Близко

— Ах, Миранда, пожалуйста… — Андреа застонала, когда старшая женщина толкнулась в неё двумя пальцами особенно сильно. — Будь конкретнее, моя милая девочка, — Миранда влажно и низко шептала слова в раскрасневшееся ушко своей девушки. Пристли скрутила в ней пальцы и замерла, дразня ее своим бездействием. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… — Сакс повторяла свои мольбы как мантру или заклинание, не способная сформулировать что-то большее. — Ты ведь знаешь правила, дорогая… Пока ты не скажешь, чего хочешь, ты ничего от меня не получишь, — Миранда самодовольно улыбнулась и опять пошевелила пальцами в Андреа. Но этого было так мало… так недостаточно… Они лежали в огромной постели Миранды. Было ранее утро, до работы оставалось еще много времени, а близняшки вчера вечером как раз уехали на неделю к отцу. Главный редактор просто не могла упустить такую восхитительную возможность. — Андреа… — почти прорычала Миранда, — наказание не должно приносить удовольствия, но я снисходительно позволю тебе его получить, только твой маленький симпатичный ротик должен наконец сформулировать желание… — свободной рукой женщина шлепнула Андреа по внутренней стороне бедра, заставив девушку туго сжать неумолимые пальцы внутри себя. Наказание… Это действительно было наказание. Андреа разбила кофейную чашку, пока пыталась приготовить завтрак. Она разнервничалась, ее карие глаза были широко распахнуты, а нижняя пухлая губа была виновато закушена. Миранда, как всегда властная и нетерпеливая, уложила свою девушку на кухонную стойку, высоко задрав ее ночную рубашку. Она тогда трахнула ее глубоко и сильно, пока Андреа не опухла и не стала молить пощады. Потом они переместились в спальню, где Миранда продолжила наказывать свою милую непослушную девочку. Сейчас Андреа была прекрасна. Она растянулась на шелковых простынях, ее бедра были широко разведены в стороны. Она была в полной милости Пристли. И редактор была пьяна тем доверием, которое Андреа демонстрировала прямо сейчас и всегда. — Миранда, пожалуйста… Ты так мне нужна… Твой рот, пожалуйста… Миранда хищно улыбнулась и наклонилась к ожидающим розовым складкам. Хватило всего лишь нескольких движений языком, чтобы девушка под ней достигла наконец пика своего удовольствия. — Ты получила всё, что хотела, любовь моя? — спросила Миранда. Она отпустила ноги Андреа, та свела их вместе и изможденно расслабилась на простынях. Секунду спустя к брюнетке пришло осознание того, что только что сказала Миранда. — Миранда? — Что? — Это правда? — влажные глаза Андреа светились чем-то необыкновенным. Миранда непонимающе нахмурилась. — Я не понимаю, о чем ты… — Ты только что назвала меня своей любовью, — прошептала девушка. Пристли удивленно вздохнула. Она даже не заметила, как признание ускользнуло с ее губ. — Я… я… — вся самоуверенность Миранды исчезла. Она вдруг занервничала, не зная, должна ли она подтвердить свои слова, должна ли она полностью открыть свои чувства Андреа. Между ними повисла неуютная тишина. Андреа как-то невесело усмехнулась и поднялась с постели. — Пора собираться на работу, Миранда. Она накинула на себя простыню и уже собиралась уйти в ванную комнату, как вдруг Пристли больно ухватила ее за запястье, стараясь удержать. — Андреа, нет, подожди… Я… Я… — она так хотела произнести эти три заветных слова, но страх удерживал ее, она до ужаса боялась признаться, что любит… Она столько раз обжигалась, столько раз ей причиняли боль, что любовь стала для нее чем-то ненастоящим. Даже если речь шла об Андреа, с которой она хотела серьезных отношений. — Я иду в душ, Миранда, — Андреа освободила руку из хватки женщины. — Всё в порядке, правда, — и она скрылась за дверью ванной. Но всё не было в порядке. Миранда это чувствовала. *** Андреа избегала Миранду весь день. И последней это чертовски не нравилось. Пристли осознала, какими хрупкими были ее отношения с Андреа и теперь, после этого утра, она не знала, как всё исправить. Найджел тоже заметил, что что-то не так. Шесть была очень тихой, мало говорила, что с ней случалось не часто. Главный редактор же была раздражительнее обычного и даже уволила бедного парня из художественного отдела просто потому, что он пропустил запятую. Мужчина переживал за своих подруг. Наконец, после обеденного перерыва, он застал Миранду одну в своем кабинете и потребовал объяснений. — Миранда, — строго начал он, — что между вами произошло? — О чем ты говоришь? — Пристли бросила на него резкий взгляд. Она вся закрылась и