Танцор и смерть

Ян пидорасом не был. Челябинский гопник им вообще быть не может по определению. И отсюда следует - он не хочет сидеть в актовом зале своей школы, изнывая от похмелья после вчерашнего старого нового года, и смотреть на этот гей-парад, называющийся "Праздничные показательные выступления балетной студии". Парни затащили его с собой, цитируя: "попялить на горяченьких цып в облегающих шмотках", но так называемые "цыпы" танцевали от силы одну треть выступления, а теперь по старым скрипящим деревянным половицам уже добрых полчаса скачут парни в колготках. А деваться уже некуда. На входе стоит старуха-завуч и до кучи охранник дядя Витя. Вариант выпрыгнуть из окна второго этажа был заманчив, но Яну пришлось бы пробраться из одного конца зала в другой. Мимо сцены с парнями в колготках. К ним приближаться категорически не хотелось. Старые, на честном слове работающие колонки с надрывным шипением извергали из себя классическую музыку, мучая и без того звенящую голову молодого человека. Он с тоской развалился на неудобном железном стуле, и полуприкрытым глазом смотрел то в далёкое окно, то на сцену. Грохот фонограммы медленно, но очень и очень настойчиво взращивал в Яне раздражение. Сложенные на груди руки напряглись и уже через полминуты кисти свернулись в кулаки. Он сидел, развалившись, и выбирал, чьей балетной карьере сегодня придёт конец. По-любому выходило так, что вон того парнишки, который слишком уж усердно прыгает и крутится вокруг своей оси. Его светлая, обтянутая в белый костюм фигура казалась тонкой и невесомой на фоне тяжёлых грязных тряпок занавеса и других представителей танцевальной труппы. Ян представил, как руками сожмёт хрустальное запястье и ощутит треск костей в ладонях. Будто снежинки хрустят под подошвой. От этой мысли даже похмелье отошло, и парень приоткрыл второй глаз. Окно стало совсем неинтересным, а летающий вправо - влево светлый силуэт очутился на прицеле взгляда одиннадцатиклассника. Раздражение начало копится быстрее, увеличиваясь в прогрессии. Ян не выдержал и вскочил на ноги, громыхая железным стулом. Потревоженные одноклассники загалдели, но быстро притихли под взглядом классной руководительницы. Пригнувшись, нарушитель спокойствия пролетел мимо бортика сцены, кинув взгляд на свою цель. Парень казался настолько отрешённым от мира земного, что захотелось прямо с места запрыгнуть на подмостки и начать драку. Но настроение было не для шоу на потеху всей школе, а для эффективной расправы, с глазу на глаз и без свидетелей, поэтому Ян продолжил движение вплоть до выхода из актового зала. - Куда? Охранник уже поджидал. - Посрать, - огрызнулся сбегающий и, оттолкнув мужчину плечом, скрылся за поворотом. Дядя Витя чертыхнулся и остался на месте - покинь он свой пост, и, его же словами, "малолетние дэбэлоиды" ломанутся кучами к двери. Ян притормозил у неприметной узкой двери, воровато огляделся и выскользнул из пространства коридора. Оказавшись в крошечной комнатушке за сценой, он по-свойски прошёлся, отпихивая ботинками хлам выступающих, тенью влетел по недлинной лесенке и затаился за одной из портьер. Уставшие балеруны, сидящие за кулисами, даже не обернулись на мимолётное движение. Встав по-струнке среди объёмных складок, Ян разминал суставы и ждал. Мероприятие завершилось, вымотанные школьники выдохнули и пришли в движение - во всём актовом зале замерла лишь физическая оболочка Яна. Внутри него перекатывалась и кололась привычная злоба, лёгкая и в появлении, и в выплеске, истинно русская, бессмысленная, но легко обретающая цель. Сама же цель сейчас теряла и теряла ценные мгновения для побега, задерживаемая похвалой своей руководительницы и помощью в сборах. Хотя, откуда бедолаге было знать о надвигающейся опасности? Все ученики уже разбежались, охранник ушёл контролировать толпу в коридоре, а сверкающий парень-танцор всё помогал собираться своим товарищам. Они, одетые в