Под шелест виноградника

      Милош очнулся от забытья, когда сквозь шторы просачивался свет с улицы. На удивление голова не болела, вернулся ясный рассудок, да даже дышать стало, кажется, проще. Только простынь неприятно липла к коже спины. Хотел перевернуться на бок, но почувствовал, как его руку обнимает Диана, уткнувшись своим лбом в его плечо.       Что с ним в кровати делает Пожарская? Почему она спит, вцепившись в его руку? Память отшибло капитально. Бикович едва помнит, как вчера добрался до дома. А дальше – белый шум. Парень решил не шевелиться, чтобы не потревожить хрупкий утренний сон Дианы, сам прикрыл глаза и постарался вспомнить события прошедшего вечера.       Перед глазами проносились какие-то бредовые картинки и видения, не связанные ни сюжетом, ни смыслом. Первыми мелькнули поезда. Нет, не так, как в мультиках – стукнулся герой башкой и закружились вертолётики. Скорее странная локация вокзала: эшелоны неслись по рельсам друг за другом, едва держа дистанцию, а стук колёс, который всегда расслаблял и нравился Милошу, стал невыносимо раздражать и бить по темечку.       Дальше поезда пропали, босые ступни обжёг раскалённый песок, а глаза увидели распростёршуюся бескрайнюю пустыню. Солнце невыносимо палило, ноги утопали в рыхлом песке, жутко хотелось пить, но утолить жажду не было возможности. Вдруг жаркая пустыня сменилась на равнину с небольшим водопадом. Прохладные капли текли по подбородку и сразу сами испарялись, даря волшебную прохладу.       Но эта чарующая прохлада в одно мгновение превратилась в лютый холод. Небо затянуло тучами, а вместо мягкой травы ноги почувствовали колючий снег по щиколотку. Свистящий ветер нещадно бил по лицу и следом донёс до уха самые страшные звуки, которые доводилось слышать Биковичу в своей жизни – ревущие сирены воздушной тревоги, но этот вой заглушал такой же страшный звук – над головой ревела эскадрилья самолётов-невидимок. Руку прострелило фантомной болью. Кажется, он снова почувствовал острые осколки под кожей и то, как сочится кровь из перемолотого плеча.       В этой страшной мгле мелькнул лучик света, на который боязно пошёл Милош. Впереди трещал костёр, который не нёс опасности – как в походах, только успевай чевапчичи с зефирками жарить. Он протянул к огню замёрзшие руки. Языки пламени обжигающе грели, лаская замороженные прежде пальцы. Сердце начало возвращаться в свой привычный ритм после предыдущего видения. Что-то неясное обняло и укутало, пряча от всех ужасов. Стало тепло, темно и спокойно. Страха не осталось, на душе зиждилось молчаливое и зачарованное смирение. Нечто убаюкало в своих объятиях и подарило долгожданное забытье.       Из распутывания клубка бредней Милоша вытащила Диана, завозившаяся подле него. Только Бикович хотел прошептать «привет», как она уже резко села на кровати, прогоняя остатки сна, и, положив обе ладони ему на щёки, наклонилась над парнем и поцеловала в лоб. На столь резкие действия Милош даже не стал ёрничать, так и замер, пока прохладные губы касались кожи.       – Слава Богу, температура спала, – облегчённо выдохнула Диана, отстраняясь от него, – Но, кажется, ещё немного всё-таки есть.       – Я в порядке, – заверил Бикович.       – О, ты русский вспомнил. Чудненько. Точно живчик, значит, – она улыбалась, когда потянулась к тумбочке за градусником.       – А что, забывал? – спросил Милош, получив термометр в руки.       Только сейчас актёр заметил, что был без футболки в одних домашних шортах. Память всё-таки не спешила возвращаться. Он решил не спрашивать ни про отсутствие вещи при себе, ни про наличие Дианы под боком в постели. В глубине души, признаваясь самому себе, Бикович даже счёл пробуждение приятным, но огорчился, понимая, что это была разовая акция. Девушка не будет делить постель с ним каждую ночь и не будет просыпаться, уткнувшись лицом в его грудь.       – Что с тобой? Голова болит? – Диана забеспокоилась, видя помрачневшего серба.       – Нет-нет. Что ты. Мне действительно гораздо лучше, – поспешил её заверить Милош, вырываясь из своих грустных размышлений, – Ну, что? Покупаем билеты и в Рим? Мы успеваем на дневной рейс.       Пожарская развела руками и свернула левый кулак в фигу, показывая другу.       – Вот тебе, а не Италия. Сиди, болей, лечись. Дома! У тебя ночью температура до сорока градусов почти поднималась и сейчас остаточно ещё есть. Тебе в самолёте плохо станет или акклиматизация сработает, я что делать с тобой буду? – высказала своё «нет» Диана, – Что намерил, кстати?       Термометр показал незначительные «37.3». Пока Милош пошёл в душ, смывать с кожи липкий пот, Диана пошла на кухню колдовать над поздним завтраком. Пасту Бикович всё равно в состоянии болезни не осилит, поэтому остатки куриного филе она пустила на бульон. То, что нужно – и легко для усвоения и полезно. Супчик приготовить не составило труда: вода закипала в кастрюле, в то время как грудка размораживалась в микроволновке.       На запах чего-то вкусненького пришёл кот и удобно устроился на столешнице, медитируя и познавая дзен. Когда Милош вышел из душа, бульон уже доходил на плите. Однако парень интереса к еде от слова совсем не проявил, а достал из выдвижного шкафчика турку.       – Так, это ещё что за новости?       Пожарская в два шага подошла к нему и вырвала из рук орудие для приготовления кофе.       – Тебе нельзя кофе сейчас, – объяснила Диана, убирая турку на место.       Милош недоумённо уставился на неё, желая возразить, но вслух ничего не произнёс, только оттеснил девушку в сторону и, открыв другой шкафчик, выудил оттуда начатую бутылку виски. В его глазах плясали смешинки, когда Бикович смотрел на ошарашенную Диану.       – А что ты так смотришь? Больным нужно много пить.       – Ну не спиртягу же, а бульончик, например, – Пожарская хотела начать отбирать и виски, но Милош сам поставил бутылку на место.       Бикович расположился за кухонным столом, пока Диана разливала по пиалам суп. На щеке у него девушка заметила свежую царапину, видно порезался пока брился.       – Bon appetit , – пролепетала Пожарская, ставя перед парнем тарелку с супом.       – Я, с вашего позволения, откажусь. Я не голоден.       Бикович отодвинул от себя бульон, скрестив руки на груди.       – Милош, ты второй день абсолютно ничего не ешь, – напомнила Диана, возвращая пиалку на место.       Она взяла в руки ложку и набрала в неё едва желтоватой жидкости, потом поднесла её ко рту парня и заставила проглотить. После этого Милош выхватил ложку и попытался есть сам. Почему попытался? Да потому что после первых капель куриного бульона к горлу подкатила тошнота. Организм наотрез отказывался принимать даже такую лёгкую пищу. Через силу выпил ещё одну ложку, но стало только хуже.       Бикович встал из-за стола и вышел от кухни, серьёзно думая, что его сейчас вывернет наизнанку, по сути, одной только желчью. Диана не напирала и не останавливала. Она понимала, что Милош просто не может есть. Пожарская продолжила завтрак в одиночестве, цедя пустой супчик из своей порции. Накормить друга она попытается ещё раз позже.       Когда с завтраком было покончено, Диана вымыла за собой посуду, расставила всё по своим местам и вышла в зал. Милош развалился на диване, уткнувшись в телефон.       – Так. Это тебе нельзя, – Пожарская выхватила из руки гаджет, сразу его блокируя и кладя на журнальный столик, – Не напрягай глаза, а то температура опять скаканёт.       – Мне по работе могут звонить. Верни, пожалуйста.       – Лежи и болей правильно. Телевизор, ноут и книги тоже под запретом, – она поспешила убрать пульт подальше, когда Бикович тянулся и к нему.       Милош проворчал несколько слов на сербском, вставая с дивана. У его ног тёрся Баюн, которого парень сгрёб на руки. Он поглаживал довольно урчащего кота по горлу. Диана смотрела на хозяина и питомца, а видела совершенно другое – Воланд ласкает Бегемота. Как будто бы сошли со страниц романа и заглянули в Белград, чтобы узнать, испортил ли людей квартирный вопрос. Только по пути потеряли Фагота, Азазелло и Геллу, хотя, наверное, им мессир поручил найти королеву Марго для проведения бала.       – Кого из героев русской литературы ты хотел бы сыграть? – неожиданно сорвалось с губ Дианы.       – Печорина, князя Мышкина, – нисколько не думая, ответил Милош, изрядно удивившись вопросу.       – А Воланда?       – Нет. Я не стану играть сатану, – отрезал Бикович, продолжая гладить Баюна.       – Но почему? Ты же буквально книжное воплощение: высокий иностранец, говоришь по-русски с лёгким акцентом, но при этом идеально знаешь русский и «не ломаешь фразы», карие глаза. Тебе просто в левый глаз зелёную линзу вставить, лет пятнадцать-двадцать подождать и вуаля – лучше Воланда и не найти.       – Я не буду играть Мефистофеля, – повторно озвучил свою позицию Милош, выслушав доводы Дианы.       – Но Воланд и его свита не являются злом в романе. Они сторонние наблюдатели, а многим читателям не нравится, что в романе зло – это сами люди, – продолжала полемику Пожарская.       – «Мастер и Маргарита» – это Евангелие от сатаны. Гротеск и фантасмагория. Воланд обличает сущность человеческой натуры. Его нетрадиционность заключается ещё и в том, что он, будучи дьяволом, наделён некоторыми явными атрибутами Бога. А ты представляешь, что такое возомнить себя Богом? Я эту маску на себя ни за что не надену.       Обсудив литературу, Пожарская предприняла ещё одну попытку накормить Биковича. Ничего из этого не вышло, более того, в плавных жестах и движениях появилась дёрганность. Милош несколько раз порывался сварить себе кофе, но Диана пресекала эти попытки. Она в первый раз в жизни видела ломку у кофемана – настолько Милош был зависим от этого напитка. Диана пыталась упираться до того, как парень чуть не потерял сознание, явно не играя театр одного актёра. Он еле успел схватиться за дверной косяк. Давление оказалось катастрофически низким.       После полудня они вышли на небольшой променад, точнее в кафе в соседнем здании. Пожарская даже позволила другу кофе.       – Латте? – негодовал Милош, держа стаканчик с напитком, – Это же одно молоко и аксессуар для дамочек.       – А, ну раз для дамочек, давай его сюда мне, – Диана шутливо попыталась забрать кофе, к которому была равнодушна.       Бикович ожидаемо вцепился в «свою прелесть». Ладно, хоть пару-тройку миллиграммов кофеина его кровь получит. Лучше, чем ничего. Собственно – это и было целью прогулки. Диана не могла себе позволить, чтобы Милош сварил кофе, ибо это будет атомный взрыв для ослабевшего организма, поэтому она решила начать с малого, раз полностью избавиться от кофеиновой зависимости не получилось.       Вернувшись домой, оба разлеглись на диване в зале, решив устроить что-то вроде сиесты. Всё равно Пожарская запретила актёру напрягать глаза в технике или книгах, из-за этого приходилось лежать и плевать в потолок. Диана сжалилась и предложила почитать вслух. Выбор остановили на рассказах Бунина. Дочитав до конца «Холодную осень», она думала перейти к «Солнечному удару», но заметила, что Милош задремал. Не вставая с дивана, чтобы не разбудить, девушка накинула на него плед.       Ей не хотелось спать, к тому же, скоро «Отель Белград» подойдёт к концу, она вернётся в Москву и почти сразу окунётся в работу. Так почему бы сейчас не подготовится. В телефоне она открыла сценарий предстоящего фильма и принялась вычитывать свою героиню.       Предстоящий проект затянул Диану и от текста её оторвал Милош, когда проснулся после недолгого дневного сна.       – Который час? – спросил он, выпутываясь из-под пледа и разминая затёкшие мышцы.       – Полпятого, – глянула на уголок дисплея Пожарская.       Она отложила айфон на журнальный столик к томику Бунина в то время как Милош устроил «потягушки» после незапланированной сиесты.       – Так, чего б сожрать? – подал голос Бикович, с улыбкой поглядывая на Диану.       – Аллилуя!       Диана в жизни бы не смогла представить, что простая просьба дать пищу так её порадует. Видимо латте и дневной сон сделали своё дело, потому что после двухдневной голодовки Милош за обе щёки уплетал утренний бульон и кусочки куриного филе. Давать тяжёлую пасту она не решилась. Бикович только пошёл на поправку, обидно если станет хуже из-за какой-то лапши. После раннего ужина или вернее позднего обеда они вернулись обратно в зал.       – Вот сейчас мы могли бы с тобой отрываться под рокеш и тусить недалеко от Рима… – мечтательно протянул Милош, – Как видишь, я в порядке, а ты перестраховщица.       – Да? Неужели уже забыл, как ты днём чуть не свалился в аут? – напомнила ему Пожарская.       – Ну не свалился же! – возникал он и, подложив декоративную подушку под спину, обиженно скрестил руки на груди, – А теперь – тоска смертная.       – Господи, ну почему мужчины не умеют болеть? – она театрально приподняла ладони и взглянула в потолок, – Ладно, уж. Можем посмотреть сериальчик. Раз уж мы не полетели в Италию, значит Италия летит к нам.       