***
Некоторое время назад
***
Юнги и Хосок так и не заговорили, пока Чонгук с полуспящим Тэхёном не скрылись за дверью подъезда. У обоих в головах всё смешалось: один думал, правильно ли он сделал, отпустив Тэхёна; другой — правильно ли поступает Чонгук, да и он сам. Но теперь Хосок решил, что расскажет. Расскажет, несмотря ни на что. С каждым днём было всё сложнее врать этим голубым глазам. Врать самому себе. — Ну, пойдём? — подал голос Юнги. Хосок угукнул в ответ и, посмотрев на Юнги, изменился в лице, улыбаясь и подходя ближе к Мину. Он поднял руку и завёл её над юнгиевым плечом. Тот, нахмурив брови, удивлённо посмотрел и шлёпнул чужую руку. — Даже не думай, — проворчал Юнги и задрал подбородок. — А вот и подумаю, — в этот раз Хосок всё-таки положил свою руку на плечо Мину и притянул того ближе. — Хочу взять всё от этого вечера, — вдруг его глаза встретились с голубыми вселенными сероволосого, — пускай потом, возможно, пожалею. Юнги, конечно, не понял, что имел в виду Хосок, но решил не зацикливаться на этом. Он лишь накрыл руку Чона своей и уставился куда-то вперёд. Внезапно подул прохладный вечерний ветер, и Юнги поёжился, недовольно скрестив руки на груди. От Хосока это не укрылось, и он потянул старшего в сторону небольшого круглосуточного магазина. Там парни походили немного. Чон заставил Юнги выбрать что-нибудь для перекуса, а сам хотел взять выпить, но Мин запротестовал, так как сам пить не умел. Купив в итоге пару пачек печенья и небольшой тортик, Юнги предложил попить чай у него в качестве извинения за неудавшуюся попытку Хосока споить его (ахах, прости, Хосок-а). Хосок заметил, что Мин действительно не был такой колючкой, какой раньше себя выдавал. С ним было, о чём поговорить — ни о чём, как друзья, которые могут разговаривать дни напролёт. Юнги постоянно нужно было как-то дотронуться до Хосока, и тот это замечал, отмечая для себя этот милый факт. Чон, как в последний раз (действительно), пытался запомнить каждую частичку Юнги: как тот шевелит носом, когда хмурится; его постоянно холодные руки; золотистые в свете фонаря волосы.***
Спустя минут пятнадцать они наконец-то дошли до дома Юнги. Внутри было тихо и темно — все легли спать, не дожидаясь своего блудного сына. Разувшись, парни старались как можно тише прокрасться на кухню, постоянно с чего-то смеясь в ладошки (ну, как это бывает). Мин поставил чайник, а сам облокотился о столешницу, вставая лицом к задумавшемуся Хосоку. — Ты уснул? — Что? А, нет, — посмеялся Хосок, затем снова выпав из реальности. Но теперь он уже залип на Юнги. — О чём думаешь? — М-м? — переспросил Чон, но потом ответил, — да ни о чём, в принципе. Хосок выть был готов от того, насколько сложно ему сейчас. Сердце разрывалось от скрываемой лжи. Прямо сейчас хотелось рвануть к Чонгуку и узнать, что они делают с Тэхёном... Спят? Не-ет, Хосок не был глуп и прекрасно знал о чонгуковых намерениях. В то же время, сердцу нужен понимающий Юнги, который обнимет и погладит по спине своими холодными руками в надежде согреть. Но Чон также понимал, что правда слишком ужасна, и тогда Юнги точно его оттолкнёт. Ещё и наподдаст Чонгуку. А Тэхён... Ему вообще нельзя об этом знать. Щелчок закипевшего чайника вырвал Хосока из назойливых мыслей и предположений по типу «а если бы...». Он подскочил с места и подошёл к недоумевающему Юнги, накрыв его свободную руку своей, показывая, что всё "действительно" в порядке. Парни налили себе чай и всё так же тихо направились