***
—Ну что, ну что, ну что-о-о?! — Каэде просто прыгает на месте от нетерпения, и сдержанная улыбка Маки никак не помогает. И убийца прекрасно об этом знает, поэтому иногда поддразнивает ее, не выражая никаких эмоций. А еще за время паузы можно поразглядывать глаза девушки. В них мерцают звезды — искорки любопытства и предвкушения, и выглядит это прекрасно. Улыбка Маки становится чуть шире, и девушка кивает: —Согласился. —Поздравляю! Я в тебя верила!.. На радостях даже случается чудо — пианистка подскакивает к подруге и крепко обнимает ее. И Харукава в очередной раз понимает, что все не зря. Как и всегда, разговор заканчивается болтовней ни о чем, но довольно скоро Каэде удаляется в свою лабораторию, так как ей нужно порепетировать. От Маки довольно просто уйти. Она любит побыть наедине с собой и уважает чужое личное пространство. Так что когда блондинка собирается уходить, девушка лишь улыбается, как всегда глядя куда-то в сторону, и кивает. Акамацу прощается с ней и уходит. В лаборатории Абсолютная Пианистка включает первый попавшийся диск, дабы никто не зашел с вопросами, садится в углу и тихо плачет. Маки сейчас с любимым человеком. Маки счастлива. И Каэде помогла ей в этом. Так почему ком в горле такой огромный и горький? Ведь теперь Харукава-чан будет думать о Каэде не только как о надоедливой девчонке, которая все время лезет к ней, а еще и как о хорошей подруге, которая помогла ей с парнем, правда? Но теперь они смогут проводить меньше времени вместе... Больно. Акамацу задумчиво смотрит на свои руки. Там красуется подарок от Маки — аккуратный бинт на безымянном пальце. Пианистка пыталась что-то приготовить и порезалась. Было очень забавно наблюдать, как девушка, убившая кучу людей, переживала из-за порезаного пальца блондинки. Но в итоге перебинтовала его, надо сказать, умело. И играть не мешал, и кровоточить перестал очень быстро. Убийца была так мила, что Каэде едва не поцеловала ее. Тогда казалось, что ее чувства взаимны. А потом появился Кайто, и все покатилось под откос.***
Маки начало казаться, что ее жизнь потихоньку налаживалась. Последнее убийство произошло уже давненько, Каэде все еще была рядом, а проводить время с Кайто оказалось не так уж и омерзительно, не считая некоторой навязчивости парня. Благо, одно "Умереть захотел?" решало и эту проблему. Все было прекрасно... Пока девушка не выпила на ночь слишком много. По пути в туалет она услышала смутно знакомый голос. И фраза ей не понравилась. —М-момота-сан! Прекрати! Шатенка тихо приблизилась. Каэде стояла, вжавшись в стену. Ее большие глаза расширились и опухли от слез, нижняя губа была разбита, а на левой скуле расцветал синяк. К стене же девушку прижимал... Кайто?! Маки потребовалось проморгаться, чтобы поверить самой себе. Но это правда был он. И голос это подтверждал. Мерзкий голос, сейчас произносивший: —Да ладно, Акамацу-чан, я ведь не причиню тебе боль. Если не будешь соп... Девушка не дослушала. В глазах потемнело. Когда она пришла в себя, все было кончено. Момота уже даже не хрипел, а у Каэде дрожали губы. На ее щеку и шею попало немного чужой крови. Маки почувствовала, что ее собственные плечи тоже начинают подрагивать. Сейчас блондинка убежит, хорошо если не ударит, и возненавидит ее. И Каэде действительно дернулась, но не в сторону, а навстречу Маки, уткнулась ей в грудь и тихо заплакала. —Пожалуйста... Харукава-чан... Давай уйдем отсюда, — наконец выговорила она между всхлипами. И Маки, не выпуская пианистку из нежных объятий, уводит ее к себе в комнату. Теплая тряпочка касается щеки Акамацу и скользит вниз. —Не горячо? —Н-нет... — Каэде все еще подрагивает, но уже не так сильно. Это странно?.. Маки только что совершила убийство у нее на глазах, но ей совсем не страшно. Наверное потому что ее теплые руки касаются лица пианистки так нежно, и длинные темные волосы стелются по плечам, так как резинку Харукава отдала ей, чтобы волосы не намокли. Влажная ткань движется вдоль щеки и переходит на шею. —Приподними голову. Голос Маки звучит так ласково... И пианистка