***
С Лизой оказалось круто проводить время, будь то перерывы между кадрами или даже свободные от съёмок часы. В ближайший же выходной Орашанин, скинув дочку на мужа и прихватив новую подругу, отправилась с Дианой куда-то в горы на термальные источники. Римские термы послужили прекрасным местом, чтобы посплетничать, досмотреть «Элеон» и просто отдохнуть в единственный выходной. Из спа девушки вернулись ближе к ночи. Пожарская конечно позвала Лизу в номер ещё посидеть за бокалом шампанского, но та отказалась, ссылаясь на поздний час и ребёнка, который за её отсутствие, наверное, успел разворотить всю квартиру. Следующие смены пошли не такими интересными. Начался деревенский блок, где наличие Ведраны не предусматривалось. К тому же, новых собеседников завести не представлялась возможность: деревня в сербской глубинке – это прекрасная натура, вкусные вина и ракия, обалденные виды и, конечно же, радушные и гостеприимные жители, любящие русских больше самих русских, правда было тут «но» – языка они не знали. Ни русского, ни английского, только наречия бывших югославских стран. Милош тоже сейчас не позволял себе лишний перерыв на кофе, не то, что на позалипать вместе с Пожарской в одну новостную ленту. Бикович то с властями договаривается, то с режиссёром спорит, то уговаривает бабулек разрешить поснимать в их дворах. И такая канитель каждый день – то тюлень позвонит, то оленя на съёмочную площадку притащат. Вернее не оленя, а козу. Как сказали реквизиторы, «для антуража». – Держи, а то солнечный удар схватишь, – Милош безапелляционно накинул Диане на голову какую-то соломенную шляпку и всучил в руки бутылочку негазированной воды прямо из холодильника, пластиковые стенки которой были покрыты конденсатом, капающим на землю. – Спасибо, – Пожарская с благодарностью глянула на него из-под широких полей шляпы и принялась открывать туго закрученную крышку бутылки, – Тебе самому не жарко? Ещё и в кофте тёмной. – А я – теплолюбивое создание, мне и так нормально, – заверил Бикович, только сняв с глаз солнцезащитные очки, будто подтверждая этим свои слова. Уставший взгляд карих глаз лениво пробежался по собственной белой рубашке, которая уже окончательно приобрела статус захваченного трофея или же сувенира, привезённого домой из длительной командировки. Руками парень опёрся на плетёный деревянный заборчик, искоса продолжая молчаливо поглядывать на Диану. Странно, что сейчас он позволил себе такую передышку, видимо совсем загнал себя в попытках догнать собственный хвост и проследить за всем и за каждым. – Перерыв? – осторожно спросила Пожарская, не решаясь копать глубже. – Да пошло оно всё к херам, – не повышая голос ни на тон произнёс Милош, безучастно качая головой, – Заебался. Слух Дианы резанула острая речь, коей парень не баловался даже доведённый до белого каления, но перечить, а уж тем более учить «что – хорошо, что – плохо» не стала. Вместо этого поставила бутылочку с водой на землю и сделала пару шагов навстречу к Биковичу и почти не колеблясь вытянула руки, чтобы так же быстро сомкнуть их за широкой спиной, лицом утыкаясь в мерно вздымающуюся грудь. Из-за резкого движения головой шляпка слетела в ближайшую траву, но никто не придал этому внимания – Диана лишь крепче жалась к другу, тихонько поглаживая ладонью спину, он же так и продолжал отрешённо стоять, не отталкивая, и не обнимая в ответ. Девушка не знала сколько прошло времени прежде, чем почувствовала на талии широкие ладони, крепко прижавшие её стан к телу напротив и подбородок, удобно опустившийся на макушку, на которую за мгновение до этого совершенно очевидно без робости и по-собственнически мягко опустились губы. И так хорошо и уютно было в этих объятиях, и тем неожиданней стало то, как Бикович резко оттолкнул от себя непонимающую девушку. Пожарская недоумённо смотрела