в комнату Мина. Хосок пару раз чуть не разлил кипяток себе на ноги, так как не очень ориентировался в чужом доме, особенно в почти кромешной темноте. На восторженные ахи и охи Хосока Юнги пару раз краснел. Всё потому, что по словам того же Хосока, комната Мина была совсем не такой, какой парень её представлял. «А мне представлялись здесь все пятьдесят оттенков чёрного, нежели фиолетовые и... Розовые тона?». Усевшись на небольшой диванчик, Юнги включил фильм на фон, и они мирно и спокойно разговаривали, поедая печенье с чаем. Но вдруг разговор зашёл совсем не о том... — Ты ведь весь вечер о Чонгуке думал, да? — В смысле? — у Хосока будто сердце в пятки ушло. — Ну, ты такой задумчивый был весь вечер, а ещё тот взгляд... — Юнги сначала замялся, отводя глаза в сторону, но продолжил, — взгляд, которым ты посмотрел на мелкого в последний момент. — Ты серьёзно? — Хосок нахмурил брови, всем своим видом показывая, насколько неуместны последние слова Мина, — ты сейчас хочешь об этом поговорить? — Я не знаю... Все это слишком странно, — Юнги поёжился, ему самому не хотелось портить этот вечер, и... «Нужно было раньше думать, тем более, если сейчас, скорее всего, Чонгук уже подмял Тэхёна под себя» — Юнги не винил Кима за его наивность — он винил себя за свою глупость. Внезапный приступ агрессии ко всему возник внутри Юнги. Он понял всё слишком поздно, но нельзя спешить с догадками... — Хосок, скажи мне честно, что у тебя с Чон Чонгуком? — Мин посмотрел на Хосока со всей серьёзностью, будто пытаясь узнать всё по одному взгляду карих глаз напротив. Чон, прервав зрительный контакт с Юнги, опустил глаза, устало выдыхая и потирая переносицу. — Мне очень жаль, я... Этих трех слов хватило для подтверждения. Мин налетел на Хосока с кулаками, сильно ударяя в скулу. Тот от неожиданности сначала не понял, что произошло и когда их разговор перешёл в другое русло. Он лишь понимал. Понимал такую реакцию. Чувства, возможно, нет, но... — Какие же вы извращённые внутри, раз такое делали. Тэхён знает? — Нет конечно, — Хосок подловил секунду, когда Юнги восстанавливал дыхание для вопроса и повис над ним, держа над головой руки. — Уходи, — Юнги отвернул голову в сторону. Если он посмотрит на Хосока или попытается послушать его, он не выдержит, — мне противно смотреть на тебя. Хосок, слушаясь, собирал вещи, а при попытках что-то сказать — Мин его затыкал и угрожал снова приложить силу. Напоследок тот кидает: — Передай Чонгуку, что если он, блять, ещё раз подойдёт к Тэхёну, я не буду себя сдерживать.***
Оглянувшись в последний раз на удаляющийся дом Мина, Хосок только сейчас почувствовал вкус железа на языке, и что в правой части лица неприятно жгло и саднило. Примерно так парень и представлял реакцию Юнги на всё. Но откуда? Откуда он всё узнал? Только у самого подъезда Хосок взглянул на время в телефоне и понял причину такого резкого чувства усталости и голода: уже четвёртый час ночи. «Как бы всё прошло, не узнай он правды? Нет, всё правильно. "Рано или поздно" — как говорится, да?». Только сейчас, поднимаясь по ступеням, Чон понимал, какое же он на самом деле дерьмо, раз позволял себе такое, ложась под Чонгука. Он был слишком недостоин Юнги, а Чонгук — Тэхёна. Осталось теперь как-то этим двоим всё объяснить. Но оба влюблены давно и беспамятно. Пускай Чонгук и трахал Хосока. Это всего лишь ослепившая обоих привязанность, не больше. Но из-за неё приходилось страдать четверым. Жаль, что нельзя вернуть время назад...