куртки и пуховики, стайками исчезали из закутка закулисья. Танцор оставался уже только вдвоём со своей руководительницей, когда Ян выглянул из-за портьеры, и увидел, как двое идут через сцену к выходу. Они разминулись, разделённые полосой ткани, и женщина обернулась у двери, спросив: - Ты уже вышел? Не получив никакого ответа, она сама придумала себе утвердительный и захлопнула за собой дверь. Секунды в зале было совсем тихо. Раздался приглушённый вопрос, что-то между "кто?" и "что?", вырвавшийся у парня сразу же, как пропала ладонь со рта. Но эта же ладонь вдруг толкнула в спину, дезориентированный танцор полетел вперёд и запутался в портьере напротив, когда рука настигла, откинула ткань с пути, жёстко схватила за плечо повыше локтя и привалила его боком к стене. Даже стоя в профиль и не видя лица, парень понимал, что не знает этого человека, зато знает его намерения. Или примерно догадывается. Заниматься балетом в Челябинске - дело благородное и рискованное, что-то наравне с занятиями медициной в средневековой Европе. Ладонь, так неожиданно пережавшая ему рот секунды назад, упёрлась в стену, преграждая путь к лестнице. На ладони не было мизинца. - Прошу отойти от меня, - сказал парень, обёрнутый в три слоя блёсток. Ян похихикал и облокотился на стену второй рукой. - О, и что принцесса мне сделает, если нет? Незнакомец повернул налакированную голову, и Яну захотелось прикрыть глаза - от всего этого макияжа парень аж сиял. Тут он ещё и улыбнулся, при этом буквально засияв сильнее. Яна метафорически ослепило, а спустя мгновение - весьма физически - от боли. Потерявший концентрацию, недооценивший противника уличный боец пропустил удар в живот с ноги. Позор. Ян отшатнулся от стены и от своей предполагаемой жертвы. - Нихуя... - хрипнул, но быстро разогнулся и попытался ухватить уже устремившегося к выходу парня за руку или за ногу. Но боевая снежинка изящно извернулась среди завалов декораций и быстро исчезла из темноты закулисья. А Ян так и остался стоять в темноте и пыли, держась за бок, и тупо смотря вслед человеку, которого, вообще-то, собирался побить. Пидорасом Ян не был, но кем-то точно был. Возможно, слегка тормознутым, но не конченным идиотом, и уж тем более не собирался искать эту Снежную Королеву. Не вышло избить - ну, как говорится, "да и хуй с ним", будем считать, что этому додику сегодня повезло. Постоял немного. Выпрямился до конца. Сунул руки в карманы. Скрипнул зубами и сорвался с места. Странно, как хлипкую дверь не сорвало с петель от удара. Парень слетел по лестнице, перепрыгнув через перила, в долю минуты оказался в холле. Под ругательства охранника, ланью перескочил через турникет пропускной системы (нововведение, появившееся недавно и уже всех задравшее), и, бешено озираясь, вырвался на мороз. Но танцор исчез, будто взаправду был кусочком льда и просто смешался с белоснежьем вокруг. - Да и хуй с ним, - уже вслух повторил Ян, снова засунул руки в карманы и побрёл обратно в школу. - Если шо, - сарказм дяде Вите давался тяжко, но он его любил, это было видно по его самодовольной роже. - Сральник у нас нэ на улице, а на втором этажэ. *** Не собирался Ян искать этого мудозвона. Не собирался. Совершенно случайно, ничего не планируя, просто случайно всю ночь сидел за ноутом, полу-насильственно одолженным у приятеля, и шерстил балетные группы Челябинска. И нашёл. Естественно. Снежинка оказался примой своей студии, и почти в каждой новости плохо свёрстанного сайта мелькали его фотки. Не собирался он идти на открытое выступление. Не собирался, просто случайно вышел из дому, купил пачку сигарет, по морозу шёл и шёл, курил, смешивая сигаретный дым с морозным воздухом, а когда проходил мимо районного ДК - случайно забрёл в здание, чтобы погреться. Откинув капюшон, выдохнув поочерёдно на пятерню одной руки и четверню другой, Ян огляделся и нашёл то, что не искал. Чуть подальше, у двери "Для персонала", сверкая