурсы, которых у нас просто нет и никогда не будет. Но мы ошибаемся… Каждый наш поступок, как и каждое наше бездействие, имеют значение, и большинство людей счастливы настолько, насколько они решили быть счастливыми. Перестаньте искать «своё место», руководствуясь идеей о собственной уникальности и высшем предназначении. Не привязывайте себя к этой якобы «обязанности» каждого. Иногда достаточно просто жить, с благодарностью наслаждаясь тихим созерцанием и следуя к своей маленькой мечте в комфортном темпе. Ведь каждый закат – для вас. И ни за что не позволяйте миру умалять значение этого, одного из самых важных, и такого повседневного для нас явления… Вдруг задняя дверь бесшумно приоткрывается, впуская тень, и на самую верхнюю скамью большой университетской аудитории садится знакомая фигура… (♫) ~ Зрачки резко расширяются, сердце пропускает удар, и Марк на мгновение краснеет, но тут же берёт себя в руки. Кажется, что в лёгком полумраке и на таком расстоянии это просто невозможно, но доктор Ли видит, как опоздавший слушатель довольно улыбается, наслаждаясь тем, что застал врасплох. «Боже…» – Просто запомните и повторяйте про себя как можно чаще… Никто не может вернуться назад и начать сначала, но любой может начать прямо сейчас и закончить по-новому. Это всё… «I shut my eyes You call but I just cut the line I know your style I know that you want one more night And I’m backsliding Into this just one more time ~ …» Крепко держа за руку, Хёк нетерпеливо тащит Марка к машине, на всю подземную парковку гремя своими туфлями от Dior, но психотерапевт не оглядывается по сторонам, чтобы проверить наличие свидетелей. Ему всё равно. И пусть этого невероятно красивого министра культуры знает в лицо вся страна… Плевать. Марк хочет сесть вперёд, но Хёк захлопывает дверцу прямо перед его носом, чуть не прищемив доктору половину пальцев, и буквально запихивает его на заднее сиденье, усаживаясь на чужие бёдра верхом и стягивая чёрный пиджак на пол… «And now … I can feel your love Your temporary touch ~ …» Он никогда не целует сразу в губы, будто считая должным вначале поздороваться с любимой частью тела, впиваясь в белую кожу, оставляя всюду красные следы и мокрые дорожки… « Don’t you want some more ‘Cause I can feel your love~ …» Марк тихо постанывает, запуская пальцы в густые каштановые пряди, и с головой ныряет в долгожданное тепло драгоценной близости, благодаря вселенную за возможность чувствовать и любить это всё ещё так остро и так по-особенному. «Боже…» Когда шейный ритуал наконец закончен, Донхёк поднимается к его лицу, смешивая их тяжёлое дыхание, и убирает со лба доктора чёлку, с нежной грустью всматриваясь в глаза. – Я… я устал скучать по тебе каждую секунду… Я больше не могу… Марк улыбается и, обхватив молодого министра за талию, крепко прижимает его к себе. – Я тоже, Хёк… Но мы знали, что так будет… Ты сможешь… Я помогу… Я рядом. Он медленно тянется к пухлым красивым губам, желая неторопливо разыграть сладкое предвкушение, но Хёк не из тех, кто следует чужим правилам. Он кусает его и тут же проглатывает чужой вскрик, просовывая свой язык во внутрь и вкусно играя им… Они вместе так долго, что иногда Марку кажется, будто он знает о сексе с министром всё, манипулируя его слабостями, но почему-то каждый раз, когда донсен целует его так после очередной разлуки, внутри всё ломается будто впервые. «I can feel your love Your temporary touch ~ …» Тело горит, мысли плавятся, и с каждым павшим барьером внутри жажда единения их сердец становится всё неуправляемее, превращая каждый стон в мольбу, а ласку в изощренную