принимает решение. —Харукава-чан... Серьезные красные глаза встречаются с пьяными сливовыми. Шатенка замирает, вся обратившись в слух. Кажется, она сейчас боится пропустить даже лишний вздох Каэде. Но пианистка не договаривает. Она чуть наклоняется к Маки, касаясь шеи девушки, и касается ее губ своими. Убийца сидит неподвижно лишь секунду, а потом приоткрывает губы и осторожно целует Акамацу. Губы у нее жесткие и обветренные, а Каэде вообще царапает ее своей запекшейся кровью. Но им плевать больше чем когда-либо. Им хорошо. Поцелуи переходят на шею, и как-то плавно девушки оказываются на кровати Маки. Каэде никогда не думала, что может быть так хорошо. Лишь через несколько часов, ближе к утру, они засыпают в объятиях друг друга. Выполнить обещание накормить Харукаву своими любимыми блинчиками Каэде не успевает. Когда за утренним объявлением последовало объявление об обнаружении тела Кайто Момоты, Маки предложила вместо расследования пойти позавтракать, но Каэде сказала, что уже поздно, и она собирается расследовать. Шатенка хотела что-то возразить, но пианистка на удивление быстро убежала, и в итоге Маки осталось только пить горький кофе в одиночестве и ждать суда. На удивление, время классного суда наступило довольно скоро. Пару минут Маки лишь слушала, чтобы никого не перебить, но в итоге прокашлялась и спокойно заявила: —Я убийца. Она ожидала всего, но не ровного звонкого голоса, который последовал за этой фразой: —Хорошо, я лично верю. Ответь на один вопрос, Харукава-сан: где ты оставила нож? —В горле жертвы, — Маки даже не задумалась. Она отлично помнила это и знала, что у нее не было ни времени, ни желания убрать орудие убийства. Но лица окружающих подсказали, что это неверный ответ. —Насколько я знаю, нож был найден в нескольких сантиметрах от тела и уж точно не касался его, — осторожно возразил Киибо. И... Все поддержали его? Убийца, реальная убийца была в шоке, пока не наткнулась на все еще покрытые кровяной коркой губы, растянутые в печальной улыбке. Собственно, эти губы и были получасом позже обвинены в убийстве Кайто, как ни пыталась Маки возражать. Каэде лишь улыбнулась в ответ на очередную ее бесплодную попытку: —Все в порядке, Харукава-сан. Тебе не нужно меня защищать. Это... это была самозащита. Мне очень жаль. Монокума правда оттягивал голосование. И доводы всегда равнодушной Цумуги были на удивление вескими, но Каэде своей спокойной улыбкой победила их всех. Маки снова искусала нижнюю губу до крови, пока они ждали результатов голосования. —И... Неверно! Убийцей в этом деле была... Маки Харукава! Девушка опустила голову, услышав свое имя. На нее обратились все взгляды присутствующих. Казалось, ненависть и отчаяние в них сейчас начнут прожигать дыры в теле Маки. Она была бы не против. Лишь бы не так. Лишь бы не покидать академию ценой Ее жизни. Но... На плечо девушки опустилась аккуратная ладонь с длинными пальцами. —Харукава-чан. Посмотри на меня. Маки подняла глаза, но все равно ничего не увидела из-за слез. Тонкие пальчики тут же прошлись по ее щекам, стирая соленые капли. —Ты ни в чем не виновата, слышишь? Ты лишь хотела защитить меня. Я... Я верю в то, что ты хороший человек и верю, что ты со временем сможешь покинуть свою организацию и зажить обычной жизнью. Я верю в тебя, Харукава-чан. Теперь уже Акамацу прижимает к себе хрупкую одноклассницу, гладя ее по голове и пытаясь успокоить. Монокума тем временем что-то говорит о казнях, но они его не слушают лишь когда раздается веселый голос: —Это... Время наказания! Каэде быстро целует ее в лоб и отпускает, отправляясь на казнь с остальным классом. Следующее воспоминание Маки — ветер. Теплый ветер, который развевал ее волосы, резинка от которых так и осталась у Каэде. Ветер, который ласково касался ее лица и чуть приподнимал юбку. Девушка обернулась. За ее спиной под куполом стояло здание Академии для Одаренных Узников. Бросив туда мимолетный взгляд, она вновь обратилась к бескрайнему полю и золотому солнцу. —Акамацу-чан... Я обещаю. Я буду верить в себя так, как верила в меня ты.