на парня, который согнулся пополам, сморщив лицо и закрывая рот и нос обеими ладонями. – Апчхи! – Будь здоров, – машинально ответила Пожарская, на затворках сознания поняв, что это не она сделала что-то не так, а Милош просто чихнул. – Апчхи! Или не просто. – Будь здоров, – настойчивее повторила Диана, глядя на актёра, который так и продолжил держать обе ладони на лице. – Апчхи! – Милош наконец разогнулся и отнял ото рта руки только чтобы также быстро начать размазывать выступившие слезинки по лицу до светящихся точек перед закрытыми и чешущимися глазами. – Милош, что такое? Она настороженно подошла к нему и положила руку на плечо. Бикович продолжил тереть слезившиеся глаза, успевая крутить головой и что-то выискивая. – Не чеши глаза. Заразу занесёшь, – Пожарская попыталась отнять руки от лица, но Милош в очередной раз дёрнулся. – Апчхи! – его опять согнуло в приступе ненормального чиха, – Да уберите кто-нибудь эту скотину! От крика Диана дёрнулась, не понимая ни слова из сказанного. Впрочем, это было адресовано явно не ей. Актриса устремила взгляд на точку, куда пару мгновений назад смотрел её коллега, и увидела козочку, привязанную к обратной стороне забора, которая равнодушно подслушивала за ними. – Так вот из-за кого переполох, – вслух произнесла Диана и, оторвавшись от животного, перевела взгляд на улочку, по которой быстрым шагом удалялся Милош, скорее всего в срочном порядке отправившись на поиск антигистаминных. Пожарская только слышала о том, что у её друга страшенная аллергия на всякую сельскую живность и местность, но ни разу не видела – ни в походе на другом конце страны, ни на конной прогулке. Хотя странно, что за весь тот день, тесно контактируя с лошадьми, он ни разу не чихнул. А тут его одолела какая-то козочка, которую привязали к оградке и благополучно забыли в съёмочном бардаке. Животинка безуспешно пыталась дотянуться до ещё зелёной травки, окончательно душа себя верёвкой, лишь безуспешно хлопая губками в нескольких сантиметрах от травы. – Забыли тебя, да? Диана осмелилась зайти в высокую траву, прежде всего чтобы достать упавшую туда шляпку, но, обернувшись, увидела мучающееся животное, которое не оставляло попыток дотянуться до пищи, причиняя себе вред. Громко вздохнув, Пожарская принялась рвать траву, стараясь не порезать руки. Когда в ладонях собрался приличный пучок, она двинулась к козе и, наклонившись к той, принялась понемногу скармливать копытному зелень. Козочка быстро шевелила челюстями и одну за другой выхватывала из пучка травинки, тупо таращась прямоугольными глазами. Милоша она увидела только поздно вечером, когда сидела близ фургончиков с остальными русскими. После случившегося у Пожарской была сцена с Радоничем, который на расспросы Дианы «Где Милош?» и «Почему он не контролирует процесс?» заверил её, что Бикович сожрал пачку противоаллергенных и окапался в операторской рубке подальше от всякой деревенской живности. Бикович молча мотнул головой, призывая актрису встать и следовать за ним, и поправил чуть не слетевшие с глаз очки, которые сейчас прятали явно не синяки из-за недосыпа, а последствия аллергического приступа. Диане осталось только спешно встать, быстро попрощавшись с коллегами, и пойти за Милошем. Вообще, из-за отдалённости главной локации от столицы на окраине деревни оборудовали фургоночный лагерь, где расположились все русские и многие сербы, которым было лень каждый день мотаться из Белграда в эту глушь. Бикович не был в этом числе, поэтому преспокойно ночевал дома в комфортных условиях – с душем и нормальной кроватью. И как-то негласно получилось, что Диана соответственно тоже каталась туда-сюда-обратно с личным водителем. Смены почти всегда заканчивались очень поздно, а начинались с первыми петухами. Чтобы не тратить и без того ограниченное время на сон, актриса