молитву. Книга их возбуждения прочитана не раз. Но с каждым годом иллюстрации в ней всё ярче, а сюжет изысканней, и как бы Марк ни пытался перевести некоторые фразы оттуда на привычный ему язык, Ли Донхёк, его пустые полуприкрытые глаза и прерывистый шёпот всё обнуляли… – Хён… мммнх… вставь его уже… аааах… мнн… – Подожди… нужно ещё немного растян-… – Хён… я больше не могу… аах… быстрее… сделай мне приятно… Ты же… ты сделаешь это… хён? – это звучало так знакомо, но было так давно… Они словно вернулись в те времена, когда только закончили школу… в тот день, когда Марку наконец озвучили своё желание, доверив самое ценное и дорогое, что может быть у человека... Интересно… если бы он тогда в аэропорту не остановился, увидев маленького мальчика, сидящего на корточках и готового зареветь… то Донхёк сидел бы сейчас на нём, пошло скуля и умирая от вожделения?.. Они были бы вместе?.. Их любви хватило бы, преодолеть всё это?.. Никто не знает. – Я люблю тебя… – И это прекрасно, но может сексуальный доктор уже вставит свой умелый член в меня или надо сначала записаться к нему на приём? «I let you eat me alive~ I want you to eat me alive~ I want you to eat me alive ~ …» Донхёк был ещё громче чем обычно, туго сжимая его и слегка отклоняясь назад, чтобы увеличить давление на простату, пока Марк не остановил его и не раздел, сняв водолазку. Не давая Хёку увеличивать темп, он придерживал его за талию, покусывая ключицы и целуя грудь... Марк опускал его медленно, вставляя до упора, отчего тот сжимался ещё сильнее и дрожал, хватая ртом воздух, но вскоре донсен распробовал все прелести своей позиции и послушно перенял темп… – Аааах... Как… хорошо…. хён… так глубоко… полностью… так приятно… хочу… глубже… Но ещё пара толчков, и никто больше не в силах контролировать процесс… В накатывающей волне райского оргазма Марк теряет себя окончательно, кончая внутрь и думая лишь о том, что хочет чувствовать это вечно… Будто отвечая на тайные порывы, Донхёк наклоняется к самому уху: – Доктор… сделайте это ещё раз… хочу так же… но ещё глубже и грубее… А потом поедем к вам домой и сделаем это в коридоре… потом на кровати… потом в ванной… М?.. Пожалуйста, хён… Мне необходима смертельная доза твоего «лечения»… Кто знает, когда следующий приём… Марк тоже устал скучать. Иногда терпеть это было совершенно невыносимо, и тоска, превращаясь в тупую боль в области груди, съедала последние силы, напрочь отбивая желание рассуждать здраво. Но от этого, каждая подобная близость с Хёком, каждая минута, заполненная им, становились ещё ценнее и желаннее. Каждый поцелуй нёс в себе вкус неизбежной разлуки и временного воздержания, придавая остроты ощущениям, но ведь сердцу не нужно, чтобы было, как в кино… Оно хочет, чтобы как у всех… Буднично мило и до нелепого каждодневно и легко. «I can feel your love ~…» Они проводят вместе весь следующий день, маясь дурью в компании друг друга, как обычно они делали это, когда были студентами, и планируют очередную встречу, после командировки Донхёка в Японию. А через неделю, варя кофе в перерыве между приёмами больных, Марк отвлёкся на мигающий экран телефона… Это был твиттер, и у психотерапевта не было надобности открывать сообщение, чтобы узнать, кто написал… Но он всё же проверил, борясь с подступающим к горлу отчаянным криком обиды. «Хватит. Я знаю наперёд всё, что ты скажешь, поэтому прошу, даже не утруждайся. Мы пытались. Но я больше не могу. Нам нужно расстаться, Марк. Всё кончено» – Хах… Можно отменять все следующие консультации. Сегодня Марк больше не в состоянии никому помочь. «I can feel your love ~…»