Диана включила телек, открыла Netflix и принялась рыться по сервису с, видимо, конкретной целью. Остановилась она на конкретной вкладке.       – La casa de papel , – озвучила девушка название сериала, – Хотела глянуть, всё времени не хватало.       – Ты же в курсе, что «Бумажный дом» – это Испания, а не Италия?       – Ой да кому это важно? Колорит схожий и, к тому же, я видела отрывки, где герои поют «Bella ciao» , так что мы всё равно устроим себе мини Римские каникулы.       Несмотря на популярность сериала и высокие рейтинги ни Милош, ни Диана его не смотрели из-за высокой загруженности. Ожидаемо история затянула обоих и заставила держаться в напряжении на протяжении всех минут серии.       Пожарская запустила вторую, но прошло не более пяти минут как она заметила, что Милош опять начинал засыпать несмотря на ранний ещё для сна час. Диана подползла к нему и запястьем коснулась лба.       – У-у-у. Опять начинается. Давай-ка в кроватку, – актриса в срочном порядке выключила телевизор и, взяв парня за локоть, стала тянуть его с дивана.       Милош хотел было возразить, что он в порядке, но, кажется, ему действительно стало хуже. Начала болеть голова, к тому же, явно не на пользу сыграло перенапряжение мозгов, связанное с непрерывным русским дубляжом «Бумажного дома», который приходилось для себя успевать переводить на сербский.       Пришлось послушно пройти под ручку с Дианой в спальню, получить от неё градусник и ждать результат. Когда таймер на телефоне запищал, он послушно вернул Пожарской градусник и зарылся лицом в подушку, прячась от слепящего света.       – Приплыли… Тридцать восемь и два, – резюмировала неутешительные результаты Диана, стрясывая столбик ртути, – Я – жаропонижающее заваривать, а ты жди.       Как будто бы Бикович мог ей сейчас возразить. Убежала на кухню, только пятки сверкали. Девушка помнила вчерашний неудачный опыт, поэтому начала суетиться, пока в кружке растворялся порошок, призванный сбить температуру. Вчера она оставила сушиться полотенца в ванной комнате, пришлось сбегать и за ними, причём заново смочить их водой из-под крана. Смысла делать спиртовой раствор при среднем жаре не было.       – На, вот, держи, – Диана всучила ему в руки кружку с лекарством.       Пока он недоверчиво принюхивался к жидкости, Пожарская аккуратно присела на краешек постели подле Милоша и принялась промакивать горячий лоб влажным полотенцем.       – Зачем ты это делаешь? – в сердцах бросил Бикович, давясь жаропонижающем.       Состояние было отвратительным, как вчера уйти в астрал не получилось, поэтому все «прелести» простуды он чувствовал в полной и обострённой мере. Обострились и его чувства, которые всё чаще и чаще норовились вырваться наружу и снести всю профессиональную субординацию куда-подальше. Вместо того, чтобы гулять по улочкам Рима, выискивая лучшие бутики, Диана тратит свои заслуженные выходные на него, больного. Этого Милош понять никак не мог.       – Волим те , – донеслось уверенным, но приглушённым голосом до его ушей.       Тишина. Стук сердца. Треск обрушившейся стены, выстроенной за долгие годы. Что? Что она сейчас сказала? Милош не мог уловить двух слов родного языка. Диана же заговорила на сербском, очевидно пребывая в такой же прострации, что и парень. Как? Как это могло произойти? Как те слова, что так долго сидели внутри, взяли и вырвались, разрушив тонкие барьеры между ними. Бикович оторвал глаза от кружки и поднял их, смотря прямо в карие омуты напротив. Только кровь в висках пульсировала.       Полотенце, холодившее висок, упало ему на бедро, переключив на себя внимание. Всё мироощущение притупилось. Подобрав полотенце, Милош поднял взгляд, но Дианы на прежнем месте не оказалось. В этот момент она уже выбегала из спальни. Он нагнал её только в коридоре, когда Пожарская уже натягивала кеду на босу ногу.       Почувствовав, что Бикович за спиной, она выпрямилась во весь рост, случайно уронив обувь на пол. В его неверящих глазах больше ничего не читалось. Неужели правду сказала? С таким не шутят, значит, да. Милош сделал пару шагов ей на встречу и сгрёб в объятия, но девушка в тот же миг начала вырываться из мощной хватки, которой сейчас не мешала ни болезнь, ни жар.       – Пусти! Что пожалеть решил?! – она не оставляла попыток вырваться из кольца рук, подключив кулаки.       Несильные удары хаотично сыпались то в грудь, то в плечи, то в руки Милоша. Но вместо того, чтобы отпустить, он стоически терпел эмоциональную атаку и, наклонившись к её ушку, прошептал:       – Люблю тебя.       Будто бы перевёл фразу Пожарской, сказанную минутой раннее.       – И всегда любил, просто боялся сказать.       Диана переставила вырываться и, успокоившись, посмотрела ему в глаза. Он смотрел также, будто спрашивал разрешения и, почувствовав, как за спиной робко сомкнулись тонкие ручки, прикрыл глаза и коснулся её губ своими. Кротко, совсем по-детски не углубляя, но так и замерев на несколько секунд, чтобы в следующий миг также перейти на щеку, скулу, нос, закрытое веко, висок, лоб. Куда только мог дотянуться.       – Дурак… Так долго молчать и не замечать, – прошептал Милош, снова оторвавшись от губ.       Он взял личико в чашу из рук и лбом упёрся в её лоб. Эти эмоциональные горки меньше чем за пять минут вымотали Диану, но на финише в качестве победного приза её ждало долгожданное счастье, которому Пожарская не верила, кажется, до сих пор. Мужчина, которому она призналась в чувствах, ответил взаимностью. Сквозь эту чарующую негу, Диана чувствовала на лбу горящую от жара кожу.       – Ты горишь, – пришлось отстраниться от его лица и выбраться из уютных объятий, – Потихоньку пойдём в спальню, а то на ногах почти не держишься.       Только сейчас она почувствовала, что всё это время стояла с одним кедом на ноге. Усмехнувшись, она быстро стянула его и, приобняв Милоша за пояс, пошла вместе с парнем обратно в спальню.       Вернувшись на кровать, Диана продолжила начатое – всё-таки, несмотря на сменившуюся энергетическую обстановку, Бикович болеть в одночасье не перестал. Она заботливо обтирала лоб и лицо полотенцем, пока парень уже не таясь с интересом наблюдал за ней, не боясь получить колкий взгляд и «пару ласковых» в ответ. Не удержавшись, Милош перехватил руку, застывшую перед глазами, и ласково коснулся губами запястья.       Чуть отросшая за день щетина немного кололась на тонкой, почти прозрачной коже, но нисколько не портила этот тихий и сокровенный момент. Пожарская не могла перестать улыбаться. Она только наклонилась к его лицу и поцеловала, не встретив сопротивления. Милош отвечал ей с тем же неторопливым трепетом, не напирая, не отбирая инициативу и лидерство. Лидерства и не было, и быть не могло. Откуда ему взяться, когда двум любящим сердцам нечего делить и нечего выяснять? Сейчас были только двое, наконец-то объяснившихся друг другу в чувствах.       – Оставайся, – прошептал Милош ей прямо в губы, разорвав поцелуй.       – Я от тебя сейчас никуда не уйду, – также шептала Диана, – Мало ли тебе опять поплохеет.       – Не, ты не поняла. Оставайся на совсем, собирай вещи и переезжай из отеля ко мне.       Она ничего не ответила, только, улыбнувшись ещё раз, свободной рукой взъерошила короткие волосы на затылке и кончиком своего носа потёрлась о кончик его. Словно ёжики поцеловались.       – Спать давай, – настойчиво, но при этом не потеряв мягкие нотки в своём голосе, предложила Пожарская.       Она отложила на тумбочку полотенце и, выключив светильник на тумбочке, переползла на свою половину, зарываясь в одеяло и нашаривая под ним руку Милоша. Диана переплела с ним пальцы, но парня это не устроило и, перекинув руку через её талию, он прижал девушку к себе, лицом зарываясь в капну распущенных волос.       – Ну, Милош, тебе нельзя греться об меня.       Пожарской с горечью пришлось выбраться из столь любимых объятий под недовольный бубнёж серба на родном языке, но она также быстро снова взяла его за руку, показывая свою близость.       Сон к ней не шёл, шёл только бесконечный поток мыслей о прошедшем вечере и грядущем утре. Не прошло и десяти минут, как Милош, успев заснуть, всё-таки сгрёб девушку в охапку, отчаянно нуждаясь в ощущении любимой рядом.       – Вот же собственник… – тихо прошипела Пожарская, понимая, что из этой хватки ей не выбраться.       Диана удобно устроилась на одной с ним подушке, чувствуя щекотное дыхание на затылке, и спокойно положила ладонь на мужское предплечье. Хорошо, тепло и вместе, и большего не нужно.