почти переехала в квартиру Милоша. Гостевая спальня была лучшим вариантом по сравнению с половиной фургончика. Когда оба расположились на передних сидениях Audi, Диана позволила себе дерзость стянуть солнцезащитные очки. Несмотря на поздний час и начавшиеся сумерки, Бикович, оставшись без очков, стал болезненно щуриться словно смотрел сейчас на Солнце. Из глаз потекли слёзы, которые он попытался утереть. – Болит? – Диана аккуратно за подбородок повернула к себе лицо, внимательно вглядываясь в покрасневшие и припухшие глаза, которые были не в состоянии сфокусироваться хоть на чём-то. – Неприятно, – геройствовал Милош, чувствуя, как силуэт девушки прямо перед ним расплывается из-за вновь подступивших слёз. Пожарская отпустила лицо и принялась рыться в своём рюкзачке. Из сумки она вскоре выудила упаковку бумажных платочков и, достав один, бережно промокнула щёки, стараясь не трогать и без того пострадавшие глаза, после также осторожно вернула на место очки, которые в данный момент лишними не были точно. – Надо будет в аптеку за Тавегилом заехать. – Не помогает. Сегодня пробовал, легче намного не стало. Перед Пожарской сейчас сидел не уверенный в себе мужчина, а подслеповатый котёнок, которого точно нельзя было пускать за руль. – Меняемся. Я поведу, – отрезала Диана, открывая дверь машины и спешно занимая освободившееся водительское сидение. – У тебя права с собой? – поинтересовался Бикович, приподняв очки, чтобы утереть скопившуюся у глаз влагу. – Неа. Я в Москве их оставила, – призналась она, принимаясь подстраивать кресло и зеркала под свой рост, – Русские права в Сербии бесполезны, а международных у меня нема. – Совсем молодец, – Милош буркнул ей в ответ, но спорить не стал, ибо был действительно не в состоянии вести машину сорок с копейками километров, – Сербия признаёт российские права, как и Россия сербские. Венская конвенция, так сказать. – Упс. Кто ж знал, – в нужный момент нужно уметь косить под дурочку, – Ай, пофиг. Я трасу уже выучила, а ментов в принципе не видно. К тому же, тебе домой надо, а не оставаться ночевать в этом рассаднике аллергенов. Машина тронулась и выехала с обочины на трассу в темноту. Единственным источником света служили хищно сощуренные фары. Несмотря на абсолютно пустую дорогу, Пожарская выше девяносто километров не решалась разгоняться. Автомобиль был непривычен ей, слишком уж резвый, скоро реагировавший на малейшее нажатие на педаль или же на поворот руля. Милош ей безоговорочно доверял, поэтому не трясся из-за каждой кочки на асфальте, а, кажется, смирился со своей участью штурмана и позволил себе вздремнуть, откинувшись на кресло. – Спишь? – тихо прошептала Диана, скосив глаза на пассажирское сидение. Милош завозился и недовольно пробурчал в ответ: – Нет. Зрение экономлю. – Ну, дрыхни-дрыхни. К Белграду подъезжаем, минут через пятнадцать дома будем. Пожарская вернулась к дороге, успевая продумать, чем можно лечить настрадавшиеся глаза, а в идеале вернуть их к первозданному виду за ночь – смена-то завтра. И всё бы ничего, пока в метрах восьмидесяти она не заметила мелькнувший кислотно-зелёный жилет, отразившийся в свете фар. – Милош, там менты, – Диана боковым зрением увидела, как Бикович закопошился на сидении, выпрямившись и стараясь впереди разглядеть препятствие. Только он хотел заверить Пожарскую, что «всё в порядке», «лицо кирпичом» и «вообще простые смертные менты испугаются тормозить авто премиум-класса»… Не испугались… Патрульный махнул чёрно-белым жезлом, приказывая остановиться. – Твою налево. Он палкой машет. Диану начала крыть паника. Инстинкт самосохранения кричал вжать педаль газа в пол и рвануть, а мозг орал, что это очень плохая идея и лучше послушаться властей. Милош в отличие от неё оставался с холодной головой даже в этот момент. Он резко нажал на оба замка ремней