вновь стала напоминать ту безжалостную женщину, которой была до Парижа, до Энди. — Ты знаешь, о чем я говорю. На Энди сегодня лица нет, да и ты не в лучшем своем воплощении. Так что я повторюсь: что между вами произошло? — Найджел говорил твердо, с расстановкой, стараясь не поддаться холодным бликам в голубых глазах редактора. Он очень любил своих подруг, они были чудесной парой, особенной. Они были тем, что обычно называют «созданы друг для друга». И он не хотел, чтобы они это потеряли. Миранда глубоко вздохнула и наконец сдалась. — Я не могу, Найджел, я просто не могу… — тихо, так непохоже на саму себя произнесла женщина. — Что ты не можешь? Я не понимаю. — Я… я… не могу сказать ей этого, — вымученно произнесла Миранда. — Этого? Пристли нахмурилась и раздраженно выдохнула. Но почему он не понимал? Неужели и сейчас она должна произнести это вслух? — Да, Найджел, этого, — с нажимом повторила она и бросила на него многозначительный взгляд. Но заметив не понимание, продолжила, — Я… я… не могу сказать ей этих слов! Трех слов! И до мужчины наконец дошло. Он тихонько присвистнул, выражая свое недоумение. — А Шесть уже призналась тебе в любви? Миранда кивнула. Ее заполнили воспоминания о том номере в Париже, когда Андреа сидела на коленях у ее ног и шептала слова любви в первый раз. — Найджел, она такая нежная, такая чувствительная девочка, я не хочу ее обижать… Мужчина пристально смотрел на Миранду. Она никогда так еще не говорила ни о ком. — Обижать? Миранда, ты что же не любишь ее в ответ? — Найджел специально так подобрал слова. Он знал, что это ее разозлит, потому что она любила Андреа, так сильно любила, что, видимо, до ужаса боялась собственных чувств. — Найджел… — предупреждающе зашипела она. О да, она точно разозлилась. — Андреа — самое прекрасное, что случалось со мной в жизни. Кроме моих девочек, конечно. Андреа для меня значит весь мир. Никто не смотрит на меня так, как смотрит она! Как будто бы я лучший человек на свете, Найджел, как будто ее жизнь обретает смысл, когда я вхожу в комнату. И мне хочется быть рядом с ней этим лучшим человеком… Она открывает во мне те стороны, о наличии который в самой себе я даже не подозревала! Она открывает во мне столько нежности, столько заботы… Раньше я испытывала это только по отношению к своим дочерям! — Миранда говорила гневно и отрывисто, как будто обвиняя мужчину в том, что он посмел усомниться в искренности чувств Пристли. — Так что да, Найджел, я, черт побери, люблю ее! — Так скажи это ей, Миранда! Ей-богу, она этого заслуживает! Женщина как-то странно на него посмотрела. В ней происходила какая-то борьба, смысл которой Найджелу был неведом. — Скажи ей это, Миранда, — повторил он. — Пока не стало слишком поздно. Миранда знала, что он был прав. И кажется, ей пришла пора решиться. *** Был вечер. Найджел, Миранда и Андреа всё еще были в офисе, в кабинете редактора. Мужчина показывал Пристли варианты возможных образов для следующей фотосессии, пока Энди делала пометки. Между ними было неуютное, осязаемое напряжение, но все трое его игнорировали, концентрируясь на работе. — Gucci в этом году представили чудесную линию аксессуаров, — мерно говорил арт-директор, раскладывая на столе причудливые платки, кольца, браслеты, очки, шарфы… — Я думаю, мы должны продемонстрировать что-то из этого в «Подиуме». — Ты прав, — отрешенно согласилась Миранда. — Gucci меня не разочаровали в этом году. Винтажные очки подчеркнут угловатый стиль пиджаков на моделях, заявляя, что 80-е снова в моде. А ты знаешь, что я люблю делать заявления. В конце концов, именно «Подиум» создает тренды. Найджел согласно кивнул. Он достал несколько пар особенно экстравагантных оков и предложил их редактору. Андреа лишь тихо стояла рядом, записывая в блокнот все комментарии. Она старалась не смотреть на Миранду. И почему Энди так остро отреагировала на то, что Миранда не может признаться ей в любви? Ведь женщина просто-напросто могла быть не готова к этому, даже несмотря на то, что прошло уже три месяца с их возвращения из Парижа, несмотря на то, что Энди уже давно жила в таунхаусе, несмотря на то, что они уже давно стали семьей — она, Миранда и девочки… Сакс просто боялась, что все ее самые глубоко скрываемые страхи того, что Пристли на самом деле не нуждается в Андреа так, как сама Андреа нуждается в Миранде, окажутся правдой. Этого ведь не могло случиться, правда? — Что ты думаешь об этих? — спросил арт-директор, держа в руках массивные черные очки с розовыми стеклами, — это