костюмом и глазами, стоял он. Естественно, имя уже было известно сталкеру - снежинку звали Александр Сеченев, он был первокурсником Южно-Уральского Государственного Университета и учился на юридическом факультете. Саня явно не умел стирать за собой информационный след - в интернете Яну удалось накопать на него довольно много, особенно весело было под утро, слегка накатив пива, разглядывать детские фотки с выступлений балетной группы и думать, что лицо его с детства не особо изменилось - осталось такое же миловидное, с маленьким носом и губами бантиком. Раз случайно так получилось, Ян и остался в ДК, просто убить время. Распихав родственников выступающих и людей пенсионного возраста, он упал на кресло у самого прохода, чуть левее центра сцены, но на довольно близком к ней ряду. Зрителей было не особо много. Поначалу он не узнал снежинку - потому-что танцор выглядел и двигался абсолютно не так, как это было в школе у Яна. В чёрно-красном облачении он изящной, острой фигурой выплыл из толпы и мгновенно завладел всем пространством. Танцор выглядел спокойно, почти расслабленно, будто и вовсе не напряжён, но каждый шаг, каждый взмах был выверен до сантиметра. Музыка застыла в ожидании, из-за спины возникла рука, описала дугу и над головой с характерным треском распахнулся алый веер. И началось. Танцор ступал с осторожным нажимом, как хищная кошка, а вокруг него бабочкой летал веер. Чёрный силуэт изредка замирал, принимая изящные позы, но танец вместе с мелодией набирал обороты - медленно, но всё более яростно. Описывая круги вокруг фигуры, красная ткань будто обводила её, напоминая, куда следует смотреть. И Ян смотрел, не мог не смотреть. В танце была такая энергетика, такой вызов, что приходилось как-то отвечать на это. Парень замер на своём зрительском сидении, и не понимал, почему находится в таком трепете - страшно далёкий и от искусства, и от хореографии тем более, он был скорее очарован силой, которая перекатывалась по хрупкому с виду телу. Танцор то рвано, то мягко извивался и бился, будто одержимый сумасшедшим языческим богом. Не он танцевал под музыку - музыка играла под него. Люди, танцевавшие одновременно с ним, казались абсолютно ненужными, даже когда на правах массовки поддакивали движениями тел. Сам танцор будто отмахивался от них, очерчивая веером вокруг себя незримую границу. И люди благоразумно не пересекали черту - никто не хотел начинать войну с этим могущественным существом. Ян сидел и где-то в подсознании желал именно этого. Подсознательно, не облекая в мысли; сознательно он только изредка матерился у себя в голове. Ещё и ещё, взлетая в воздух и падая вниз, главный герой этого танца был картиной древнего китайского каллиграфиста - нет и единой ошибки ни в изгибе, ни в точке, он - глубокий многогранный смысл, заточённый в нескольких штрихах. Те несколько минут, пока парень танцевал, и он, и его восхищённый зритель, кажется, прожили одну отдельную жизнь. И она оборвалась - закономерно, но, тем не менее, неожиданно; а танец окончился. Зал был полон молчания, только солидные взрослые люди на первом ряду что-то усиленно писали в листочках. Молодые же, стоявшие на сцене, подошли ближе к краю и сдержанно поклонились. В сердце Яна вспыхнул гнев от такой неблагодарности - почему никто не откликается на подобное? Почему все застыли, никак не желая отплатить? Ян резко встал на ноги и зааплодировал, смотря слегка откинутой головой на восхитительное создание в чёрных одеждах. Хлопки разнеслись оглушительным громом по залу и на источник звука заоборачивались недовольные лица. Яну было всё равно. Он чувствовал необходимость, чтобы у всего, что сказал танец, был отклик, потому-что после подобных яростных слов не должна висеть тишина. Парень припоминал, что и после предыдущих выступлений оваций не следовало, но те танцы были такими скучными, что отсутствие признательности не смущало. Это же выступление