безопасности, механизм в мгновение ока поддался, освобождая и водителя, и пассажира. Истошно заверещала сигналка, призывая пассажиров пристегнуться обратно. – Скорость сбрось немного. Быстро назад, – отчеканил Бикович, вцепившись левой рукой в руль и сгруппировавшись, видимо и в правду решившись на акробатику, – Страхую. Пожарская послушно и спешно нажала на педаль тормоза, стрелка спидометра поползла вниз. Громко вздохнув, она собралась с силами и осмелилась встать с водительского кресла движущегося автомобиля, чтобы также быстро протиснуться в щель между сидениями и плюхнуться назад. Ну, а дальше – ловкость кошки, грация картошки, как говорится. Она отчетливо почувствовала, что колено стукнулось обо что-то твёрдое, запутавшись в столь тесном пространстве. Милош спереди зашипел, а в кровь хлынул адреналин. Когда Диана подняла голову с сидения, лицом в которое впечаталась секундой ранее, она увидела, как манёвр заканчивает парень, оказавшись на водительском сидении. Бикович ударился коленями об руль из-за слишком большой разницы в росте, но было не до регулировки – он успел по правилам включить поворотник, продолжить жать на тормоз и съехать на обочину. Только когда машина остановилась, сигнализация перестала пищать, а Диана заметила, как Милош потирает ушибленный висок. Сзади к ним бежал мент и свистел в свисток. Она лежала, развалившись на заднем сидении и не в силах отдышаться, не то, что сесть и пристегнуться, делая видимость прилежного попутчика. Бикович тоже не мог прийти в себя, продолжая громко дышать и не реагируя на отстёгнутый ремень и слишком близко придвинутое кресло. В окошко постучали. Пришлось открыть. Мент что-то прошелестел Милошу и пока актёр потянулся к бардачку за документами, гаишник глянул назад на развалившуюся Диану, которая под тяжёлым взглядом всё-таки приняла адекватное положение, немного смутившись. Биковичу пришлось выйти из машины, прихватив с собой документы, и последовать за сержантом, который ранее ему представился как положено по протоколу, но имени мужика он не запомнил. Милош послушно сел в бело-синюю машину и приготовился ко всем возможным раскладам. – Нарушаем? – учтиво поинтересовался полицейский, беря в руки паспорт-карточку и права актёра. Да, всё по шаблонам. Не удивил. – Нет. О чём вы? Вам, видно, показалось, – Милош без проблем для именитого актёра начал играть в законопослушного гражданина. – Бросьте эти реверансы, господин Бикович, – одёрнул его гаишник, заставив парня судорожно думать, как выбраться из этой передряги, – Я прекрасно видел, как… «Вы менялись с пассажирами местами». Ну, давай, говори уже… – … вы занимались любовью с вашей пассией прямо на водительском месте, прямо в движущейся машине. Не по шаблону. От неожиданности Милош закашлялся, представив эту картину, и переспросил: – Что-что? Что там привиделось этому слепошарому извращенцу? – Ой, да бросьте «заднюю» включать. Я, конечно понимаю, девушка симпатичная, вы весь такой из себя расфуфыренный. Под вас любая ляжет, но нельзя было уж как-то до дома дотерпеть? А это мелкое хулиганство выходит до пятнадцати суток. Единственным аргументом, почему Милош не перебивал и продолжал слушать мечты полного мента, пронизанные плохо скрываемой завистью, было более выгодное положение. Может это и на руку, что ему привиделось, как Диана скакала на нём, создавая водителю помеху. Трах во время езды в данном случае был лучше, чем вождение без прав. Пришлось не отрицать. – Денег хочешь? – безучастно поинтересовался Бикович, самоуверенно глядя прямо в камеру работающего регистратора. Подмигнуть только осталось. – А давай home-video тогда уже, – гаишник снял регистратор и вырубил его. По его тону не было понятно – стебётся ли он или реально настолько борзеет. – А не охренели ли вы часом? – тут Милош уже не выдержал. – Ну, не всё же