ведь может стать и своего рода хорошей метафорой… — Да, да, они подходят… — как-то странно ответила Миранда. Она опять согласилась. А ведь она редко это делает. И ее руки дрожали. — Миранда? — обеспокоенно спросил Найджел. Женщина как-то нервно усмехнулась, а потом, открыв ящик своего стола, что-то оттуда достала, пряча в ладонях. Она вздохнула и придала себе как можно более уверенный вид. Хотя ее руки все еще дрожали. — Андреа, — строго позвала она. Девушка взволнованно на нее посмотрела, оторвавшись от заметок. Все молчали. — Андреа, — еще более строго повторила Миранда. — Мне не нравится твоя фамилия. — Что? — в недоумении воскликнула Андреа. Найджел же, начиная догадываться, лишь продолжать молчать. — Что с ней не так? — Мне не нравится твоя фамилия, — с нажимом произнесла Миранда. — Она тебе не подходит. Тебе следует ее сменить. — На какую? — На фамилию «Пристли», например. А потом, раскрыв ладони, Миранда протянула своей Андреа маленькую коробочку от Cartier. — О боже… — Андреа задохнулась. Найджел в немом шоке наблюдал за двумя женщинами. — Андреа, — все так же сурово продолжила редактор. — Ты станешь моей женой? — О боже… — Энди трясущимися руками взяла коробочку. Открыв ее, она обнаружила там самое красивое кольцо с ярким сапфиром в окружении бриллиантов и серебра. — Это самое не романтичное предложение, которое я видел, — усмехнулся Найджел и хотел было сказать что-то еще, но Миранда заставила его замолчать одним испепеляющим взглядом дракона. — Миранда, ты… ты… правда так сильно любишь меня? — прошептала Энди. — Да, я люблю тебя больше всего на свете, моя чувствительная и нежная лань, — ответила ей Миранда. — Боже, конечно, да! Я стану твоей женой! Боже! — Андреа кинулась женщине на шею, зацеловывая ее лицо. Миранда обвила руками талию своей невесты и, довольная, усмехнулась. Теперь все было в порядке. — Моя Андреа, ты не перестаешь звать Господа, но боюсь, что он тебе не поможет. Ты только что согласилась жениться на самом дьяволе… Редактор крепко, со всей страстью поцеловала губы Энди. Она была готова съесть свою сладкую девочку, которая принесла ей столько счастья. И, пока Найджел не увидел того, что будет сниться ему в кошмарах, он поспешил ретироваться из кабинета, оставляя влюбленных наедине со своею любовью. Да, теперь точно всё было в порядке. *** Эмили, как истинно хорошая первая помощница (не что эта Андреа), ровно в 21:00 открыла дверь таунхауса Миранды, чтобы оставить Книгу и химчистку. Сначала, она не заметила ничего странно, сосредоточенно открывая шкаф и вешая туда наряды своего босса. Но потом, когда она дошла до столика, куда должна была положить Книгу, она увидела это. Весь первый этаж и лестница на второй были в розах. Бесчисленное количество алых лепестков на мраморном полу, на ступеньках, а также букеты в вазах на всех горизонтальных поверхностях. Какого черта здесь творилось? А потом Эмили услышала стон. Стон, мать вашу, откуда-то со второго этажа, где находилась спальня ее беспощадного ледяного босса, известной пожирательницы сотрудников Миранды Пристли, которая не могла так стонать. Но потом стон сменился особенно громким криком удовольствия, и у Эмили не осталось сомнений, что эта была Миранда и что ей, судя по всему, было очень хорошо. «Да! Да! Сильнее!» — донеслось до первой помощницы, которая, раздираемая любопытством и ужасом, застыла в коридоре таунхауса. «Пожалуйста, дорогая, я больше не могу терпеть… Ты так мне нужна… Добавь третий палец, как хорошая девочка… О! о! о!». У Эмили открылся рот. Это была Миранда Пристли, умоляющая ее трахнуть? Умоляющая какую-то женщину? Какого черта здесь творилось? Эмили просто не могла заставить себя уйти. Просьбы и мольбы продолжались еще некоторое время, пока еще один громкий крик не возвестил о том, что Миранда получила желаемое. И была очень этому рада. Господи, Эмили даже не знала, что ее редактор способна издавать такие звуки. Видимо, эта другая женщина была очень хороша. Когда всё стихло, Эмили на негнущихся ногах покинула таунхаус, думая о том, как ей смотреть завтра в глаза своему и без того пугающему боссу. *** А на втором этаже таунхауса не происходило ничего сверхъестественного. Просто пришла очередь Андреа наказать одну строптивую женщину, которая заставила переживать ее весь день. И, конечно же, отблагодарить за «самое не романтичное предложение руки и сердца», как иронично выразился один посвященный арт-директор. Миранда была только рада принять свое наказание. В конце концов, она заслужила.