был антонимом слову "скука". Танцор на сцене, показалось, слегка дрогнул, но не выказал смятения и исчез за кулисами. До Яна донеслись неразборчивые шепотки недовольства, но он хлопал пока фигура в чёрном не пропала из виду. Когда сцена опустела, парень развернулся и вышел из зала. По-зимнему быстро вечерело, Ян стоял на улице у ДК и будто примёрз к стене. Его будоражило потрясение, и даже курить не хотелось. Наконец из деревянных тяжелых дверей повалила закутанная в синтепон толпа. Буквально за несколько минут деды и родители со своими маленькими дарованиями рассосались среди сугробов. Ян отлип от мёрзлой стены и медленно подошёл поближе к лестнице. Пару минут походил туда-сюда по нижней ступени, оглядываясь на двери. Поднялся на пролёт, запрыгнул на горизонтальный кусок перил. Сев, стал похож на замерзшего голодного ворона. Ожидаемый им человек в конце концов показался в дверях. Замер на секунду у выхода. Очевидно, заметил сидящую фигуру. Вероятно, узнал. Засеменил вниз, двигаясь по диагонали, заметно огибая Яна. Тот прыгнул с перил, и, шагая через две ступени, двинулся ему наперерез. - Ты! - заметив боковым зрением движение к себе, парень заговорил на опережение: - Зачем ты это сделал? Это были экзаменационные выступления. Очень строгое мероприятие, не допускающее подобных вольностей. Там был целый зал важных людей, комиссия... Танцор повернул своё блестящее от макияжа лицо и Ян заметил, что оно покраснело - то ли от от стыда воспоминания, то ли от холода. Он явно был расстроен, но говорил медленно и вкрадчиво, как будто объяснял непутёвому ребёнку, что тот провинился. - Не иди за мной, - пригвоздил так же строго. - Не хватало ещё чтобы нас увидели вместе и решили, что мы знакомы. С этими словами парень отвернулся и быстро зашагал прочь от Яна. Тот, словно тень, проследовал за убегавшим. В два шага нагнав, сказал: - Меня зовут Суев Ян. - Я не скажу тебе своего имени. - А я и так знаю, как тебя зовут. Обернувшись на мгновение, но шага не замедлив, танцор посмотрел на Яна одновременно поражённым и укоряющим взглядом. Мол, нехорошо. - Зачем ты это сделал? - Хорошо же сплясал, вот и похлопал. Очевидно. - Нет, зачем ты вообще пришёл? Зачем ждал? Если хочешь ограбить меня или избить, то ценного у меня ничего нет, а драки я не ищу. Парню всё-таки пришлось затормозить, потому-что они подошли к проезжей части. Лица осветились от светофора цветом опасности и стали напоминать комикс, нарисованный чёрным и красным маркерами. Вот тут Ян не знал, что ответить. За кулисами школы ему стопроцентно хотелось расправы, сегодня, поначалу, скорее всего, тоже. Но не после выступления. Он попытался придать лицу доброжелательный вид и сказал, что голову пришло: - Хочу подружиться. Загорелся зелёный и оба двинулись вперёд. - Этого не будет, - опять интонация взрослого, доходчивая и размеренная. - Ты ведёшь себя в крайней степени несдержанно. И сомневаюсь, что ты хотел подружиться тогда за кулисами. На другой стороне улицы стоял молодой человек, весь в сером, со строгостью вождя в лице и мобильником в руках. Сделав в сторону этого парня несколько шагов, танцор остановился на месте и обернулся к Яну всем телом. - Это - Слава, и он мой друг. А ты - неясно кто, взявшийся из ниоткуда и доставляющий мне неприятности. Я не хочу тебя знать. Только что представленный "друг" молча подошёл ближе, посмотрел пару секунд на Яна без агрессии, но с предупреждением, так же молча развернулся и пошёл вверх по улице. Танцор решил, что точка поставлена, и устремился вслед за Славой. Они немного отошли, когда Ян крикнул: - Саша Сеченев! На громкий окрик уходившие синхронно вполоборота обернулись. - Не забывай обо мне. Поживём - увидим! Не удостоив преследователя ответом, двое отвернулись и удалились, кажется, даже шагали с одной ноги. А Ян всё стоял и стоял прямо под светофором, освещаемый то красным, то зелёным, то желтым, и улыбался, как умалишённый.