деньгами в этом мире измеряется. – Давай уже свои протоколы оформляй. Мне домой надо, – висок после мощного удара острым коленом до сих пор саднило, унявшиеся мало-мальски глаза готовы были снова заслезоточить и политься из-под очков, так что спорить никакого желания не было. – К мадам своей торопитесь? Продолжить начатое? – не унимался сержант, ковыряясь в регистраторе. Прибор пикнул, оповещая, что записи стёрты. Мужик продемонстрировал это Милошу, заставив того недоумённо выгнуть бровь. – Ладно. Живи, – сказал так, будто бы до этого семь дней Землю создавал. – Всё чуднее и чуднее, – не удержался Бикович, скрестив руки на груди, – Что хочешь? – Всего лишь селфи и пару автографов, – назвал свою цену мент, – Пускай дочки обзавидуются. Нафоткавшись с малоприятным мужиком и почувствовав себя обезьянкой на пляже в Сочи, Милош, прихватив документы, выбрался из седана. – И вы уж всё-таки больше в машине не совокупляйтесь, – крикнул ему мужик из открытого окна. – Пошёл ты… – рыкнул Бикович по-русски на очередную колкость, запоздало подумав, что мент может знать русский. Он быстро вернулся в своё авто, приземлившись на водительское сидение, отодвигая кресло под свой рост. Из-за спины тихо мяукнула Диана: – Проблемы? – Уже нет. Я всё уладил, – отрапортовал Бикович, решая опустить подробности, – Пара автографов и десяток селфи – вот тебе и «закон равен для всех». – Сам поведёшь? – поинтересовалась Пожарская, видя, как Милош подгоняет под рост зеркало заднего вида и заводит машину. – Потихоньку. Хватит на сегодня экстрима.***
– В смысле в графике сбои? – негодовала Пожарская, переспрашивая Миодрага, который первый из руководства попался под руку, – В смысле у меня пустая смена? – Ой, Ди, не до тебя сейчас, – Радонич попытался отмахнутся от неё как от назойливой мухи, но миниатюрная, по сравнению с ним, девочка преградила ему дорогу. – Что значит «не до тебя сейчас»? – не унималась Диана, парадируя сильнейший акцент, – В Белград везите, если у меня законный выходной. – А вот это вряд ли. Все заняты, работа кипит, – Миодраг пытался увернуться от актрисы и случайно не пришибить её, – Ради Бога, пусти, а? Дел по горло. Диана поражалась такой наглости. Её отпихнули как игрушку, как куклу. Она сверлила взглядом футболку с цифрой десять и фамилией Марадона на спине. – И что прикажете мне делать? – крикнула Пожарская тому в спину. – Ну, погуляй. Реально некогда, – обернулся Миодраг, – Чао. А, кстати, не уезжай в Белград. Может быть ещё понадобишься. Диана готова была рвать и метать, в прыжке вцепиться зубами в кадык да так и повиснуть, пока её либо работой не нагрузят, либо в отель не отправят. Она хотела позвонить Лизе и попросить забрать, но это «ещё понадобишься» исключало этот вариант. Пожарская прекрасно знала, что не понадобится, но и уехать с такой формулировкой не могла. День тянулся невероятно долго. Пристать к кому-то и тем самым отвлекать от процесса Диана не могла себе позволить. Какое-то время сидела в операторской рубке, прячась от знойной жары, но её оттуда вытравили ругань и споры сразу на нескольких языках. Потом попробовала поприставать к девочкам гримёрам. И это был в своём роде успех. Одна из них свободно говорила по-английски, поэтому особых проблем не возникло, сидели и смотрели «Великолепный век» с субтитрами, пока не пришёл Милош и не раздал гримёрам работу, приправленную свежими и отборными люлями. Пришлось уйти и от них, чтобы не отвлекать лишний раз. Пришлось пойти шарахаться ещё куда-то. Агрессивное Солнце спало, наступил вечер, поэтому Диана не боялась, что ещё шарахнет солнечный удар. Она бездумно бродила по переулкам деревни, зачем-то нарывая себе полевых цветов, пока не вышла к зелёному забору-рабице, за которым на несколько километров простирались плантации виноградников. Они уже снимали там, бегая по узким аллеям. Пожарская знала, где находится та самая дырка в заборе и, недолго думая, полезла в заросли винограда. Навряд ли она кому-то ещё сегодня пригодится, а даже если и пригодится – найдут. Глубоко заходить не станет. Диана решила не сворачивать с главной аллеи, побоявшись заблудиться в лесу из лоз, но зашла чуть дальше и приземлилась под раскинувшим тень кустом. Ветер тихо прогуливался по аллеям. Виноградник шелестел. Цветы в ладонях немного покалывали руки. Медленно, но верно ромашки, незабудки и васильки стали заплетаться в тугую и толстую косу, которая через полчаса мучений начала походить на венок. – Чем маешься? Вопрос застал Пожарскую врасплох. От неожиданности она дёрнулась, но, увидев подле себя Милоша, успокоилась. – Дурью, – коротко и ясно ответила Диана, – Как ты меня нашёл? – Проследил за тобой, – не таясь признался Бикович, закрывая своим телом девушку от Солнца. – Как некультурно, – притворно вздохнула актриса, приводя в порядок венок. – А если так? Милош встал на носочки и сорвал гроздь винограда со свисающей лозы и несколько красивых широких листьев причудливой формы, чем-то напоминающих кленовые листки-переростки. Вуаля. Вот вам и джентельменский набор посреди деревни – виноград вместо коробки конфет и веник вместо букета. – Прощаю, – Диана взглядом пригласила сесть возле себя и приняла подарочки, начав щипать спелый виноград. – Помой его хоть. – Да и так нормально, – она с удовольствием раздавила на зубах очередную ягодку без косточек. Применение нашлось и виноградным листьям. Диана мастерски вплела несколько в венок, придав ему пышности. Закончив с этим, Пожарская нацепила украшение себе на голову, красуясь. – Ляпота, – Милош фотографировал девушку на камеру телефона, пока та с удовольствием позировала, – Тебе очень идёт. Диана вспомнила легенды и предания про венки такого рода. Реки поблизости не было и запустить колечко из цветов по воде и погадать возможности не представлялось. Но не все бросали венки в реку. Она игриво прикусила губу и, стянув с себя венец, переложила его со своей головы на голову Милоша. Парень не сопротивлялся, но явно не понимал. – И что это означает? Безобидный вопрос из чистого интереса поставил Пожарскую в тупик. Не из-за недостаточных знаний матчасти, а как раз-таки, наоборот. Не могла же она ему сказать, что девушки, которые были без жениха кидали венки в реку, гадая, кто из парней их выловит, а те девушки, которые определились просто водружали венок на голову суженному. Что-то вроде древнерусского предложения-перевёртыша. Диана побоялась выдавать своё немое признание в любви. – Да так… Просто у нас так принято, вроде, – максимально расплывчато ответила Пожарская, стараясь спрятать в длинных волосах побагровевшее от смущения лицо. Милош венок не скидывал, даже перестал крутить головой, боясь разрушить маленькое произведение искусства. Сейчас он походил на греческого Диониса в привычной для него атмосфере – с гроздью винограда в руке и в венке, из которого спадали пышные листья. – У нас ничего подобного нет, – признался Бикович, сделав селфи. Они так посидели ещё какое-то время, пока не активизировались кровососущие гады, которые вынудили пару сбежать из виноградников. При каждом шаге листья в венке приятно шелестели, рассказывая свою историю, которую люди были не в состоянии узнать, равно как и признаться в чувствах друг другу. Не поступками, они это делали множество раз, но словами. – И что мне теперь с ним делать? – Милош скосил взгляд на венок, сползший на лоб. – Сожги или в реку кинь. Только просто так не выкидывай. – У меня идея получше. Южные славяне оставляли венки на подворьях на удачу. Милош аккуратно снял венок и положил на сено возле открытого сарая. – Смешали традиции, – Диана улыбалась, глядя на завершение их мини-путешествия. – Поехали домой, маленькая.